49
Роджер Корбетт лежал на боку в растекающейся луже собственной теплой крови, и сознание его туманила боль. Временами ему казалось, что он спит, а порой — уже умер и плывет в бесконечном черном забвении. Мысли, чувства, ассоциации приходили и уходили, и он не мог ими управлять. Минута прошла или десять — он не помнил. Знал он только одно: нельзя, чтобы затаившаяся диверсантка с пистолетом поняла, что он еще жив.
Боль стала сильнее, но это хорошо: она помогает бороться с жуткой слабостью, которая пытается завладеть им, подмять под себя навсегда.
Он лежал и чувствовал досаду. Обидно, что он не смог прийти на прием, назначенный на три часа. Девушка, наверное, уже на месте, притопывает ножкой и то и дело смотрит на часы. А ведь она добилась изрядных успехов в управлении своим гневом. И жалко будет, если…
Слабость вернулась, нахлынула, и он погрузился в темные видения. Во сне он оказался водолазом, который нырнул слишком глубоко. И поверхность воды представлялась теперь едва заметным светлым пятнышком далеко-далеко над головой, легкие уже горели огнем, и он, изо всех сил работая ногами, плыл вверх со всей возможной скоростью, а путь впереди был еще такой длинный…
Он усилием воли привел себя в сознание. Диверсантка в углу закончила работу.
В темноте она выпрямилась и повернулась к нему — глаза едва заметно блестели от света, падавшего из соседнего помещения. Корбетт задержал дыхание и лежал неподвижно, сощурив глаза в щелки. Оставив мешок, Бишоп сделала к нему шаг, потом еще. Снова остановилась. Мигнул тусклый блик — в сторону Корбетта поднялось дуло пистолета.
И вдруг она резко обернулась. Через миг Корбетт тоже услышал — за жужжанием компрессоров можно было различить неясные голоса.
Какие-то люди, как минимум двое, наверное, вошли в первый отсек. Внезапная надежда частично вернула ему ясность сознания, помогла оживить притупляющиеся чувства. Его затея сработала. Брайс прислал помощь.
Голоса послышались ближе.
Бишоп перешагнула через него и, держа пистолет наготове, неслышно скользнула к люку, ведущему во второе помещение. Чуть приоткрыв глаза, Корбетт заметил, как она отступила в тень и осторожно выглянула из-за угла. Волна волос и ствол пистолета ясно обрисовывались в желтом световом луче. Потом Бишоп осторожно пробралась во второй отсек, присела за турбиной и пропала из виду.
Люди продолжали разговаривать. Кажется, они больше не приближались. Корбетт решил, что они по-прежнему в первом помещении, где-то между Бишоп и главным выходом из отсека. Из тех слов, которые он мог разобрать, становилось ясно, что это рабочие, которые занимались рутинной проверкой бесчисленного оборудования.
Это означало, что помощь не пришла, по крайней мере пока. Может, ее и не будет.
Корбетт протянул руку, пытаясь сесть. Ладонь скользнула по натекшей на пол крови. В грудь вонзилось раскаленное копье боли, и он крепко прикусил верхнюю губу, чтобы удержаться от крика.
Он полежал, часто и неглубоко дыша, стараясь хоть немного успокоить спазм. Потом, упершись руками в железный пол, медленно пополз к дальней переборке.
Мучительно медленно. Фут, два фута, ярд. В горле клокотали кровавые пузыри. Рубашка и куртка промокли от крови и цеплялись за неровности пола, еще больше замедляя продвижение. На полпути к стене он отдохнул, чтобы слабость не одолела его. Но надолго он останавливаться не мог, потому что знал: больше ему с места будет не стронуться. Крепко цепляясь руками, он потащил свое тело по полу дальше.
Наконец Корбетт стукнулся головой в стену и заставил себя поднять взгляд. Прямо над ним висели толстые жгуты пластиковой взрывчатки, числом четыре, параллельными линиями прилепленные к металлической переборке. В каждый был вставлен детонатор.
Собрав все силы, Корбетт поднял руку, нащупал ближайший детонатор и вытащил из заряда. Жуткая боль пронзила грудь, и он опрокинулся назад, хватая ртом воздух. Он чувствовал, как с локтя и кисти капает на пол кровь. В полулежачем положении он рассмотрел взрыватель. В темноте он мог разглядеть только батарейку, ручной таймер, две металлические пластинки, разделенные фольгой, и обмотку из оптического кабеля; все было очень маленьким. Он не много знал о взрывном деле, но похоже, что это был детонатор замедленного действия. Когда сработает таймер, фольгу разорвет электрическим током и пластины передадут начальный импульс на заряд.
Корбетт, как мог, осторожно положил взрыватель на пол. Десять минут, сказала она, и он решил, что осталось, наверное, минуты четыре-пять.
И три детонатора.
Собрав силы, он опять поднял руку, потянулся к следующему, выдернул его из жгута взрывчатки, стараясь не сбить таймер, и опять повалился на пол.
На этот раз боль была гораздо сильнее, и Корбетт чуть не потерял сознание. Кровь булькала в горле, он кашлял и задыхался. Прошла минута, пока он собрался с силами, чтобы продолжить.
До третьего заряда было не дотянуться. Упираясь ногами, Корбетт подполз к стене. Потом в третий раз ухватился, выдернул детонатор и уронил руку.
Боль оказалась очень сильной, и он даже подумал, что четвертый детонатор ему не достать. Корбетт лежал в темноте, пытаясь не потерять сознание, прислушивался к тихому бормотанию голосов. Они, кажется, погрузились в бесконечный спор по поводу каких-то инженерных тонкостей.
Сколько у него времени? Минута? Две?
«Где же Бишоп?» — подумал он. Саботажница, конечно, прячется где-то за оборудованием, нетерпеливо прислушиваясь к болтовне, дожидаясь, пока рабочие уйдут, а она сможет выйти незамеченной.
Почему она просто не пристрелит их? Пистолет у нее с глушителем. Причина может быть только одна: в пистолетике из композитного материала, наверное, совсем немного патронов, скорее всего, два. И пробежать мимо рабочих Бишоп не может — она себя выдаст. Так у нее еще есть шанс спастись, но если два человека начнут кричать…
Нет. Она не пойдет мимо них. Бишоп вернется к зарядам и переставит таймеры, чтобы обеспечить себе еще немного времени.
Он понял, что был слишком занят своим делом, болью и потерей крови и совсем об этом не подумал. Диверсантка вернется — и теперь уже в любой момент.
Корбетта поддерживало отчаяние. Собрав последние силы, он выбросил руку вверх в последний раз и схватил четвертый детонатор.
В этот момент в проеме люка появилась тень, четко обрисованная падающим из соседнего помещения светом. Заметив Корбетта, Бишоп тихо чертыхнулась и бросилась к нему.
От неожиданности он отшатнулся. Его пальцы невольно сжались, раздался едва слышный хруст, от детонатора потянулся дымок, прошла жуткая, бесконечная миллисекунда, которая, как показалось Корбетту, все тянулась и тянулась, а потом мир, невообразимо громко затрещав, распался на части во взрыве огня и стали.
И воды.