Из горячих труб, проходящих по стенам подземной камеры, спрятанной глубоко под улицами Улан-Батора, с шипением вырывался пар. Масляные фонари красноватым сиянием освещали место, где собрался клан. Повелитель Синих Волков стоял перед своим первым помощником и другими членами высшего руководства клана. Он поправил волчью маску, чтобы лучше скрыть черты своего лица.

Только первому помощнику было известно его настоящее имя.

Батухан, то есть «твердый правитель».

– И после нападения в Актау они остались живы? – спросил глава клана у своего помощника.

Арслан поспешно кивнул. Этому молодому мужчине не было еще и тридцати лет: открытое лицо, высокий и поджарый, с волосами черными, как тень. На нем была обычная европейская одежда – джинсы и толстый шерстяной свитер, но в широких скулах и желтовато-коричневом лице, блестящем от пота, в нем чувствовался чистокровный монгол – без каких-либо примесей китайцев и русских, в прошлом поработителей монгольского народа.

Подобно многим представителям молодого поколения монголов, Арслан гордился и восторгался теми свободами, которые были с таким трудом завоеваны поколением Батухана. Это были настоящие потомки великого Чингисхана, воина, верхом на коне покорившего большую часть известного мира.

Батухан хорошо помнил, как в течение долгих десятилетий советского правления Москва запрещала упоминать имя Чингисхана, чтобы не пробуждать чувство национальной гордости у порабощенного народа. Советские танки даже перекрывали дороги в горы Хэнтэй, не позволяя людям посещать почитаемую всеми монголами родину великого хана.

Но все изменилось с установлением демократии.

Восстав из пепла, Чингисхан сделался кумиром молодого поколения. Для него он был полубогом. Родители давали своим сыновьям имя Тэмуджин – именно так звали великого вождя, прежде чем он взял себе имя Чингисхан, «Повелитель Вселенной». По всей Монголии в его честь называли улицы, конфеты, марки сигарет и сорта пива. Его лицо красовалось на банкнотах и стенах домов. Двухсотвосьмидесятитонная конная статуя Чингисхана из сверкающей стали встречала гостей столицы Монголии Улан-Батора.

Новообретенная гордость текла по жилам монгольского народа.

Пристально посмотрев в лицо своего ближайшего помощника, Батухан увидел не гордость, а только стыд неудачи. Он сознательно выбрал самые жесткие слова, чтобы раздуть этот стыд, превратить его в чувство долга.

– В таком случае мы должны двигаться дальше, не зная устали. Пусть итальянцы встретятся в пустыне со священником. Раз нам не удалось запугать их в Риме, они отправятся именно туда.

– Я сам отправлюсь туда.

– Выезжай немедленно. Но уверен ли ты, что священник не подозревает, что среди тех, кто у него работает, есть наш человек?

– Брат Иосип видит только песок и свою цель.

– В таком случае присоединись к его отряду.

– А что, если итальянцы прибудут туда?

– Убей их. Забери то, что у них с собой, и привези мне.

– А как быть с братом Иосипом?

Батухан обвел взглядом собравшихся. Этот клан существовал уже на протяжении трех поколений, созданный еще его дедом на волне недовольства советским гнетом. Каждый вождь носил титул «Борджигин», то есть «Повелитель Синих Волков» – так назывался древний клан, к которому принадлежал Чингисхан.

Однако с тех пор мир изменился. Монгольская экономика, основанная на добыче полезных ископаемых, являлась одной из самых быстроразвивающихся в мире. Истинное богатство страны было спрятано не в гробнице Чингисхана, а в залежах угля, меди, урана и золота. Эта сокровищница, скрытая в недрах Монголии, оценивалась более чем в триллион долларов.

Батухан уже имел крупную долю в основных добывающих предприятиях – но он не мог забыть то, что рассказывали ему в детстве его отец и дед, предания о Чингисхане, о несметных богатствах, спрятанных в его гробнице. Он пристально следил за всеми, кто вел поиски местонахождения этой священной могилы.

В том числе и за чудаковатым отшельником братом Иосипом Тараско.

Шесть лет назад Батухан впервые услышал о том, что в Казахстане из ниоткуда появился какой-то человек, который скрывается под разными именами, копает ямы в песках и солончаках, гоняясь за отступающими водами умирающего моря. Таинственный незнакомец занимался этим уже целых два года, прежде чем до Улан-Батора наконец дошли слухи о том, что на самом деле он ищет ключ к тайне, где похоронен Чингисхан. Однако поиски велись в таком неподходящем месте, что Батухан сперва не придал этим раскопкам особого значения – но все же приказал нескольким членам клана присматривать за неуловимым священником.

И вот три дня назад поступило известие о том, что он наконец нашел то, что искал, – какие-то древние реликвии. До сих пор никто их не видел, поскольку все эти годы священник скрывал их от всех, одержимый манией преследования. Но, по словам шпионов Батухана, на протяжении последнего месяца что-то все сильнее тревожило его, наполняя отчаянием, и он проговорился о существовании этих реликвий.

Среди рабочих пошли слухи. Многие в страхе разбежались, рассказывая о черепе и книге, переплетенной в человеческую кожу. Затем внезапно священник упаковал реликвии в ящик и куда-то отослал, судя по всему, испугавшись того, что известие о них может дойти до чужих ушей, – что и произошло в действительности.

Это известие дошло до ушей Батухана.

Охваченный любопытством, он попытался перехватить посылку до того, как она будет отправлена в Рим. Однако его люди действовали слишком медленно, и посылка ушла буквально у них из-под носа. И все же Батухан наконец узнал настоящее имя этого загадочного человека, написанное на пакете.

Брат Иосип Тараско.

Также Батухан установил, куда была отправлена посылка.

Но древние реликвии опять ускользнули от него.

Арслан нетерпеливо переступил с ноги на ногу, ожидая решения своего повелителя относительно загадочного священника.

Батухан поднял лицо.

– Если получится, захватите брата Иосипа живым. Доставьте его сюда, чтобы я смог его допросить.

– А если это окажется невозможно сделать?

– Тогда отправьте его в могилу вместе с остальными.

Как только этот вопрос был решен, Батухан направился по лабиринту подземных тоннелей, окутанных паром, к выходу на улицу. Остальные члены клана разошлись в разные стороны.

Батухан не снимал волчью маску, проходя через участок, где укрывались от холода многочисленные бездомные Улан-Батора, носящие презрительное прозвище «тараканы». В основном это были пьяницы и безработные. Батухан не замечал их, не обращал на них внимания. Не в этих опустившихся людях заключалось будущее Монголии; они были язвой, которую приходилось прятать.

Мужчины, женщины и немногочисленные дети разбегались в стороны, словно крысы, в ужасе глядя на оскаленную волчью пасть, скрывающую лицо Батухана.

Наконец он подошел к лестнице и через потайной люк вышел в пустынный переулок. Член клана закрыл за ним люк.

Лишь расставшись с ним, Батухан снял волчью маску и убрал ее. Расправив костюм, он направился к главной улице. Вечер был ветреным, но не по времени года теплым. Улан-Батор считается самой холодной столицей мира, однако настоящая зима пока что затаила свое морозное дыхание, словно в предчувствии каких-то значительных событий.

На просторной площади Сухэ-Батора возвышалось здание парламента страны. Наверху мраморной лестницы восседала огромная бронзовая статуя Чингисхана. Подсвеченная прожекторами, она взирала на раскинувшийся вокруг город. А может быть, древний полководец смотрел на огненное представление, устроенное в небе кометой.

Считалось, что комета Галлея появлялась как раз при жизни Чингисхана. Хан считал ее своей счастливой звездой. Ее продвижение на запад он воспринял как знак повернуть свои полчища на Европу.

Пересекая площадь, Батухан, словно в подтверждение своих мыслей, заметил на небе две мелькнувшие вспышки падающих звезд.

Ощутив прилив свежих сил, он поспешил к зданию парламента. Навстречу ему шагнул человек, но, увидев, кто перед ним, почтительно склонил голову, отступая в сторону. Хотя Батухану хотелось верить, что этот жест является признанием его принадлежности к хранителям наследия Чингисхана, он понимал, что на самом деле все объяснялось лишь его высоким положением в правительстве Монголии – он занимал пост министра юстиции.

Батухан бросил последний взгляд на комету.

«Как это было с Чингисханом, возможно, это моя счастливая звезда… которая показывает дорогу к завоеваниям, могуществу и богатству».