Глава 18
Бережно держа на руках Питера, Сэм смотрел, как служащий здания ставит его «Рейнджровер» на стоянку подземного гаража многоквартирного дома «Парк Хадсон». Он должен был догадаться, что Корал выберет модный адрес в Вест-Сайде. Она сказала, что работает самостоятельно теперь, после смерти Брауна. Ист-Сайд, за парком — вот тот район, где живут старые богачи, то есть большинство ее потенциальных клиентов. Более разнообразное население Вест-Сайда состояло из людей театра, шоу-бизнеса и им подобных, хотя здесь, на реке Гудзон, жили и многие миллионеры с Уолл-стрит, откуда можно дойти пешком до Линкольн-Центра и Центрального парка. Здесь, на Вест-Сайде, Корал, наверное, чувствовала себя так, словно вообще не работает.
Он сказал швейцару:
— Я уже готов.
— Мисс Андерс велела отправить вас наверх.
Сэм вошел в дом и сел в лифт, а Питер мирно спал, словно родиться, а через несколько минут быть похищенным у матери — вполне обычное событие. Сэм позволил себе подумать о том, проснулась ли уже Мэгги и обнаружила ли, что Питер исчез. Молчание его сотового телефона могло означать лишь то, что она все еще спит, или радуется, что они оба исчезли.
Было полвторого ночи.
Сэм почти на час задержался с приездом сюда. Он прошел по коридору и остановился перед дверью, размышляя. Хотя Мэгги отвергла Питера, Сэм сомневался, что она будет в восторге, когда узнает, что младенец в доме у Корал. Сейчас он в этом не сомневался. Пэт, бармен в «Молли Мэлоунз», мог бы попросить жену позволить им остаться, но не в час ночи на понедельник, той единственной ночи, когда Пэт не работает. Гостиница исключалась. Сэм не мог поселиться там с новорожденным и избежать нежелательных расспросов. Кроме того, в гостиничном номере не найти того, что нужно Питеру, в отличие от женской квартиры.
У двери Корал он погладил ручку Питера, изумленный тем, какой хрупкий на ощупь этот новорожденный младенец. И прошептал:
— Войдем туда, Питер, мой мальчик?
Тот шевельнулся, не открывая глаз, ухватил Сэма за мизинец и снова уснул.
Сэм постучал. Дверь открылась. Корал стояла необутая, в черных колготках и свободной белой блузе, с растрепанными волосами.
— Ну, лучше бы вам войти, — сказала она, и у нее был такой голос, будто эта идея ей не слишком нравится.
— Корал, если мы тебе в тягость… — Он осекся. Ему было больше некуда идти.
— Нет-нет. Заходи. Я ведь тебя пригласила, помнишь?
Сэм шагнул в прихожую. Его взгляд остановился на потрясающей картине, изображающей двух балетных танцоров.
— Фонтейн и Нуриев, если тебе интересно, — сообщила она. — Входи.
Он прошел вслед за ней и присвистнул.
— О, какая элегантная квартира…
Он присел было на темно-бордовый стул с мягкой обивкой, но Корал позвала его:
— Иди сюда, Сэм.
Он пошел на ее голос и попал в роскошную спальню, с ванной комнатой и прилегающей гардеробной. Портрет балерины в желто-черно-белом наряде занимал почти всю стену.
— Марго Фонтейн в роли Авроры в «Спящей красавице», — сказала Корал.
Это был дом театральной дивы — или той, которая хотела бы быть ею. Сэм почувствовал себя непрошеным гостем.
— Неси его сюда.
Корал удалось достать настоящую колыбельку, плетеную корзинку с козырьком, покрытую оборками из белого кружева. Рядом стояли белое кресло-качалка и белый пеленальный столик.
— Консьерж достал их у кого-то из жильцов. Я попросила его пока отказаться от услуг моей горничной. Тебе не нужны лишние глаза.
— Во что тебе обходится эта квартира?
— Около шести штук в месяц. — Корал протянула руки к Питеру, и Сэм позволил взять его. Она откинула мексиканское одеяло и воскликнула:
— О-о-о! Какие у тебя глаза! Точно, как у твоего папы. И совсем не похожи на мамины, и это хорошо.
Раздраженный Сэм сказал:
— Не говори так в его присутствии!
Она принюхалась.
— Его нужно перепеленать, Сэм. Ты привез подгузники?
— Э… нет. Здесь есть недалеко круглосуточная аптека?
— В Вест-Энде.
Сэм посмотрел в сторону двери, потом снова на Питера.
— Ничего. Я закажу доставку. А пока будем импровизировать.
Корал положила Питера на пеленальный столик, ушла за угол и вернулась с маленьким желтым полотенцем.
— Полагаю, ты не подумал, что нужно захватить смесь для его питания?
— Не подумал. Он как раз спал.
— Ладно. Пока я могу развести немного соевого молока и капнуть туда несколько капель патоки.
Набор детских бутылочек и одеял принесли вместе со столиком. Сэм понимал, что они с Корал делают все механически. Он старался не думать о том, что подумает Мэгги, когда проснется. Он знал, что поступил правильно, но от этого не чувствовал себя лучше.
Сэм сел на табурет у туалетного столика Корал.
— Кажется, я не понимал, что умение ухаживать за ребенком — врожденное.
Она оглянулась через плечо.
— Я нянчила детей в молодости.
Он попытался улыбнуться.
— Вот. Все чисто и хорошо, — сказала Корал, поднимая Питера. — Подойди, папа, поцелуй его на ночь.
Сэм подошел и поцеловал сына. Питер уже спал, когда она плотно завернула его и положила в колыбельку, сказав:
— Он будет чувствовать себя в безопасности, туго спеленатый таким образом, словно еще в утробе.
Они не смотрели друг на друга.
Корал открыла ящик туалетного столика и достала бутылочки. Сэм подумал, что она тоже старается не думать о Мэгги.
— Лучше нам приготовить какую-нибудь смесь. Он будет голоден, когда проснется.
Сэм последовал за Корал на кухню мимо галереи танцоров и отдал ей травы.
— Акушерка Мэгги сказала давать ему чай из этих трав, когда он не сосет грудь.
Они смотрели на травы и молчали.
Зазвонил сотовый телефон Сэма. Он достал его и посмотрел на номер. Звонок был из «Йерберии Гваделупе». Неужели Мэгги все-таки нужен Питер? Он злился на нее за то, что она поставила его в такое положение.
— Мэгги? — спросила Корал.
— Да.
— Ты ответишь?
Некоторое время он держал в руке звонящий телефон.
— Нет.
Корал поставила воду для чая Питера. Пока она закипела, телефон Сэма звонил еще три раза. Было еще пять звонков, пока Корал разбавляла соевое молоко, подливала в него патоку и теплого чая. Сэм не смотрел на сообщения, пока Корал наполняла бутылочки. Она уронила одну, и ей пришлось заново стерилизовать ее, и все это время они слушали телефонные звонки. Она убрала бутылочки и уткнулась лбом в дверь холодильника, дрожа.
— Скажи мне еще раз, зачем ты это сделал, Сэм?
Он сердито ответил:
— Я не знаю. Давай выберем: попытка аборта, покушение на убийство, отказ в сексе, угроза ребенку — весь мир сейчас знает о Питере и думает, что он — Христос, видит Бог! И в довершение всего этого сегодня она мне сказала, что ей не нужен Питер, только развод. Я могу его забрать. Угадай, что еще? Я месяцами надрывался, а она — большая тайна — чертовски богата. И все время была богатой.
Корал вздохнула. Сэм повесил голову.
— Питеру опасно оставаться с ней после того интервью.
Корал достала бутылку красного вина, уже распечатанную, наполнила два бокала, подала один ему, прислонилась к холодильнику, как он к стене, и они выпили.
— Тебе хочется спать? — спросил Сэм, видя в мыслях «Йерберию Гваделупе».
— Я — нет, но у тебя был трудный день, правда? Любовные игры со мной у тебя в офисе, потом ты бросился спасать Мэгги после ее интервью на телевидении, потом стал отцом, а теперь… теперь ты беглец.
— Это если она донесет на меня.
— Ты думаешь, она донесет?
— Она знает, что я забрал Питера. Она понимает, что я не причиню ему вреда. Зачем ей жаловаться? Он ей все равно не нужен. — Сэм понимал, что это звучит неубедительно.
— Ну, на твоем месте я бы валилась с ног.
— А ты?
— Нет.
Сэм осознал, что Корал очень красива в своих колготках.
— Замечательная квартира, знаешь ли. Покажи мне ее.
Корал посмотрела на свои ноги, вздохнула, потом скрестила руки и снова посмотрела на него.
— Как мне повезло, что ты ее одобряешь. Я могу показать тебе ящик со своим бельем, или зубную щетку. Посмотрим, что еще?
Сэм выпрямился.
— Я не хотел… Корал, в чем дело?
— Никто здесь не был до тебя, Сэм. Ни Тео, ни вообще кто-либо из мужчин.
— Да, я это понял. — Он не знал, что еще сказать.
Корал налила еще вина, потом со стуком поставила бутылку.
— Я покажу тебе, что я делаю, когда остаюсь одна по ночам.
Она вышла из кухни и пошла к спальне. Сначала взглянула на Питера, потом открыла еще одну дверь, вошла и включила свет.
— Сними туфли.
Сэм повиновался.
Комната была не больше трех с половиной на пять метров, но обе длинные стены представляли собой зеркала от пола до потолка. Вдоль них тянулись поручни. На подставке со стойкой для дисков внизу стояла маленькая стереосистема. Корал превратила вторую спальню квартиры в студию для танцев. Деревянный пол пружинил под ногами.
— Садись, если хочешь.
Сэм сел.
— Я сама заказала эти полы. Это кленовый шпунт с пазами. Под ним другой пол, с твердыми резиновыми подушками на каждом стыке. На обычном полу танцоры ломают голени, или того хуже.
Она открыла стенной шкаф, где стояли полки с обувью для танцев, достала пару красных балетных тапочек, надела их и завязала ленты над щиколотками. Потом подошла к поручню и сказала:
— Это называется балетный станок. — И она начала делать упражнения.
Сэм смотрел, очарованный. Теомунд Браун нашел ее в кордебалете одного мюзикла и превратил в элегантную проститутку. Но прежняя Корал до сих пор здесь, в Линкольн-Парке, где жили многие богатые люди театра, а Метрополитен-опера, Американской театр балета и другие находятся совсем близко, можно дойти пешком, и до Бродвея рукой подать.
— Наверное, ты часто ходишь в театр, — заметил он.
— Да, одна. — Корал поднимала ноги, держась за станок, выполняя движения, названия которых он не знал.
— Ты превратила в хобби прежнюю карьеру. Это хорошо.
Она хмыкнула.
— Хобби? Наверное, я никогда так это не называла. Да, полагаю, это хобби, но я очень хорошо это делаю, Сэм. Я умею делать лучшее из того, что делала Марго Фонтейн.
Сэм пожалел, что нельзя взять обратно слова насчет хобби.
— И что это?
Она остановилась, переводя дыхание, подбоченилась.
— Адажио Розы.
— Что розы?
— Посмотри диски на букву Ч и возьми «Спящую красавицу» Чайковского.
Он нашел диск и сказал:
— Знаешь, ты можешь теперь загрузить это из Интернета.
Она фыркнула.
— Посмотри в шкафу. Ты найдешь четыре шелковых розы.
Сэм их нашел.
— Что теперь?
— Она делала это в октябре 1949 года в первом акте «Спящей красавицы». Принцесса Аврора празднует восемнадцатый день рождения. Приезжают четыре жениха и дарят ей красные розы.
Корал стала в позицию, вытянув руки в стороны.
— Ладно, включай музыку.
Сэм включил и услышал звуки арфы.
Тело Корал начало интерпретировать музыку. Она подняла руки над головой, словно это были раскрывающиеся лепестки цветов. Она вращалась без усилий. Поднималась на носки, сгибалась в талии, руки ее летали, снова и снова, потом скользила, подобно лебедю. Она была похожа на принцессу из снов любого мужчины, красные туфельки летали по полу.
— Теперь идите сюда, мистер Даффи. Ты будешь принцами, ухаживающими за мной. Вытяни руку. Я обопрусь на тебя и сделаю второй арабеск на пуантах.
Из стереосистемы неслись звуки фанфар и рокот барабанов. Затем весь оркестр заиграл величественную музыку.
Корал встала на кончик левой ступни, правую ногу подняла и отвела назад, одной рукой легонько опираясь на руку Сэма. Он не мог поверить своим глазам.
— Раскрути меня, — сказала она.
Он повиновался, опасаясь, что она упадет, но Корал вращалась, как волчок.
— Подай мне розу.
Он подал, и она отпустила его руку и взяла розу, балансируя без опоры на кончике пальцев левой ноги. Каждый раз, когда звучала барабанная дробь, она брала еще одну розу.
Наконец, Корал торжествующе подняла обе руки над головой и стояла на пуантах, как ему показалось, целую вечность, держа в руке все четыре красные розы. Затем она сделала пируэт и поклонилась.
Сэм не верил глазам. Хотелось раскопать могилу Брауна и еще раз убить его. Пораженный, он зааплодировал, крича «браво».
Корал впорхнула в его объятия, поцеловала в щеку и сказала:
— Благодарю вас, принц.
Когда музыка смолкла, они услышали плач Питера.
Корал потребовалось время, чтобы снова укачать ребенка. Сэм с тревогой смотрел, возьмет ли Питер бутылочку и станет ли пить самодельную смесь. Малыш выпил. Когда Корал положила его в колыбель, она увидела, как Сэм вызвал полученные сообщения, недолго послушал их, потом быстро выключил телефон и сделал большой глоток вина.
— Слишком поздно, — услышала Корал его обращение к телефону. Он взглянул на нее. — Мэгги расстроена, но я не могу отнести Питера обратно. По крайней мере, один человек в ее церкви — очень добрая, но болтливая женщина — знает, где находится Мэгги. Репортеры могут найти ее в любой момент. Что мне делать?
— Ну, ты не можешь ничего сделать до утра. Давай снимем с тебя эту одежду.
Она стащила с него туфли и носки и приподняла брови, почувствовав запах, что заставило его рассмеяться.
— Давай мне эти штаны, — сказала она. За ними последовала рубаха. Со словами «Спасибо, Корал», Сэм скользнул под желтое покрывало и сразу же уснул.
Держа в руках его одежду. Корал перевела взгляд с Сэма на Питера. Пока все идет хорошо. Сэм ничего не заподозрил. Он представляет собой большой комок пластилина, из которого она может лепить.
Теоретически она могла взять Питера и отдать его Луису прямо сейчас, но Корал не собиралась начинать новую жизнь, преследуемая полицией. Она гадала, когда приедет Франсиско и составит план.
Сворачивая рубаху Сэма, Корал вспомнила тот последний раз, когда видела Франсиско спящим, за день до того, как уехала из Мехико. Он лежал на левом боку, как и Сэм. Он быстро засыпал, как и Сэм, — беспокойным сном, глаза его двигались под закрытыми веками; несомненно, он видел во сне похищение ребенка. Глаза Сэма тоже двигались; вероятно, он видел плачущую женщину. Может быть, Мэгги раньше и не нужен был Питер, но это могло измениться. От клиента, жена которого работала в агентстве по усыновлению, Корал знала, как трудно отнимать новорожденных у матерей, давших им жизнь, даже если они уже подписали бумаги и отказались от них.
Корал положила одежду и потянулась к сотовому телефону Сэма. Может, его и не интересуют послания Мэгги, зато они интересуют ее, Корал. Если есть вероятность, что мать вмешается, и Луис должен это знать. Она осторожно взяла телефон с черного столика, следя за глазами Сэма, которые быстро двигались во сне. На цыпочках ушла в ванную — черные плитки на полу, желтая штора душевой кабины, зеркальная стена, шаровые светильники над умывальником.
Она подсмотрела пароль Сэма, когда он пользовался телефоном, и теперь присела на стульчак и вызвала последний из набранных номеров. Потом ввела код Сэма.
Первое послание от Мэгги было коротким и сердитым: «Сэм, сейчас же верни Питера!»
Второе было менее резким и чуть более длинным: «Сэм, ты получаешь мои сообщения? Почему ты не отвечаешь?» Следующее было полно слез: «Где ты? Зачем ты это делаешь? С Питером все в порядке? Позвони мне. Пожалуйста, позвони мне».
Следующее сообщение удивило Корал. «Сэм, ну хорошо. Тебе необходимо знать правду! Есть вероятность, что Питер не твой ребенок! Есть вероятность, что ты не имеешь на него никаких прав. Никаких, ты меня слышишь? Когда принесешь его обратно, я объясню».
Корал улыбнулась. Хороший ход, Мэгги.
Последнее сообщение потрясло Корал.
«Сэм, верни моего ребенка! Сэм, верни моего ребенка. Я нужна ему; он нужен мне. Я говорила не серьезно, когда сказала, что он мне не нужен. Я не то хотела сказать! Он всего лишь малютка. Ты не можешь так поступить! Верни мне его, Сэм, верни мою малютку, верни мою малютку, верни мою малютку! Его нужно кормить грудью! Разве ты не понимаешь, что малышей нужно кормить грудью? Ты хочешь, чтобы он умер? Я всегда хотела быть его матерью. Вот и все. Просто матерью. Я знаю, я говорила плохие вещи, но я говорила не всерьез, Сэм. Верни мне Питера! Верни моего мальчика, Сэм. Ты должен вернуть его, пожалуйста, прошу тебя. Не убивай меня, Сэм. Не убивай меня».
Телефон выпал из руки на коврик в ванной. Как женщина женщину, Коралл ее понимала. Мэгги всегда только и хотела быть матерью. Корал тоже этого хотела — до того, как стала проституткой.
Потом ей хотелось только танцевать.
Может быть, некоторые люди не считают, что танцы так же важны, как материнство, но она все перепробовала, чтобы танцевать. Она ходила к пластическим хирургам и просила уменьшить ей грудь, уменьшить бедра, просила отрезать все, что мешало ее мечте. Они не захотели. Сказали, что это деформирует ее, что это угрожает ее жизни.
Как женщина, как она может отнять у Мэгги ее мечту? Корал согнулась пополам, чувствуя боль, словно Питера выхватили из ее лона. Нахлынули воспоминания. Она вспомнила того человека, за которого вышла замуж ее мать, и как ночью, когда мать спала, он отнял все, что было, — ее невинность, доверчивость и веру в жизнь. Мать обязана была ее защитить, как женщина женщину, но Корал оставалась его восьмилетней игрушкой. Слишком рано она узнала большой и злой мир.
С Питером все будет в порядке. Салати не обидит его. Мэгги может родить еще одного ребенка, если поторопится. Корал никогда ни для кого бы не стала танцевать адажио Розы, кроме Сэма.
Вытерев влажные глаза, она выпрямилась, на цыпочках вошла и положила телефон на место. Проверила, как там Питер, потом опустилась на колени рядом с его колыбелькой, шепча:
— Мама любит тебя, малыш. Твоя мама очень тебя любит.
Она медлила, чувствуя безотчетный страх, потом, в конце концов, взяла свой сотовый телефон. Шепнула Питеру: «Прости меня, дорогой» — и сфотографировала его. И услышала за спиной, как кто-то ахнул.
Сэм сел на кровати, весь в поту. Видел ли он то, что она сделала? Она прикрыла телефон ладонью.
— Все в порядке, Сэм. Тебе приснился плохой сон. — Она подошла к нему и погладила по плечу, уронив телефон на ковер. — Это Корал. Ложись спать.
— Я знаю, что делать! Я знаю, как все уладить. По-настоящему!
Корал напряглась.
— Как?
— Тест на ДНК! Мне нужно только сделать анализ на ДНК. Он докажет миру, что Питер мой сын. Он докажет это Мэгги тоже. Она говорила безумные вещи, когда он родился, и она позволила людям в церкви верить всей этой чепухе.
Корал сохранила серьезное выражение лица.
— Тест на ДНК? — Для нее это все бы погубило. Салати узнал бы, что Питер не был клоном. Она быстро думала. — Тест на ДНК? О, какая хорошая идея! Сколько на него нужно времени?
— Не знаю, но я выясню. Думаю, им только нужно будет взять слюну у меня, у Мэгги и у Питера, но я точно не знаю, как долго будут делать анализ в лаборатории. Феликс может взять образцы слюны… Нет, не он. Нам нужен независимый источник, это прекрасный выход. Почему я раньше об этом не подумал?
— Ну, ты подумал об этом сейчас. Спи дальше.
Сэм зевнул.
— Да, теперь я могу поспать. Спасибо, Корал. Спасибо за все.
Сэм лег, а Корал сидела на кровати, пока он не уснул. Однако он не любил ее. Она это видела.
Корал переоделась в желтую шелковую пижаму и пошла в гостиную. Она нарушила договоренность и послала Луису по электронной почте сообщение насчет теста на ДНК, прикрепив к нему фото Питера.
