Джеймс Роллинс
Ночная охота
4 марта, 5:32 вечера
Будапешт, Венгрия
Он тотчас понял, что за ней ведется охота.
Сидя за столиком уличного кафе, Такер Уэйн наблюдал за женщиной, торопливо переходившей продуваемую холодным ветром средневековую площадь Шентаромсаг Тёр, или площадь Троицы. Блондинка двадцати с небольшим лет оглядывалась через плечо слишком часто. Она была в темных очках, хотя уже почти вся площадь была накрыта тенью угасавшего дня. Розовый шелковый шарфик натянут почти до самого подбородка явно не потому, что ей холодно. Столь тонкая ткань едва ли защищала от ледяных порывов ветра, гулявшего на площади. Кроме того, она шла слишком быстро по сравнению с другими людьми, находившимися в сердце Королевского замка, главной туристической достопримечательности Будапешта.
Армия научила Такера подмечать подобные мелочи, выделять необычное из массы привычных вещей. Когда он был капитаном армейской разведки, то вместе со своим четвероногим партнером служил следопытом во время двух командировок в Афганистан, занимаясь поисково-спасательными операциями, «извлечением», выслеживанием целей для последующего захвата. В удаленных районах и деревнях Афганистана грань между жизнью и смертью зависела не столько от оружия, кевларовых жилетов и новейших оценок риска, сколько от того, как тонко ты умеешь чувствовать ритмы окружающего пространства, привычного течения жизни, чтобы вовремя подметить все то, что в это течение не вписывалось.
Как, например, сейчас.
Женщина была здесь явно чужой. Даже расцветка ее одежды была неуместной. Светло-бежевое пальто, довольно длинное, до колен. Красные туфельки в тон шарфику и шляпке. Незнакомка ярким пятном выделялась среди одетой по-зимнему толпы — на фоне оттенков коричневого, черного, серого.
Не очень разумно, когда за тобой охотятся.
Наблюдая за тем, как она нервно идет через площадь, Такер грел руки о чашку кофе. Сам он был в теплой куртке, на руках — перчатки с обрезанными пальцами. Другие посетители кондитерской забрались в помещение, в тепло, где в этот час было многолюдно. Они стояли, прижатые к стойке, или сидели за крошечными столиками возле окна. Такер был единственным, кто сидел снаружи, во внешнем дворике на краю холодной городской площади.
Он и его напарник.
Пес породы, известной как бельгийская овчарка малинуа, лежал у ног Такера, уткнувшись носом в его ботинки, готовый выполнить любую команду. Пса звали Кейн. Они вместе отслужили два срока в Афганистане. Они работали вместе, ели вместе, даже спали вместе. Кейн стал такой же частью его тела, как, допустим, рука или нога.
Уйдя со службы, Такер забрал пса с собой. С тех пор он много скитался по свету, стараясь держаться подальше от людей. Иногда брался за разовую работу, чтобы хватало на кусок хлеба. Выполнив задание, сразу же перебирался на новое место. Ему нравилась такая жизнь. После того, что Такер видел в Афганистане, ему нужны были новые горизонты, новые просторы. Но главным образом им двигала охота к перемене мест.
Родных в Штатах у него не было, и он больше не нуждался в доме. Его это устраивало.
Такер нагнулся и погладил густую шерсть на загривке пса. Кейн поднял голову. В глаза Уэйну заглянули темно-карие с золотистыми крапинками, собачьи глаза. В этом вся неповторимость собак. Они изучают нас так же пристально, как и мы их.
Такер ответил на этот взгляд коротким кивком и посмотрел на площадь. Женщина торопливо шагала в сторону кафе и вот-вот пройдет мимо выставленных на улицу столиков. Такер взглядом велел псу приготовиться.
Он внимательно изучил толпу на площади, обтекавшую высокую колонну в самом ее центре. Ее барочный фасад украшали мраморные фигуры. Казалось, они карабкались по ней вверх, к небу, к сверкающей золотой звезде. Колонна символизировала жителей города, сумевших спастись в восемнадцатом веке от Черной Чумы.
Когда женщина подошла ближе, Такер внимательно изучил всех, кто в эти мгновения смотрел в ее сторону. Таких было несколько. Незнакомка относилась к числу женщин, на которых всегда оборачиваются: стройная, с отличными формами, длинные светлые волосы до середины спины.
Наконец Уэйн вычислил на площади ее охотника. Точнее, охотников.
Высокий, похожий на глыбу мужчина, сопровождаемый по бокам двумя рослыми спутниками, вышел с улицы на северной стороне площади. Все трое одеты в плащи. Старший был черноволос, ростом более шести футов. Мускулистый и накачанный и, судя по оспинам на лице, хронический потребитель стероидов-анаболиков.
Под плащами у всех троих что-то бугрилось — явно спрятанное оружие.
Женщина их не заметила. Ее взгляд был устремлен вперед, поверх их голов. Похоже, она знала, что ее могут выслеживать, однако не умела вычислить преследователя. И все же она инстинктивно держалась ближе к людям.
Женщина торопливо прошла мимо Такера, оставив после себя легкий шлейф ароматов жасмина. Кейн повел носом вслед запаху ее духов.
Незнакомка направилась к входу в церковь Святого Матиаша. Это было великолепное сооружение с готическим шпилем, словно сделанным из каменного кружева, и рельефом четырнадцатого века, изображающим смерть Богоматери. Двери были все еще открыты для последних посетителей. Незнакомка шагнула к входу и, незаметно посмотрев по сторонам, вошла внутрь.
Такер допил кофе, оставил на столике чаевые и, поднявшись с места, взялся за поводок Кейна. Он вышел на площадь в тот самый миг, когда трое «охотников» прошагали мимо него. Двинувшись вслед за ними, Уэйн услышал, как самый высокий отдал по-венгерски какой-то приказ.
Местные громилы.
Такер пошел следом за ними прямо к церкви. Один из этой троицы обернулся на него. Уэйн знал, что тот увидит.
Мужчина лет тридцати, выше среднего роста, со светлыми, слегка взлохмаченными волосами, ведет на поводке собаку в коричневом жилете. Свою мускулистую атлетическую фигуру Такер попытался скрыть, опустив плечи и немного ссутулившись. Одежда на нем была крайне неброской и непритязательной: поношенные джинсы, слегка потрепанная куртка цвета хаки, низко надвинутая на лоб вязаная шапочка. Он знал, что избегать визуального контакта не стоит, это скорее вызовет подозрения. Поэтому он доброжелательно кивнул и тут же изобразил полное безразличие.
Как только второй «охотник» отвернулся, Такер потрогал нос и указал пальцем на громилу посредине.
Запомни его запах!
Кейн понимал около тысячи слов и примерно сотню жестов. Он тотчас затрусил вперед и, догнав троицу в плащах, понюхал ноги шагавшего посередине громилы.
Такер же нарочно отвернулся в сторону, сделав вид, будто рассматривает площадь и не обращает внимания на пса.
Выполнив приказание, Кейн вернулся к хозяину и принялся ждать следующую команду: уши по-прежнему стоят торчком, хвост приподнят, выражая готовность к действию.
Трое подошли к церкви, и средний отдал несколько коротких приказов на венгерском. Группа разделилась, каждый из «охотников» должен был прикрывать отдельный выход.
Такер подошел к скамейке, опустился на корточки перед псом и обмотал конец поводка вокруг чугунной ножки. Второй конец он отцепил и просто засунул за ошейник Кейна. Со стороны могло показаться, что собака привязана к скамье.
После этого он сунул руку под коричневый вязаный комбинезон пса, под которым скрывался водонепроницаемый кевларовый жилет, и щелчком привел в действие встроенную миниатюрную видеокамеру. Вытащив проводок с оптико-волоконной линзой, размером меньше карандашной стирашки, Такер спрятал ее в густой шерсти между стоящими торчком ушами.
— Стой! — приказал он.
Кейн уселся в тени, отбрасываемой церковью: обычная собака, дожидается своего хозяина.
Почесав пса за ухом и удостоверившись, что гарнитура «блютус» на месте, Такер нагнулся и приблизил лицо к морде Кейна. Это был их традиционный ритуал.
— Кто у нас хороший мальчик?
Кейн потянулся вперед и коснулся лица человека холодным носом.
— Правильно. Ты.
Пес махнул на прощание хвостом. Такер выпрямился, и Кейн проследил взглядом за громилой — тот направлялся к главному входу церкви с уверенностью охотника, чья жертва попала в ловушку.
Вынимая на ходу мобильник, Такер двинулся следом за венгром. Кстати, телефон — так же как и тактический жилет — он «оставил» себе, когда уходил со службы. Впрочем, и Кейна тоже. Но после того, что произошло в деревне неподалеку от Кабула…
Такер попытался отогнать мучительное воспоминание.
Больше никогда…
Все его отделение помогло ему бежать вместе с собакой.
Но это уже другая история.
Он включил телефон и нажал несколько клавиш. На экранчике возникла картинка: его спина, его удаляющаяся фигура. Изображение поступало с видеокамеры Кейна.
Значит, все в порядке.
Сунув телефон в карман, Такер последовал за верзилой внутрь церкви. Внутри, к похожему на огромную пещеру своду, ввысь уходили витые колонны. Стены украшали прекрасные золотые фрески, изображавшие смерть венгерских святых. Картины слегка подрагивали в мерцании свечей, которыми был уставлен весь неф. Дальше по бокам располагалась часовня с гробницами и музей средневековой резьбы. В церкви стоял густой запах ладана и плесени.
Такер легко вычислил цель, которая и здесь выделялась своим светлым пальто. Опустив голову, девушка сидела на скамье примерно в середине нефа.
Высокий громила занял пост у входа: стоял, привалившись к стене, в ожидании того момента, когда девушка поднимется, чтобы уйти. Было ясно, что «охотники» побоятся похищать ее на глазах у многочисленных свидетелей. Впрочем, в этот час, когда солнце уже практически зашло, а церковь пустеет, ждать им осталось недолго.
Теперь все зависит от него.
Проскользнув мимо громилы — взгляд тотчас выхватил в его левом ухе наушник радиотелефона, — Такер прошел в глубь церкви к скамье, на которой сидела женщина, и опустился рядом. Она тотчас отодвинулась от него на несколько дюймов. Впрочем, она даже не посмотрела в его сторону, хотя и сняла, в знак уважения к храму, солнечные очки. Такер поспешил снять с головы вязаную шапку.
В мерцании свечей ее волосы отливали золотом. Она бросила на него быстрый взгляд. Глаза ее были голубыми. В руках незнакомка сжимала сотовый телефон, как будто не знала, кому следует позвонить, или же сама надеялась получить звонок.
— Вы говорите по-английски? — тихо спросил Такер.
Даже его шепот заставил ее вздрогнуть. Впрочем, помолчав, она все-таки вежливо ответила:
— Да, говорю, но предпочитаю, чтобы меня не беспокоили.
Она произнесла эти слова так, будто делала это уже бессчетное число раз. Ее акцент был явно английским, так же как и ее сдержанность. Она демонстративно отодвинулась от Такера примерно на фут.
В свою очередь тот смиренно опустился на колени и, склонив голову к сложенным в молитвенном жесте ладоням, негромко сказал:
— Я хотел предупредить — вас преследуют три человека.
Незнакомка напряглась, готовая в любое мгновение сорваться с места и броситься прочь.
— Мне кажется, вам следует помолиться, — сказал Такер, жестом приглашая ее последовать его примеру.
— Я еврейка.
— А я здесь единственный, кто способен вам помочь. Если вы не против.
И вновь молчание, но теперь девушка осторожно опустилась на колени.
— Они стоят у каждой двери, — шепнул Такер, не поворачивая головы. Когда же она попыталась бросить взгляд в сторону выхода, твердо добавил: — Не смотрите!
Девушка склонила голову ниже.
— Кто вы?
— Никто. Я заметил, что вооруженные люди идут за вами по пятам. Увидел, что вы напуганы…
— Мне не нужна ваша помощь.
— Хорошо, я просто предложил вам ее, — вздохнул Такер и собрался встать.
Он сделал все, что подсказывала ему совесть. Он не может помогать тем, кому гордость или упрямство не позволяют принять его помощь.
Девушка протянула руку и потянула его за рукав.
— Подождите.
Когда Уэйн вновь опустился на колени рядом с ней, она спросила:
— Откуда мне знать, что вам можно доверять?
— Знать вы, конечно, не можете, — ответил Такер и пожал плечами. — Вы или доверяете мне, или нет.
Незнакомка пристально посмотрела на него, и он выдержал ее взгляд.
— Я помню вас. Вы сидели с собакой во дворике кафе.
— Ага, меня вы запомнили, а вот вооруженных громил, которые вас преследуют, — нет.
Она отвернулась.
— Я люблю собак. Она у вас такая красивая.
Такер тотчас проникся к незнакомке симпатией и даже улыбнулся в сложенные лодочкой ладони.
— Его зовут Кейн.
— Извините. Тогда он — красив. — Девушка придвинулась ближе и уже почти спокойно спросила: — Но что вы можете сделать?
— Я могу вывести вас отсюда. Увести вас от них. Что вы будете делать после этого — ваше дело.
Это была одна из разновидностей его специализации. «Извлечение».
Незнакомка посмотрела на него. Было видно, что она колеблется.
— Тогда, пожалуйста, помогите мне, — сказала она после короткой паузы.
Уэйн протянул ей руку.
— Тогда пойдемте отсюда.
— Как? — удивленно спросила она. — А как же?..
Его пальцы сжали ей ладонь, призывая замолчать. Рука ее была горячей.
— Держитесь ближе ко мне.
Уэйн отпустил руку и, жестом велев держаться как можно ближе к нему, помог ей выйти из прохода между скамьями. В другой руке, которая находилась параллельно бедру, он сжимал черный армейский нож «ка-бар». Обычно Такер тайно носил его на лодыжке и теперь вытащил из ножен, когда опускался на колени. Впрочем, не дай бог пускать его в ход.
Уэйн повел девушку прочь от главного входа к малому выходу на южной стороне храма. Пока они шли, он успел покоситься на верзилу-«охотника». Тот уже отделился от стены. Такер заметил, как он прикоснулся к уху, давая знак своему подручному, охранявшему дверь. Затем верзила двинулся через церковь к дальнему выходу, и его мощная фигура исчезла из вида. Они явно собирались устроить засаду сразу, как только их жертва выйдет наружу.
Когда громила вышел, Такер резко развернулся сам и, схватив незнакомку за талию, развернул и ее тоже.
— В чем дело?..
— Планы меняются, — ответил он. — Мы поступим по-другому.
Не выпуская девушку, Такер торопливо повел ее к северному порталу в надежде на то, что переданный громилой по радиосвязи приказ заставил «охотников» обратить взгляды на юг и теперь они ждут девушку именно возле той двери.
Подойдя к выходу, он на мгновение помедлил. Затем притянул ее к себе и посмотрел на сотовый телефон. Солнце уже село, но изображение, хотя и зернистое, оказалось достаточно светлым. На экране была видна площадь и главный вход в церковь. Такер отыскал взглядом пса. Тот терпеливо его ждал.
Молодчина.
Удовлетворившись увиденным, Такер шагнул к выходу, надеясь, что охранявший его «охотник» ушел к другому краю церкви вместе со своим старшим.
Что ж, его хитрость сработала — правда, к несчастью, против него самого.
Стоило Такеру шагнуть к двери, как та открылась. Вместо того чтобы обходить церковь снаружи, третий «охотник» двинулся внутрь. Он явно пожелал пройти по прямой, а заодно прикрыть жертву сзади.
И Такер, и «охотник» растерялись в равной степени.
Взгляд «охотника» тотчас выхватил женщину в светлом пальто. Было видно, что громила тужится сообразить, как она оказалась здесь.
Такер отреагировал первым. Воспользовавшись секундным замешательством, он плечом вытолкнул противника наружу, в темный узкий переулок, где впечатал его в кирпичную стену, после чего с силой вогнал ему в солнечное сплетение локоть.
«Охотник» ойкнул и начал оседать на мостовую, успев, правда, потянуться к спрятанному оружию. Тогда Такер развернулся и с размаха стукнул рукояткой ножа громилу в висок. Тот мигом опустился на колени, а затем упал лицом вниз на землю.
Такер быстро обыскал его карманы. Девушка тем временем вышла наружу и прикрыла за собой дверь. Вид у нее был испуганный.
Поскольку церковь была почти пуста, никто не заметил этой короткой стычки. Такер забрал полуавтоматический пистолет FEG РА-63, табельное оружие венгерской полиции и военных. Он также обнаружил служебное удостоверение с незнакомым ему значком. Открыв его, Такер узнал лицо на фотографии. По верху «корочки» тянулась надпись «Nemzetbizionsági Szakszolgálat», внизу были три буквы — «NSZ».
Увидев удостоверение, девушка ахнула. Она поняла, что это такое.
Да, это явно не к добру.
Такер вопросительно посмотрел на нее.
— Он из венгерской службы национальной безопасности, — пояснила она.
Такер глубоко вздохнул и выпрямился. Так вот оно что! Он только что «отключил» сотрудника венгерской внутренней разведки. Во что же он вляпался? В данный момент ответить на этот вопрос могла только стоявшая перед ним незнакомка.
Нет, ему ни к чему быть пойманным рядом с лежащим без сознания телом. Тем более дружками поверженного «охотника». В этой бывшей стране советского блока, где свирепствовала необузданная коррупция, люди довольно часто исчезали бесследно.
На какой же стороне закона он сейчас находится? На правой или неправедной?
Уэйн вновь посмотрел в глаза испуганной молодой женщины. Ее страх казался неподдельным, рожденным смятением или паникой. Такер вспомнил, как она переходила площадь, — яркая, легко уязвимая мишень. Кем бы незнакомка ни была, она явно не преступница.
Он должен доверять своим инстинктам. Одной из причин, почему он работал в паре с Кейном, был его высокий уровень эмпатии. У военных кинологов даже была поговорка — ЭТО передается по поводку. Считалось, что со временем эмоции человека и животного становятся общими, связывая их воедино крепко, как поводок. Это же умение позволяло ему, как открытую книгу, читать людей. От Такера не ускользали даже малейшие нюансы языка тела, выражения лиц, на что другие люди просто не обращают внимания.
Стоило ему посмотреть на эту юную женщину, как он тотчас понял, что она в настоящей беде.
Что бы ни случилось — это была не ее вина.
Приняв решение, Такер взял ее за руку и быстрым шагом направился в переулок. Его отель, «Будапешт-Хилтон», находится недалеко, прямо за углом. Главное — оказаться в безопасности, тогда он сможет вычислить, что на самом деле происходит и что нужно делать.
Но прежде всего ему нужна информация. Нужны зоркие глаза и чуткие уши, а в его случае и собачий нос.
Такер снова вытащил сотовый телефон, нажал на кнопку и отдал команду.
Кейн слышит его голос и понимает команду.
«СЛЕД!»
Он встает, сбрасывает поводок и, не обращая внимания на клацанье «карабина» по камням мостовой, ныряет под скамью, где его тотчас укрывает тень. Здесь Кейн поднимает нос в ночной воздух. Впитывает запахи окружающего мира, получает информацию о том, чего можно не заметить в темноте, хотя глаз у него зоркий и даже ночью он может увидеть многое.
Тухловатый запах объедков из контейнера пищевых отходов…
Застарелый запах мочи от каменной стены…
Дымный бензиновый выхлоп пытается перекрыть все остальные запахи…
Но он продолжает принюхиваться, выискивая тот запах, который ему приказано найти. Это — проторенная дорожка на фоне всех прочих: запах кожи и пота, соль на коже, мускусная влажность под длинными полами плаща, которую он уловил, когда указанный напарником человек прошел перед ним…
Теперь он идет по этому следу, и след этот светит, подобно зажженному маяку, сквозь облака миазмов.
Кейн ведет охоту за ним, прячась под скамьей, следя за каменным углом, оставаясь в тени. Ждет. Он видит, как добыча выбегает из-за угла.
Он припадает к земле.
Добыча и другой человек пробегают мимо, не замечая его.
Он ждет, ждет, ждет — и только тогда отправляется следом.
Почти прижимаясь брюхом к земле, Кейн передвигается из тени в тень, пока не замечает добычу. Та согнулась над другим человеком. Верзила и его напарник поднимают упавшего, осматриваются, затем уходят.
Он устремляется за ними, призрак, идущий по следу.
Такер торопливо провел незнакомку через главный вход отеля «Будапешт-Хилтон». Историческое здание расположено всего в считаных шагах от церкви Святого Матиаша. На пути к отелю их никто не заметил.
Такер быстро провел ее в вестибюль, в очередной раз удивившись странному смешению старины и современности, столь присущему этому городу. Отель расположился в нескольких зданиях доминиканского монастыря тринадцатого века, включая в себя церковную стрельчатую башню, восстановленное аббатство и погреба в готическом стиле. Не столько отель, сколько музей. Даже дверь, в которую они вошли, была когда-то частью старинного фасада иезуитского колледжа, основанного в 1688 году.
Ему и Кейну предоставили здесь номер благодаря специальному международному военному паспорту, в котором собака значилась армейским рабочим животным. У Кейна даже имелось звание — майор, на одну ступеньку выше, чем у Такера. Все военные собаки были рангом выше, чем их напарники-люди. Это позволяло рассматривать случаи жестокого обращения с животными в военно-полевом суде. Приговор обычно гласил: за рукоприкладство по отношению к старшему по званию.
Кейн заслужил и свое звание, и особое положение. За время выполнения боевых заданий он спас сотни жизней. Так же, как и его напарник.
И вот теперь на них легла новая обязанность. Защитить эту женщину и выяснить, во что они вляпались.
Такер провел незнакомку через вестибюль в свой гостиничный номер, одноместный, с огромной кроватью. Сама комната была небольшой, однако из ее окна открывался вид на Дунай, рассекавший город на две части — Буду на этом берегу и Пешт — на другом. Отодвинув от стола стул, Такер предложил гостье сесть. Сам он устроился на краю кровати и посмотрел на экран мобильника: ага, Кейн продолжает слежку. На экране было видно, как двое тащат по узким извилистым улицам третьего, который, похоже, так и не пришел в сознание.
Такер положил телефон на колени и повернулся к девушке.
— Может, вы все-таки расскажете мне, в какой беде оказались, мисс?..
Незнакомка безуспешно попыталась улыбнуться.
— Барта. Алица Барта. — На ее глаза неожиданно накатились слезы, и она поспешила отвернуться. — Я не знаю, что происходит. Я приехала из Лондона, чтобы встретиться с отцом… или, точнее, чтобы найти его. Он — профессор гебраистики Будапештского еврейского университета.
Алица вопросительно посмотрела на Такера, пытаясь понять, слышал ли он о таком учебном заведении. Когда тот ответил ей непонимающим взглядом, она заговорила дальше. От Такера не скрылось, как сквозь слезы прорывается семейная гордость.
— Это один из лучших университетов, где изучают еврейскую культуру и религию. Он был основан в середине девятнадцатого века. Это старейшее учебное заведение в мире, где готовят раввинов.
— Так ваш отец раввин?
— Нет. Он историк. Он изучает зверства нацистов, в частности, занимается темой разграбления имущества евреев.
— Я слышал о попытках найти и вернуть награбленное.
— На выполнение этой задачи потребуются десятилетия, — кивнула Алица. — Чтобы вы представили себе масштаб проблемы, скажу следующее: британское министерство, в котором я работаю в Лондоне, оценивает награбленное нацистами в покоренных ими странах в 27 триллионов долларов. Венгрия не была исключением.
— И ваш отец расследует преступления, совершенные нацистами на венгерской земле? — До Такера начал доходить смысл проблемы: пропавший историк, утерянные сокровища, спрятанные нацистами, и каким-то образом причастная к этому венгерская национальная служба безопасности.
Кто-то что-то нашел.
— Последние десять лет он расследовал одно происшествие. Ограбление Венгерского национального банка в конце войны. Немецкий офицер, точнее, оберфюрер СС Эрхард Бок и его подчиненные бежали из страны, прихватив тридцать шесть ящиков с золотом и драгоценными камнями, которые сегодня оцениваются в 92 миллиона долларов. Согласно документам того времени, всё это они погрузили на пароход и отправили по Дунаю в Вену. Однако по пути пароход попал под авианалет. Сокровища выбросили за борт примерно в том месте, где Дунай сливается с Моравой.
— И эти сокровища так и не были найдены?
— Да. Это удивляло моего отца, потому что факт ограбления широко известен, так же как и судьба сокровищ. Дело в том, что устье Моравы сильно мелеет в это время года. А если учесть, что в течение двух лет имела место сильная засуха, то тогда оно было совсем мелким. По мнению отца, кто-то должен был обнаружить эти ящики прежде, чем их засосало речным илом.
— И у вашего отца есть другая теория, верно я понял?
Их взгляды встретились.
— Он считает, что сокровища никуда не увозили, а спрятали где-то в Будапеште. Эрхард Бок наверняка рассчитывал, что сможет вернуться за ними. Конечно, этого не произошло, и на смертном одре Бок намекнул, что сокровища остаются на прежнем месте. Он якобы захоронил их там, где до них не дотянутся даже когти мертвых евреев.
Такер вздохнул.
— Как говорится, бывших нацистов не бывает.
— Два дня назад отец оставил на моем автоответчике загадочное послание. Он заявил, что совершил невероятное открытие благодаря важной подсказке, которую отыскал в недавно возвращенном архиве университетской библиотеки. Документ из пражской пещеры.
— Пражской пещеры?
Алица кивнула и поспешила объяснить:
— Библиотека здешнего университета обладает самым богатым после Израиля собранием еврейской теологической и исторической литературы. Когда немецкие войска оккупировали Будапешт, они сразу же закрыли еврейский университет и превратили его в тюрьму. Однако незадолго до этого самые ценные рукописи были спрятаны в подземном хранилище. Однако внушительное количество важных документов — три тысячи книг — немцы перевезли в Прагу. В еврейском квартале чешской столицы Адольф Эйхман собирался устроить музей исчезнувшей расы.
— Какой славный парень.
— Лишь в 1980-х годах эти книги были обнаружены в пещере под Прагой. А после падения коммунизма в 1989 году они были возвращены в Будапешт.
— И ваш отец нашел нечто важное среди этих возвращенных книг?
Девушка посмотрела ему в глаза.
— Да, в учебнике по геологии. Отец оставил сообщение на автоответчике, в котором просил меня, чтобы я, в свою очередь, попросила у британского министерства помощь в получении спутниковой информации. В Венгрии отец так и не смог ничего добиться.
— Что это за информация?
— Информация радара, зондирующего глубины земли с американского геофизического спутника. Ему нужно было глубокое подземное сканирование Пешта на другой стороне Дуная.
Алица посмотрела в окно на реку и сиявший огнями город.
— Получив это сообщение, я попыталась дозвониться до него, чтобы выяснить подробности. Мне это так и не удалось. Прошли сутки, и я начала беспокоиться. Я попросила одну из моих здешних подруг зайти к нему домой. Та сообщила мне по телефону, что квартира разгромлена, все перевернуто и разбито. Отец куда-то исчез. Тогда я села на первый же самолет, летевший рейсом в Будапешт. Весь день я провела в венгерской полиции. Похоже, там практически ничего не хотели делать, лишь пообещали держать меня в курсе розысков. Когда я вернулась к себе в отель, то обнаружила, что в моем номере был обыск. Дверь взломана, мебель перевернута, вещи разбросаны по всей комнате.
Алица выразительно посмотрела на Такера.
— Я не знала, что делать, не знала, кому доверять. Я просто убежала из отеля и оказалась на площади. Я была уверена, что за мной следят, но потом посчитала, что это просто паранойя. Скажите, что может быть кому-то от меня нужно? Что ищут эти люди?
— Так вы получили ту самую информацию со спутника, о которой вас просил отец?
Глаза девушки удивленно расширились. Она сунула руку в карман пальто и вытащила небольшую флешку.
— Так, значит, они ищут вот это?
— Вполне может быть, а также и вас. Чтобы использовать как средство давления на вашего отца.
— Но зачем? И где может быть мой отец?
Такер посмотрел на сотовый телефон, лежавший у него на коленях. Люди, за которыми следовал Кейн, подошли к седану, припаркованному за пределами исторической части города. Здесь пес замедлил шаг и юркнул в ближайшую тень. Старшего было легко заметить. Он стоял, прислонившись к капоту машины, и прижимал к уху мобильный телефон.
— Надеюсь, эти парни дадут нам подсказку, — сказал он. — Вы говорите по-венгерски?
— Говорю. Моя семья родом из Венгрии. После отправки венгерских евреев в Освенцим мы потеряли почти всех родственников. Но кое-кто все-таки остался в живых.
Такер похлопал по кровати рядом с собой.
— Тогда послушайте это.
Алица села рядом и вгляделась в экран сотового.
— Кто это снимает? — спросила она и наклонилась ниже. — Это те самые люди, что преследовали меня?
— Да, они.
Алица, прищурившись, посмотрела на Такера.
— Но как?..
— Я послал Кейна следить за ними. Он оснащен полным комплектом видеонаблюдения.
Его слова встревожили ее еще больше. Впрочем, Такер не стал вдаваться в подробности, а просто включил громкость. Шум уличного движения и завывание ветра поглощали слова громилы, однако несколько фраз прозвучало довольно отчетливо.
Алица сосредоточенно поджала губы и наклонила набок голову, прислушиваясь. Такер невольно обратил внимание на изящный изгиб длинной шеи.
— О чем они говорят? — спросил он.
Алица, запинаясь, начала переводить:
— Что-то о кладбище. Заброшенном еврейском кладбище.
Наконец громила закончил говорить по телефону и скрылся в седане. Алица покачала головой.
— В конце он упомянул название улицы. Шальготарьяни.
Как только машина отъехала, Такер взял телефон и, нажав на кнопку, передал команду Кейну.
— Возвращайся домой. Молодчина, Кейн.
Опустив телефон, он увидел, как пес развернулся и потрусил в сторону отеля. Убедившись, что с Кейном все в порядке, Такер повернулся к Алице.
— Похоже, что эта троица действует на свой страх и риск. Кто-то услышал о расследовании вашего отца. О том, что, возможно, обнаружены потерянные сокровища. Вот они и пытаются украсть награбленное.
— Что же нам делать? Обратиться в полицию?
— Я не уверен, что это будет самое мудрое решение, особенно если вы хотите найти вашего отца живым и здоровым.
Последние слова Такер произнес с особым нажимом. Алица тотчас побледнела. Что ж, это даже неплохо. Пусть знает, каковы ставки в этой игре.
— Теперь, когда эти типы потеряли след, они загнаны в угол. — Это можно было заметить даже на зернистой картинке видеокамеры. — Полиция уже взялась за поиски вашего отца. Теперь эта троица ищет вас, чтобы использовать в качестве инструмента шантажа, из чего следует, что в данный момент ваш отец все еще жив. Но теперь, поскольку вы тоже пропали, а полиция хотя и медленно, но все же делает свое дело, они будут вынуждены спешить. Боюсь, что, если сегодня ночью они не получат то, что им нужно, они убьют вашего отца, чтобы замести следы. Впрочем, даже если они добьются от него нужных сведений, его ждет все тот же печальный конец.
— Значит, нет никакой надежды?
— Надежда есть всегда. Они напуганы и, скорее всего, начнут делать ошибки.
И станут еще более опасными, мысленно добавил он.
— Что же нам тогда делать?
— Мы узнаем, куда они забрали вашего отца. Та улица, которую они назвали. Вам известно, где она находится?
— Нет, я не слишком хорошо знаю Будапешт.
— У меня есть карта.
Такер достал карту города и разложил ее на кровати. Касаясь плечом его плеча, девушка склонилась над картой рядом с ним. Аромат жасмина отвлекал.
— Вот она, — произнесла Алица. — Улица Шальготарьяни.
Такер провел пальцем по улице, заканчивающейся тупиком.
— Это почти в центре Пешта, и она как будто тянется вдоль… — Такер прочитал название и вопросительно посмотрел на девушку. — С кладбищем Керепеши. Оно может быть тем самым заброшенным еврейским кладбищем, о котором вы услышали из их разговора?
— Нет, вряд ли. Керепеши — старейшее кладбище во всей Венгрии. — Алица провела пальцем ближе к Дунаю. — Еврейский квартал вот здесь. Здесь же и большая часть наших захоронений. Это примерно в трех милях от кладбища Керепеши.
— Значит, мне придется взять Кейна и самому осмотреть эту улицу.
— Но это слишком опасно, — сказала девушка и тронула его за рукав. — Я не смею просить вас об этом.
— Вам не нужно меня просить. Если я не доведу это дело до конца, то они придут и за мной. Тот тип, которого я оглушил в переулке, видел, что вы были не одна. Знаете, я не хотел бы провести остаток жизни, постоянно оглядываясь и проверяя, не преследуют ли меня агенты венгерской охранки.
— Тогда я пойду вместе с вами.
— Извините, но у нас с Кейном такое правило: мы работаем только вдвоем. Вам лучше остаться здесь.
С этими словами он шагнул к двери, но Алица преградила ему дорогу.
— Вы не говорите по-венгерски. Вы не знаете, как выглядит мой отец. И вы совсем ничего не знаете о городе. В опасности жизнь моего отца. Я не собираюсь сидеть сложа руки, надеясь, что все обойдется. Когда-то мои соплеменники тоже на это надеялись. Сами знаете, чем это для них кончилось.
Было видно, что она собралась спорить с ним, но Такер лишь пожал плечами.
— Хорошо, вы убедили меня. Я действительно не знаю языка. Пойдемте.
Такер вместе с Алицей сидел на заднем сиденье такси. Машина катила по великолепному Цепному мосту, соединяющему оба берега Дуная. Девушка сидела посередине, между Кейном и Такером. Пес все это время высовывал нос в приоткрытую щель окна и радостно бил хвостом.
Алица погладила Кейна по холке, что, возможно, усилило радостное настроение четвероногого пассажира. По крайней мере, присутствие собаки успокаивало. Напряжение, которым было сковано все ее тело, слегка ослабло. И все же она крепко сжимала отцовский свитер, лежавший у нее на коленях. Сжимала так, что побелели костяшки пальцев.
Выйдя из отеля, они слегка замешкались, чтобы забрать Кейна, который покорно ожидал их перед входом. Потом по пути в Пешт им пришлось ждать друга ее отца, того самого, кто согласился тайком проникнуть в опечатанную полицией квартиру, чтобы забрать что-нибудь из вещей в шкафу. Им был нужен его запах. Дело было рискованное, но, похоже, за квартирой никто не наблюдал.
И все-таки Такер продолжал следить, нет ли за ними «хвоста» — тот вполне мог увязаться за ними, когда они проехали по мосту и, оставив Буду, покатили по улицам Пешта.
Еще через пятнадцать минут они добрались до центра второй половины города и проехали мимо похожего на огромный парк кладбища Керепеши с его массивными мавзолеями, бесчисленными скульптурами и длинными рядами могильных камней.
Такси остановилось на улице Шальготарьяни, на границе кладбища. Сказав несколько слов по-венгерски таксисту, который большую часть пути подозрительно косился на Кейна, Алица расплатилась с ним и даже сунула пару лишних банкнот за доставленные неудобства.
Все вылезли и подождали, пока такси не уедет. Когда машина наконец скрылась из вида, Алица повернулась к Такеру.
— Ну, что теперь?
— С этого места мы отправим Кейна на задание. Но сначала его нужно экипировать.
Такер указал на парковую скамью, почти незаметную в тени старинного дуба. Густо поросшая буками и березами, кустарником и зарослями диких роз, вся улица казалась старой и заброшенной. В темноте мерцали огни нескольких домов. Сама дорога была разбитой, с многочисленными рытвинами, как будто по ней давно никто не ездил. Такер подвел спутницу к скамье, и они сели.
Кейн присоединился к ним лишь после того, как, задрав ногу над трухлявым пеньком, «пометил» улицу как свою законную территорию.
Ухватив пса за загривок, Такер встряхнул спрятанный под собачьим «комбинезоном» тактический жилет — хотел проверить, что никакая деталь не болтается и не выдаст лязгом его четвероногого напарника. С этого места они должны действовать как можно более незаметно. Такер включил видеокамеру, приподнял объектив и проверил наушник пса.
— Все в полном порядке, дружище, — сказал Такер, пригнувшись к собачьей морде. — Готов к охоте?
Ответом ему стало энергичное помахивание хвостом. Темные глаза Кейна блеснули в темноте.
Алица протянула Такеру шерстяной свитер. Кейн уже хорошенько обнюхал его, но дополнительная порция запаха дела не испортит.
— Цель! — произнес Такер. Пес старательно принюхался к свитеру, затем приподнял голову. Такер указал на обсаженную деревьями улицу: — Иди по следу и найди!
Пес вздрогнул и устремился вперед. Еще несколько секунд, и он исчез в темноте, как будто его здесь никогда не было.
Такер встал и вытащил сотовый телефон. Он заранее надел наушник и включил ларингофон, чтобы общаться с Кейном без помощи рук. Вскоре в наушнике послышалось шумное дыхание пса. Чувствительный микрофон многократно усиливал любые звуки. Отлично.
Проверив связь еще разок, Такер повернулся к Алице.
— Вы можете подождать здесь. Если мы что-нибудь найдем…
Она явно была не против остаться, но все-таки встала.
— Я пойду за вами.
Такер кивнул и, проверив отобранный у венгра пистолет, засунул его за ремень.
— Посмотрим, что найдет Кейн.
Они зашагали по улице. Такер шел, стараясь держаться в тени густо заросшей деревьями аллеи, избегая пятен света, отбрасываемых окнами редких домов. Впрочем, в подобной предосторожности особой необходимости не было. В наушник он слышал дыхание пса, а на экране мобильника видел, где тот находился. Собака была продолжением его органов чувств, а не просто напарником по работе.
Вскоре они услышали, как вдалеке залаяли другие собаки, по всей видимости почуявшие появление Кейна. Если люди имеют в носу примерно шесть миллионов обонятельных рецепторов, то поисковые собаки вроде Кейна — триста миллионов, что во много раз увеличивает их способность распознавать запахи. Это позволяет им обнаружить цель на расстоянии, равном длине двух футбольных полей.
Такер не сводил глаз с дороги и постоянно прислушивался, не идет ли кто сзади. Он также отслеживал передвижения Кейна — тот постоянно петлял в поисках следа. Такеру казалось, что его собственное восприятие расширяется. Все его органы чувств были напряжены до предела, сравнявшись по остроте восприятия с его четвероногим другом.
Он теперь по-иному, более остро, ощущал близость Алицы: запах ее кожи, звук шагов, участившееся дыхание. Стоило ей сократить расстояние между ними, как он спиной уловил тепло ее тела.
На экране телефона Кейн еще раз перебежал улицу, двигаясь, судя по всему, в направлении тупика. Домов там не было, заросли как будто стали гуще и выше, а деревья старее. На экране появилась кирпичная арка, наполовину скрытая деревьями. Ее фасад сильно потрескался и был изрядно выщерблен. Вход закрывали заржавленные чугунные ворота.
Интересно, что там, за ними?
Стараясь держаться в тени, Кейн обошел небольшую площадку перед входом. К арке прилепился крошечный домик смотрителя кладбища. В окнах было темно. Кейн подошел к воротам и понюхал их нижний край. Такер заметил, как пес тотчас напрягся: вытянул нос вперед и поджал хвост. Ага, значит, что-то нашел…
Такер обернулся и прикоснулся к плечу девушки.
— Кейн взял след, обнаружил там запах вашего отца.
В глазах Алицы вспыхнула надежда. Девушка торопливо шагнула вперед, но Такер крепко сжал ей руку и удержал на месте.
— Держитесь позади меня, — сказал он. Затем потрогал ларингофон и отдал команду Кейну: — Молодчина. Пригнись. Спрячься!
Он увидел на экране, как пес нырнул в сторону и скользнул в тень справа от арки.
Такер повел Алицу вперед. Вскоре они дошли до конца улицы. Вокруг, похоже, все было спокойно. Уэйн подвел девушку к высокому буку.
— Я проверю ворота, — сказал он. — Посмотрю, заперты они или нет. Вы оставайтесь здесь и ждите, пока я не дам вам знак, что все в порядке.
Алица кивнула и нервным жестом машинально прижала руку к горлу.
После этого Такер последовал примеру Кейна: вместо того, чтобы идти по прямой, обошел стоянку по периметру, стараясь держаться в тени. Луна над головой светила ярко, бросая на землю слишком много света.
Такер пригнулся, чтобы его не заметили из окон пристроенной к арке сторожки. Нет, все тихо. Еще пара шагов, и он оказался возле ворот. На его счастье, те были не заперты. Такер рискнул протянуть руку, чтобы толкнуть одну половинку. Увы, прежде чем он успел это сделать, темноту за воротами прорезали лучи двух мощных фар. Ослепленный, Такер застыл на месте.
Из темноты раздался знакомый грубый голос. К несчастью, человек говорил по-венгерски. Такер решил не обращать на него внимания. Бросившись в сторону, он выхватил отобранный у оглушенного «охотника» пистолет и выстрелил по фарам.
Из-за ворот открыли ответный огонь.
Раздался треск разбитого стекла, и одна фара погасла. Затем машина устремилась вперед.
Черт!
Такер отскочил от арки, чтобы не попасть под колеса летевшего прямо на него седана. Не успел он отскочить в сторону, как у него за спиной с лязгом распахнулись ворота и мимо него на площадку вылетела похожая на огромного черного зверя машина. Раздался треск выстрелов, и Такер поспешил нырнуть в заросли, где спрятался за стволом старого дуба и попытался перевести дыхание. Затем через ларингофон отдал команду Кейну:
— Спрячься!
Сам он решил сделать то же самое.
В следующее мгновение до него донесся громкий крик, перекрывший собой даже рев мотора. Кричали по-венгерски. Такер осмелился выглянуть из-за дерева. Дверь заднего пассажирского сиденья машины была приоткрыта. В свете уличного фонаря он увидел, как Алицу затащили в салон автомобиля. По всей видимости, подъехавший сзади седан застал ее врасплох, а включенные фары высветили место, где она пряталась.
Верзила-венгр с рябым лицом держал девушку за горло, приставив к ее виску пистолет. На этот раз он попытался заговорить по-английски:
— Выходи сюда, или я ее пристрелю!
Не имея иного выбора, Такер, подняв руки, вышел из-за дерева. Пистолет он держал за скобу одним пальцем.
— Бросай оружие! — крикнули ему.
Такер бросил пистолет в сторону седана, и тот улетел под днище машины.
— Иди сюда!
Ага, история принимает интересный оборот — явно не к добру. Он приблизился к Алице. Та виновато посмотрела на него, как будто извинялась.
Такер покачал головой.
Ты ни в чем не виновата.
Такера довольно поверхностно обыскали, после чего вместе с Алицей под дулом пистолета повели к воротам, которые теперь болтались на петлях. Седан медленно покатил вслед за ними, подталкивая их вперед.
За кирпичной кладкой арки заросли сделались гуще. Деревья были обвиты плющом, повсюду рос папоротник. Могилы и склепы напоминали разбросанные по земле детские кубики. Многие были взломаны и зияли черными ямами. Ограды были повалены или, словно пьяные, стояли покосившись одна на другую. Белые мраморные плиты и камни поросли мхом и лишайником. Большая часть могил была завалена кучами листьев и мусора.
Такер посмотрел на Алицу. Судя по ее глазам, она узнала это место.
На ближней могильной плите была высечена звезда Давида.
Это было то самое заброшенное еврейское кладбище.
Их подтолкнули к домику смотрителя. В глубине крошечного помещения, просачиваясь через плотные занавески, мерцал свет.
Когда они подошли ближе, дверь открылась, и они на мгновение зажмурились от яркого света.
В дверном проеме стоял мужчина — высокий, похожий на скелет, в очках с толстой роговой оправой. Его взгляд равнодушно скользнул по Такеру и остановился на Алице.
Девушка неуверенно шагнула вперед.
— Профессор Чорба?..
Значит, этот человек ей знаком.
— Jó estét, мисс Барта, — поприветствовал он ее. — Извините, что мы встретились с вами в столь прискорбных обстоятельствах.
Он отошел в сторону, уступая ей дорогу.
— Домонкош, проведи наших гостей. — Глаза профессора наконец остановились на лице Такера. — Вот уж не думал, что наша независимая мисс Барта наймет телохранителя. Это я недоглядел. Впрочем, не такой уж серьезный промах.
Рябой громила по имени Домонкош подтолкнул Такера в спину, и тот шагнул в дверной проем.
Помещение производило довольно странное впечатление: на полу из грубых досок были разбросаны толстые, хотя и изрядно потертые ковры; низкий потолок с деревянными стропилами, в углу небольшой очаг, в котором ярко алели угли.
Домонкош подтолкнул Такера к стене. Второй громила занял пост возле окна. Еще один вышел в прихожую, видимо для того, чтобы посмотреть, нет ли кого на улице, чтобы в случае чего открыть стрельбу.
Прислонившись к стене, Такер уловил знакомый кисловатый запашок. Тот доносился откуда-то из соседнего помещения. Все понятно. Где-то там лежит мертвое тело, а может, даже не одно, которое уже начало разлагаться. Скорее всего, хозяин сторожки.
Был и другой запах — запах свежей крови.
К стулу был привязан человек с растрепанными седыми волосами. Все его лицо было в синяках, один глаз распух. Из обеих ноздрей тянулись полоски запекшейся крови. Когда Такер вошел внутрь, единственный целый глаз вспыхнул искоркой надежды, однако эта искорка моментально погасла, стоило ему вновь увидеть своих мучителей.
— Алица! — надсадно прохрипел он.
— Отец! — Она бросилась к нему и опустилась на колени рядом со стулом. По ее щекам потекли слезы. Девушка обернулась к человеку, который встретил ее в дверях: — Как вы могли?
— Боюсь, у меня есть на то девяносто два миллиона причин, моя дорогая.
— Но вы же проработали с моим отцом почти тридцать лет!
— Да, верно, в том числе десять лет при коммунистическом режиме, пока ваш отец находился в Лондоне, наслаждаясь радостями свободного мира. — В голосе профессора Чорбы звучала зависть и еле сдерживаемая ярость. — Вы не понимаете, каково нам было жить здесь. Я потерял мою дорогую Марию лишь потому, что у врачей не нашлось в нужном количестве антибиотиков. Затем я потерял мою маленькую отважную Луизу. Ее застрелили при разгоне демонстрации. Я не позволю, чтобы сокровище вернули нынешнему правительству, потому что оно ненамного лучше прежнего. Просто до власти дорвались старые игроки от политики.
Не позволю! Никогда!
— Так вы решили присвоить сокровище? — с вызовом спросила Алица. Было видно, что его слова не пробудили в ней сочувствия.
— Я использую его на благие цели, мы поможем угнетенным, исцелим страждущих!
— А что будет с моим отцом? — разрыдалась девушка. — Его вы тоже исцелите?
— Его я оставлю в живых — при условии, что он не станет упрямиться и согласится сотрудничать. Так же, как и вы, мисс.
Свежо предание, подумал Такер.
То же недоверие отразилось и на лице Алицы.
Чорба вытянул руку.
— Благодаря моим источникам я знаю, Алица, что вы раздобыли то, о чем просил вас отец. Сведения со спутника, полученные от американцев.
— Не… делай… этого!.. — выдавил привязанный к стулу старик. Каждый звук давался ему с великим трудом.
Алица посмотрела на отца, а затем на Такера.
Выбора у нее не было, Уэйн это понял. Ее обыщут, изобьют и в любом случае получат то, что им нужно.
Такер опустил голову — не только чтобы шепотом высказать свое мнение, но также спрятать ларингофон. У него отобрали телефон и нож, но не заметили горошину наушника в левом ухе и прилепленный к горлу ларингофон. Тот был довольно чувствительный, чтобы воспринимать даже малейший шепот.
Алица неохотно отдала похитителям флешку. Чорба и его подручные моментально оживились. Пользуясь моментом, Такер прикрыл рукой рот и прошептал едва слышные команды.
Кейн прячется в тени. Такеру слышно, как стучит его сердце, слышно его негромкое дыхание.
Пес вспоминает грохот выстрелов, скрежет шин, вонючий бензиновый выхлоп. Он хочет броситься к партнеру, залаять, зарычать, впиться зубами в его врагов.
Но он остается в тени, потому что ему так велено.
Теперь в его ухе звучит новая команда.
ПРИНЕСИ МОЙ ПИСТОЛЕТ, СПРЯЧЬСЯ ПОД МАШИНОЙ.
Кейн выглядывает в темноту, на освещенную лунным светом площадку, где лежит пистолет. Он знает, что такое пистолет. Он видел, как тот полетел под машину, куда его бросил напарник. Пистолет лежит там.
Прижимаясь к земле, Кейн выскакивает из темноты и хватает зубами пистолет. Язык тотчас ощущает привкус дыма, пороха и пота напарника. Кейн двигается бесшумно и быстро ныряет обратно в тень. Затем бросается под арку на еле слышный звук остывающего мотора — туда, откуда доносится вонь горелого масла, — готовый скользнуть под брюхо машины и ждать.
Однако откуда-то слева доносится рычание.
Из зарослей возникает какая-то тень.
Он чует других собак, их запах на дороге, на кустах, в воздухе.
Они пометили эту территорию как свою. Кейн опускает пистолет на землю, в грязь. По движениям напряженных лап он узнает вожака стаи, когда тот выходит ему навстречу в окружении нескольких силуэтов, которым принадлежит это место. Это их земля, и на ней могут находиться только они. Чужакам здесь не место.
Чтобы помочь напарнику, Кейн должен сделать эту землю своей, хотя бы на одну ночь.
Приглушенно рыча, он бросается навстречу самой крупной тени.
Рычание и вой безумной собачьей драки зловещим эхом прокатились по сторожке. Эти звуки чем-то напоминали доисторическую эпоху, где всегда были кровь, злоба и выживание.
Такер услышал эти звуки в наушник.
Кейн.
Его сердце сжалось от страха.
Домонкош улыбнулся. Услышав этот дикий хор, он что-то сказал по-венгерски. Стоявший у окна громила ухмыльнулся в ответ.
В отличие от них, Чорба даже не поднял головы от ноутбука, который извлек из «дипломата».
— Бродячие псы, — пояснил он, не сводя глаз с экрана. — Они нашли себе приют на этом заброшенном кладбище.
Неудивительно, что никто не отреагировал на присутствие здесь Кейна. Для них он всего лишь один из многих бродячих псов.
— Псы! — продолжил Чорба. — Вот кому вы хотели отдать сокровища, Якоб!
Отец Алицы поднял голову и посмотрел на бывшего коллегу. Якоб Барта и его дочь крепко сжали друг другу руки. Они не питали никаких иллюзий по поводу своего ближайшего будущего, зная, что живыми их отсюда не выпустят.
— Но те, кто стоит у власти, еще хуже диких псов, — продолжил Чорба. — Если дать им такое количество золота, оно вызовет настоящий огненный смерч коррупции и беззакония. Погибнет много людей. Нет, этому не бывать, им оно не достанется.
Такеру стоило немалых трудов прислушиваться к хору собачьей свары. Прекратилась она столь же внезапно, как и началась. Затаив дыхание, он напряг слух, пытаясь понять исход битвы, но так ничего и не услышал.
Никакого частого дыхания, никого сопения, никакого шороха лап по земле.
Привычное присутствие его Кейна куда-то исчезло, сменившись гнетущей тишиной. Неужели поврежден аудиодатчик? Или он как-то выключился во время драки Кейна с чужими собаками?
Или случилось нечто худшее?
Сердце Такера как будто подкатило к горлу.
Кейн…
Чорба радостно потер руки.
— Наконец-то!
На экране ноутбука появилось изображение старой карты кладбища, начерченной еще от руки. На ней была помечена даже кирпичная арка.
Профессор указал на экран.
— Якоб нашел эту карту среди старых документов, в которых описывалось погребение 1888 года и то, как могильщики пробились в пещеру, расположенную под кладбищем. Венгерский ландшафт изобилует целой системой таких подземных пустот естественного происхождения. Даже здесь, под Будапештом, существует примерно две сотни пещер — больших и малых, — которые тянутся прямо под нашей столицей. В основном это следствие естественной геотермической активности региона.
Алица вздрогнула, в глазах ее застыл ужас.
— Умирая, оберфюрер СС Эрхард Бок сказал, что похищенное золото спрятано под землей, где до него не дотянутся даже когти мертвых евреев. Он говорил прямо и недвусмысленно, имея в виду еврейское кладбище. Под еврейским кладбищем. Это вполне в духе нацистов — спрятать награбленные сокровища на еврейском кладбище. Должно быть, Эрхард Бок что-то слышал о небольшом захоронении, расположенном на некотором расстоянии от еврейского квартала, в частности о том, что под кладбищем есть пещера. Спрятав там сокровища, он, по всей видимости, ликвидировал всех, кому было о них известно, а также уничтожил все ссылки и сведения о ней в литературе. Тем самым Бок гарантировал, что тайна умрет вместе с ним, если он не сможет позднее забрать эти сокровища.
Якоб Барта поднял голову и повернулся к дочери.
— Откуда ему было знать, что одна из этих старинных книг сохранится до наших дней и вернется в Будапешт. Зло беспечно, оно никогда ни о чем не думает.
Его последние слова были обращены к Чорбе, но не достигли цели.
— Вот оно, нашел, — произнес профессор.
На экране появилась современная фотосъемка, сделанная со спутника и наложенная на старинную карту. Метод подповерхностной геолокации грунта позволял обнаружить подземные пустоты: тайные подвалы, бункеры, пещеры, вернее, целую систему пещер. Топографические линии, появившиеся на экране, очертили контуры кладбища. Темные пятна означали скрытые пустоты. В верхнем левом углу отчетливо виднелось размытое пятно, располагавшееся под одной из отмеченных на карте могил.
Чорба повернулся к ним. Глаза его радостно сверкнули.
— Это она! — Он посмотрел на Домонкоша. — Возьмите двух своих людей. Скажите им, чтобы захватили с собой молотки, ломики и веревки. Если сокровище на месте, то нам хватит всего одной ночи, чтобы погрузить его на грузовик и вывести из Будапешта, прежде чем кто-то заподозрит что-либо.
Верзила указал на Такера и заговорил по-венгерски. Чорба кивнул и что-то ответил тоже по-венгерски.
Такер повернулся к Алице.
— Он говорит, что на вид ты сильный, — с испуганным видом пояснила она. — Им наверняка пригодится лишняя пара рук, когда они станут вскрывать могилу.
Которая вполне может стать его собственной, подумал Такер.
Чорба указал на Алицу:
— Свяжите ее. Как только мы убедимся, что сокровища на месте, мы решим, что нам с ними делать.
Запястья и лодыжки Алицы быстро обмотали веревками. Как только с этим было покончено, Чорба поднял небольшой чемоданчик, поставил его на стол и откинул крышку. Внутри оказались серо-желтые блоки взрывчатки С-4, снабженные детонаторами. Чорба нажал на кнопку, и один за другим зажглись зеленые огоньки.
Тогда он повернулся и заговорил по-английски, главным образом для пленников:
— Этой вещью со мной любезно поделились коллеги Домонкоша из службы национальной безопасности. — С этими словами он поднял радиопередатчик. — Этакий подарок, который поможет стереть наши следы, зато сотворит небольшой хаос, который в свою очередь поможет нам незаметно выскользнуть из Венгрии.
Пристально глядя на Такера, Чорба сунул передатчик в карман.
— А пока, как мне кажется, он послужит нам чем-то вроде страховки на тот случай, если ты задумаешь выкинуть какую-нибудь глупость. Одно нажатие кнопки, и Алица и Якоб навсегда останутся на этом кладбище.
Такера грубо подтолкнули к двери, а из нее — в холодную ночь. После яркого света внутри сторожки кладбище показалось ему еще темнее. Он осмотрелся по сторонам в надежде увидеть верного пса. Вдруг Кейн сумел спрятаться с пистолетом под машиной?
Проверить это можно было, лишь заглянув под брюхо седана. Сделав вид, как будто за что-то зацепился, Такер растянулся плашмя на земле. Домонкош мерзко хохотнул у него за спиной. Лежа на животе, Такер попытался увидеть, есть ли что-то под брюхом седана. Увы, там было темно, и он ничего не заметил.
Но главное, там не было Кейна.
В следующий миг чья-то рука схватила его за воротник и поставила на ноги.
— На этих пятнадцати акрах, — предупредил Чорба, — земля сплошь и рядом усеяна камнями. Этак недолго расшибить голову. Я бы советовал всем внимательно смотреть под ноги.
В его словах Такеру послышалась угроза.
Чорба повел их за собой, держа в одной руке фонарь, в другой — радиопередатчик. Такер шагал следом, за ним — все остальные. Их небольшая колонна медленно двигалась по заросшему плющом кладбищу. Тот буквально душил в своих объятиях любую поверхность, каждый камень. Его спиральные щупальца цеплялись за одежду. Сломанные ветви хрустели под подметками, словно хрупкие кости.
Они шагали вперед, и пляшущие огоньки фонариков выхватывали из темноты вещи пострашнее, нежели старые указатели на земле. Все чаще вокруг черными пастями зияли ямы, наполовину скрытые листьями или плющом, провалившиеся или разграбленные старые могилы.
Угроза это или нет, но Такер решил отнестись к словам Чорбы серьезно и внимательно следил, куда ставит ноги.
Позади него подручные профессора оживленно переговаривались о чем-то по-венгерски. Не иначе как обсуждали вопрос, как им потратить свою долю из 92 миллионов долларов. Профессор шел молча, погрузившись в задумчивость.
Такер воспользовался моментом, чтобы пощупать ларингофон и попытаться связаться с Кейном.
— Эй, приятель, ты слышишь меня?
Кейн притаился посреди притихшей своры.
Он истекает кровью, тяжело дышит, взглядом отпугивает других.
Никто не рискует подойти к нему ближе. Наконец самый первый осмелился подползти к нему на брюхе, негромко скуля в знак того, что признает поражение. На его шее видны следы от клыков Кейна, однако он жив, он научился покоряться противнику, который одержал над ним верх. От него несет мочой и покорностью.
Кейн разрешает ему подползти ближе. Они трутся мордами, и Кейн разрешает ему подняться и занять свое место в стае.
Затем Кейн поворачивается. Схватка увела его от машины, от пистолета. Он смотрит перед собой, размышляя, что ему делать, когда в ухе раздается команда:
— Найди меня. Принеси пистолет. Прячься.
Теперь эта дикая территория принадлежит ему, и Кейн бросается к тому месту, откуда началась схватка. Он молча несется через заросли, неслышно ныряет в кусты, перепрыгивает через темные ямы, обходит камни.
Похоже, теперь ему принадлежит не только эта территория.
Тени неслышно следуют за ним.
Он не один.
Держа радиопередатчик, Чорба что-то выкрикнул по-венгерски. Он остановился рядом с плоским склепом, крыша которого была приподнята над землей не более чем на фут. Собственно говоря, склеп был почти не виден под толстым слоем полусгнивших листьев и перегноя, как будто земля вознамерилась поглотить его целиком.
Такеру протянули молоток и ломик. Он тотчас подумал, как лучше воспользоваться ими к собственной выгоде. Однако теперь у профессора в руках пистолет, причем направлен он в его сторону. Свои руки Чорба явно марать не собирается. Кроме того, в кармане у него радиопередатчик. Такеру вспомнился ужас, застывший на лице Алицы, безысходное горе в глазах ее отца.
Он не имеет права их подвести.
Ему остается одно: беспрекословно выполнять все приказы. И он взялся за работу наравне с остальными. Действуя молотками и ломиками, они оторвали от стен каменную крышу. После чего перешли на одну сторону и, просунув в щель ломики, попытались приподнять мраморную плиту, как если бы это был канализационный люк. Задача казалась почти невыполнимой, однако спустя пару минут плита с хлопком оторвалась от земли. Из образовавшейся щели тотчас пахнуло серой — казалось, это на них из преисподней дохнул сам дьявол.
Один из троицы поспешно перекрестил лоб, как будто отгораживаясь от темных сил. Остальные — правда, не совсем искренне — отпустили в его адрес ехидные шуточки. Затем все с удвоенной энергией вновь принялись толкать и приподнимать крышку, чтобы сдвинуть ее с основания склепа.
Чорба подошел к ним с фонариком в руке и, направив луч вниз, с явным удовольствием выругался по-венгерски. Остальные разразились радостными воплями.
От стены склепа вниз, теряясь в темноте, уходили ступеньки.
Они нашли нужную им могилу!
Негромко прозвучали новые приказы.
Под дулами двух направленных в него пистолетов Такер был вынужден сесть на край соседнего склепа. Домонкош и Чорба, вооружившись фонариками, вместе спустились по ступенькам вниз, чтобы проверить, что там внутри. Вскоре они исчезли в темноте, лишь свет их фонариков жутковато мерцал в глубине разверстой могилы.
Терять Такеру было нечего. Он приготовился действовать и сидел, заведя руки за спину, всем своим видом давая понять, что готов к сотрудничеству. Притворившись, будто что-то бормочет себе под нос или молится, он полушепотом озвучивал в ларингофон команды.
Кейн, будь осторожен. Держись в тени, принеси пистолет.
Такер держал ладони за спиной открытыми и ждал.
Он глубоко и ритмично дышал, чтобы сохранить спокойствие. И зорко следил за темнотой из-за полуопущенных век.
Давай, Кейн.
Один из венгров неожиданно вскрикнул, и Такер увидел, как он нацелил пистолет на кусты. Из зарослей донеслось приглушенное рычание, слева мелькнула какая-то тень, хрустнула ветка. Затем тишину со всех сторон нарушил рык сразу нескольких собачьих глоток. В темноте замелькали какие-то тени.
Оба подручных Чорбы испуганно вытаращили глаза и что-то залопотали по-венгерски.
Их взяла в кольцо обитавшая на кладбище свора бездомных собак.
Затем Такер почувствовал, как его пальцев коснулось что-то холодное и влажное. Он испуганно вздрогнул. Но нет, все вокруг тихо. Потрогав у себя за спиной, он нащупал собачью шерсть. В следующую секунду ему в ладони легло что-то тяжелое.
Пистолет.
— Молодец, — прошептал он в ларингофон. — Будь рядом.
Похоже, Кейн успел обзавестись дружками.
Такер осторожно положил пистолет на могилу позади себя. Поскольку внимание охранников сейчас было приковано к собакам, он воспользовался этой возможностью, чтобы на ощупь проверить, крепко ли сидит в ухе Кейна приемник. Не хотелось бы в столь критические мгновения вновь лишиться преданного друга.
Нет-нет, только не сейчас.
Сейчас связь с псом — единственная его надежда.
Такер выключил устройство, затем вновь включил. Оставалось только надеяться, что этого окажется достаточно.
Спустя минуту его ухо наполнил треск статических разрядов, это означало, что все в порядке.
— Спасибо, Кейн, а теперь возвращайся к своим друзьям и жди в темноте.
Кейн тотчас юркнул в заросли. Его движение выдало лишь еле слышное царапанье когтей по мраморной плите. Еще минута, и стало тихо. Свора растворилась в темноте ночи.
Когда стало окончательно понятно, что опасность миновала, оба охранника стряхнули с себя страх и даже посмеялись, уверенные в том, что это собаки испугались их.
В ухе Такера звучало приглушенное дыхание Кейна. Затем он осторожно сунул пистолет за пояс и прикрыл его полой куртки.
Надо сказать, что он успел вовремя.
Потому что в следующий миг из склепа раздался крик, а свет фонариков сделался ярче. Затем из-под земли показалось лицо Домонкоша, который, сияя улыбкой от уха до уха, рявкнул, отдавая новые приказы. Такер был готов поклясться, что разглядел в его глазах блеск золота.
Неужели они и впрямь нашли пропавшее сокровище?
Такера заставили подняться на ноги и последовать за Домонкошом в глубь склепа. Из чего он сделал вывод, что для того, чтобы вытащить клад на поверхность, им нужны дополнительные рабочие руки. В сопровождении двух охранников Такер двинулся вниз по ступенькам.
Узкие ступени вели вниз от кирпичных стен, прорубленные в естественном камне. Досчитав до ста, Такер сбился со счета. Умолкли и следовавшие за ним охранники. Казалось, будто каменная толща давила на них тяжким гнетом, так же как и мечты об ожидающих их внизу сокровищах. Вскоре Такер слышал вокруг себя лишь сопение и эхо шагов. Где-то далеко внизу капала вода.
Отлично.
Наконец, освещаемый фонариком Чорбы, замаячил конец лестницы.
Дойдя до пещеры, Домонкош ступил в нее первым и, словно в приветственном жесте, развел руки, как будто приглашал гостей войти к себе в дом. Он вновь обрел голос и теперь весело перебрасывался словами со своими подчиненными.
Такер сделал несколько шагов внутрь. Размеры естественного склепа не могли не впечатлять: с потолка пещеры капала вода, свисали сталактиты, стены сплошь в известковых потеках. Интересно, подумал Такер, сколько евреев-рабов замучил до смерти оберфюрер СС Эрхард Бок, чтобы пробить тоннель в эту пещеру, и сколько еще людей потом нашли здесь свой конец, чтобы унести его тайну в могилу? И вот теперь, глядя на Чорбу, он подумал о том, как этот ученый, еврей по национальности, смог забыть трагическое прошлое своего народа и участвовать в краже золота, омытого кровью его безвестных соотечественников?
Профессор Чорба стоял рядом со штабелем ящиков, каждый размером примерно в кубический фут. Деревянную поверхность каждого украшала свастика.
Кстати, он уже успел вскрыть один, сняв его с самого верха. По полу были рассыпаны золотые слитки, каждый размером с упаковку масла.
Чорба повернулся к ним. Глаза его горели безумием.
Он заговорил, и все остальные начали что-то радостно выкрикивать.
Затем он снизошел до того, чтобы поделиться своей радостью с Такером.
— Эрхард Бок солгал, — заявил он с благоговейным трепетом в голосе. — Здесь не тридцать шесть ящиков, здесь их более восьмидесяти!
Такер мысленно произвел подсчет. Находка тянула на двести миллионов долларов.
Что ж, очень даже неплохо, если ради этого вы готовы убить нескольких ни в чем не повинных кладбищенских сторожей, доброго университетского профессора, его дочь — и это не считая моей скромной персоны. И кто поручится, что список жертв будет этим исчерпан?
Всё, он насмотрелся достаточно.
Такер вытащил пистолет и сделал три выстрела.
Три выстрела в голову.
На землю упали три тела. Последним был Домонкош. Этот падал с растерянным выражением на лице, как будто не верил в то, что происходит.
Четверых вывести наверх Уэйн не мог. Слишком рискованно. Но одного — того, кто стоял за всем этим, — вполне.
Чорба споткнулся о ящик и вытащил из кармана детонатор.
— Еще один шаг, и я нажму на кнопку!
Такер нарочно сделал шаг вперед — хотел проверить серьезность его намерений. Дрожащий палец профессора лежал на кнопке.
Затем, поморщившись, Чорба выполнил угрозу.
— Я вас предупреждал!
— Я почему-то не услышал никакого взрыва, — спокойно произнес Такер. — А вы?
Чорба нажал на кнопку еще несколько раз.
Такер шагнул к нему и вырвал из его рук детонатор, отключил и сунул себе в карман. Затем махнул пистолетом в сторону лестницы.
— Я ничего не понимаю, — пробормотал профессор, но спорить не стал.
Такер не стал ему ничего объяснять. Как только Кейн принес пистолет, ему ничего не стоило пристрелить Домонкоша и двух его подручных еще наверху, однако он опасался, что, услышав выстрелы, Чорба может запаниковать и сделает то, что только что попытался сделать сейчас, — нажмет на кнопку.
Так что Такер был вынужден спуститься вниз.
Пройдя примерно четвертую часть ступенек, он потерял радиосвязь с Кейном. Собачье дыхание в ухе стихло. Это вселило в него уверенность, что на такой глубине передатчик Чорбы в равной степени бесполезен. Но, только спустившись вниз, Такер окончательно в этом убедился и наконец почувствовал себя в безопасности.
Наконец они вышли из склепа. Чорба попытался было нырнуть в заросли.
— Кейн, останови его.
Из зарослей навстречу профессору вышла какая-то тень и перегородила ему дорогу. В темноте сверкнули глаза, раздалось рычание. Затем по обе стороны материализовались другие силуэты. Тишину ночи, подобно далеким раскатам грома, прорезало рычание.
Чорба в ужасе отшатнулся, споткнулся о камень и полетел головой вперед в одну из открытых могил. Затем последовал глухой удар, а за ним — неприятный хруст.
Такер поспешил к открытой могиле и заглянул в зияющую яму. Профессор неподвижно лежал на глубине шести футов. Шея была неестественно вывернута. Судя по всему, местные привидения решили, что будет лучше, если он навсегда останется здесь, на кладбище.
Маячившие рядом с Такером тени, как будто по некоему неслышному сигналу, постепенно растворились в лесу, оставив после себя лишь шорох листьев.
К Такеру с виноватым видом подошел Кейн. Казалось, что пес за что-то стыдится.
Такер наклонился и взял собачью морду в ладони.
— Кто у нас хороший мальчик?
Тогда Кейн вытянул шею и прикоснулся холодным собачьим носом к носу Такера.
— Правильно. Ты.
Спустя полчаса Уэйн сидел в седане с разбитыми фарами. Мотор был выключен.
Он уже освободил Алицу и ее отца и поведал им обо всем, что произошло. Теперь они сами, если сочтут нужным, могут рассказать все властям — правда, без упоминания его имени.
Алица наклонилась и заглянула в открытое окно.
— Спасибо вам, — она поцеловала его в щеку. — Вы уверены, что не хотите остаться? Хотя бы на денек?
В ее голосе Такер услышал предложение. Увы, он знал: стоит ему остаться, как это тотчас все усложнит. У него имелось двести миллионов причин, почему он должен уехать.
— А как же вознаграждение? — спросила Алица.
Такер тотчас представил себе Чорбу, лежащего на дне могильной ямы с переломанной шеей.
— На этом золоте слишком много крови, — ответил он. — Если у вас найдется немного лишних денег… Я знаю, что в том лесу живут несколько бездомных собак. Им бы пригодилась еда, теплое место, где они могли бы провести ночь, и любящая семья.
— Я сделаю, чтобы так оно и было, — пообещала Алица. — Тем более разве не того же самого хочется всем нам?
Такер посмотрел на дорогу, что виднелась за кирпичной аркой.
Когда-нибудь — да, но не сегодня.
— До свидания, Алица, — сказал он и повернул ключ зажигания.
На сиденье рядом с ним Кейн ударил хвостом и высунул голову в окошко. Заурчал мотор, а в следующий миг пес испустил душераздирающий вой, словно прощался с братьями по крови.
Седан устремился вперед и выехал в арку.
Лес позади машины взорвался десятком собачьих глоток — тут был и лай, и вой. Собачьи голоса эхом перекликались среди деревьев, как будто пытались поскорее прогнать людей с кладбища.
Машина катила вперед, и сквозняк гонял по салону туристические буклеты. Похоже, ее прежний владелец мечтал о далеких путешествиях, на которые в числе прочего и намеревался потратить золото.
Одна листовка криво налипла на ветровое стекло. На ней были изображены пальмы и ослепительно-белый песчаный пляж.
Экзотическое название тотчас заставило вспомнить другое время, другую страну, другие мифы.
Занзибар.
Такер усмехнулся, а Кейн повилял хвостом.
Да, этого достаточно.
* * *
Так заканчивается приключение Такера и Кейна в Будапеште. Впрочем, впереди их ждет еще одно, когда в романе «Линия крови» они доберутся до Занзибара. Судьбоносная встреча с коммандером Пирсом из отряда «Сигма» сделает их участниками увлекательных событий, происходящих в разных уголках Земли. Новое приключение приведет к страшному научному открытию — Бессмертные до сих пор живут среди нас.
