Линь Йон шел следом за Таном по комплексу монастыря. Отдельные здания были соединены между собой галереями, оформленными в желтых и красных тонах. Резные колонны, чья позолота осталась не тронута временем, поддерживали высокие парящие своды. Помещения согревались жаровнями и кадильницами. Наконец они вошли в просторный зал с высоким потолком.

– Это и есть Храм поддержания гармонии, – объяснил Тан. – Самое священное место для «Ба».

Зал отличался от остальных зданий. Еще более щедро украшенный, он поднимался вверх тремя чередующимися красными и желтыми галереями. С трех сторон свод поддерживался лесом колонн, между которыми были перекинуты изящные арки. Нижний уровень оформили целым арсеналом старинных мечей, кинжалов, копий, луков и щитов. По углам светились раскаленными углями медные жаровни.

Солнечный свет проникал в окна верхних галерей. Противоположная стена, начинаясь за возвышением, поднималась на тридцать метров. Вся она была покрыта установленными под углом урнами, в которых лежали свитки. Вдоль всех трех остальных стен стояли серебряные светильники, незажженные. Свет давали висящие под потолком электрические лампы.

– В этих урнах хранится сокровищница наших знаний, записанных на шелке, – объяснил Тан. – С ними сверяется сам гегемон. Никаких переводов или пересказов. Только дословные тексты.

– Похоже, ваше братство неплохо финансируется, – заметил Линь.

– Хотя происхождение наше древнее, возродились мы совсем недавно. Евнухи эпохи последнего императора, правившего в самом начале двадцатого века, позаботились о том, чтобы мы не испытывали недостатка в средствах. Мао Цзэдун пытался привлечь их на свою сторону, но многие принесли свое богатство сюда.

– Мао ненавидел евнухов.

– Совершенно верно. Однако они ненавидели его еще больше.

– Жаль, что я не доживу до твоего падения.

– Я намерен одержать победу.

– Так говорят все фанатики.

Тан шагнул к нему вплотную.

– В этой битве вы потерпели поражение, товарищ министр. Вот что войдет в анналы истории. Точно так же потерпела поражение «Банда четырех». И кое-кто при этом поплатился жизнью.

У него за спиной распахнулась потайная дверь в стене, мастерски скрытая среди урн со свитками.

Появился Пау Вень.

– Товарищи министры, – окликнул он, – будьте добры, прошу вас сюда.

Увидев, что Тану пришлось не по душе неожиданное появление Пау, Линь решил повернуть нож в ране.

– Хозяин зовет тебя.

Тан сверкнул на него взглядом.

– Вот в чем беда Китая. Наш народ забыл страх и уважение. И я намереваюсь вновь познакомить его и с тем, и с другим.

– По-моему, это будет очень непросто – держать в страхе полтора миллиарда человек.

– Такое уже бывало прежде. Такое повторится опять.

– Ты имеешь в виду Цинь Ши-хуанди? Нашего доблестного первого императора? Он правил всего двенадцать лет, и созданная им империя развалилась сразу же после его смерти. – Линь помолчал. – Благодаря коварным евнухам.

Тан оставался невозмутим.

– Я не повторю те же ошибки.

Они медленно пересекли длинный зал, имевший в длину метров пятьдесят и вдвое меньший по ширине. Короткая лестница привела их на возвышение.

– А я и не догадывался об этой двери в стене, – пробормотал Тан.

От Линя не укрылось прозвучавшее в его словах раздражение.

– Об этой комнате известно только гегемону и немногим избранным братьям, – сказал Пау. – Ты не принадлежал к их числу. Но теперь я решил, что пришло время показать вам обоим самое драгоценное сокровище братства.

Малоун смотрел на несущуюся с гор ледяную воду.

Ожидая, что Кассиопея вынырнет где-нибудь ниже по течению.

Однако она так и не появилась.

Коттон не отрывал взгляда от ревущего серого потока, могучего, пенистого, несущего ил и мелкие камешки. Ему хотелось прыгнуть следом за Кассиопеей, но он понимал, что это невозможно.

Он тоже разобьется насмерть, упав с такой высоты.

Малоун стоял и смотрел, не в силах поверить в случившееся.

После всего того, через что они прошли за последние три дня.

Кассиопея Витт погибла.

Его внимание привлекло движение на противоположном склоне ущелья. Появившийся из-за камней Виктор приблизился к обрыву.

Малоун дал выход переполнявшей его ярости.

– Это ты, жалкий подонок! – воскликнул он. – Это ты нас подставил! Ты убил Кассиопею!

Виктор ничего не ответил. Вместо этого он вытащил наверх остатки моста и привязал к оборванному концу бечевку, которую принес с собой.

– Иди! – крикнул Томас. – Иди в монастырь. А я отправлюсь за Кассиопеей.

«Черта с два!» – подумал Малоун.

Он достал пистолет.

Виктор перебросил остатки моста вниз. Конец бечевки достал до воды и нырнул в бурлящий поток. Томас посмотрел на Малоуна, словно спрашивая: «Ты меня пристрелишь или все-таки позволишь мне попытаться найти Кассиопею?»

Вертолет развернулся, собираясь сделать еще один заход.

Коттон прицелился в своего врага.

Ущелье огласилось ревом автоматических пушек. Смертоносный град крупнокалиберных снарядов обрушился на каменную стену всего в нескольких ярдах от Малоуна, надвигаясь на него неумолимой бурей.

Он укрылся за скалой, и вертолет пролетел мимо.

– Иди в монастырь! – крикнул Виктор. – Ты нужен Линю и Соколову.

И он начал спускаться вниз.

Малоун готов был отдать все, что угодно, за моток веревки. Ему хотелось прикончить Виктора Томаса, однако ублюдок был прав.

Линь Йон и Соколов.

Нужно их найти.

Карл Тан вошел в помещение без окон, разделенное на четыре комнаты. Пау Вень первым шагнул внутрь, за ним последовал Линь Йон. Двое братьев, вооруженных арбалетами, остались ждать снаружи.

Мягкие светильники освещали розовато-красные стены. Темно-синий потолок был усеян золотыми звездами. В центральном зале господствующее место занимал бронзовый постамент, на котором лежал нефритовый погребальный наряд.

Пораженный этим зрелищем, Тан наконец понял, почему гробница первого императора оказалась пустой.

– Я спас Цинь Ши-хуанди, – сказал Пау. – К сожалению, нефритовый алтарь, на котором покоилось его тело, оказался слишком большим, чтобы его вывезти. Судя по всему, он был сооружен прямо под землей. Однако вот это мне удалось забрать. – Пау указал на артефакт. – Маски на голову и лицо, куртка, рукава, перчатки, штаны и обувь были сшиты на покойника. Это означает, что рост Цинь Ши-хуанди составлял не больше ста семидесяти пяти сантиметров, и первый император был достаточно худым. Совсем не похожим на дородного, высокого человека, которого сотворила история. – Он помолчал, давая возможность осмыслить его слова. – Две тысячи семь пластин нефрита, сшитых вместе золотыми нитками.

– Вы их пересчитали? – спросил Линь.

– Это самая значительная археологическая находка в истории Китая – тело нашего первого императора, облаченное в нефрит. Она заслуживает самого тщательного изучения. По нашим оценкам, для того чтобы соединить каменные пластины, было использовано около килограмма золотых нитей. На пошив всего наряда мастерам потребовалось больше десяти лет.

– Вы обчистили гробницу? – высокомерно спросил Тан.

– Забрал из нее все до последней мелочи. Теперь все это здесь, в безопасности, в импровизированном дися-гондиань. Конечно, этот зал трудно назвать полноценным подземным дворцом, но свою функцию он выполняет.

Остальные три комнаты были заполнены предметами из гробницы. Бронзовые скульптуры, медные сосуды, лакированное дерево и утварь из бамбука. Украшения из золота, серебра и нефрита. Музыкальные инструменты, керамика и фарфор. Мечи, наконечники копий и стрелы.

– Всего две тысячи сто шестьдесят пять предметов, – с гордостью заявил Пау. – Сохранились даже кости строителей гробницы и наложниц. Я подробно сфотографировал внутреннее убранство гробницы. Точно указано местонахождение каждого артефакта.

– Как любезно с вашей стороны, – насмешливо заметил Линь. – Не сомневаюсь, когда-нибудь историки по достоинству оценят ваше прилежание.

– Сарказм помогает вам чувствовать свое превосходство?

– Что я должен испытывать? Восхищение? Вы лжец и вор, как я сказал еще при первой встрече. А также убийца.

– Вы отдаете себе отчет, как поступил бы со всем этим Мао Цзэдун? – спросил Пау, кивая на нефритовое облачение. – И те некомпетентные бестолочи, что пришли к власти после него. Ничего этого не сохранилось бы.

– Однако терракотовое войско цело и невредимо, – возразил Линь.

– Верно. Но надолго ли? Состояние шахт ухудшается с каждым днем. И что делается для того, чтобы исправить положение? Ничего. Коммунистам нет никакого дела до нашего прошлого.

– А вам есть?

– Товарищ министр, возможно, я действую нетрадиционными методами, однако результат налицо.

Линь шагнул к постаменту.

Тан держался в стороне, завороженный сюрреалистическим образом, – там лежал робот, закоченевший, негнущийся. Ему хотелось узнать, почему Пау убил тех четверых в Бельгии и помог Линю остаться в живых. Почему гегемон солгал насчет светильников с нефтью в гробнице Цинь Ши-хуанди?

– Вы открывали погребальный наряд? – спросил Линь.

Пау покачал головой.

– Это значило бы оскорбить останки первого императора. Цинь Ши-хуанди даже после смерти заслуживает уважения.

– Сколько сотен тысяч человек умерли, чтобы он смог править? – спросил Линь.

– В те времена без этого обойтись было нельзя, – сказал Пау.

– То же самое справедливо и сейчас, – посчитал нужным добавить Тан.

– Нет, – возразил Линь. – Страх и подавление больше не являются действенными механизмами. Несомненно, вы должны понимать, что мы шагнули дальше. Две трети мира выбрали демократию, однако мы не можем воспринять даже некоторые ее качества.

– Пока власть в моих руках, этому не бывать! – решительно заявил Тан.

Линь покачал головой:

– Ты узнаешь, как это на своем опыте уяснили наши коммунистические прародители, что сила дает решение только в краткосрочной перспективе. Чтобы правительство нормально работало, ему необходима добровольная поддержка народа. – Его лицо стало твердым. – Кому-нибудь из вас приходилось бывать в отделе прошений в Пекине?

– Никогда, – ответил Тан.

– Каждый день сотни людей со всей страны приходят туда, стоят в очередях, чтобы подать жалобу. Почти все они стали жертвами незаконных деяний. У одного местный чиновник избил сына. У другого предприниматель при помощи местной администрации отобрал землю. У третьего украли ребенка. – Линь помолчал, давая возможность осмыслить его слова. – Люди злы на местные власти и считают, что, если только кто-нибудь в столице выслушает их, все беды закончатся. Мы с вами понимаем, что они горько ошибаются. Ничто никогда не будет сделано. Но эти люди понимают основы демократии. Они хотят иметь возможность напрямую обращаться к своему правительству. Как вы думаете, долго ли еще мы сможем не обращать на них внимания?

Тан знал ответ на этот вопрос.

– Бесконечно.