Книга: Метка Каина
Назад: 35
Дальше: 37

36

В рассеянном свете сумерек Дамары Мигель выглядел старше, жестче, он казался почти диким. Jentilak. Он направлял ствол пистолета на голову Дэвида. Каблуки ботинок стучали по плотному песку, когда из машин с затемненными окнами выходили люди… четверо… шестеро… Их было восемь человек. Один из них заговорил с сильным американским акцентом. За его спиной маячил Энока.
— Так, значит, это и есть Ангус Нэрн? — проговорил американец. — И Дэвид Мартинес, и Эми Майерсон?
Мигель кивнул.
— Да. Но вот где эта девчонка-каготка, Элоиза? Где она?
Его сообщник пожал плечами.
— Нигде ее не видел.
Мигель рявкнул:
— Искать! Обыскать машины, лагерь! Алан! Жан-Поль! Энока!
Мужчины повиновались приказу; они быстро разбежались между фургонами и розовыми нейлоновыми палатками, обшарили сухое речное русло. Поиски заняли у них какую-нибудь минуту, и за это время они успели убедиться, что в лагере нет никого, кроме Альфонса, Дэвида, Эми и Ангуса.
Самый высокий из бандитов, Алан, сообщил:
— Очень жаль, Мигель, но ее тут нет. Должно быть, куда-то увезли.
— Мы ее найдем. Mierda. Pincha puta! Мы ее найдем! — Мигель злобно уставился на небо. Потом, похоже, ему удалось обуздать свои чувства. — Давайте сюда этих.
Кто-то подошел к Дэвиду сбоку. Его рывком подняли на ноги, руки завернули за спину и бесцеремонно надели наручники. То же самое проделали с Альфонсом, Ангусом и Эми. Потом Дэвида развернули лицом от стола, и он уже не мог видеть, что происходит. Он теперь смотрел в затихшую ночную пустыню; тьма казалась еще гуще по контрасту со слепящим светом автомобильных фар.
— Эми?..
— Я здесь, — ответила она прямо из-за его спины. — Что они делают? Дэвид?..
Ее вопрос заглушил громкий голос. Мигель допрашивал Ангуса. Бил его по лицу. Это Дэвид мог видеть — все происходило слева от него.
— Говори! Где Элоиза?
Ангус отрицательно качнул головой. К нему подошел Энока. И снова этот маленький, приземистый человек как будто невольно, как будто даже неестественно подчинялся Волку так молодой неопытный самец ищет благосклонности доминирующей особи, вожака волчьей стаи. Мигель кивнул.
Энока схватил руку Ангуса и вывернул ему пальцы. Нэрн скривился от боли.
Мигель подошел ближе.
— Говори! Где она? Ты уже проверял ее, брал кровь? Ну?
Ангус выплюнул в ответ:
— Пошел ты…
— Ты лучше расскажи. Или мы сделаем тебе больно. Все больнее и больнее. И еще больнее.
— Убьешь меня — ничего не узнаешь. Так что делай что хочешь.
Лицо Мигеля исказилось; он отошел на несколько метров в сторону, потом повернулся.
— Зачем ты в Дамараленде? Ты ведь не закончил свои тесты, разве нет?
Дэвид вытянул шею влево, кое-что заметив.
Несколько человек окружили «Лендровер» экспедиции, забрались внутрь. Из машины послышался новый голос, на этот раз с французским акцентом:
— Мы нашли образцы крови, Мигель!
Гаровильо улыбнулся.
— Milesker. Проверьте все как следует, чтобы ни одной пробирки не пропустить.
Мужчины продолжали свои поиски.
Дэвид снова тихо окликнул:
— Эми?..
Он не мог ее видеть, она стояла позади него. В ночи ослепительно горели фары, направленные в центр лагеря. Они напоминали яркий свет софитов в очень темном театре.
А главной звездой был, безусловно, Мигель, исполняющий главную трагическую роль. Он задумчиво стоял, глядя на лунный свет. Потом его взгляд переместился на Дэвида. На Альфонса. Его улыбка стала шире. Он снова глянул на Альфонса, как бы проверяя свои подозрения. А потом заговорил, ни к кому в особенности не обращаясь.
— Ezina, ekinez egina… Нам только и осталось, что найти эту Элоизу. Они не закончили свои эксперименты. У них есть только образцы крови намибийцев, да и те пока что тут — их нужно еще исследовать. Это уже куда лучше. — Он шагнул к Эми. — Это хорошо. И еще… Эми Майерсон, очень любезно было с твоей стороны позволить моему отцу покончить с собой. И убить мою мать. Jakina…
Дэвид ощутил, как задрожала Эми.
Мигель наконец выплеснул свой гнев.
— Aizu! Мы должны убедить Ангуса Нэрна рассказать нам, где находится Элоиза. И для этого нам кое-что понадобится. Я вижу, тут много дров для костра. В пустыне по ночам холодно, правда? — Террорист нахмурился и одновременно улыбнулся. — Давайте-ка мы немножко согреемся…
Дэвид мог только беспомощно наблюдать. Эми бесцеремонно оттащили в сторону; его самого пнули в лодыжку, заставляя сдвинуться с места. Их выволокли на открытое место, в стороне от стола, на площадку между машинами. Здесь уже был разложен большой костер, над этим постарались Альфонс и другие помощники. Дэвид смотрел на груду сухого дерева и гадал, где могли быть сейчас те, кто работал в лагере. Наверное, спокойно сидят в своих деревенских хижинах, спят или ужинают. Их не интересует то, что происходит в нескольких милях от них, они об этом даже не догадываются.
Всех четверых заставили опуститься на колени. Как пленники каких-нибудь бешеных исламистов, они, стоя в пыли, ждали, когда их обезглавят. Рядом с ними пирамида нарубленных дров, только ждущих, чтобы к ним поднесли спичку…
Они ждали. Пустынный ветер стал нестерпимо холодным. Их враги сидели и курили возле своих автомобилей; но несколько человек еще продолжали шарить в экспедиционном «Лендровере».
— Они собираются нас убить?
Голос Эми дрожал от напряжения. Дэвиду хотелось обнять ее, защитить, спасти. Все тот же древний инстинкт. Но он стоял на коленях, в наручниках. И мог только одно: солгать. И он солгал Эми.
— Нет. Мы им нужны, чтобы найти Элоизу… Какой им смысл убивать нас?
— Какого черта ты там бормочешь? Конечно, они нас убьют, чтоб им… — Ангус смеялся. — Мы уже покойники. Мы — ископаемые. Мы долбаные, хорошо зажаренные французские гренки. Вы были свидетелями самоубийства его отца! Он, скорее всего, думает, что вы в этом и виноваты. Он знает, что вам известна его ужасная тайна. Самая мрачная из тайн семьи Гаровильо! — Смех шотландца наполнился гневом. — Они сначала будут нас пытать, чтобы выяснить все-таки, где прячется Элоиза. А потом убьют. Прямо здесь, в пустыне. Но для смерти есть места и похуже. Камбернолд, например. Городок в Шотландии. Бывали когда-нибудь в Камбернолде?
Эми плакала. Ангус опять рассмеялся.
— На самом-то деле лучше умереть здесь, чем жить в Камбернолде.
Гаровильо вернулся к ним.
— Отлично. Jenika. Noski. А теперь… — Он посмотрел сначала на Ангуса Нэрна, потом на Эми, Альфонса, Дэвида… а потом опять вернулся к ученому. — Доктор Нэрн, нам действительно нужно знать, где находится Элоиза, так что я намерен выбить это из вас. Выдрать это из вашего долбаного сердца.
— Пошел ты!..
По лицу террориста проскользнул с трудом сдерживаемый гнев, и он показал на Альфонса:
— Его возьмите. Сердечного друга. Sexuberekoi. Его.
Помощники Мигеля подтащили к нему Альфонса. Ноги молодого намибийца дрожали. Мигель снова оглядел всех пленников по очереди и заговорил:
— Я всегда пытался понять… все эти истории о сожжении ведьм, это ведь просто легенды? Или нет?
У Дэвида внутри все сжалось от страха.
— А теперь я хочу понять другое… — Улыбка Мигеля стала шире. — На что это похоже? Каково это? Наблюдать за тем, как кто-то горит на костре? А вы никогда не хотели это увидеть? Не хотите завершить исследования? О ведьмовских кострах. А?
Мигель придвинулся к Ангусу так, что между их лицами осталось не больше двух дюймов.
— Если ты не скажешь, где сейчас Элоиза, мы привяжем твоего маленького бежевого дружка к столбу. И сожжем его заживо. Тебе ведь нравится этот хорошенький мальчик-бастер, правда? Этот симпатичный бежевый ублюдок? Этот хитрозадый гомик? — Мигель развернулся в другую сторону. — Ну, так мы его зажарим! На самом настоящем хворосте, эдакое свеженькое жаркое на хорошем огне.
Дэвид в ужасе посмотрел на Ангуса. Лицо шотландца выглядело странно — оно было неподвижным и при этом как будто рассечено яростью.
Наконец Ангус открыл рот:
— Каготский выкидыш.
Глаза Гаровильо бешено вспыхнули.
— Что-что?!
— Мы знаем, что ты — кагот. Кусок дерьма. Как и твой отец. Кагот.
Лицо Мигеля перекосилось.
— Чушь! Впрочем, о чем я беспокоюсь? — Он резко взмахнул рукой. — Сожгите мальчишку! Agur!
За его спиной помощники уже втыкали в сухую землю кол, окружали его сухими дровами. Большой деревянный кол.
Альфонс бился и извивался в руках молчаливых мужчин. Он даже не кричал, он лишь что-то бормотал несвязно, совершенно парализованный ужасом. Кол вбили в землю поглубже. Ярко светила луна. Где-то в темной листве деревьев тарахтели ночные птицы. Долина реки Дамары, сухой каньон и заросли акации лежали вокруг, скрытые густой тьмой.
Ангус уже кричал:
— Да какой смысл скрывать, Мигель? Тебе все равно это не утаить, мы уже это знаем. И всем известно, что ты — просто кусок дерьма! Ты сам-то посмотри, как у тебя глаза дергаются! Какие еще нарушения у тебя есть? Синдром Галлервордена — Шпатца? Иногда плохо двигаются руки, ноги, да? Или вдруг дергаются, как сейчас глаз? Это признаки кагота. Безумие гор!
Гаровильо ударил Ангуса по лицу так сильно, что изо рта шотландца вылетел комок слюны и крови, упавший в пыль и мутно блеснувший в свете автомобильных фар. Террорист заорал:
— Зажигайте факелы! Быстро!
Альфонса поволокли к столбу. Дэвид смотрел на все, парализованный ужасом. Они действительно собирались это сделать…
Эми закричала:
— Мигель! Остановись! Пожалуйста! Зачем это?
— О, красотка заговорила? Да? Bai? Ez? Скажи мне, где прячется Элоиза Бентайо, и я остановлюсь. А до того я буду жечь долбаных полукровок, как жгли мой народ, как пытали мой народ, как сжигали баскских ведьм…
— Ты не баск, ты сам долбаный слабоумный, — Ангус как будто выплевывал слова. — Ты кагот! Кусок дерьма. Посмотри на себя…
— Ангус, помоги! Помоги мне!
Это закричал Альфонс, пронзительно завывая. Его уже привязали к столу; небо за его спиной было невероятно темным. Лицо Эми перекосилось от ужаса.
— Прекрати это… Мигель!
— Только если вы мне скажете. Где Элоиза? А?
Ангус резко бросил:
— Зачем? Ты, каготская задница, зачем она тебе? Ты ведь ее тоже убьешь, разве не так?
Мигель взмахнул рукой:
— El fuego. Mesedez…
Дэвид просто смотрел, почти не дыша. Один из помощников Мигеля наклонился к сухим поленьям, сложенным у ног Альфонса. Мартинес заметил, что дружок Ангуса носит кроссовки «Найк». И вдруг понял, что думает только о том, расплавится ли пластик подошв. Дэвид глубоко вздохнул, он ничего не сможет сделать, лишь стать свидетелем чудовищного убийства. Энока щелкнул зажигалкой «Зиппо». Вспыхнул крошечный огонек, начал разгораться…
— Ангуссс…
Альфонс пронзительно кричал, его голос бился в каньоне, как колокольный звон.
Неуверенно всплеснулись первые языки пламени, как будто сначала им хотелось рассмотреть жертву, слегка попробовать его плоть. Как пробуют первое свежее мясо детеныши хищников.
— Заодно и мы согреемся, — сказал Гаровильо. — Пока жарится этот выродок.
Пламя набирало силу, поднималось все выше и увереннее. Деревья пустыни были очень сухими. Огонь трещал в холодном прозрачном воздухе. Запах дыма наполнил ночь. Луна равнодушно бросала свои лучи. Альфонс кричал, визжал, извивался в своих путах.
Гаровильо выразительно вздохнул.
— Вот так оно и пойдет дальше. Ангус Нэрн, ученый Ангус Нэрн… Теперь-то ты должен мне сказать, где она. Альфонс вот-вот умрет, поджарится, превратится в бифштекс. Ты ведь этого не хочешь, правда? Не хочешь, чтобы он стал просто куском жареного мяса? Чтобы… покрылся аппетитной корочкой?
Ангус смотрел на Мигеля в упор.
— Да ты ведь все равно всех нас убьешь. Так что можешь делать что вздумается. Какое это имеет значение?
Альфонс кричал без умолку. Он дергался и выл:
— Ангус… нет… Ангус… прошу, скажи ему…
Мигель снова улыбнулся.
— А ему ведь хочется жить, доктор Нэрн. Он не хочет, чтобы… чтобы его юные ручки и ножки поджарились, как на гриле. И я вполне его понимаю. Я вегетарианец. Barazkijalea naiz! — Он демонстративно вздохнул. — Так что лучше говори.
Ангус промолчал. Дэвид видел, как дергается щека шотландца — тот изо всех сил стискивал зубы. Альфонс завывал:
— Мне больно! Ангус! Я горю! Умоляю…
Пламя вздымалось все выше, искры долетели до волос Альфонса; волосы задымились, съеживаясь, и вонь паленой шерсти смешалась с древесным дымом. Альфонса уже охватывал огонь. Он начинал гореть.
Секунды ожидания бесконечно тянулись во тьме.
— Ладно! Прекрати это! — закричал Ангус. — Я тебе скажу, где Элоиза. Загаси огонь!
Мигель повернулся к нему и рявкнул:
— Говори сейчас!
— Она в Шперргебите!
— Где это?
— Двадцать шесть километров к югу от Диас-Пойнта! Погаси огонь, прекрати это…
— Точнее, где именно?
— Заброшенный рудник Тамар Майнхед. Рош-роуд. Прячется в офисных строениях. Гаровильо…
Мигель ухмыльнулся. Повернулся к своим подручным. И махнул им рукой.
— Плесните в огонек немножко бензина. Ночь обещает быть очень холодной, нам не помешает хороший большой костер.
Следующий час стал невероятно долгим и самым чудовищным в жизни Дэвида. Это было намного хуже всего того, чему он уже стал свидетелем за последнюю страшную неделю, полную насилия.
Альфонс горел медленно, основательно, испытывая невыносимые муки. Сначала задымились его кроссовки; они почернели и расплавились, стиснув ступни в обжигающем пластике; потом, задымившись, упали со светло-коричневых ног хлопковые штаны, оставив на коже прилипшие к телу горящие лоскуты. И, наконец, начала жариться плоть. Это было непристойное зрелище. Бежевая кожа облезала, выставляя напоказ жир и мышцы. А потом начал таять жир на бедрах юноши, и от его брызг огонь шипел и плевался искрами. И все это время Альфонс кричал. Такого пронзительного, безумного крика Дэвид не слышал никогда. Пронзительный визг разносился по затихшей пустыне… человек медленно сгорал заживо.
А потом крик затих, перейдя в низкий утробный стон. Пламя уже бушевало вовсю, а Альфонс как будто воспевал собственную смерть. Его волосы давно уже превратились в бесформенную черную массу, вонь горящего мяса была сладкой и зловещей… это был запах крематория, запах барбекю…
Над костром то и дело проносились летучие мыши. Дэвид видел в темноте сверкающие глаза пустынных хищников, привлеченных светом и запахом, — там, в ночи, рыскали шакалы. Надеялись поживиться. Их привел сюда аромат жареного мяса.
Стоя у самого костра, Мигель жадно вдыхал дым. Внезапно террорист наклонился к ревущему огню и ткнул в почерневшее тело палкой. Альфонс пошевелился. Он все еще был жив. Все еще был жив. Огонь ревел…
Эми рвало. Она наклонилась в сторону и извергала из своего желудка остатки еды, смешанные с желчью Дэвид ощущал такой же рвотный рефлекс. Слева от него стоял Ангус, он крепко зажмурил глаза. Лицо шотландца было пустым и неподвижным. И тем не менее Дэвид понимал, насколько опустошен и сломлен этот человек.
А потом Альфонс наконец умер. Почерневшая голова упала. Пламя поглотило его целиком. Дело было сделано. Огонь начал угасать. Тело превратилось в кучу красных углей, все еще сохраняя форму светящихся костей и плоти. Черно-алая модернистская скульптура человека в черной ночи пустыни. Ребра провалились, стало видно сердце: светящийся красный комок мышц.
Мигель все еще с наслаждением вдыхал запах горящей плоти. А Ангус не сводил с него прищуренного взгляда. И в нем читалась ледяная раскаленная ярость, трезвый расчетливый гнев. Ничем не сдерживаемый бешеный гнев.
Дэвид заметил, что даже подручные Мигеля не смогли скрыть охватившего их ужаса и отвращения от этого заклания. Они старательно отводили взгляды от Мигеля, осторожно поглядывали друг на друга, качая головами. Но они подчинялись. Никому и в голову не приходило остановить вожака. Тут крылось нечто большее, чем простой страх. Они панически боялись Волка, поэтому и подчинялись.
Гаровильо наконец бросил оценивающий взгляд на Дэвида.
— Ну что, впечатляет, а, Мартинес? — Он провел рукой по своим длинным черным волосам. — А ты… довольно храбрый парень. Или тебе наплевать на жестокость. Только ты смотрел все представление от начала и до конца. И тебя не выворачивает, как Эми. У тебя крепкий желудок. И ты крепко скроен. Ты здоров как бык. Как дикий хряк.
И Мигель посмотрел на небо. Дым костра тянулся вверх, превращая луну в бледное лицо молодой вдовы, скрытое тонкой вуалью похоронного серого цвета. Дым уже становился прозрачнее, костер почти догорел.
— Нам надо разжечь новый костер. Да, чтобы всем согреться. Но здесь уже нечему гореть. Значит, нам нужно больше хвороста. Чтобы поджарить следующее блюдо. Большого мужчину… приготовить американский баскбургер.
Алан покачал головой:
— Дров больше нет, Миг.
— Но нам необходимо его сжечь! Сжечь его следующим! — Голос Мигеля звучал сдавленно, в нем слышался отзвук разочарования. — Если мы убьем и сожжем американо, то Элоизу нам просто поднесут в подарок.
Дэвид почувствовал, как сильные руки приспешников Мигеля грубо поднимают его на ноги. Колени у него подгибались, ужас настолько завладел им, что он даже не мог вздохнуть.
Его собирались тоже сжечь заживо. Как Альфонса.
Назад: 35
Дальше: 37