Книга: Ложь короля
Назад: Часть третья
Дальше: Эпилог

Часть четвертая

43
На протяжении разговора, который набирал обороты, Антрим становился всё возбужденней. От «Общества Дедала» на его звонок отвечал все тот же сипловатый голос, который, судя по всему, испытывал от бедственного положения американца некое садистское наслаждение.
– Вы меня слышали? – бушевал Антрим. – Во всем этом деле задействован не кто-нибудь, а сам гребаный глава МИ-6! И это он, а не вы, убил Фэрроу Керри!
– Я вас прекрасно слышу, мистер Антрим. Просто, в отличие от вас, предпочитаю не брать на веру россказни того беспризорника. Насчет того, что произошло, я в курсе. Ту ликвидацию заказали мы.
– Кэтлин Ричардс работает в АБОП. Я ее знаю. Каким боком ко всему этому причастна она? Или вам это тоже было известно?
– Данная информация для нас внове. Но я не вижу в этом особой проблемы. Все когда-нибудь заканчивается. Вы получите свои деньги и исчезнете еще до рассвета.
В этом ты, черт возьми, прав. Чем скорее, тем лучше.
– Если в этом задействован Томас Мэтьюз, – продолжал голос, – то он, по всей видимости, сознательно внедрил эту дезинформацию.
Тоже может быть. Но остается еще вопрос, касающийся Коттона Малоуна.
– Что там у нас по Хэмптон-Корту?
– На этот счет я жду информацию с минуты на минуту. Последнее, что мне сообщили, это что мистер Малоун препровожден для устранения в специальное место. И что до последнего момента все складывалось беспроблемно.
– Мне от вас по факту необходимо подтверждение.
– Чем вас так интересует, мистер Малоун?
– Не меня, а вас. Он прочел флэшку. И многое знает. Так что он – не моя головная боль, а ваша.
– Искренне сомневаюсь. Вы нечестный человек: темните.
– И ваша тоже. Думаю, при малейшей огласке ваше начальство может задаться вопросом, какую игру вы на самом деле ведете.
– Можно подумать, мне есть дело до вашего обо мне мнения. Вы на себя-то посмотрите: вон, людей убиваете… Хотите верьте, хотите нет, но ко всему этому причастна МИ-6. А значит, сохранение тайны чревато большой проблемой. Вашей проблемой.
– Только посмейте. Тогда эта бомба рванет, а вы можете распрощаться со своим секретиком. Так сказать, на прощание.
Судя по паузе на том конце, слова попали в цель.
– Иэн Данн находится под вашей охраной? – задал вопрос голос.
– В целости и сохранности.
– Держите его у себя. Нам с вами еще предстоит поговорить очно.
Ага, нашел дурака. Держи карман шире. Уже и так понятно, что самое простое для «Общества Дедала» – это взять и шмякнуть заодно и его, Блейка Антрима.
– Этому не бывать.
– Я так и думал, – хохотнул голос, – что это предложение вас встревожит.
Блейк отреагировал молчанием.
– Ладно, мистер Антрим. Чтобы унять ваши страхи, мы встретимся в людном месте. Будете там под охраной, чтобы чувствовать себя непринужденней.
– Зачем нам вообще встречаться?
– У нас есть нечто, что вы должны увидеть. К тому же у вас, так или иначе, под опекой Иэн Данн. Я уверен, что вы упрячете его в место, известное только вам. Он будет в некотором роде вашим залогом.
– Зачем вам мальчишка? Вам же флэшка нужна.
– Он – свидетель смерти, а мы терпеть не можем оставлять за собой хвосты.
Логично.
К сожалению, люди у Антрима были сейчас на выезде, так что Данна и ту женщину придется пока удерживать на складе.
Хотя о его местонахождении «дедаловцам» известно.
Ну так и что, в конце концов? Кому какое дело? Даже лучше, если этих двоих куда-нибудь вывезут и прихлопнут: меньше хлопот.
До Антрима дошел весь смысл происходящего.
«Общество Дедала» – единственный друг, который у него остался.
– Называйте место, – досадливо вздохнул Антрим.
***
Гэри понуро стоял рядом с мисс Мэри.
– Вид у тебя расстроенный, – заметила она.
– Мне надо поговорить с моими мамой или папой.
Она нежно положила ему руку на плечо.
– Тебе трудно?
– Труднее, чем казалось.
Мисс Мэри указала на артефакты:
– Воровство мистера Антрима – этих вещей и, вероятно, других – заставляет меня не на шутку задуматься.
– Он разведчик. Иногда от человека просто требуются поступки. Мне вот тоже с месяц назад пришлось кое-что сделать…
– Что-то плохое?
Гэри кивнул.
– Да. Но я спас жизнь друга.
– Ну так разве это плохо? Ты оказался смельчаком.
Мальчик пожал плечами:
– Я просто реагировал. Он же был в опасности.
– Ты почти ничего не знаешь о человеке, который заявляет, что он твой родной отец. И ты наверняка любишь человека, который растил тебя как родного сына.
– Но ведь вы моего папу тоже почти не знаете?
– К сожалению. Но я знаю то, что видела прошлой ночью. У него храброе сердце.
Да, это так.
– Не спеши, – произнесла она. – И не позволяй себя торопить. Тебе еще откроется много правды. Наш мозг способен разово усваивать информацию лишь от сих до сих. Будь осмотрителен.
Все это звучало искренне и еще больше напомнило Гэри о его бабушке, которой ему сейчас тоже очень не хватало.
– Моя мама могла бы все расставить по местам, – вздохнул он.
– И это ее прямая обязанность, – кивнула мисс Мэри.
– Это она всю эту кашу заварила.
– Ты понятия не имеешь, что в ее жизни происходило тогда, в те годы.
– А вы были когда-нибудь замужем?
Мисс Мэри покачала головой.
– Тогда откуда вы знаете?
– Потому что я знаю, что такое любовь. Любила я, любили меня. Я разбивала сердца, и мое сердце не раз бывало разбито. И никогда не было и не бывает такого, чтобы во всем этом была вина только одного человека.
Гэри задумался над сказанным; он вдруг подумал, что, возможно, задел ее чувства.
– Простите меня, – сказал он.
– За что? – улыбнулась мисс Мэри.
– Вы же мне пытаетесь помочь, а я…
– И у меня не очень здорово это получается.
Послышался звук открываемой металлической двери на том конце склада. В комнату вошел Антрим.
– Все-таки я бы хотел поговорить с моей мамой, – с тихим упрямством сказал ему Гэри.
– Вот как? И что же ты ей скажешь?
Вопрос застал юношу врасплох. Вспомнился конфликт, длившийся те две недели, и, в частности, несгибаемое материно упорство, состоявшее в нежелании что-либо рассказывать.
– Не знаю.
***
Иэн дождался, когда Антрим закончит свой разговор и сунет телефон в карман куртки – правый, неплотно прилегающий. Самое то. Затем юноша юркнул в туалет и выждал, пока не раздался стук наружной металлической двери. После этого он неслышно вышел и направился туда, где стояли мисс Мэри и Гэри.
Непосредственно за спиной у Антрима.
Вот до него уже пять метров.
Вот уже два.
Антрим остановился и обернулся. Что и было надо.
Парнишка на ходу влетел в американца и испуганно отшатнулся, при этом неуловимым движением скользнув рукой в его карман и выудив телефон; все это за долю секунды.
– Ой, извините, – с видом придурковатого олуха залепетал он. – Летел как дебил, нет чтоб притормозить…
– Да ладно, – усмехнулся Блейк снисходительно.
Руку с телефоном Иэн вытянул вдоль туловища, чуть выставив вперед ногу, чтобы его прикрыть, пока не отвернется Антрим. Затем сунул его в задний карман, надеясь, что тот не зазвонит. Иначе объяснять причину кражи будет проблематично.
Затем уже вместе с американцем он вошел в офис.
– Мне надо отъехать, – сказал Антрим. – Гэри, не хочешь съездить со мною?
– Конечно.
По лицу мисс Мэри было заметно, что она встревожена решением Гэри, а также что трюк Иэна не прошел для нее незамеченным.
Тем не менее она промолчала.
Что говорило о многом.
– Вы тут пока побудьте без нас, – улыбнулся Антрим заискивающе. – С вами все будет в порядке, а мы через пару часиков вернемся.
Они оба направились к выходу.
Иэн подошел к мисс Мэри.
– Похоже, ему глубоко наплевать, что с нами станет, – прошептала она.
Возражать не приходилось.
– Что ты там такое стибрил?
Иэн вынул мобильник.
– Чудесно, – улыбнулась мисс Мэри.
44
Малоун напряженно вглядывался, как сходит за стену Кэтлин Ричардс. Вписываясь в изгиб реки, Танни на скорости уводила лодку; теперь от дворца Хэмптон-Корт их отделяла длинная полоса травы и деревьев. Если те люди в туннеле приходили, чтобы лишить его жизни, то не могли ли они с такой же целью явиться и за Кэтлин Ричардс? Малоун хотел разобраться, с кем она, – и она сделала свой выбор. Но теперь возникало сомнение: был ли тот выбор действительно ее?
– Мне нужно вернуться! – перекрывая рокот мотора, крикнул он Танни, которая чуть пригнувшись сидела на корме у руля.
– Вы считаете, ей может грозить опасность?
– Не знаю. Но надо выяснить.
На берегу, где дворец, размещалась площадка для гольфа – единственная в Англии, расположенная внутри королевского парка. Как-то раз, давно, Малоун на ней даже играл. По его жесту Танни подогнала лодку к берегу и заглушила мотор.
– Вам сейчас нельзя домой, – повернулся он к ней. – Они могут вас вычислить.
– Я и не собиралась. Думала навестить Мэри.
– Мэри сейчас в укрытии. Какой у вас в Лондоне любимый отель?
– Ну вы и спросили… Я во многих из них души не чаю. Ну а любимый, пожалуй, «Горинг», в Белгравии, неподалеку от Букингемского дворца. Такая элегантность…
– Вот и отправляйтесь туда, снимите номер. Все, что хотите.
– Идея прекрасная, – оживилась Танни. – Но что мне с ним делать?
– Оставайтесь в нем до моего прихода. Если свободных номеров нет, дожидайтесь в холле, пока я не приду.
– Там такой номер вряд ли пройдет.
– Ну, закажите что-нибудь поесть, – улыбнулся Малоун. – Тогда им уже крыть будет нечем. Если у меня возникнут проблемы, я позвоню на стойку регистрации и оставлю сообщение. – Он полез в карман и вынул оттуда флэшку. – Это возьмите с собой.
– Это то, что читала Мэри?
– Полагаюсь на вас, – кивнув, сказал Коттон, – и на то, что у вас она будет в полной сохранности.
– Обязательно будет, мистер Малоун.
– И уходите поскорее с реки.
– Тут уже совсем рядом. Лодку я оставлю у причала и возьму такси.
– Деньги у вас есть?
– Спасибо, я вполне обеспечена, – заверила Танни, – и могу о себе позаботиться. У меня, знаете ли, кредитка с солидным лимитом.
В надежности этой женщины у него сомнения не было. Она это доказала.
Малоун выпрыгнул на берег. Куртку по-прежнему чуть оттягивал пистолет, вселяя уверенность.
– Прошу вас, – сказал он напоследок, – оставайтесь на связи. И не уходите, пока я не приду.
– Условились. Вы тоже смотрите, не рискуйте излишне. Чтобы обошлось без повреждений.
Последнее в его планы не входило. Хотя зарекаться, как известно, нельзя.
Танни прибавила оборотов и направила лодку обратно на середину Темзы. Рокот мотора постепенно стих внизу по течению.
От реки шла широкая гравиевая дорожка, на дальнем конце которой виднелся кочковатый проход к полю для гольфа. Туда Малоун и направился. Края поля оторачивала поросль молодых дубков. Коттон мысленно восстановил в памяти зеленый холмистый рельеф в границах песчаных рвов с песком. Кое-где там сейчас сонно бродили игроки, похаживали косули, но путь Малоуна лежал к дворцу, находящемуся примерно в шестистах метрах оттуда.
Миновав проходы, он отыскал травянистую аллею, обсаженную с обеих сторон липами. Направо ответвлялся длинный канал. Где-то в той стороне должен находиться дуб Мафусаила, которому, по рассказам, семьсот пятьдесят лет. Малоун двинулся к железным воротцам, открытым на дальнем конце аллеи, где трава заканчивалась и начиналась еще одна тропа из гравия. Вдоль нее тянулись похожие на гигантские сыроежки тисы, а за ними пускал свои струи фонтан.
Коттон замедлил шаг и стал более осторожен, поскольку уже находился в зоне камер наблюдения. Вокруг разгуливали посетители, нахваливающие прекрасные деревья и цветы. Впереди возвышался восточный фасад дворца, выполненный в стиле барокко; справа располагались более старинные здания времен Тюдоров, сросшиеся меж собою, словно грибница. Из-под сени все тех же декоративных тисов, ветви которых до высоты трех метров были сострижены, Малоун заметил Кэтлин Ричардс. Впереди нее шагала какая-то женщина, по бокам – двое мужчин и еще один сзади. Остановившись и используя стволы деревьев как прикрытие, Малоун принялся наблюдать.
Мимо барочного крыла Ричардс провели в конец зданий эпохи Тюдоров, туда, где заднее правое крыло дворца загибалось обратно к главному входу. По гравийной дорожке Малоун перешел к соседнему дереву, откуда обзор был лучше, и увидел, как четверо вошли в последнее строение – длинный прямоугольник с покатой кровлей и рядом высоких окон, тянущихся вдоль всего второго этажа.
Хотя этажа как такового здесь не было – в этой части Хэмптон-Корта Малоун раньше уже бывал, а потому знал, что к чему.
***
Сделать что-либо Кэтлин была бессильна.
Рвануться бежать? И рада бы, да некуда. Сады были подобны открытому полю, специально давая обзор во всех направлениях, то есть хуже не придумаешь. От берега реки Кэтлин через Сад уединения отвели обратно к дворцу, а затем вокруг него – к пристройке, что ли, плакат возле которой возвещал, что это королевский теннисный корт.
Пройдя через проход в кирпичной стене, они прошли в еще одни ворота, где за ними закрылась решетчатая дверца. Затем Кэтлин провели по узкому коридору с зеркальными окнами по одну сторону, откуда открывался вид на место, где когда-то находился теннисный корт Генриха VIII – один из самых первых в Англии. При этом вокруг никого не было – ни посетителей, ни персонала. Никого.
В конце зала повернули и по короткой стороне корта прошли в подобие какой-то не то подсобки, не то мастерской. Здесь за дверью находилось еще одно помещение, со столом и стульями, кофе-машиной, чашками и разными столовыми принадлежностями. Видимо, комната отдыха.
Сюда вошли Кэтлин и Ева Пазан.
Трое мужчин остались снаружи.
– Садитесь, – закрыв за собой дверь, сказала Пазан. – Нам есть что обсудить.
***
Из Сада фонтанов Малоун направился ко входу в королевский теннисный корт. Здесь за кирпичной стеной, огораживающей покои Тюдоров, он увидел, что вход заперт; о том, что экспозиция закрыта, извещала табличка.
Заперт оказался и засов.
Дверь была металлическая, но в верхней и нижней своей части из гибких, напоминающих жалюзи пластин, без стеклянной или пластиковой подложки. Малоун, согнув одну за другой две пластины наверху, смог просунуть под них руку и нащупать замок.
Секунда, и дверь оказалась открыта.
Вынув пистолет, он скользнул внутрь, закрыв за собой дверцу на замок.
Справа тянулся узкий проход, идущий вдоль внутреннего пространства с окнами поверху, из которых корт празднично озарялся светом. Через стекло, за подобием зрительских лож, у натянутой сетки корта различался некто в костюме-тройке.
Томас Мэтьюз.
– Прошу вас, мистер Малоун, заходите, – призывно махнул он рукой. – Я вас уже заждался.
45
Иэн пристально смотрел на мобильник Антрима. Вдвоем с мисс Мэри они изучили список недавних звонков – три из них на номер, не значащийся в списке контактов.
– И вот этот последний, который он сделал, тоже не отмечен, – заметил он.
– Интересно, можно ли на него перезвонить…
– Думаете, надо?
– Лично у меня мистер Антрим не вызывает ни симпатии, ни доверия. Он кажется… чересчур занятым своими мыслями.
Впору было с нею согласиться.
– На последнем его вообще контачило, – припомнил Иэн. – Психовал, орал на всю улицу… Чем-то тот звонок ему не покатил.
– Он ведь вскоре спохватится, что телефон пропал.
Паренек пожал плечами.
– Скажу, что он у него выпал, а я потом с пола подобрал.
– Так он тебе и поверит, – улыбнулась мисс Мэри. – Особенно с учетом твоих былых похождений…
– Эх, не надо было Гэри соглашаться с ним ехать.
– Это точно. Но ни ты, ни я его бы не остановили. Гэри сейчас тянется к своему родному отцу. И это можно понять.
Прошлое Иэна они обсуждали редко. И это ему в мисс Мэри нравилось чуть ли не больше всего: она не зацикливалась на том, чего нельзя изменить. Всегда на позитиве, смотрит вперед, видит только хорошее…
– Я ему сказал, что ни отца, ни мать свою не знаю. И что это на самом деле не важно.
– Ну почему не важно… Важно.
Надо же, прямо как в воду глядит.
– Так я ж их никогда не видел, чего напрягаться-то?
– Есть определенные способы поиска людей, – повторила мисс Мэри. – Ты ведь сам знаешь: когда почувствуешь, что готов, мы попробуем разыскать твоих родителей.
– Я их знать не желаю.
– Сейчас, может, и нет, но придет время – и захочешь.
Телефон в руке Иэна завибрировал. Мисс Мэри взяла его.
– Ну-ка. Может, имеет смысл ответить… – Она вгляделась в экран. – К тому же это не звонок, а всего лишь электронная почта.
– Как здорово вы с этими штуковинами обращаетесь…
– Так ведь у меня интернет-торговля книгами, – с улыбкой сказала мисс Мэри. – Положение обязывает.
Она листнула экран.
– Это от господина, который сообщает, что сумел вскрыть файлы на флэшке. А в приложении – тот файл, что был защищен паролем. И приписка: «Как просили».
О чем идет речь, Иэн прекрасно знал:
– На той флэшке, что я подрезал, было три файла. Один без пароля не открывался. А Малоун сказал, что спецы могут с этим справиться.
– Вот и молодцы, – одобрила мисс Мэри. – Перешлю-ка я, пожалуй, этот мейл на свой адрес…
– Это чтобы мы потом могли его прочесть? – заговорщически улыбнулся Иэн.
– Очень на это надеюсь.
Она что-то настучала на экране, немного подождала.
– Ну вот, ушло. А теперь сотрем, что я выслала это с его телефона. Это послужит нам небольшим прикрытием от мистера Антрима. А то ишь хитрый какой… Всё, теперь он ничего не заметит.
Мобильный мисс Мэри возвратила Иэну.
– Отнеси-ка ему в кабинет. Прямо на стол, на видное место. Пусть ломает голову, как он туда попал.
– Да он все равно не поверит.
– Может, и нет. Нас-то уже рядом не будет.
***
Антрим с сопровождающим проследовал в Сокровищницу британской короны, расположенную в стенах лондонского Тауэра. «Дедаловский» голос по телефону предложил действительно безопасное место – такое, что надежней и не придумаешь. Везде секьюрити, неусыпный надзор за всеми и вся – от вооруженных охранников и металлодетекторов до камер и датчиков движения. Всюду толкутся туристы, желающие поглазеть на королевские регалии Британии – короны, державы и скипетры, а также драгоценные мечи, выложенные в специальных витринах из пуленепробиваемого стекла. Попробуй пронеси сюда оружие, а тем более что-то с ним вытворить: охрана и на входе, и на выходе, да такая, что мышь не проскочит.
Так что на душе стало полегче, хотя и ненамного.
Беспокоила мысль: зачем вообще эта встреча?
До слуха доносился рассказ одного из экскурсоводов о том, как в годы Второй мировой войны драгоценности короны для большей сохранности переехали из близстоящей Уэйкфилдской башни в подземное хранилище под казармами Ватерлоо. Там для показа драгоценностей одной из последних оставшихся в мире империй был построен специальный зал в форме звезды с современным освещением. Но наплыв туристов, ежегодно его штурмующих, вынудил администрацию переместить коллекцию из тесного подземелья в ее нынешнее место: более просторную череду залов, снова на первом этаже.
Яркий свет солнца снаружи сменил прохладный полумрак. Вперед вел широкий коридор, для безостановочного движения посетителей снабженный горизонтальным эскалатором, похожим на конвейерную ленту. Сами витрины были подсвечены галогенными лампами и миниатюрными лазерами. Эффект был поистине магический. Величавое воплощение британского имперского духа.
Гэри расхаживал по прилегающей территории; Антрим сказал ему не покидать стен цитадели, пообещав внутри не задерживаться.
– Вот так спектакль, – послышался за спиной женский голос.
Блейк Антрим обернулся и обомлел, увидев, кто это.
Дениз Жерар.
***
Гэри слонялся туда-сюда да около. Остановился у таблички с информацией о величественной Белой башне, главенствующей во всем ансамбле. До этого он уже осмотрел снаружи башню Зеленую; побывал возле места казней, о котором громогласно вещал публике один из тауэрских бифитеров в старинном мундире. Здесь лишились головы две из шести жен Генриха VIII; а также семнадцатилетняя Джейн Грей, пробывшая королевой ровно девять дней, пока ее не свергла и не обезглавила старшая дочь Генриха Мария.
По информации с таблички, стофутовые каменные стены цитадели образовывали неровный четырехугольник, по углам которого, помимо Белой башни, стояли еще две квадратных и одна круглая. Когда-то она была беленной снаружи (отсюда и название), а теперь ее камни отливали своим настоящим золотисто-коричневатым цветом. В вышине на ветру упруго трепетал британский флаг. Гэри знал: эта древняя твердыня была одним из символов Англии, таким же, как статуя Свободы для Америки.
Зачем они с Блейком Антримом сюда приехали? Во время поездки в такси они особо не разговаривали. Антрим коротко объяснил, что ему еще надо кое-что доделать – подчистить, – а затем они возвратятся на склад и будут ждать звонка от папы. В смысле, от Коттона. Гэри еще раз спросил насчет разговора с мамой, и Антрим заверил, что непременно все устроит. В том числе и это. Ей, мол, тоже надо от тебя услышать пару слов. А затем с ней снова поговорю я. Но сначала мы вместе все обсудим с твоим отцом. С Коттоном.
И Гэри согласился. Да, сначала это.
День был яркий и солнечный, с пронзительно-синим небом. По цитадели бродила уйма народа. Себе и Гэри Блейк купил билеты на территорию Тауэра, куда, оказывается, входил еще и доступ в сокровищницу, где Антрим вскоре скрылся.
Что же там сейчас внутри происходит?
И зачем они здесь?
Гэри решил выяснить это.
***
– Что ты здесь делаешь? – потрясенно выдохнул Антрим.
Дениз выглядела великолепно: в сексапильной, с разрезом синей юбке и стильном синем жакете.
– Я и есть то, что ты, по их настоянию, должен был увидеть.
Антрим был попросту ошеломлен. Тут уж действительно впору впасть в прострацию.
– Да не тушуйся ты, – усмехнулась Дениз. – Там, в Брюсселе, моей задачей было тебя всюду пасти.
Бог ты мой, неужели правда?
– Ты что, из «Общества Дедала»?
В ответ чуть заметный наклон головы.
– Меня послали за тобой следить, мониторить твое местонахождение. Чем я почти год и занималась.
Ум Антрима метался в дикой логической чаще. Так это что, он и был утечкой? Сам, собственной персоной?
На секунду его взгляд, блуждая, остановился на полированном стекле в двух метрах от него, за которым покоилась четырехсотлетняя корона святого Эдуарда – та самая, которую под призрачный гул многоголосого эха, переливающегося под сводами Вестминстерского аббатства, благоговейно опускал на голову монарха архиепископ Кентерберийский. «Боже, храни короля», – вторили ему голоса присутствовавших на коронации. А потом были еще короли и королевы… Так что же здесь все-таки происходит?
Он кое-как собрался с мыслями.
– Получается, с тем хахалем на брюссельской площади ты путалась для отвода глаз? Это была «липа»?
– Нашим путям пора было разойтись, только и всего. И мы сфабриковали причину, которую ты традиционно не подвергаешь сомнениям и расспросам. Нам известно, как бурно ты порываешь с женщинами. За тобой в этом плане недюжинный след. Эх, Блейк, Блейк… Нам просто было надо, чтобы ты возвратился на свою рабочую стезю, как всегда в своем амплуа. И двигался дальше.
– И что бы произошло потом? Твое место заняла бы другая?
– Если надо, то да, – жеманно пожала плечами Дениз. – Мы решили воздействовать на тебя иными средствами.
– Такими, как убийство в соборе Святого Павла моего агента?
– И тогда, и сейчас Лорды хотели показать тебе, на что они способны. Важно, чтобы ты в полной мере оценивал масштаб их решимости.
Жестом она предложила сойти с эскалатора. Антрим с коротким вздохом последовал ее примеру.
– Вот они, символы былого могущества, – заметив направление его взгляда, сказала Дениз. – Напоминание о временах, когда короли и королевы были действительно власть предержащими, а не нынешними декоративными фигурками на троне.
– Так все между нами было просто притворством?
– Ну а чем еще, по-твоему? – со смешком переспросила она.
Этот смешок больно ранил слух.
– Я всегда считала, – указала Дениз на драгоценности, – что английская монархия оказала себе очень скверную услугу, отдав в обмен на свое выживание реальную власть. За сохранение права зваться королями и королевами она передала бразды правления парламенту. И закат этот начался в тысяча шестьсот третьем году с Якова I.
Антриму припомнились уроки покойного Фэрроу Керри. Яков, первый из дома Стюартов воссевший на трон, был бездарью и слабаком, ставивший помпезность, роскошь и удовольствия превыше власти. Первые девять лет его правления, благодаря твердой руке Роберта Сесила, были еще куда ни шло. Но со смертью в 1612 году всесильного министра остальные тринадцать лет пребывания Якова у власти отличались нарочитой бесхребетностью, которая ослабила монархию и спустя двадцать три года довела его сына Карла I до плахи.
– Елизавета I была последней из монархов, кто действительно повелевал, – подытожила Дениз Жерар. – Королева во всех смыслах.
– Всех, кроме одного.
Дениз ткнула в него своим изящным тонким пальцем, как всегда, с безупречным маникюром.
– Я вижу, ты все так же крепок задним умом, откуда тебя иной раз прорывает. Но на что-либо большее ты не способен. Жаль, что во всем остальном тебя и человеком-то сложно назвать. Так, серединка наполовинку. Посредственность с дрянцой.
Она над ним издевалась. Хладнокровно и сознательно.
А Блейк ничего не мог ей противопоставить.
– Что нужно от меня «Обществу Дедала»? – попробовал он перейти к делу.
– К сожалению, обстоятельства постоянно меняются. Твоему Коттону Малоуну удалось бежать из Хэмптон-Корта. Так что он все еще жив. В отличие от двух твоих агентов, которым повезло меньше.
Теперь понятно.
Он остался один.
– Я работаю на ЦРУ. У нас агентов по миру пруд пруди.
Выслушивать его браваду Дениз, похоже, была сейчас не в настроении.
– Но, к сожалению – прежде всего для тебя, – здесь сейчас ты один. Нам нужен Иэн Данн.
– Да берите, не жалко. Он сейчас на складе, о котором вам, по всей видимости, известно: ваш главный упырь лично перечислил мне все, что там хранится.
– Да, нам известно. Только я вот о чем, Блейк. Мне досконально известна эта твоя подлая черта: врать, кидать и изворачиваться. Я с ней не раз сталкивалась. И Лордам я сказала, что ты глубоко нечистоплотный человек. Так что у тебя есть еще один шанс, одна возможность сказать правду. Что там есть из того, чего не знаем мы?
Внезапно Антрим понял, что у него все же есть хотя бы один козырь. Если так, то это спасение.
Копии тех жестких дисков.
Про них никто не заговаривал.
– Вы знаете все, что мне известно.
Дениз ступила обратно на эскалатор. А перед этим она мимолетно коснулась губами его щеки. С нежной непринужденностью, больше для маскировки от тех, кто находился вокруг.
– Дорогой мой Блейк, – прошептала она. – Те копии жестких дисков, что ты оставил у своего человека, уже у нас. Лордам я так и сказала: ты солжешь.
Дениз уже отъезжала.
Улыбаясь, она посылала ему воздушный поцелуйчик: «Береги себя, малыш».
46
Малоун приблизился к Томасу Мэтьюзу. Они стояли в центре просторного прямоугольника корта, залитого струящимися из окон потоками солнечного света.
– Не виделись, считай, с моей предыдущей поездки в Лондон, – сказал Малоун. – Это сколько, семь лет уже прошло?
– Да, памятное было время.
– Мне тоже помнится.
Помнилось действительно живо: за Мэтьюза он тогда едва не поплатился жизнью.
– Скажите мне, Коттон, вы вернулись сюда единственно из-за Кэтлин Ричардс?
– А вы отслеживали?
– Конечно.
– Вы говорите с таким видом, будто это было ошибкой.
Старый волк пожал плечами.
– Все зависит от того, какую позицию вы займете.
Было видно, что Мэтьюз прощупывает осторожно – во всяком случае, пока, наверняка толком не зная, каким образом и с какой стати отставной американский агент вдруг очутился прямо в эпицентре операции ЦРУ, находящейся в активной фазе.
– А ведь вы возле того книжного магазина напали на моих людей, – укоризненно заметил он.
– Ваших людей? Что ж они мне в этом сами не признались? А мисс Ричардс, судя по всему, действительно нуждалась в помощи. – Он сделал паузу. – Я в тот момент сделал вывод, что ей грозит опасность.
– Вопрос в том, что именно побудило вас прийти к ней на помощь.
На эту подначку Малоун, впрочем, ловиться не спешил.
– Сам Генрих VIII играл здесь в мяч, – не дождавшись ответа, сменил тему Мэтьюз. – Говорят, известие о казни Анны Болейн пришло к нему как раз во время состязания. Та игра во многом отличалась от сегодняшнего тенниса, но тоже вызывала бурю эмоций.
Сейчас интерьер вокруг, несмотря на то что был вправлен в архаичную оболочку, больше перекликался с современностью. Сам корт был переделан, и на нем по-прежнему устраивались соревнования. Ту игру называли «королевским теннисом»; по тогдашним правилам для того, чтобы перекинуть мяч через сетку, можно было, помимо пола, использовать также стены и потолок.
– Впечатляет, насколько такая старина может и сегодня сохранять актуальность, – произнес Мэтьюз, забрасывая очередную наживку, за которую Малоун решил на этот раз зацепиться.
– Из того раздела, что Елизавета I на самом деле могла быть мужчиной?
Пожилой разведчик испепелил его взглядом. Томас Мэтьюз – ветеран разведки, шпионский авторитет мирового уровня. Даже Стефани Нелл отзывалась о нем с чуть боязливым благоговением. Малоун прекрасно помнил их встречу семилетней давности. Мэтьюз тогда проявил себя как настоящий злодей. И вот теперь Коттон вновь стоял под пронизывающим взглядом этого пожилого англичанина.
– Меня ваш уход в отставку опечалил, – сказал Мэтьюз. – Вы были отличным оперативником. Стефани, должно быть, скучает по вашим талантам.
– У нее есть много других агентов.
– И по сдержанности. Вы всегда были скромны. Это я о вас тоже помню.
– Давайте ближе к делу, – предложил Малоун.
– Извольте. Вам может показаться: то, что Елизавета I могла быть самозванкой, спустя четыре века уже утратило актуальность. Так вот, позвольте вас заверить, Коттон: ничуть. Ничуть не утратило.
– И этого для вас было достаточно, чтобы расправиться с Фэрроу Керри?
– Это вам тот шалопай сказал?
– Вот-вот, – кивнул Малоун. – Потому-то он вам, видимо, и нужен. Он, а не флэшка. Вы хотите заполучить именно Иэна. Он свидетель. И вы хотите его заткнуть.
– К сожалению, данные обстоятельства требуют экстраординарных действий. Таких, которые я, как правило, не санкционирую. Особенно здесь, на британской земле.
– Вы не тронете ни единого волоса на голове этого мальчишки. Это я вам гарантирую.
– От кого-нибудь другого я счел бы это за самонадеянную браваду. Но вам я верю. А как там, кстати, ваш сын? Его жизнь вы оцениваете так же?
– Глупый вопрос.
– Вы думаете? А вот я так не считаю. Особенно учитывая, в чьих руках он сейчас, как раз во время этого нашего разговора, находится.
Малоун подступил к Мэтьюзу.
– Хватит водить меня за нос. Что здесь вообще, черт возьми, происходит?
***
Кэтлин с суровым видом сидела на стуле в комнатушке, в то время как Ева Пазан расположилась у двери.
– Тот спектакль в колледже Иисуса был для вашего же блага, – увещевала она. – Чтобы продемонстрировать вам всю серьезность положения.
– Напрасный труд. А кто там придавливал мое лицо к полу башмаком?
– Я знала, вам это придется не по вкусу, – усмехнулась Пазан. – Это был мой коллега, один из тех, что сейчас за дверью. Мы решили, что демонстрация насилия вкупе с покушением на меня сделает вас, как бы это выразиться, более бдительной. Но, к сожалению, мы ошиблись в расчетах.
– Вы тоже из «Общества Дедала»?
– Его не существует.
Стоит ли удивляться…
– Под его видом действовал Томас Мэтьюз. Так?
– Если вы это поняли, – кольнула голосом Ева Пазан, – зачем было устраивать те гонки во дворце?
– Поди вас всех разбери… К тому же, насколько я поняла, Мэтьюз желал моей смерти.
Ее пленительница улыбнулась с тонкой язвительностью.
– В разведке все устроено не так, как у вас, блюстителей закона. Вы охотитесь за фактами и уликами, на основании которых виновного можно осудить. У нас же судов нет, и тюрем тоже. Есть только жизнь или смерть, а мерилом успеха является достижение цели.
– Я так понимаю, Мэтьюз создал «Общество Дедала» для Антрима? Хотел им манипулировать, но не мог раскрыть, что здесь задействована СРС?
– В уме вам не откажешь. За Антримом и его операцией мы следим с самого начала. Нам нужно было подойти ближе, но не оставлять при этом следов. Лучшим для этого оказался вариант с неким мифическим обществом – понятно, фиктивным, – и, к счастью для нас, Антрим на это клюнул. А вот вы – нет.
– Это комплимент?
– Вряд ли. Вы задали нам немало хлопот. Мы рассчитывали, что вы можете оказаться полезной с Антримом, но неожиданно все изменилось.
Еще бы. Причина была налицо.
– Из-за Коттона Малоуна.
***
В ожидании ответа на свой вопрос Малоун решил выяснить кое-что еще.
– Я в курсе насчет выхода на свободу террориста аль-Меграхи.
– Тогда вам известно и то, что ваше правительство этому противится. Оно хочет, чтобы мы остановили Эдинбург.
– Что вам по силам.
Малоун не раз задумывался над тем, почему этого не происходит. И разумное объяснение напрашивалось лишь одно.
Нефть.
– Чего вам нужно от ливийцев? Какую сделку они предложили за освобождение аль-Меграхи?
– Ну, скажем, нам нельзя игнорировать гуманитарный аспект.
– То есть гуманизм в обмен на ценовые уступки по «черному золоту»?
Мэтьюз пожал плечами.
– Этой нации надо как-то сводить концы с концами. Нынче всем приходится несладко. Но у нас есть кое-что, чего хотят они. А у них – то, чего хотим мы. Элементарный бартер.
– На его руках кровь британских и американских граждан. Кстати, и шотландцев в том числе.
– Это так. Но он скоро и без того встретится со своим создателем и поплатится за содеянное. У Меграхи рак в последней стадии. Так что мы отпускаем его скорее на кладбище, чем на курорт. Ну а если дело в итоге приносит выгоду, то почему бы на это не пойти? Всяко больше пользы, чем от трупа.
Теперь причина молчания британского правительства была ясна. Стоит просочиться хотя бы намеку о таком обмене, как последуют беспрецедентные карательные меры. Можно сказать, ковровая бомбардировка в прессе. «Великобритания в сговоре с террористами». Позиция же Америки всегда была и остается неизменной: с террористами никаких переговоров. Точка. В том смысле, что разговаривать можно, но лишь для того, чтобы выгородить себе фору во времени для нанесения контрудара.
– Коттон, а вы взгляните на это другими глазами. Скажем, после Второй мировой и США, и Британия вовсю использовали бывших нацистов. От них родилась ваша космическая программа. Через них преуспели ваши авиация и электроника. А уж о разведке и говорить нечего: расцвела буйным цветом. И всё благодаря бывшим врагам. Послевоенная Германия управлялась при их открытом посредничестве. И мы, и вы использовали их, чтобы оставить Советы не у дел. Неужто это так уж отличается от нынешней ситуацией?
– Если идея настолько удачна, то почему бы вам не рассказать о ней открыто всему миру?
– Если бы все было так просто и однозначно: там черное, здесь белое…
– Потому я сюда и явился. Могу делать лишь то, что считаю правильным. Хотя бы в данном контексте.
– Вы всегда мне нравились, Коттон, – улыбнулся Мэтьюз. – Человек доблести и чести. В отличие от Блейка Антрима.
Малоун отреагировал молчанием.
– Здесь, на территории Британии, Антрим возглавляет санкционированную ЦРУ операцию «Ложь короля». Операция идет уже больше года. Этот человек систематически похищает наши национальные сокровища. Копает наши секреты. Пару дней назад в часовне Святого Георгия он устроил взлом гробницы Генриха VIII. Взлом в буквальном смысле: расщепил пластидом мраморную плиту, после чего рылся в королевских останках. А недавно взял на лапу: согласился принять пять миллионов фунтов за то, чтобы свернуть операцию «Ложь короля». Половина суммы ему уже перечислена, вскоре он по договоренности ждет вторую. Как условлено.
– Откуда вы все это знаете? – пристально посмотрел Малоун.
– Потому что платеж организовал я. Создал некую мифическую третью силу. «Общество Дедала». И убедил Антрима в ее достоверности.
– Тем, что убили Фэрроу Керри?
– Вы сами знаете: иногда приходится идти и на такое. Керри стал слишком много знать. Он выведал наш секрет. И мне подумалось, что устранение этого человека решит проблему. К сожалению, пришлось убрать еще и другого.
Для Малоуна это было новостью.
– Кого же именно?
– Одного из оперативников Антрима, за определенную мзду снабжавшего нас информацией. Постепенно в нем проснулась жадность, и он начал требовать с нас больше, чем того заслуживал. Так что его смерть мы использовали для того, чтобы притереться к Антриму вплотную. Что в целом сработало. Все шло гладко и завершилось бы без сучка и задоринки, если б не ваше внезапное появление.
– Это, наверное, вы посылали людей прикончить меня в том туннеле?
Мэтьюз посмотрел – пристально.
– Да, я.
***
Кэтлин с каждой минутой все сильней охватывала ярость.
– Малоун, появления которого никто не ждал, явился катализатором, – заканчивала свой монолог Ева Пазан. – Его присутствие все ускорило. Но это должно закончиться – нынче же, здесь, сейчас.
– Что должно закончиться?
– Американцам от нас кое-что нужно. Мы этого делать не хотим. Поэтому они решили найти некий рычаг давления. Как способ вынудить нас сделать то, чего они хотят. К счастью, мы все это предотвратили. Остается всего лишь кое-что подчистить.
– В смысле, меня?
– И Антрима.
Понимание пришло мгновенно. А вместе тем и решение, что делать дальше.
– Я не хочу умирать, – пристально глядя на Еву, с мольбой вымолвила Кэтлин. – Я сделаю все, что вы захотите. Но умирать я не хочу.
Она поднялась со стула.
Сквозь навернувшиеся слезы силуэт Пазан расплывался и чуть подрагивал.
– Прошу вас. Умоляю. Я не хочу умирать.
Пазан в ответ буравила ее глазами.
– Я устала убегать, прятаться, – с лихорадочным жаром заговорила Кэтлин. – Я понимаю, за вами сила. Вы диктуете, что делать. Я у вас под стражей. Но свяжитесь с Мэтьюзом, скажите ему: я сделала то, что он хотел. – У себя в кармане она нашарила листы. – Вот это я выкрала у Малоуна. Это и есть то, что содержится на той флэшке. Я как раз несла все это сэру Томасу, когда вы загнали меня в угол. Я ведь была не в курсе, что вы работаете на него. Откуда мне было знать?
Она подобралась ближе, выставив вперед дрожащую левую руку с помятыми листами.
Пазан потянулась, чтобы их взять.
– Я просто больше не хочу проблем, – передавая распечатки, пролепетала Кэтлин.
Пролепетала и при этом жестким, отменным апперкотом въехала Пазан в челюсть справа, отчего та отлетела назад. А Кэтлин, схватив ближайший стул, ударила им агентшу СРС в диафрагму, вслед за чем в порыве ярости обрушила его ей, уже лежачей, на голову. Пленительница недвижно замерла на полу.
Тут дверь распахнулась, и в комнату с наставленным стволом влетел спутник Пазан, который разгуливал с ней по дворцу, – тот самый, что придавил ногой лицо Кэтлин.
Мелькнув веером, стул ударил ему по руке, выбив ствол на пол. А следующий удар заставил его замереть на месте. В конце концов он рухнул рядом со своей напарницей (череп у него наверняка треснул). Кэтлин, отшвырнув стул, подняла пистолет и подхватила выпавшие листы.
– Ну вот, теперь мы квиты, – с мстительным удовлетворением прошептала она.
47
Во время чтения файла, перекинутого имейлом с Антримова айфона, Иэн стоял возле мисс Мэри. Оба самозабвенно вчитывались в расшифровку хроники Роберта Сесила.

 

…О том обмане мне поведал мой отец. Он призвал меня к своему смертному одру и открыл нечто немыслимое. Будучи всего тринадцати лет от роду, юная принцесса Элизабет скоропостижно скончалась от губительного жара. Ее схоронили в саду Оверкорт-хаус, в каменном гробу, без обряда отпевания. При погребении присутствовали лишь леди Кейт Эшли и сэр Томас Перри. Оба страшились за свою жизнь, ведь король вверил им безопасность своей дочери. Генрих о ту пору был уже недужен, с неохватным чревом, а нрав у него сделался буйный и раздражительный. И хотя смерть Элизабет произошла не по их вине, за нее они – и Эшли, и Перри – наверняка поплатились бы жизнью. Однако обстоятельства складывались в их пользу. Прежде всего отец редко видел свою дочь, ибо ум его был занят множеством других забот. На руку было и то, что тогда одновременно велись сразу две войны, с Шотландией и Францией и ум короля был отвлечен этим. Оказалась уличена в неверности его пятая жена Екатерина Говард и казнена за свой блуд. Вместе с тем он охаживал Екатерину Парр, и дело шло к шестой женитьбе Генриха. А неустанное беспокойство и радение о своем законном сыне и наследнике Эдуарде, вкупе с мыслями о собственной бренности, еще более тяготили последние годы правления государя. Поэтому вторая, младшая дочь для Генриха мало что значила.
Выручало и то, что Элизабет жила уединенной жизнью вдалеке от двора и постоянный догляд за ней осуществляла лишь ее камеристка леди Эшли. Необходимо было что-то срочно предпринимать – шутка ли, на руках мертвое дитя! – и тогда выход из положения подсказал Томас Перри. Он знал о существовании у Генриха VIII незаконного внука – сына Генри Фицроя и Мэри Говард. До своей кончины в 1536 году Фицрой был у короля в большом фаворе. О браке Генри с Мэри государь знал, но запретил молодым вступать меж собою в плотскую связь до вхождения в возраст. Однако те ослушались, и в 1533 году от их соития на свет появился мальчик. О нем Генриху никогда не сообщалось.
Перри предложил совершить подлог. Подменить умершую принцессу никому не известным королевским внуком. Леди Эшли сочла предложение вздорным и сказала, что они все лишатся голов. Перри же на это привел пять доводов, опровергающих какие-либо подозрения. Прежде всего тот внук унаследовал тюдоровские бледность кожи, рыжину, а также черты деда. Во-вторых, налицо было его знакомство с обстоятельствами жизни усопшей принцессы. Живущий в отдалении внук воспитывался Говардами, но ему рассказывалось о его благородном происхождении. В-третьих, необходимы были образованность и благовоспитанность, приличествующие принцессе. И это тоже удовлетворяло запросам: несмотря на небольшие лета, мальчик был достаточно сведущ в географии, математике, истории, механике и архитектуре. В-четвертых, требовалось знание классических и иностранных языков. И здесь все сходилось: внук Генриха знал начатки латыни, а также мог изъясняться и писать на французском, итальянском, испанском и фламандском. Наконец, надлежало являть собою изысканность и светскую утонченность. И этого у внука было с лихвой, ведь Говарды были знатнейшим семейством во всем королевстве.
Томас Перри тогда отправился в имение, где жил королевский внук, и изложил свой тайный замысел матери мальчика, Мэри Говард, которая с готовностью его приняла. Со смерти ее мужа минуло тринадцать лет. Жила Мэри тихо и скромно, несмотря на то что ее брат, пэр Суррея, ходил у Генриха VIII в любимцах. Перри, однако, не ведал о том, что в семействе Говардов зреет разлад. Отец Мэри подал королю прошение о том, чтобы тот позволил ему выдать свою вдовствующую дочь за Томаса Сеймура. Согласие было дано, но Мэри при поддержке своего брата отвергла сие предложение. Брат же, как оказалось, действовал с умыслом: он предложил ей, чтобы она соблазнила короля и стала его метрессой. Но Мэри наотрез отказалась: сама мысль об этом внушала ей отвращение. После этого у них с братом произошел разрыв, а впоследствии, когда брат впал у короля в немилость, она против него свидетельствовала, и Генрих его пытал и казнил за измену.
Мэри согласилась со всем предложенным Томасом Пэрри, полностью разорвав связи со своей родней. Снова замуж она так и не вышла и умерла в 1557 году, за год до того, как ее сын был провозглашен королевой Англии. Я вопрошал отца, как такой обман стал возможен, ведь семейство Говардов наверняка интересовалось, что же сталось с мальчиком. Но дело в том, что после казни в 1547 году пэра Суррея Говарды воспылали к Генриху лютой ненавистью. И если кто-то из них знал о подлоге, то не обмолвился о сем. Сама же Мэри Говард, знавшая о видах своего семейства на престол, хотя и относилась с антипатией к своему отцу и брату, но, безусловно, тешилась мыслью, что вот она, нерадивая дочь, достигла того, чего в их роду не добивался никто из мужчин.
Правда об обмане раскрылась моему отцу вскоре после того, как Елизавета взошла на трон. Он был вызван к новоиспеченной королеве и застал ее в покоях одну. Ей в ту пору было двадцать пять лет. До этого она долгие годы одевалась как монахиня и пребывала в тени; все внимание доставалось ее брату Эдуарду, сестре Марии, а также многочисленным женам и фавориткам ее отца. Она уже свыклась с мыслью о своем забвении. И вот теперь Елизавета была королевой. В тот день она стояла уже исполненная величия, и взор ее был повелевающим взором монарха. Перстни, кружева, жемчуга, винно-огненная игра каменьев, атласа и бархата – все это усиливало ее царственное положение. Волосы ее были желтовато-рыжие, кожа белая, как мука. Глубоко посаженные глаза смотрели с властной непререкаемостью.
«Милорд Сесил, – молвила она, – вы человек, которого мы извечно ценили за вашу мудрость и проницательность».
Мой отец замер в почтительном поклоне.
«Нам угодно назначить вас к себе на службу государственным секретарем. Мы не сомневаемся, что служить нам вы будете верой и правдой. Но вначале есть нечто, что мы должны обсудить».
Так в разговоре выявилась правда о самозванце, объясняющая все, что я изложил выше. Отец мой слушал со свойственным ему терпением, понимая, сколь уникальная возможность ему открывается. Этот человек тюдоровской крови, но по рождению не призванный править, был теперь королевой. Однако правды об этом – правды истинной – не знал никто, кроме леди Эшли и Томаса Перри. Изобличить самозванца значило повергнуть королевство в пучину гражданской войны. К пустующему трону тут же потянется множество алчущих рук, а это путь в никуда. Вместе с тем все минувшие двенадцать лет, что человек этот существовал в обличии женщины, никто не являл собой столь небывалой, поистине государственной мудрости. Он фактически сделал себя Елизаветой Тюдор, стал ею во всех отношениях. Для моего отца это значило навсегда связать себя с этим монархом, до конца своих и его дней. И предлагалась сейчас не служба, не положение при дворе, но пожизненное партнерство, скрепленное великим обманом.
Отец взирал со своего смертного одра, глядя, как я молча усваиваю сказанное им.
«Я сказал самозванцу, что есть и буду ему навеки слугой».
Я безмолвствовал.
«Королеве ведомо, что этот великий секрет от меня переходит к тебе. Ей угодно, чтобы ты, мой сын, служил ей так, как это прежде делал я. Мне этого тоже хочется».
«Единственное мое желание, отец, – ответствовал я, – это быть ей слугой хотя бы вполовину столь верным и достойным, как вы».
Отец мой скончался назавтра, 4 августа 1598 года, и я был призван к королеве.
Тогда Елизавете I было уже шестьдесят шесть лет. Высоколобое лицо ее с большим орлиным носом и длинным подбородком было сухим и морщинистым, щеки запали ввиду почти полного отсутствия зубов. Голову ей прикрывал кудрявый рыжий парик, а шея утопала в пышных кружевных брыжах. Но на меня она взирала все тем же непререкаемо властным взглядом, который все последние сорок лет держал в подчинении и благополучии Англию.
«Что скажешь?» – воспросила она.
Я пал на одно колено и склонил голову.
«Клянусь служить вам, как служил мой отец, усердно и навеки преданно».
«Что ж, быть по сему, лорд-секретарь. Вместе Англия под нами будет крепка».
***
– Вот это правда так правда, – лаконично подытожила мисс Мэри.
Они находились на станции метро, за несколько кварталов от того склада. Мисс Мэри, а с ней и Иэну очень не терпелось узнать, что на том файле, и они за чтением пропустили уже два поезда.
– Это подтверждает все, что я слышала насчет мальчика Бисли, – сказала мисс Мэри. – Так что легенда во многом доказывает свою правдивость.
Иэн молча смотрел на нее.
Народу на станции было немного.
– Так это же все меняет, – пробормотала она себе под нос.
– Меняет? Как?
– Надо все это рассказать мистеру Малоуну. Он должен знать.
У нее завибрировал мобильник. Оба впились взглядами в экранчик.
– Что-то я номера не узнаю, – с сомнением сказала мисс Мэри.
– Да ответьте, – предложил Иэн.
И мисс Мэри нажала кнопку связи.
– Боже мой, Танни! – просияла она. – А я как раз о тебе думала. Мне нужно поговорить с мистером Малоуном. Он еще у тебя?
Последовала длинная-предлинная пауза: мисс Мэри слушала голос в трубке. А затем с медленным кивком сказала:
– Всё, мы выезжаем.
На этом разговор закончился.
Лицо у мисс Мэри было сумрачно-сосредоточенное. Иэн ждал, что она скажет.
– В Хэмптон-Корт случилась беда. Мою сестру и мистера Малоуна кто-то пытался убить. Срочно едем.
48
Из полумрака Сокровищницы британской короны Антрим вышел под яркое полуденное солнце.
Внутри, среди многолюдной толпы, камер, охраны и металлодетекторов на душе было более-менее спокойно. А здесь, на открытом пространстве, уже нет. Над огороженным стенами пространством возвышалась Белая башня в окружении дорожек, травы и деревьев.
Антрима охватил безмолвный ужас.
Дениз – агент «Общество Дедала»? И все время его разыгрывала? Видимо, операция «Ложь короля» не была секретом с самого начала. Но что произошло? Что вдруг подхлестнуло обострившееся с недавних пор внимание британской разведки? Предположительно, Фэрроу Керри убил Томас Мэтьюз. Не «Общество Дедала». Или все же нет?
Взглядом Антрим выискивал Гэри; он велел ему дожидаться снаружи. Вокруг шумела толпа. По дорожкам и тротуарам разгуливали тысячи людей, неторопливо оглядывая одну из центральных достопримечательностей не только Лондона, но и всей Англии. Метрах в двадцати он заметил Дениз Жерар и еще кого-то с ней.
Вдвоем они направлялись в его сторону.
В эту секунду Антрим понял. Тут он им и нужен.
Первой инстинктивной мыслью было вернуться в помещение Сокровищницы, но туда тянулся длинный хвост очереди, а проталкиваться через нее локтями значило привлечь внимание секьюрити. Можно, кстати, обратиться к ним за помощью, но как бы не пришлось потом об этом жалеть… Лучше всего вообще сделать отсюда ноги. К чертовой матери.
Но как быть с Гэри?
Времени в обрез.
Мальчик сейчас предоставлен сам себе.
Поделать ничего нельзя. Он сказал ему держаться неподалеку. Разыскивать его в такой толпище не представлялось возможным. Да, делать нечего. Антрим продолжил путь вокруг Белой башни, направляясь к воротам в наружной кирпичной стене. А ну-ка проверим, правду ли сказала Дениз насчет тех двух агентов, направленных им в Хэмптон-Корт… Неужто он теперь и вправду один? Телефона в кармане почему-то не оказалось. Антрим поискал на ощупь: нет нигде. Досадливо покачав головой, он продолжил отход, петляя сквозь толчею. Бросив быстрый взгляд назад, заметил, что Дениз со своим спутником по-прежнему двигались следом.
Ни с одной из своих бывших пассий он после разрыва не виделся. Расставания всегда происходили в его манере – резко, четко и жестко; ему нравилось, чтобы было именно так. Перед уходом Антрим своих женщин обычно поколачивал, хотя делал это без удовольствия; наоборот, назавтра он, как правило, сожалел о содеянном. Но зачастую это оказывалось просто необходимым. Это все вина отца, проклятая генетика – но поди объясни это Дениз; и можно подумать, ей есть до этого дело…
Операция, некогда носившая сугубо деловой характер, теперь приобретала характер межличностный.
Надо же… У него в практике такого еще не было.
***
Из Сокровищницы британской короны Гэри бежал.
Уходить было не так-то просто: приходилось втираться в толпу, чтобы не оказаться замеченным Антримом или той женщиной. Они сошли с движущейся ленты и о чем-то разговаривали возле одной из витрин. Гэри наблюдал исподтишка, слившись с толпой. Антрим в разговоре явно нервничал.
Что вообще происходит?
И где, кстати, Антрим сейчас?
Гэри пошел налево, вдоль всей Сокровищницы, после чего повернул направо по тротуару между Белой башней и, судя по указателям, больницей и Оружейной. Впереди метрах в пятнадцати виднелись башня и часть наружной стены, обозначая внешний периметр. Дорога, которой он шел, загибалась справа и проходила перед впечатляющим передним фасадом Белой башни. Сочно-зеленая полоска травы образовывала передний газон, по которому вразвалку разгуливали несколько крупных черных птиц, которых увлеченно фотографировали туристы. А на той стороне, на дорожке, параллельной дальней стороне Белой башни, Гэри заметил Антрима.
Тот направлялся на выход, к воротам.
А затем Гэри заметил женщину – ту самую, из Сокровищницы, – а рядом с нею, чуть сбоку, мужчину. Взгляд Гэри переместился влево, к выходным воротам, где заметил еще двоих. Стоят. Ждут. Головы повернуты прямиком на Антрима, которого сейчас, похоже, больше заботят те двое, что идут сзади, чем те, что стоят впереди.
Антрим явно в беде.
Надо его выручать.
Назад: Часть третья
Дальше: Эпилог