13

— Это же настоящая лавка чудес! — воскликнул Билли.

Небольшая комната казалась тесной из-за многочисленных столиков, ниш, стеклянных горок, шкафчиков и полок, на которых было разложено, а скорее, просто беспорядочно свалено целое собрание музейных экспонатов. Деревянные ящики, наполненные морскими раковинами, соседствовали тут с распятой на дощечке засушенной бабочкой, чьи алые крылья превышали размером человеческую ладонь.

На одной из полок они обнаружили стеклянную банку с мумифицированной головой — то ли человеческой, то ли обезьяньей. Имелась тут и целая коллекция стеклянных глаз. С потолка на проволоке свисал крокодил. В углу, прислоненный к стене, стоял огромный витой клык нарвала и несколько ржавых гарпунов. Кроме того, Финн и Билли нашли индейский головной убор с перьями, обломок камня с одной ослепительно сверкающей гранью, полдюжины разных скелетов, сушеную летучую мышь, пыльное чучело одноглазого кота, невероятную композицию из громадной, похожей на сазана рыбы, прикрепленной к туловищу обезьянки.

Животные, растения, минералы — здесь имелось все, включая и воплощения абстрактных понятий, представленные деревянными моделями геометрических фигур. В комнате не оставалось ни одной незанятой поверхности. Даже стены и потолок являли собой подлинный шедевр лепщика и были густо покрыты прихотливым переплетением цветов, фруктов, животных и птиц. Билли откашлялся и процитировал:

— «Обширный и вместительный стеклянный шкаф, где все, что рука человека, вооруженная искусством или механизмом, создала редкого и удивительного; все то необычное, что по прихоти ли случая или со скрытой целью породила природа; все то, в чем есть жизнь и что подлежит хранению должно быть сохранено, описано и рассортировано». Сэр Фрэнсис Бэкон, одна тысяча пятьсот девяносто четвертый год.

— С ума сойти! И ты помнишь это наизусть?

Билли кивнул:

— Одно из преимуществ классического образования. Кусок известного монолога из пьесы «Деяния грейанцев», написанной им еще в студенческие годы.

— Такого уж известного? — недоверчиво рассмеялась Финн.

— Смотри-ка. — Билли ткнул пальцем куда-то вверх. Там над дверью, в том месте, где соединяются стена и потолок, на гипсе была вырезана латинская фраза:

— «Fugio ab insula opes usus venti carmeni», — прочитала Финн. — «Беги с моего острова сокровищ», и что-то про ветер — «venti».

— Нет, скорее наоборот: «Беги на мой остров сокровищ на музыке ветров», — быстро перевел Билли. — Наверняка он имел в виду эту комнату. Его остров сокровищ.

Среди всего этого изобилия они не сразу обратили внимание на небольшой стол, покрытый старинной, запыленной тканью. На нем лежало несколько раковин и старинные навигационные инструменты, включая и астролябию — предшественницу секстанта. Среди инструментов Финн обнаружила и книгу в сафьяновом переплете — ту самую, что на портрете держал в руке Вильгельм ван Богарт. Сбоку, небрежно прислоненная к столу так, словно ее оставили тут пару минут назад, стояла шпага с резным эфесом, которая была в другой руке голландца. Холодок опять пробежал по спине Финн — ей почудилось, что человек с картины вот-вот шагнет в комнату, чтобы приветствовать их. Невольно она оглянулась на дверь.

— Наверное, все эти вещи он привозил из своих путешествий, — тихо сказал Билли.

Он подошел к столу и бережно взял книжку.

— Это же роутер! — присвистнул он, открыв первую страницу, и, перевернув еще несколько, добавил: — Написано по-английски.

— Что такое роутер и почему по-английски? — тут же спросила Финн.

— Роутер — это справочник с навигационным счислением пути. Расчет маршрута от точки к точке. То есть от одного видимого ориентира до другого. Этим способом пользовались моряки, пока еще не было настоящих карт. Французы называют такие справочники routière. Собственно, от него и образовалось слово «маршрут».

— А почему по-английски?

— Семейная традиция Богартов. Они посылали своих сыновей в закрытую школу Шерборн в Дорсете, а потом — в Кембридж. Меня, кстати, тоже. — Он улыбнулся. — Но я оказался паршивой овцой и вместо Кембриджа поступил в Оксфорд. Влияние английской части семьи.

— Опять Кембридж, — вздохнула Финн.

— В те дни по-английски писали из осторожности, — продолжал Билли. — Роутеры ценились на вес золота, и, разумеется, владелец не хотел, чтобы чужие люди воспользовались его маршрутом. Английский язык был чем-то вроде кода. Тогда мало кто умел писать, тем более на другом языке.

Билли перевернул еще несколько страниц, внимательно вглядываясь в текст.

— Бог мой! — прошептал он. — Это же роутер первого рейса «Летучего дракона». «Путешествие, предпринятое ради поиска Тайных островов и сокровищ Бао Це Ту, короля-леопарда», — вслух прочитал он.

— «Летучий дракон», — задумчиво проговорила Финн. — То судно, что было на первой картине.

— Эта книжка — настоящая карта сокровищ! Невероятно!

Билли даже не пытался скрыть свой восторг.

— А что это за Тайные острова? Они на самом деле существуют?

— Если верить этому, — Билли потряс книжкой, — то существуют. Вообще-то это легенда, миф — как волшебный остров в «Питере Пэне». Они якобы находятся где-то в китайских морях и населены львами, тиграми, слонами и прочей живностью.

— А кто этот король-леопард с китайским именем?

— Бао Цзе Ту, китайский Марко Поло. Нашел фонтан вечной юности на Тайных островах и похитил сокровища императора.

— А Вильгельм ван Богарт их нашел — так получается?

— Не все, а только часть, как уверяет легенда, — пожал плечами Билли.

— И ты в это веришь?

Билли подошел к одной из полок и взял с нее неограненный кроваво-красный кристалл размером с куриное яйцо.

— Если окажется, что это — рубин, то, возможно, верю.

— И что мы будем со всем этим делать? Хотя, наверное, я могла бы и не спрашивать.

— Думаю, что, скорее всего, Питер Богарт пропал, когда отправился на поиски этих сокровищ. По крайней мере, в таком случае понятно, зачем он оставил нам это судно, «Королеву Батавии».

— То есть мы должны пройти по его следу?

— Да, — энергично закивал Билли. — Уверен, что именно это он и имел в виду.

— Но если он отправился за сокровищами, то, наверное, взял бы роутер с собой, — резонно предположила Финн.

— Но он должен был оставить что-то и для нас. Вероятно, он снял с него копию.

— А если мы с тобой все это выдумали? Может, мы переоцениваем Питера Богарта и все это просто совпадение — картина, комната, книжка? Может, между ними нет никакой связи?

Билли задумчиво смотрел на нее.

— Знаешь, я совсем не похож на копа из детектива, который не верит в совпадения. Я-то как раз считаю, что совпадения случаются довольно часто, но это… — Он потряс книжкой. — Мне наплевать, совпадение это или ловушка! В моих жилах течет кровь Вильгельма ван Богарта, да и в твоих, судя по всему, тоже. — Его голос стал умоляющим, и даже губы задрожали. — Финн, я мечтал о таком приключении всю жизнь! Ну, что ты скажешь?

— А те люди в Лондоне? — напомнила Финн. — Это тебе не веселое приключение. Это очень серьезно. Они собирались нас убить. Возможно, и сейчас следят за нами.

— Тогда они все равно будут следить — уедем мы или нет, — возразил Билли.

Финн надолго задумалась.

— Ну хорошо, — решилась она наконец. — Поехали разберемся, что там случилось с твоим кузеном и с его сокровищем.

— Положи ее в сумку, — радостно сказал Билли, протягивая книгу, — и пошли отсюда.

Перейдя несколько каналов, они нашли ателье, где сделали фотокопию старой лоции, а оригинал отправили в Лондон — на хранение к Талкинхорну. Остаток дня ушел на заказ билетов до Сингапура, прививки и покупку пригодной для тропиков одежды. Ближе к вечеру они вернулись в Дюргердам, где необходимо было договориться о долгосрочной аренде причала для «Дутого флеша». Автобус остановился прямо у «Старой таверны», и для начала Финн с Билли решили перекусить. Оба уже устали от ночевок на узких судовых койках, а потому решили побаловать себя и сняли на ночь два номера в отеле над рестораном. Оставив покупки у себя в комнатах, по узкой, бегущей над плотиной дорожке они направились к пристани.

Лучи заходящего солнца превратили окна домов в лужицы расплавленного золота, а в небе над их головами закатный пурпур неохотно уступал место ночному черному шелку. Финн уже с трудом различала крылья старой ветряной мельницы в поле за деревней. Вечерний ветерок слегка рябил водную гладь залива. Все вокруг дышало покоем, и впервые за несколько дней Финн по-настоящему расслабилась. Билли вполне гармонично вписывался в эту мирную картину. Наблюдая за тем, как ветерок легко шевелит его густые светлые волосы, она легко представила себе ясноглазых голландских предков лорда, которые поднимали паруса, собираясь в дальний поход.

— Я еще никогда не была владелицей парохода, — сказала Финн и сама засмеялась.

Она никогда не была владелицей автомобиля, не говоря уж о махине в девятьсот пятьдесят тонн чего-то.

— Кстати, что означает «водоизмещением девятьсот пятьдесят тонн»?

— Это не вес судна, — объяснил Билли. — Это объем воды, которое оно вытесняет. Кроме того, существует брутто-регистровый тоннаж, который измеряется кубическими футами и тоже не имеет ничего общего с весом, нетто-тоннаж, то есть объем всех помещений, предназначенных для груза и пассажиров, и еще дедвейт — полная грузоподъемность судна, включая вес всего груза, топлива, припасов и пассажиров, которых оно способно вместить. Вот для сравнения — у «Королевы Елизаветы Второй», если я не ошибаюсь, водоизмещение составляет сорок пять тысяч тонн, а брутто-регистровый тоннаж — семьдесят тысяч. Понятно?

— Приблизительно. Выходит, по сравнению с «Королевой Елизаветой» наша «Королева Батавии» совсем малышка?

— Ну а по сравнению с Тихим океаном она даже не малышка, а молекула. Однако, если верить сведениям Талкинхорна, у нее осадка всего одиннадцать футов, а это как раз то, что нам надо. Значит, она может пройти почти везде и даже подняться по большинству рек.

Они подошли к пристани и по короткой деревянной лестнице спустились к плавучему причалу.

— Видела когда-нибудь по телевизору фильмы о Кусто? — спросил Билли.

— Конечно. Ужасная песня Джона Денвера и ребята в красных вязаных шапочках.

— Так вот «Калипсо», его исследовательское судно, — это перестроенный минный тральщик, почти такой же, как «Королева Батавии», только поменьше.

В маленькой гавани было совсем тихо, а на дверях маленького офиса белела записка. Зато ярко светились окна яхт-клуба, расположенного дальше по берегу.

— Наверное, обедает, — решил Билли. — Давай сначала зайдем на «Флеш», а потом поищем капитана порта.

Они свернули налево, на плавучий причал. Тишина нарушалась только слабым плеском воды и глухим постукиванием резиновых кранцев о дерево.

Билли первым прыгнул на палубу, а Финн последовала за ним. Корпус яхты слегка покачнулся, и сразу же вслед за этим раздался громкий щелчок.

Билли вдруг остановился и резко повернулся к ней:

— Чувствуешь запах?

Финн принюхалась. В воздухе определенно пахло бензином.

Она еще не успела сообразить, что это значит, а Билли уже подскочил к ней и одним толчком сбросил за борт, и в то же мгновение раздался взрыв. На секунду Финн показалось, будто над ними вспыхнуло солнце, чуть позже она услышала оглушительный грохот, ее обдало жаром, а потом наступила темнота.

Она пришла в себя только минуту спустя, смертельно напуганная и насквозь мокрая. Задыхаясь от кашля, Финн попыталась сесть и не сразу сообразила, что находится в высоком камыше на мелководье. В пятидесяти футах перед ней пылающие обломки яхты, словно на замедленной съемке, падали в воду. Она с трудом поднялась на колени, потом на ноги и, увязая в сыром песке, попыталась сделать несколько шагов.

— Билли?

— Я здесь, — отозвался он.

Финн услышала кашель и плеск. Внезапно прямо перед ней появилась высокая фигура и протянула руку. Она схватилась за нее. Вместе с Билли они добрели до берега и выбрались из воды. Потом оглянулись и замерли. «Дутый флеш» полыхал, как факел. Загорелся и деревянный причал. Из клуба в сторону пристани уже бежали люди. Потом прогремел еще один взрыв, и небо осветила новая вспышка — это взорвался топливный бак соседней с «Флешем» яхты.

— Что это было? — прошептала Финн.

— Бомба, — коротко ответил Билли.

— Я слышала какой-то щелчок. Перед самым взрывом.

— Я тоже. Наверное, сработал детонатор с датчиком движения.

— И пахло бензином.

— Они перерезали топливный шланг.

— Чтобы все выглядело как несчастный случай?

— Возможно. — Билли растерянно провел рукой по волосам. Его лицо страдальчески исказилось, а в глазах стояли слезы. — Они взорвали мою яхту. Ублюдки! Они взорвали мою яхту!

Финн схватила его за руку. Люди из яхт-клуба были уже близко. Издалека доносилось завывание сирены.

— Нам надо убираться отсюда. Они станут задавать вопросы, а у нас нет ответов. Это задержит нас на несколько дней.

— Как они могли?! Как они могли взорвать «Флеш»?

— Могло быть и хуже. Они могли взорвать нас, — успокоила его Финн. — Если бы ты не столкнул меня за борт, я была бы сейчас мертва. — Она поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку. — Милорд, вы спасли мне жизнь.

— Не говори глупости, — отмахнулся Билли, но все-таки улыбнулся. На его потерянном лице плясали отблески пламени.

— Мы расплатимся с ними за это, — пообещала Финн, потянув его за рукав. — Но пока надо сматываться, и поскорее.

И через минуту они скрылись в темноте.