Фелипа гнала машину всю ночь. Дополнительные бензобаки увеличивали вес фургона и сделали его неповоротливым, но зато горючего беглецам хватило надолго.

— И что дальше?

От голоса девушки ученый, дремавший на пассажирском сиденье, проснулся и с трудом выпрямил болезненно затекшую спину. Прежде чем взглянуть на креолку, Хиро потер шею и чуть повращал ею направо и налево.

— Дальше что?

Японец не ответил.

Девушка уперлась лбом в рулевое колесо и потерлась носом о перекладину. Отару посмотрел сквозь окошко на незнакомый пейзаж.

— Где мы?

Робко протянув руку, Хиро легко коснулся плеча Фелипы.

Она подняла голову:

— Недалеко от Розарио. Я не знала, куда ехать. Старалась только не выезжать на большие шоссе.

Отару взглянул на чемоданчик у своих ног.

— Думаю, сегодня мы остановимся в какой-нибудь гостинице. Скорее всего, за мной охотились, но дальше ехать в таком состоянии нельзя. Надо передохнуть. Если хочешь, можешь уехать. А я постараюсь добраться до Нанавы. Филмор что-нибудь придумает.

Креолка провела рукой по волосам:

— Что они хотели? Кто это был?

— Не знаю, но мне известно, что искали они вот это. — Отару носком башмака пнул чемоданчик. — Если оставишь меня, будешь в большей безопасности.

— А куда я денусь? Вилла Хофштадтера была моим домом, мне больше некуда идти. И потом, они ищут одного человека, мужчину, а не пару. И до Розарио уж всегда доберутся. — Хиро замешкался с ответом, и она продолжила: — Остановимся только на ночь. А потом едем в Чако. Думаю, у Филмора есть какие-нибудь известия от Дитриха.

— Ты его знаешь? Я хотел сказать, Артура Филмора.

— Англичанин много раз приезжал в Новую Германию. Они с Дитрихом большие друзья.

Засунув руку в карман за сигаретами, японец что-то нащупал. Растерянно вытащив карту Таро, он принялся вертеть ее в пальцах. Лицо Фелипы сделалось землистым, внутри все сжалось, и она закашлялась.

Парочка заказала комнату в приличном отеле, назвавшись фальшивыми именами и дав солидную взятку. Поглядев на креолку, портье с сальной улыбкой подмигнул японцу. А девушка не удостоила служащего даже взглядом.

На следующий день креолка долго смотрелась в запотевшее зеркало. Спала девушка мало и плохо, ее мучили кошмары, поэтому она то и дело просыпалась. Когда Хиро поднялся утром со своего дивана, Фелипа уже была на ногах.

Отару видел, как Фелипа провела рукой по зеркалу и в который уже раз умыла лицо, словно пыталась смыть боль.

Овилло играл со своей тенью на стене.

Не обращая внимания на помятый пиджак, Хиро сходил за двумя чашками черного кофе.

— На, выпей, сразу станет легче. Надо быстрее уезжать. Я спросил у портье, нет ли транспорта до западного Чако. Он сказал, что раз в три дня от площади отходит рейсовый автобус для рубщиков квебрачо и местных рабочих. Ближайший через несколько часов. Но если ты не хочешь…

Фелипа решительно ответила:

— Едем на этом. Нам нельзя здесь оставаться еще три дня.

Городок суетился, вовлеченный в водоворот повседневных дел, и они растворились в суматохе, как песчинки. Вокруг желто-голубого автобуса толклись пассажиры: мужчины, женщины, детишки, собаки и даже несколько кур. Облокотившись о дверцу, кондуктор продавал билеты.

— Сначала схожу я одна, вы слишком бросаетесь в глаза, — предложила Отару Фелипа. Японец взглянул на складки на брюках, на помятый двубортный пиджак и кивнул. — Я попрошу шофера задержаться на пару минут. А потом постоим в переулке, подождем, пока все сядут.

Девушка направилась к остановке. Хиро проводил креолку глазами, следя за гибкими движениями тела. Без нее он бы пропал. Когда ученый остался один, ему почему-то вспомнилось роковое детство.

День выдался необычайно жарким. Мужчины вернулись с ловли усталые, обожженные солнцем, и уселись латать сети. Нигей Отару жил ближе всех к пляжу. Пока его жена готовила ужин, маленький Хиро играл под навесом деревянными самураями, которых вырезал отец. Ребенок то и дело поглядывал на рыбаков, дружно работавших на берегу Тихого океана. Вдруг наступила тишь. Смолк шелест деревьев на ветру. Куда-то исчезли чайки. Крабы в панике бросились в море. В ведре у колена мальчика на поверхности воды образовался круг, потом еще один, потом еще. Первый толчок вздыбил песок. Нигей бросился к хижине. Напоследок он увидел, как на супругу падают обломки обрушившейся кровли и стен, а рядом распростертое на песке тельце. Не раздумывая, Нигей накрыл собой сына. Хрустнул сломанный позвоночник. Двадцать часов спустя посельчане с помощью императорских солдат разгребли руины и нашли под ними малыша с солдатиком в ручонке.

Отару отбросил воспоминания и принялся обдумывать последние события. Японец попытался понять, почему Фелипа так расстроилась, увидев карту Таро. Вытащив «Императора» из кармана, Хиро заметил, как девушка побледнела. Что-то в ней сломалось, причем непоправимо. Отчего она решила, будто Дитрих мертв?

Японец надеялся добраться до дома Филмора, связаться с лабораторией и выяснить, что случилось. Отчаяние и печаль сквозили в глазах креолки и заставляли верить в худшее. Похоже, и вправду все надежды напрасны. Отару стиснул ручку чемоданчика.

Девушка вернулась с билетами:

— Автобус через четверть часа.

Клетки с курами поместили в конце салона, и вокруг них сразу заклубились перья. Отару и Фелипа уселись рядом с какой-то компанией, игравшей в карты. Сзади них женщина-гуарани кормила ребенка, а у ее ног дремал облезлый пес. Густой запах пота и животных забивал даже вонь выхлопных газов, проникавшую во все щели. Садящееся за горы солнце едва угадывалось в клубах пыли. Вместе с темнотой в салоне воцарилась тишина, которую нарушал только монотонный шум мотора. Креолка беспокойно спала рядом, привалившись головой к окошку. Хиро снял пиджак и заботливо накрыл ей плечи и грудь. Шофер остановил автобус, и некоторые пассажиры вышли размяться, но холод тут же загнал их обратно. Вскоре всех одолела дремота. Глядя в черное, как смола, небо, японец почувствовал, что сильно устал.

Когда он снова открыл глаза, пиджак оказался на нем. Место рядом пустовало. Хиро быстро скользнул взглядом вниз: на месте ли чемоданчик. Фелипа с дымящимися чашками в руках пробиралась по салону.

— Доброе утро. Я принесла вам кофе… хочу отблагодарить за вчерашнее. — Девушка слабо улыбнулась. — У шофера полный термос, и он не отказал мне в двух порциях. Мы должны приехать к вечеру.

Они молча пили горячий напиток. Потом Фелипа снова заговорила:

— Я видела судьбу и ничего не могла сделать. А теперь Дитрих мертв.

У нее вырвалось приглушенное рыдание, и больше девушка ничего сказать не смогла. Отару старался на нее не смотреть. Закашлявшись, он допил последний глоток.

В Нанаве беглецы добрались до дома Артура. Хосе проводил их в помещение с мечами:

— Сеньор Филмор сейчас выйдет.

Девушка с интересом подошла к кривой сабле русской работы, сделанной с большим искусством.

— Фелипа! Мистер Отару! — Вошел Артур, одетый в халат. — Джарвис, приготовь комнаты для моих друзей и вели принести чего-нибудь поесть.

Дворецкий рассеянно кивнул, повернулся на каблуках и исчез в глубине коридора.

— Что же вы не предупредили, я выслал бы кого-нибудь вас встретить. Я пробовал связаться с Новой Германией, но…

Фелипа вздрогнула.

— Что с Дитрихом?

Отару стиснул чемоданчик.

— Из Мато-Гроссо нет никаких вестей. Я уже не первый день пытаюсь переговорить по рации с Хофштадтером, но ничего не выходит. — Артур подошел к камину, взял коробок спичек и принялся разводить огонь.

— Башня. Погибель… — Креолка стиснула зубы и прижалась спиной к стене.

Возясь с поленьями, Филмор с любопытством взглянул на нее:

— Что-что?

Червь сомнения закрался в мысли Отару. Его мозг начал стремительно работать, вырвавшись на свободу, как полноводная река, перед тем как водопадом сорваться в пропасть. Хиро обвел глазами комнату: что-то от него ускользнуло раньше, причем очень важное. Нужен ключ, чтобы вспомнить. Японец смотрел, как Артур разжигает топку, а его слова крутились в голове. Фелипа поставила вещи на пол возле стойки с мечами.

Русская сабля.

Россия.

Гелен.

Друг семьи Хофштадтера, в конце войны работавший на американское Управление стратегических служб. Генерал, специалист по Советскому Союзу, с которым Отару встречался на Восточном фронте. Ученый стал лихорадочно озираться: узор на шерстяном ковре, лампа с кожаным абажуром, игра света и тени. И увиденное переплелось с воспоминаниями — все сложилось в ясную картину. Тогда руководитель армейской разведки предлагал Хиро работать на немцев, а в той же самой комнате люди из УСС болтали между собой. И среди них — знакомая личность. Джордж Понтичелли.

Слова, сказанные англичанином, все отдавались и отдавались в мозгу: «Никаких вестей из Мато-Гроссо… Из Мато-Гроссо… Мато-Гроссо…»

Хофштадтер никогда не говорил Артуру, где расположена лаборатория. Люди Филмора и Понтичелли всегда сопровождали груз только миль на семьдесят от порта Суарес до условленного места, а там их встречал Герман с отрядом штурмбанфюрера. Как англичанин узнал? Откуда?

Артур с покровительственным видом обернулся к Фелипе:

— Погибель? Не надо отчаиваться, девочка. Еще не известно, что Дитрих…

— Перестаньте, Филмор, — голос Хиро прозвучал сурово и резко. — Мы угодили в волчье логово.

Англичанин закрутил усы:

— О чем это вы, мистер Отару?

Японец подошел к стойке для оружия и встал рядом с креолкой:

— На кого вы работаете?

Фелипа нахмурилась.

— Как всегда говорил мой дед Милош, — ответил англичанин, — игра хороша, пока не затянулась. Верно. Нет смысла рассказывать байки. Я работаю на ЦРУ, с тех пор как прибыл в Южную Америку во время войны за Чако. Ведомство тогда называлось УСС.

Острый профиль Артура четко выделялся на фоне языков пламени.

— Игра кончена, мистер Отару. Образец Аль-Харифа, пусть и недостаточно полный, уже переправлен в Штаты. Ученые из Агентства безопасности вооруженных сил уже запустили электронно-вычислительные машины. Для них не составит большого труда найти верную комбинацию, отталкиваясь от материалов, полученных вами за четыре года. Отдайте мне дневники Генриха Хофштадтера, и закончим это дело.

Девушка шагнула вперед. Филмор вытащил маленький револьвер с костяной ручкой, сделав ей знак остановиться.

— Мне жаль, Фелипа, я действительно был другом Дитриха. Но долг превыше всего.

Отару поднял чемоданчик с пола, рассматривая мелкую сеть трещин на коже. По спине, сбегая с затылка, струился пот. Артур уже подошел, как вдруг кот с мяуканьем метнулся к нему от ног креолки. Хиро воспользовался моментом и швырнул в англичанина кейс с записями. От удара в грудь Филмор потерял равновесие и растянулся, поскользнувшись на ковре. Револьвер откатился под диван. Отару схватил со стойки учигатану и набросился на Артура. Тот ударил японца ногой в живот и быстро вскочил на ноги.

— Что вы задумали, мистер Отару? Я хорошо обученный солдат, а вот вы совсем не самурай.

Хиро держал оружие перед собой, стараясь не подпускать Филмора. Подняв клинок, он попытался поразить противника, но не достал. Артур отскочил и стал потихоньку отступать назад. Второй выпад царапнул его по боку, а клинок застрял в подлокотнике дивана.

От хука с правой Хиро почувствовал, как рот наполняется кровью. Очки слетели на пол. Англичанин тут же врезал ногой под дых ученому. Тот согнулся, ловя ртом воздух. Следующий удар свалил японца на ковер. Отару выплюнул зуб. Перед глазами стоял туман, но Хиро все же заметил силуэт Фелипы, наклонившейся к полу где-то между столиком и диваном. Когда девушка подняла пистолет, на окровавленном лице ученого появилась улыбка.

В комнате грохнул выстрел. Японца и начищенные до блеска мечи за спиной обдало ярко-красными брызгами. Артур упал с дымящейся дырой в затылке. Выскочивший из сумки креолки Овилло сосредоточенно вылизывал лапу. Фелипа отбросила оружие и на негнущихся ногах подошла к Отару. Один глаз его заплыл, скула распухла, из разбитого рта текла кровь.

Хиро с трудом пробормотал:

— Не надо больше стрелять, нас могут услышать люди Филмора.

Не успел он договорить, как дверь распахнулась. Хосе, затянутый во фрак, перевел глаза с Фелипы на японца, потом на тело хозяина. Девушка бросила на него яростный взгляд. Дворецкий вышел на середину комнаты, снова оглядел обоих и труп на ковре, не спеша поднял черепаховые очки Отару и чемоданчик и положил на столик.

— Не забудьте забрать свои вещи, сеньоры, прежде чем покинете нас.

Хосе пнул тело Филмора ногой под ребра, взял на руки кота и направился к двери.

— Идите за мной, я вас выведу.

На нижнем этаже загремели шаги.

— Пошли!

Они сбежали по черной лестнице и вышли через служебный корпус во двор. Тем временем в доме зажегся свет, все проснулись и начали осматривать комнаты одну за другой. Боливиец проводил их до ограды, отделявшей сад от ржаного поля. Фелипа поцеловала его в щеку и взяла у него из рук кота. Хиро прошепелявил слова благодарности.

Беглецы растворились во тьме.

Хосе поправил галстук. Войдя в дом, боливиец отправился на кухню. Перепуганная повариха пыталась что-то ему сказать, но он остановил ее, приложив палец к губам. Открыв кухонный шкаф, дворецкий достал лучшую бутылку рома из запасов Филмора и одним духом выпил почти четверть.

В кухню вбежали двое запыхавшихся вооруженных людей.

— Джарвис, мы проверили: все двери закрыты. Единственный, кроме нас, у кого есть ключи, — это ты. Где они?

— Меня зовут Хосе.