Самолет провалился в воздушную яму, и Джада непроизвольно дернула головой. Она сидела, опустив подбородок на грудь, держа на коленях раскрытый компьютер. Судя по всему, она незаметно задремала за работой.

– Откиньте кресло назад и попробуйте заснуть по-настоящему, – посоветовал сидящий рядом Дункан. – Возьмите пример с Монка.

Он указал на третьего пассажира отделанного кожей салона, монотонно храпевшего под мерный гул двигателей.

– Я не спала, – обиженно возразила Джада, прикрывая зевок кулаком. – Просто задумалась.

– Неужели? – Рен с трудом оторвал от своей руки судорожно стиснувшую ее руку Джады. – В таком случае могу я спросить, о чем вы задумались?

Вспыхнув, молодая женщина отдернула руку.

– Извините.

– Я ничего не имел против, – улыбнулся Дункан.

Смущенно отвернувшись к иллюминатору, доктор Шоу увидела редкие облака и бескрайнюю водную гладь под ними. Часы на экране компьютера показывали, что самолет находился в воздухе уже почти три часа.

– Мы только что пролетели над Японией, – сказал Дункан. – Еще пять часов, и мы приземлимся в Калифорнии.

Обведя взглядом салон, Джада вспомнила другой роскошный салон, другой самолет. Это путешествие началось для нее в Лос-Анджелесе, откуда она вылетела в Вашингтон, затем в Казахстан и еще дальше в Монголию. И вот теперь она возвращалась в исходную точку.

И все в попытке его спасти.

Джаде хотелось верить, что это не прощальный тур. Если то, что Дункан видел сквозь «Глаз», правда, – угроза нависла над всей планетой.

Ее взгляд вернулся к лежащему на столике ящику. Перед отлетом из Улан-Батора она упаковала «Глаз» в сделанную из подручных средств клетку Фарадея – коробку, обмотанную медной проволокой, которая должна была изолировать электромагнитное излучение гироскопа и не дать ему воздействовать на электронику самолета. Проведя руками над ящиком, Дункан подтвердил, что импровизированная клетка действительно значительно ослабила мощность излучения. Однако на гораздо более сильное квантовое воздействие «Глаза» такая коробка никак не влияла. Это воздействие невозможно было удержать в тюрьме за медной проволокой.

Перехватив ее взгляд, Дункан спросил:

– Так почему же я единственный, кто увидел сквозь «Глаз» разрушения?

Радуясь возможности переключиться на другое, Джада пожала плечами.

– Должно быть, вы обладаете чувствительностью к квантовому воздействию гироскопа. И это наводит меня на мысль, что со стеклянным объективом видеокамеры спутника произошло то же самое, что и с «Глазом», и цифровая матрица, фиксирующая проходящие сквозь него световые потоки, зарегистрировала этот мимолетный взгляд в ближайшее будущее.

– А что насчет меня?

– Как я уже говорила, человеческое сознание лежит в квантовом поле. По какой-то причине вы более восприимчивы к квантовым изменениям, произошедшим с «Глазом». То ли из-за того, что вы сами сделали с собой с помощью магнитов в кончиках пальцев… то ли потому, что вы обладаете сверхчувствительностью.

– Подобно святому Фоме с крестом?

– Возможно, но я не собираюсь называть вас святым Дунканом.

– Точно? А то мне понравилось, как это звучит.

Компьютер слабо пискнул, и на экране открылось новое окно. Это была самая свежая информация из РКЦ, переправленная через спутник.

– Снова за работу? – спросил Дункан.

– Я хочу кое-что проверить.

Открыв каталог, Джада просмотрела полученные файлы. Она собиралась построить график зависимости мощности темной энергии, излучаемой планетой, от ее траектории. Что-то не давало ей покоя, и она рассчитывала на то, что новая информация позволит ей ухватиться за это неуловимое предчувствие.

Джада начала отбирать необходимые данные и вводить их в программу построения графика. Ей также хотелось сравнить последние статистические параметры с цифрами, рассчитанными с помощью уравнений, описывающих характер темной энергии. Эти уравнения идеально подкрепляли ее теорию относительно происхождения темной энергии – разрушение виртуальных частиц в квантовых потоках Вселенной – и порожденных ею гравитационных сил. Джада сознавала, что тут заключается главная проблема, которую можно было выразить одним-единственным словом.

Виртуальные частицы притягиваются друг к другу, и именно энергия их аннигиляции наделяет массу фундаментальной силой гравитации. В свою очередь, гравитация является основой слабых и сильных ядерных сил, которые притягивают друг к другу электроны, протоны и нейтроны, образующие атомы. Именно благодаря им спутники обращаются вокруг планет, расширяются звездные системы и вращаются галактики.

Работая, Джада начала замечать все новые ошибки в расчетах, представленных РКЦ. Последние данные не соответствовали предположениям физиков. Джада быстрее застучала по клавиатуре, чувствуя, как сонливость словно рукой сняло. Постепенно у нее в сознании выкристаллизовывалась жуткая правда.

«Я ошибаюсь… этого не может быть».

Она снова склонилась над компьютером, перепроверяя свои вычисления.

– В чем дело? – встревоженно спросил Дункан.

Джаде хотелось высказать свои подозрения вслух, поделиться ими, но она боялась, что это каким-то образом сделает их реальными.

– Джада?

Наконец она захлопнула компьютер.

– Физики в РКЦ, те, которые рассчитали точку, откуда уже не будет возврата… они ошиблись.

– Вы уверены? – Дункан взглянул на часы. – Они сказали, что у нас шестнадцать часов. То есть после прилета в Лос-Анджелес у нас останется еще девять часов.

– Они ошиблись. Свои экстраполяции они основывали на том, что гравитационные аномалии, вызванные кометой, возрастают пропорционально ее приближению к Земле.

– И что же тут не так?

– Нет, тут все правильно. – Снова раскрыв компьютер, Джада вывела на экран составленный ею график. – Как вы видите, корона темной энергии, излучаемой кометой, по мере приближения к Земле разворачивается к ней, одновременно усиливаясь. Е – Земля.

– Точно так же, – продолжала она, – искривление пространственно-временного континуума рядом с Землей откликается на этот же самый гравитационный эффект. Континуум выгибается наружу, Земля и комета сближаются, постепенно образуя канал, по которому полетит град астероидов.

– Но если физики правы, в чем же проблема?

– Они допустили ошибку, и новые данные это подтверждают.

– Какую ошибку?

– Они предположили, что гравитационный эффект нарастает в геометрической пропорции, определенной одним фиксированным коэффициентом. Но я теперь так не думаю. Я считаю, что нарастание идет по экспоненциальной кривой. – Джада повернулась лицом к Дункану. – Другими словами, значительно быстрее.

– Насколько быстрее?

– Для полной уверенности надо пропустить данные через мои уравнения, но сейчас у меня получается, что до того момента, когда столкновение с астероидом станет неизбежным, осталось всего пять часов. А не девять.

– Это же почти половина того времени, которым мы располагаем! – Мгновенно осознав всю серьезность проблемы, Дункан откинулся назад. – Да мы к тому времени, если повезет, только доберемся до Лос-Анджелеса!

– А если учесть, что произошло с нами за последние два дня, на везение я бы не очень-то рассчитывала.

Дункан сидел оглушенный.

Джада попросила его сохранять спокойствие до тех пор, пока не получит подтверждение своим оценкам. Для этого она загрузила данные в программу, составленную на основе своих уравнений.

Дункан в ожидании напряженно массировал виски пальцами.

– Почему спутник упал не где-нибудь, а именно в Монголии? Почему, например, не в Айове, черт побери? Мы теряем драгоценное время, мотаясь из одного уголка земного шара в прямо противоположный.

Пальцы Джады застыли на клавиатуре.

– В чем дело? – спросил Дункан.

– Вот оно… вот то, что не давало мне покоя. Какой же я была глупой! – Джада закрыла глаза. – С самого начала речь шла о притяжении.

– Что вы хотите сказать?

Она снова вывела на экран график, отображающий притяжение к Земле энергетического поля, окружающего комету.

– Физики РКЦ высказали предположение, что на планете есть что-то, на что откликается энергия кометы. И я с ними согласилась.

– Вы уже говорили, что, на ваш взгляд, это может быть крест, – напомнил Дункан. – Поскольку он сделан из осколка кометы, упавшего на Землю при ее предыдущем появлении.

– Совершенно верно. Они – комета и крест – предположительно связаны между собой на квантовом уровне и притягиваются друг к другу, по крайней мере энергетически. Я надеялась, что если нам удастся найти крест и изучить его энергию – или хотя бы энергию «Глаза», – мы сможем разорвать эту связь.

Дункан кивнул. Такое предположение было разумным.

– А если мы это сделаем, энергия кометы перестанет притягиваться к Земле, и, в свою очередь, складки пространственно-временного континуума вокруг планеты разгладятся.

– И не образуется канал, по которому на нас обрушится метеоритный дождь.

– У меня два вопроса, – сказал Дункан. – Почему вы убеждены в том, что между крестом и кометой существует притяжение? И что можно сделать, чтобы разорвать это взаимное влияние?

– Ответ на оба вопроса один и тот же. Снова цитируя Эйнштейна: «Господь Бог не играет в орлянку с Вселенной».

Джада правильно прочитала отразившееся у него на лице недоумение.

– Минуту назад, – продолжала она, – вы спросили, почему спутник упал именно в Монголии. Это лучший вопрос, какой только можно было задать.

– Спасибо, но… – неуверенно пробормотал Дункан.

– Чтобы ответить на него, я задам вам другой вопрос. Где, как нам кажется, в настоящее время находится крест?

– На острове озера Байкал, приблизительно в трехстах милях к северу от… – И тут он широко раскрыл глаза, наконец поняв правду. – По глобальным меркам, практически рядом с тем местом, где упал спутник.

– А вам это совпадение не кажется слишком уж странным?

Дункан кивнул.

«Господь Бог не играет в орлянку».

Он уставился на Джаду. Ему захотелось расцеловать ее – сильнее, чем хотелось обычно.

– Спутник упал неподалеку, поскольку его привлекло сюда, притянуло энергией креста.

– Да и как могло быть иначе? Он ведь зарядился той же самой темной энергией от кометы.

Дункан еще раз взглянул на график, изображающий развернутый к Земле нимб энергии. Представил спутник как некий носитель этой энергии, воочию увидел, как его срывает с орбиты притяжение креста, увлекая к поверхности планеты… Если это так, теория Джады о взаимном притяжении получает еще одно доказательство. Однако ответа на второй вопрос пока что нет.

Дункан снова повернулся к Джаде.

– Вы сказали, что это также даст ответ на вопрос, как разорвать связь.

– Я полагала, это очевидно, – грустно усмехнулась та.

– Только не для меня.

– Нам нужно довести до конца то, что попытался сделать спутник. Мы должны объединить энергию «Глаза» и энергию креста. Представьте их как положительно и отрицательно заряженные частицы. Противоположные заряды притягиваются друг к другу…

– …но, объединившись, они взаимно нейтрализуются.

– Вне всякого сомнения. С точки зрения энергии это эквивалентно объединению вещества и антивещества. Взаимная аннигиляция двух противоположностей разорвет связь.

В теории все было красиво, но…

– Почему эти заряды противоположные? – спросил Дункан. – Чем они отличаются?

– Не забывайте, время также является одним из измерений. Хотя и крест, и «Глаз» заряжены одним и тем же квантом темной энергии, фактор времени у них совершенно разный. Они представляют противоположные концы одной оси. Один конец – это прошлое, другой – настоящее. Квантовая связь означает, что оба стремятся слиться воедино.

– Чтобы аннигилировать друг друга.

Джада кивнула.

– Я считаю, что это разорвет взаимную связь, и тем самым прекратится воздействие на энергию кометы.

– И все же у нас нет ответа на главный вопрос, – мрачно заметил Дункан. – Где крест?

– Не знаю, но…

Компьютер снова пискнул, прерывая ее сообщением об окончании выполнения программы. В мигающем окошке появились светящиеся цифры.

– Вот сколько у нас осталось времени, чтобы найти крест. – Джада посмотрела ему в лицо. – Вы понимаете, что мы должны сделать?

Дункан это прекрасно понимал.

Встав с кресла, он подошел к спящему Монку и встряхнул его за плечо.

– В чем дело?.. – сонным голосом пробормотал тот. – Мы уже на месте?

Дункан нагнулся к нему.

– Нужно развернуть самолет в противоположную сторону.