— Ну-ка, скажи мне еще разок, почему мы едем в тумане по шоссе М1-11 в теологический колледж в Кембридже? — спросил Билли, пытаясь рассмотреть дорогу сквозь ветровое стекло «рено лагуна», взятого напрокат в аэропорту Хитроу. — Это как-то связано с францисканским монахом из Швейцарии, к тому же евреем, который дружил с продавцом пишущих машинок во время Второй мировой войны?

— Он не продавал пишущие машинки. Его звали Оливетти. Он их производил. Миллионы машинок.

— Но ведь францисканский монах действительно был евреем да еще и шпионом?

— Ты надо мной издеваешься, — сказала Финн.

— Я перед тобой преклоняюсь, — возразил Билли Пилгрим. — Не слишком внимательный человек увидит в тебе привлекательную женщину под тридцать, с приятным характером и милой улыбкой, а на самом деле ты бомба с часовым механизмом, отсчитывающим время до очередного взрыва. Возникает ощущение, что твоя жизнь представляет собой бесконечную охоту с участием гончих и зайцев, только невозможно определить, кто заяц, а кто гончая.

— Но согласись, со мной ведь не скучно, — сказала Финн и улыбнулась другу.

— Скучно? О нет. На самом деле существование рядом с тобой наполнено увлекательными событиями. Сначала в нас стреляли в самом центре Лондона, а потом нам пришлось сражаться с малайскими пиратами бок о бок с современным Робинзоном Крузо, который помешан на сыре.

— Ты специально выставляешь все так, будто это какое-то безумие, — заявила Финн. — На самом же деле ничего особенного не происходило.

— Ну конечно, — беззаботно проговорил Билли. — Всего лишь обычный рабочий день нашей крошки Фионы. — Он прищурился. — Что написано на том знаке?

— А-1134, — ответила Финн.

— Проклятье, — выругался Билли и резко крутанул руль направо.

Громадный «рено» послушно свернул на съезд с автострады.

Они пробирались по окутанным туманом узким улочкам Кембриджа, поглядывая на студентов, которые возникали из дымки, похожие в своих академических одеяниях на призрачных летучих мышей. Время от времени мимо проезжала какая-нибудь машина, ее фары напоминали горящие желтые глаза испуганной совы.

— Такое ощущение, что здесь никого нет, — сказала Финн. — Ни людей, ни машин. Точно мы приехали в город-призрак.

— Сейчас середина июня, — объяснил Билли. — Конец семестра. Все разъехались по домам на каникулы, остались только зубрилы.

— Зубрилы?

— Те, кто трудится, не давая себе ни отдыха ни срока, с утра до ночи, подлизы, добровольно вызвавшиеся сделать для своих преподавателей какую-нибудь скучную работу.

— Прямо как в Колумбусе, штат Огайо, — улыбнувшись, проговорила Финн.

— Ладно вам, мисс Райан, бьюсь об заклад, что вы сами были зубрилой.

— Ничего подобного. Если я не уезжала на раскопки с родителями, то работала в «Макдоналдсе», как и мои друзья, а по субботам напивалась со всеми вместе.

— Мне трудно представить Фиону Райан в роли плохой девочки, — заметил Билли и, прищурившись, посмотрел в ветровое стекло. — Проклятье, — снова пробормотал он.

— Нам нужно на улицу Ридли-Холл-роуд, — сообщила ему Финн, изучавшая карту Кембриджа в путеводителе. Они доехали до конца Фен-Козуэй и свернули направо. — Недалеко от Молтинг-лейн.

— Это совсем рядом со старой пивной «Гранта паб», — сказал Билли. — Если я еще не забыл свои студенческие годы, там подают отличную картофельную запеканку с мясом.

— Мне казалось, ты учился в Оксфорде.

— У меня была подружка в Кембридже.

— И что с ней произошло?

— К сожалению, она плохо переносила яхты. Вышла замуж за врача и уехала в Новую Зеландию. Наверное, предпочла стать женой богатого гинеколога, чем быть бедной герцогиней.

— Поверни здесь, — перебила его Финн, показывая налево.

Перед ними открылась улица с древними ольхами, в ветках которых запутались клочья тумана.

— Теперь направо, — сказала Финн через пару секунд.

А в следующее мгновение они выехали на Ридли-Холл-роуд.

— Не очень похоже на улицу, — заметил Билли, останавливая машину. — Тут всего один квартал.

Слева от них стояло большое учебное здание с шиферной крышей. За прошедшие десятилетия оно подверглось самым разным изменениям с точки зрения стиля и цвета — от красного до бледно-желтого; викторианские окна соседствовали с оконными переплетами середины века и современными из металлопластика.

— Похоже, это и есть Ридли-Холл, — сказала Финн.

— И значит, тут находится резиденция нашего загадочного францисканца, — проговорил Билли и кивком показал направо. — «Тополиный коттедж».

— Что-то я не вижу никаких тополей, — пробормотала Финн, наклонившись, чтобы посмотреть в окно со стороны Билли. — Да и коттеджем это не назовешь.

Дом, стоявший напротив Ридли-Холла, был большим, высотой в два с половиной этажа, слегка закопченным, с полудюжиной карнизов и таким же количеством колпаков над дымовыми трубами, которые торчали из каждого угла. Оштукатуренные стены цвета табака и высокие сводчатые окна с тяжелыми плотными шторами — в таких домах жили честные горожане в историях про Шерлока Холмса. Или подозрительные священники в романах Агаты Кристи. Словно для того, чтобы скрыть слегка неряшливый вид дома, узкий садик перед ним являл буйство красок: куда ни падал взор, всюду цвели самые разные цветы.

Финн и Билли выбрались из машины и зашагали по дорожке, выложенной плитняком. Сводчатую дверь из дубовых планок с мощными железными петлями украшал молоток в форме львиной головы. А под ним была прибита видавшие виды медная табличка с надписью: «Брат Лука Пачиоли».

— По-моему, не очень похоже на еврейское имя, — сказал Билли.

Через мгновение дверь распахнулась, и старик в кардигане и брюках из саржи изучающе посмотрел на них сквозь ярко-красные очки для чтения. У него были длинные белоснежные волосы и аккуратно подстриженная бородка клинышком. Он ужасно напоминал Санта-Клауса на летней диете. Старику было около восьмидесяти, но он не производил впечатления дряхлого человека. В одной руке он держал старую бриаровую трубку.

— Вы Мартин Керзнер? — спросила Финн.

Глаза старика широко раскрылись.

— Меня так не называли с военных времен, — сказал он. — Как необычно!

— Мэтью Пеннер из Лозанны просил передать вам привет, — сказала Финн. — Меня зовут Финн Райан. А это мой коллега Билли Пилгрим.

— Брат Мэтью. Боже мой, я думал, он давно умер.

— Он сказал, что вы, возможно, сумеете ответить на несколько вопросов, которые возникли у нас касательно брата Бартоломе де лас Касаса и ордена «Черные рыцари».

— Ну, мне известно, что брат Бартоломе давно покоится в могиле, где, нисколько в этом не сомневаюсь, весело ворочается с боку на бок, — проговорил старик. — А вот «Рыцари» — совсем другое дело, — добавил он и сделал шаг в сторону. — Входите, пожалуйста. Я приготовлю чай с печеньем и, если пожелаете, расскажу то, что знаю.

Внутри, как и снаружи, дом выглядел так, будто сошел со страниц романа Агаты Кристи. В темном коридоре стены до середины были обшиты панелями, а выше покрыты обоями с рисунком в мелкий цветочек, почти стершимся от времени. Сразу налево находилась столовая с эркером, справа — кухня и чулан, дальше виднелась темная винтовая лестница, а за ней еще две комнаты: гостиная слева и библиотека справа. И снова панели на стенах и обои с цветочками.

В гостиной и библиотеке имелось по маленькому камину, где горел огонь, и обе комнаты выходили окнами на длинный узкий садик с дюжиной цветочных клумб и несколькими огромными дубами, которые выглядели так, будто им уже несколько веков. Туман начал рассеиваться, и в просветах появились заплатки голубого неба.

У трех из четырех стен в библиотеке стояли набитые до отказа книжные шкафы. Стопки книг и газет лежали на всех горизонтальных поверхностях, включая ковер на полу. У окна пристроился старый письменный стол, на котором громоздились груды бумаги, точно снежные сугробы. Финн моментально почувствовала себя здесь как дома: кабинет ее отца выглядел точно так же.

Перед столом стояли два кожаных кресла. Старик спокойно сбросил с них стопки книг и бумаг и жестом предложил Билли и Финн присесть.

— Сейчас вернусь, — сказал он и исчез.

— Симпатичный старикашка, — проговорил Билли, оглядывая теплую комнату, в которой царил жуткий беспорядок.

— Мне рассказывали, что как-то раз он запер человека в каюте корабля, горящего в Карибском море. Он служил наемным убийцей в израильской разведке.

— И где только ты умудряешься находить таких людей? — удивленно сказал Билли. — Меня ему определенно удалось одурачить.

Через несколько минут старик вошел в комнату, держа в руках поднос, на котором стояло все необходимое для чаепития, включая маленькую тарелочку с разным печеньем. Он поставил поднос на стол, налил визитерам чай в соответствии с их пожеланиями, взял с тарелки шоколадное печенье с прослойкой из шоколадного крема, сел на стул по другую сторону стола, на секунду опустил печенье в чай и, причмокнув, откусил кусочек.

— Зубы уже совсем не те, что прежде, — объяснил он и принялся с удовольствием жевать.

Сделав глоток чая, он удовлетворенно фыркнул и откинулся на скрипучую старую обивку из кожи.

— Если вы знаете, что меня звали Мартином Керзнером, тогда вы наверняка встречались с Абрамо Вергадорой.

Вергадора был итальянским историком, с которым Финн познакомилась два года назад, когда собирала сведения о пропавшем легионе Люцифера Африканского и исчезновении так называемого Евангелия Люцифера.

— Да, однажды, — ответила она.

— Если меня не обманывает память, мисс Райан, вы как-то связаны с его убийством.

— Да, я была у него незадолго до того, как его убили, — сдержанно ответила Финн.

— В конце концов в убийстве обвинили «Третью позицию», радикальную террористическую группу, действующую в Италии, — сказал старик.

— Для ушедшего на покой преподавателя теологии вы прекрасно информированы, — заметила Финн.

— Вы когда-нибудь слышали об организации «П-два», тоже итальянской?

— Нет.

— Название означает «Пропаганда-два». Это была тайная организация, которая действовала в союзе с Ватиканом в целях борьбы с коммунизмом путем установления в Италии полувоенной «авторитарной» демократии. В какой-то момент им удалось проникнуть во все слои итальянского общества, от университетских преподавателей и полицейских до самого премьер-министра. «Третья позиция» являлась одним из их передовых отрядов. По общему мнению, «П-два» была объявлена вне закона после того, как о ней стало известно во время банковского скандала тысяча девятьсот восемьдесят первого года, в котором был замешан Ватикан.

— Вы хотите сказать, что на самом деле ее никто не запрещал?

— Именно. Они просто придумали себе новое название.

— «Cavallo Nero», орден «Черные рыцари», — сказал Билли.

— Совершенно верно, лорд Пилгрим, — ответил старик.

— Вы знаете, кто я такой? — Билли был потрясен.

— Разумеется, и кто такая мисс Райан — тоже. Я стар, милорд, но я не дурак. Мои друзья из Лозанны предупредили меня о вашем визите, не говоря уже о том, что в прошлом году, после ваших драматических эскапад в Южно-Китайском море, о вас трубили все газеты.

— Я бы предпочел, чтобы вы называли меня Билли.

— Не Уильям?

— Так звали моего отца. Билли будет лучше.

— Как пожелаете.

— «Черные рыцари» и брат Бартоломе де лас Касас, — напомнила ему Финн.

— Ах да, — пробормотал старик. — Ацтекская ересь Эрнана Кортеса. И судьба «Девы Марии Заступницы», погибшей неподалеку от Ки-Уэста во Флориде.

— С которой в следующем, тысяча пятьсот двадцать втором году подняли все без остатка сокровища. А заодно спасли брата Бартоломе де лас Касаса. Все это мы нашли в архиве в Севилье, — сказал Билли.

Старик рассмеялся и взял еще одну печенину.

— Севилья. Архив разбитых мечтаний. Тысяча разработанных планов, десять тысяч карт, на которых изображено, где спрятаны сокровища. А вам известно, что Томас Торквемада, первый великий инквизитор, проводил заседания испанской инквизиции в том самом здании, где сейчас располагается Архив Индий? Если бы стены могли разговаривать, крики несчастных жертв оглушили бы вас.

— Я по-прежнему не вижу связи с «Черными рыцарями», — проговорила Финн.

— «П-два» стала умелым продолжателем дела инквизиции — Ватиканской инквизиции — по всему миру, не только испанской. Их главной задачей в те времена — кстати, как и сейчас — было находить и уничтожать врагов Святой церкви. Иногда с невероятной жестокостью. В какой-то момент стало ясно, что они должны находиться на расстоянии вытянутой руки от Ватикана, поэтому они наделили особыми полномочиями орден доминиканцев, и появились так называемые Гончие Бога — Domine Canis, такая вот старая шутка. Они должны были находить еретиков. Теми же, кто обладал властью, могуществом и громким именем, как, например, Эрнан Кортес, занималась еще более засекреченная группа внутри ордена доминиканцев — «Cavallo Nero», «Черные рыцари». В сущности, они были боевиками Ватикана. — Старик немного помолчал. — И остаются таковыми сейчас.

— Кортес был еретиком?

— К тому времени, как Эрнан Кортес покончил с Мексикой, он стал исключительно богатым человеком. И не собирался никуда уезжать, что очень беспокоило тогдашнего губернатора Кубы, дона Диего Веласкеса. Каким-то образом ему удалось узнать, что Кортес укрыл от испанского короля огромное состояние, более того, у него имелись доказательства.

— Кодекс Кортеса.

— Да, — кивнул старик. — Полная история, включая точные указания, как найти тайное хранилище, настоящий Золотой город, спрятанный в джунглях Юкатана.

— И что случилось с кодексом?

— Бартоломе де лас Касас вез его в Ватикан. Во время крушения «Девы Марии Заступницы» кодекс пропал.

— Но история на этом не закончилась, верно? — сказала Финн.

— Подобные истории никогда не заканчиваются так просто. И потому превращаются в легенды и мифы.

— А как она закончилась?

— Вопросительным знаком и слухами, — с улыбкой ответил старик.

— Слухами какого рода? — спросила Финн.

— О том, что дон Диего Веласкес, губернатор Кубы и заклятый враг Кортеса, не был дураком. Он сделал копию кодекса и отправил ее на другом корабле, «Сан-Антон», каракке или каравелле, то есть на судне значительно меньших размеров, чем галеоны, перевозившие сокровища. Некоторые из этих кораблей весили меньше ста тонн, были быстрыми, и по большей части их использовали для доставки важных пассажиров или документов.

— Например, копии кодекса, — сказал Билли.

Старик снова кивнул.

— Ну да, документов вроде кодекса.

— А что случилось с тем кораблем? — спросила Финн.

— Он утонул во время того же урагана, что и «Дева Мария Заступница», — ответил старик, налил себе еще чашку чая и взял с тарелки третье печенье.

— Где? — поинтересовался Билли.

— О, это уже совсем другая история, — проговорил старик, у которого засверкали глаза за стеклами цвета леденцов.

— И вы готовы нам ее рассказать? — тихо спросила Финн.

— Я был бы счастлив это сделать, если бы знал, но данный вопрос находится за пределами моих полномочий.

— Полномочий? Какое странное слово, — сказал Билли.

— Вы когда-нибудь слышали об организации, которая называется «Ватиканская стража»?

— Господи, только не еще один тайный орден! — со смехом вскричал Билли.

Старик улыбнулся.

— Ничего тайного, хотя мы не стремимся сообщать всем вокруг о нашем существовании.

— А что такое «Ватиканская стража»? — спросила Финн.

— Общество католиков, обеспокоенных судьбой церкви. В него входят как люди, не имеющие монашеского сана, так и те, для кого религия стала призванием. Мы отслеживаем деятельность определенных групп внутри Святейшего престола, но стараемся не привлекать к себе внимания. Может сложиться впечатление, что Ватикан больше, чем другие организации, способен самостоятельно поддерживать у себя порядок, но события прошедших ста лет, к сожалению, показали, что это далеко не так.

— «Quis custodiet ipsos custodes?» — кивнув, проговорил Билли.

— Вот преимущества классического образования! — заметил старик.

— «Кто будет сторожить самих сторожей?» — перевела Финн. — В обычной школе тоже можно кое-чему научиться.

— Именно так, — не стал спорить старик. — И вы совершенно справедливо сделали мне выговор. В старости я стал страдать снобизмом. — Он снова обмакнул печенье в чай. — Платон, а позже Ювенал были абсолютно правы. Наблюдатели не в состоянии наблюдать за собой, поскольку любой может пасть жертвой коррупции. Поэтому наблюдатели должны находиться за пределами организации, за деятельностью которой они следят. Так появилась «Ватиканская стража».

— И она наблюдает за деятельность «Черных рыцарей»?

— Да, уже много лет.

— Какое отношение все это имеет к Кортесу и его кодексу? — спросила Финн с легким разочарованием в голосе.

— Напрямую — никакого, — сказал старик. — Но «Черные рыцари» за прошедшие годы заключили несколько позорных союзов, чтобы добиться своих целей.

— Каких союзов? — спросил Билли.

— Очень опасных, — ответил старик. — Важен не сам кодекс, а то, куда он ведет. Кроме того, нас беспокоят люди, которые идут по этому пути.

— Кто? — прямо спросила Финн.

— Я не имею права называть их вам. На самом деле моя цель — довести до вашего сведения, что вам лучше прекратить свои изыскания.

— А если мы не послушаемся вашего совета?

— Тогда идите с Богом, — ответил старик. — Но сначала я предлагаю вам навестить одного моего друга.

— Кого?

— Его зовут Пьер Жюмер. Он живет в Париже и владеет книжным магазином на улице Юшетт. Возможно, он сумеет направить вас лучше, чем я.