Лас-Вегас

21.30

Приступая к выполнению этого задания, Бринстон не верил в волшебную силу Радикса. Но все изменилось, когда он увидел кровь, сочившуюся из мумии монаха Занчетти. Теперь же он больше, чем когда-либо, верил в его исцеляющую силу. Да и какой выбор у него был? Никакого. Одно лишь желание спасти дочь.

Казалось, что до больницы они добирались целую вечность. И вот, наконец, машина доставщика пиццы остановилась, Бринстон выскочил и промчался через стоянку к входу в больницу «Дезерт Спрингс». Быстро добрался до блока реанимации. Выбежал из-за угла и тут же наткнулся на врача в белом халате. Высокий загорелый лысеющий доктор остановил его. Несмотря на веселые лучики морщинок в уголках глаз, смотрел он мрачно.

— Мы как раз собирались звонить вам, мистер Бринстон. Мы все перепробовали, старались, как могли. Ваша маленькая дочурка проявила себя настоящим бойцом. Мне страшно жаль.

Бринстон молча смотрел на него.

— Мы потеряли ее, минут пятнадцать назад. Сейчас перенесли в отдельную палату. Сестра Грэдиша проводит вас. Там и сможете попрощаться с Шайной.

Джон открыл было рот, собрался что-то сказать. Но не смог выдавить и слова.

Бринстон вошел в палату, Кайлин как раз заканчивала молиться. Она стояла на коленях перед кроватью дочери, он взял ее маленькую ручку в свою. Она всегда целовала ее после молитвы. Никогда прежде он не видел у жены таких красных распухших от слез глаз. Они обнялись, лишь после этого Бринстон взглянул на Шай. Можно было подумать, что его дочурка крепко спит, такое спокойное, умиротворенное у нее было личико. Вот только, пожалуй, слишком бледное.

— Я не могу потерять и тебя тоже, — заливаясь слезами, пробормотала Кайлин. — Я многого не понимала. Но теперь знаю одно: без тебя мне не жить, Джон.

Слова эти показались ему сладчайшей на свете мелодией.

— Будем строить свою жизнь заново.

Кайлин кивнула.

— Знаешь, я уже по ней скучаю. — Он крепко обнял жену, потом решительно отстранил, хотя ему страшно не хотелось этого делать.

— Могу ли я… — осторожно начал он, — побыть с ней минутку?

Кайлин отошла, но из палаты выходить не стала. Бринстон стоял у кровати. И чувствовал страшное опустошение, глядя на маленькое личико дочери. Потом наклонился, провел пальцами по светлым кудряшкам, нежной щеке, дотронулся до бледных губ. И решительным движением их раздвинул. А когда убрал палец, увидел, что рот остался приоткрытым.

Кайлин шагнула к нему.

— Что ты делаешь?

Он закрыл глаз. Прикусил нижнюю губу и прошептал:

— Я должен попробовать…

Только тут жена заметила у него в руке пластиковую бутылку.

— Это белый елей, — объяснил он. — Самое совершенное на свете лекарство. Содержит Радикс. Тот самый, который я искал.

— О, Джон, — устало протянула Кайлин. — Зачем нам снова проходить через весь этот кошмар?

— Это может спасти Шай. Я верю в Радикс! И ты тоже должна поверить.

— Джон, я хотела снова поверить в тебя. — Лицо ее словно окаменело. — Почти поверила.

— Милая, прошу, доверься мне. Я смогу ее спасти. Я верну ее.

— Сумасшедший! Вот ты кто, ясно? — воскликнула она, и слезы вновь потекли из распухших глаз.

— Кай, доверься мне.

— Прекрати это, Джон, — крикнула она. — Прекрати сейчас же!

Потом прислонилась к стене и безвольно сползла по ней на пол. Закрыла лицо обеими руками. Вся так и скукожилась, сжалась, притянула колени к груди, замерла в неизбывном горе.

Бринстону хотелось подойти к жене, утешить ее, но время истекало. Он вернулся к своему занятию, постарался целиком сосредоточиться на спасении дочери. В этот момент спасение Шай стало для него главной целью. Мецгер в конечном счете оказался прав. Больше всего на свете он боялся потерять семью.

У Шай всего один шанс.

Он отвинтил голубую крышечку, поднес бутылку к губам девочки, слегка наклонил. И наблюдал за тем, как жидкость стекает ей на язык. Потом подсунул руку ей под голову, слегка приподнял. И когда маленький ротик Шай наполнился жидкостью пурпурного оттенка, сомкнул ее губы.

Затем Джон Бринстон поцеловал дочурку в лоб и зашептал слова молитвы. Вспомнился отрывок из Священного писания, там, где Иисус берет мертвого ребенка за руку и говорит:«Talitha, kum». Что в переводе означает: «Встань и иди!»