Полковник шел вдоль восточного периметра авиабазы Петерсон. Он сильно нахмурился, заметив вдалеке несколько вертолетов, которые возвращались после очередной неудачной миссии «найти и уничтожить». Лоб его был перевязан. Голова пренеприятно болела уже сутки, и боль даже не думала утихать.

– Сейчас, похоже, мы уже просто зря тратим время, – заметил Джон Колк, идущий рядом.

Джейк кивнул.

– Еще четыре часа, и я отзову поиск. По крайней мере, с воздуха… – Он раздраженно покачал головой. – К этому времени она могла добраться до любой точки мира.

Полковник остановился и неприязненно уставился на забор из колючей проволоки, размышляя, как девушка его перепрыгнула. Или, может, перелетела?

– Должен признать, – произнес Колк, – мне все время казалось, что вы слишком серьезно воспринимаете эту женщину. Она просто не могла быть такой, как вы думали. Но я ошибался. Я до сих пор не могу поверить, что ей удалось бежать. Кроме вас, она сделала четырех наших лучших людей, и даже не вспотела, а потом умудрилась проскользнуть через оцепление и исчезнуть. Я говорил с лейтенантом Догерти – он охранял ваш кабинет и сошелся с ней врукопашную. По крайней мере, попытался. Он сказал, что не смог нанести ей ни одного удара.

– Если бы только я был в сознании… – сказал Джейк, зная, что еще долго будет укорять себя, припоминая все новые и новые сценарии «если бы». – Скорее всего, нам удалось бы ее остановить. Или взять у периметра базы. Как только стало ясно, что она направляется на запад, я бы отправил все наличные силы на восток.

– Сомневаюсь, что от этого был бы толк. Хотя мы сосредоточили силы и оборудование на западном периметре, восточный все равно охранялся и был защищен. Какой периметр ни выбери, невозможно носиться по всей базе в состоянии повышенной боеготовности.

Полковника спецопераций захлестнула волна ярости, но это только усилило головную боль, превратив ее из очень неприятной в мучительную. Он заставил себя успокоиться, и постепенно боль утихла до прежних неприятных пульсаций.

Сейчас они практически вернулись к началу, раздраженно подумал он, на этот раз держа гнев в узде. Ни Розенблатта, ни Дэша, ни Миллер. А ведь она практически телеграфировала о своем побеге. Предложила помощь и сказала, что он знает, как ее найти, будто вообще не была пленницей… Поразительная дерзость. Ведь она, по сути, подзадоривала его принять лишние меры предосторожности, а он, как дурак, проигнорировал свои инстинкты.

Но почему она сохранила ему жизнь? И жизни всех остальных, кому не повезло с ней встретиться? Она могла забрать все. А так – только замедляла себе побег, увеличивая шансы оказаться схваченной…

Когда Джейк принял капсулу, он превратился в безжалостное чудовище. Тоненький голосок его истинной сущности пытался обуздать стремления измененной личности, но был отброшен в сторону. Кира Миллер, которая заставила усиленную себя во время побега никого не убить, проявила силу воли, превосходящую всякое воображение. Джейк не сомневался, что он на такое не способен.

Значит ли это, что Кира – вовсе не то чудовище, в которое его заставили поверить? Может ли ее рассказ действительно оказаться правдой?

Он нахмурился и едва заметно качнул головой. Скорее всего, именно такое впечатление она и хотела оставить. Чудовище, которое обманывает поселян, прикидывается покорным, чтобы потом застать охотников врасплох.

Колк махнул рукой в сторону их кабинетов.

– Не пора ли нам вернуться? – спросил он, прерывая размышления полковника.

Джейк бросил последний взгляд на забор периметра, бегущий в обе стороны, сколько хватало глаз, будто мог найти подсказку: как же Кире Миллер удалось то, что еще не удавалось никому.

– Да. Пойдем, – сказал он. – У нас навалом работы.