49

В самой дальней части смотровых комнат небольшого медицинского центра станции Дженнифер Раш беспокойно ворочалась на кровати, где ее оставили для очередного обследования и наблюдения. Комната была слабо освещена, а единственная медсестра, оставленная для присмотра, тайком выскользнула — жизненные показатели Дженнифер свидетельствовали о том, что она находится в стадии быстрого сна, а сиделке не хотелось пропускать назначенное время в парикмахерской. Повсюду стояла тишина, за исключением нечастого блеяния медицинской аппаратуры.

Дженнифер опять беспокойно зашевелилась. Она сделала глубокий судорожный вдох и на минуту затихла. Потом, впервые за более чем тридцать часов, глаза ее широко распахнулись. Она посмотрела на потолок затуманенным несфокусированным взглядом. Еще спустя минуту попыталась сесть.

— Итан! — позвала она хриплым голосом.

Моргнула, потом еще несколько раз, не понимая, где она и почему. Наконец ее взгляд остановился на чем-то знакомом: древний серебряный амулет, свисавший на цепочке с соседнего монитора.

Дженнифер нахмурила бровь. На амулете была грубо изображена одна из самых знаменитых сцен египетской мифологии: Изида, собравшая фрагменты расчлененного Осириса, реанимирует его тело с помощью магического заклинания и превращает его в бога подземного мира.

По мере того как Дженнифер пристально всматривалась в завораживающий свет, ее тело становилось все более и более ригидным. Дыхание замедлялось и становилось более поверхностным. Неожиданно челюсть ее отвисла, глаза выкатились из орбит, и женщина упала навзничь на кровать.

Прошло десять, возможно, пятнадцать минут, в течение которых в смотровой комнате оставалось тихо. Затем Дженнифер снова села на кровати, сделала неглубокий, пробный вдох, потом еще один, более глубокий. Закрыла глаза и снова их открыла. Потом осторожно облизнула губы, как бы проверяя, что они на месте. Спустила ноги с кровати и коснулась ими холодных плиток пола.

Она сделала шаг вперед, поколебалась и добавила еще один. Зажим устройства для измерения пульса скользнул по ряду инструментов и свалился с ее маленького пальца. Дженнифер выпрямилась, нащупала проводки, прикрепленные к шее и лбу, и резко сорвала их. Потом огляделась. Глаза ее были по-прежнему затуманены, но взгляд их тем не менее уже сфокусировался.

Перед ней находилась дверь. Она дошла до нее и снова остановилась. На этот раз препятствием послужила трубка для внутривенного вливания, идущая от пакета с солевым раствором к катетеру. Дженнифер грубо выдернула иглу из вены.

Выйдя из палаты, она направилась по центральному переходу в коридор, ведущий в Красный сектор. Коридор был пуст: бо́льшая часть персонала, не находившегося на дежурстве, сидела в своих номерах либо в помещениях общего пользования, напряженно ожидая вестей из камеры три.

Дженнифер немного поколебалась в дверном проеме, возможно, собираясь с мыслями или же просто восстанавливая равновесие. Потом она повернула налево и прошла вниз. На первом пересечении опять свернула налево. Ее глаза все еще оставались затуманенными, а походка — шаткой; она шла, как будто сильно отсидела ноги, но по мере движения шаги ее становились увереннее, а дыхание — все более ровным.

Она остановилась перед дверью, на которой было написано: «СКЛАД ОПАСНЫХ МАТЕРИАЛОВ. ДОСТУП ОГРАНИЧЕН». Повернула ручку двери — та оказалась закрытой. Однако висевшая на шее голубая ID-карта — хрустящая, легкая, блестящая — легко вошла в считывающее устройство; дверь открылась, и Дженнифер проскользнула в комнату.