Глава 5
ПОТЕРЯННЫЙ И ОБРЕТЕННЫЙ
5 июля, 1 час 55 минут
Вашингтон
– Ехать дальше опасно,- сказал Грей.
В течение последних семи минут он осторожно вел «тандерберд» через парк Гловера-Арчибольда, по старой грунтовой дорожке, заросшей травой. Ветви кустарников хлестали кабриолет по бокам. Пробитая передняя покрышка сдулась, замедляя движение и затрудняя управление.
Хотя у большинства людей при упоминании названия Вашингтон возникают образы широких улиц с историческими зданиями, просторных площадей и музеев, столица также славится одним из самых длинных в мире каскадом сообщающихся парков, который проходит через самое сердце города и занимает общую площадь свыше тысячи акров. С одной стороны этот каскад заканчивается парком Гловера-Арчибольда, который упирается в берег реки Потомак.
Грей направлялся прочь от реки: место там было слишком открытое. Держась петляющей дорожки, он с выключенными фарами двигался на север, пока не наткнулся на старую пожарную просеку, уходящую в густые заросли. Грей свернул на нее. Необходимо было затеряться в лесу, однако «тандерберд» уже еле тянул.
Осознав, что ехать дальше нельзя, Грей сбавил скорость.
Они находились на дне лощины. По обе стороны поднимались крутые склоны, заросшие деревьями. Впереди узкую долину пересекала насыпь заброшенной железной дороги. Грей завел «тандерберд» под мост из ржавого железа и деревянных балок и затормозил у бетонного откоса насыпи. Откос был покрыт рисунками и надписями.
– Всем выйти из машины. Дальше пойдем пешком.
С противоположной стороны от насыпи деревянный знак, освещенный звездами и узенькой долькой луны, обозначал начало пешеходной тропы. Проложенная через густые заросли, тропа больше напоминала тоннель.
Тем лучше. Здесь будет проще укрыться.
Где-то далеко в стороне завыли сирены пожарных машин. Ночное небо окрасилось мерцающим оранжевым заревом. Вероятно, от взрыва гранаты начался пожар.
Однако вблизи лес оставался темным, раскрашенным всеми оттенками черного цвета.
Грей понимал, что Насер и его головорезы могут быть где угодно: позади, впереди, совсем рядом.
У Грея гулко колотилось сердце. Со всех сторон его обступили страхи – не за себя, за родителей. Ему нужно укрыть их в безопасном месте, отдалить от опасностей, окруживших его самого. А для этого необходимо вылечить Сейхан. И сделать это подальше от посторонних взглядов.
Хоть у Грея и оставался сотовый телефон, позволяющий устанавливать зашифрованную связь, он опасался вызывать «Сигму» и Пейнтера Кроу. Линии связи были компрометированы, свидетельством чего явилась западня в охраняемом доме. Правила требовали залечь на дно и затаиться. Где-то происходит утечка, и до тех пор, пока он не спрячет родителей в безопасном месте, высовываться нельзя.
Итак, это означало, что необходимо найти какой-то способ оказать Сейхан медицинскую помощь. Один вариант предложила мать и уже приступила к его осуществлению, сделав два звонка со своего сотового телефона. После этого Грей заставил ее достать из телефона аккумулятор, чтобы по этому устройству нельзя было вычислить их местонахождение.
– Кажется, морфий успокоил раненую, – доложила с заднего сиденья мать.
Во время короткой остановки миссис Пирс поменялась местами с Ковальски. Теперь Сейхан лежала между ними, накрытая покрывалом. Гарриет ввела ей морфий из шприц-тюбика, который нашла в аптечке в охраняемом доме.
– Дальше нам придется нести раненую на руках,- сказал Грей.
– Я один справлюсь, – отмахнулся от остальных Ковальски.
Пирс-старший помог жене выйти из кабриолета. Осмотрев машину, он покачал головой, ругаясь под нос.
Ковальски встал и взял Сейхан на руки. Даже в темноте под насыпью Грей разглядел черное пятно, расползающееся по бинтам. Движение разбудило Сейхан. Она недоуменно посмотрела на Ковальски, пытаясь понять, где находится и что с ней происходит. Затем, вскрикнув, наотмашь ударила его по щеке.
– Ты что? – воскликнул великан, с трудом уворачиваясь от следующего удара.
Сейхан заорала – бессвязный крик на смеси английского и какого-то азиатского диалекта.
– Уйми – обратился к Грею отец, с опаской оглядываясь на темный лес.
Ковальски попытался зажать Сейхан рот, но та едва не откусила ему палец.
– Сукин сын!
Она возбуждалась все больше и больше.
Гарриет Пирс подошла ближе, копаясь в своей сумочке.
– У меня есть еще одна доза морфия. Грей покачал головой:
– Подожди!
Сейхан потеряла много крови, и он опасался, что морфий в качестве побочного действия вызовет у нее перебои дыхания. Вторая доза может оказаться смертельной, а он так и не получил ответы на свои вопросы. Он подставил матери ладонь:
– Нюхательные соли.
Кажется, Ковальски говорил, что они есть в аптечке.
Мать кивнула. Раскрыв сумочку, она порылась в ней и протянула сыну несколько ампул. Схватив одну, Грей подошел к Ковальски. У охранника на лице наливалась кровью длинная царапина.
– Господи, да сделайте же с ней что-нибудь! Схватив Сейхан за волосы, Грей закинул ей голову назад и разломил ампулу перед носом. Сейхан задергала головой, пытаясь вырваться, но он держал капсулу рядом с верхней губой. Безумные крики утихли, сменившись сдавленным кашлем. Сейхан подняла руку, отстраняя Грея. Тот не отнимал ампулу.
– Достаточно…
Кашлянув еще раз, Сейхан схватила Грея за запястье. Тот опустил руку, поражаясь силе ее пальцев.
– Дайте мне отдышаться… Опустите меня на землю.
Грей кивнул Ковальски. Тот не заставил просить себя дважды и поставил Сейхан на землю, поддерживая ее за плечо. Судя по всему, Сейхан переоценила свои силы. Ноги ее подогнулись, и она повисла в объятиях великана.
Поморщившись от боли, Сейхан огляделась вокруг. Сквозь противостояние боли и морфия Грей различил в ее взгляде смятение. Наконец Сейхан повернулась к нему.
– Я… обелиск…- запинаясь от волнения, выдавила она. Грею уже надоело слушать про этот проклятый обелиск.
– Его мы заберем потом. Он сломался, когда ты упала с мотоцикла. Я оставил его дома.
Казалось, его слова причинили Сейхан более сильную боль, чем пулевое ранение. Впрочем, быть может, на самом деле эта оговорка только к лучшему. Вдруг Насер, вместо того чтобы преследовать их, отправится искать обелиск.
Но тут мать Грея, услышав разговор, шагнула вперед.- Вы говорите о сломанном черном столбике? – Она похлопала по своей сумочке.- Я забрала его, когда ходила в дом за бинтами. Он показался мне старым и, возможно, ценным.
Облегченно закрыв глаза, Сейхан кивнула, подтверждая справедливость обоих утверждений. Она устало уронила голову:
– Слава богу.
– И что в нем такого важного? – спросил Грей.
– Он должен… он может спасти мир. Если уже не слишком поздно.
Грей посмотрел на сумку в руках матери, затем перевел взгляд на Сейхан.
– Черт побери, что ты имеешь в виду?
Та слабо махнула рукой, снова теряя сознание.
– Все это очень сложно… мне нужна твоя помощь… не могу… одна… мы должны… должны спешить.
Уронив подбородок на грудь, раненая снова лишилась чувств. Ковальски едва успел ее подхватить.
Грея так и подмывало раздавить вторую ампулу с солями, но он опасался перенапрягать Сейхан. На бинтах проступила свежая кровь.
Его мать, похоже, пришла к такому же заключению. Она кивнула в сторону пешеходной тропы:
– Отсюда до больницы должно быть совсем недалеко. Грей повернулся к теряющейся во мраке тропе, которая начиналась за насыпью. Это была вторая из причин, по которой он вел «тандерберд» на север через лес, следуя указаниям матери. За дальней частью парка Гловера-Арчибольда раскинулся Джорджтаунский университет. Больница медицинского факультета стояла на самой опушке леса. В ней работали бывшие студенты Гарриет Пирс.
Если им удастся незаметно добраться туда…
Но не слишком ли очевидна эта цель?
Из сложного паркового комплекса ведут тысячи выходов, но Насеру известно, что среди беглецов есть тяжелораненая женщина, которой требуется незамедлительная медицинская помощь.
Риск был огромный, но Грей не представлял себе, как его избежать.
Он вспомнил глаза Насера, когда тот спрашивал насчет обелиска. Алчные, безжалостные. Египтянин поверил словам Грея о том, что обелиск остался дома,- в основном потому, что сам Грей верил в это. Но что для него важнее: получить в свои руки обелиск или отомстить?
Грей обвел взглядом свой маленький отряд.
От ответа на этот вопрос зависела жизнь всех этих людей.
2 часа 21 минута
Полчаса спустя Пейнтер расхаживал по своему кабинету, нацепив на ухо беспроводную телефонную гарнитуру.
– Все мертвы?
У него за спиной на плазменные экраны выводилось в реальном времени изображение трех домов, объятых пламенем, и части соседнего парка. Лето выдалось без дождей, и лес превратился в сухой хворост. За полицейским оцеплением суетились пожарные. Над телевизионными машинами уже поднимались тарелки спутниковой связи. В небе кружил полицейский вертолет, шаря по земле ярким лучом прожектора.
Но этого было слишком мало, да и прибыла помощь слишком поздно.
Среди пожарища не было ни кабриолета, в котором Грей приехал к охраняемому дому, ни угнанного микроавтобуса. Бушующий огонь не давал проводить расследование дальше.
Единственная достоверная информация не радовала. Сотрудники медицинской бригады «Сигмы» были обнаружены на заброшенном поле, все убитые выстрелом в голову. На столе перед Пейнтером лежали четыре папки. Он опустился в кресло. Помимо всего прочего, ему до рассвета предстоит сделать четыре мучительных телефонных звонка. Оповестить родных. В кабинет вкатился Брэнт, помощник Пейнтера.
– Извините, сэр. Пейнтер молча кивнул:
– Доктор Макнайт вызывает вас по третьей линии. Можно устроить видеоконференцию.
Пейнтер ткнул пальцем в экран, заполненный языками пламени.
– Пока что с меня довольно этого. Подключи Шона. Пейнтер стянул наушник, подумав сердито, что лучше уж было бы просто имплантировать его в голову. Он развернулся к экрану, на котором изображение пожара сменилось лицом его начальника.
Шон Макнайт стоял у истоков создания «Сигмы», но затем ушел на повышение, возглавив УППОНИР. Пейнтер связался с ним сразу же, как только Сейхан ворвалась в жизнь Грея. Ему требовались совет и опыт Макнайта. Однако была еще одна веская причина.
– Значит, «Гильдия» снова стоит у нас в дверях,- начал Шон, приглаживая рукой седеющие рыжие волосы.
Судя по тому, какие они были взъерошенные, директора УППОНИР подняли прямо с кровати. Однако его рубашка была белоснежной и отутюженной. На спинке кресла висел темно-синий в полоску пиджак. Шон Макнайт приготовился к долгому дню.
– Похоже, «Гильдия» не просто стоит у нас в дверях,- заметил Пейнтер.- Самая последняя информация позволяет предположить, что она уже переступила порог.- Он постучал по лежащей перед ним папке.- Несомненно, вы уже ознакомились с докладом.
Ответом ему стал кивок.
– Очевидно, «Гильдии» было известно про охраняемый дом. Известно о том, что Грей направлялся туда с бежавшей сотрудницей «Гильдии». Где-то у нас есть утечка.
– Боюсь, приходится это предположить.
Пейнтер покачал головой. Если так, это катастрофа. Один раз «Гильдии» уже удалось просочиться в святая святых «Сигмы», но Пейнтер готов был поклясться, что сейчас его организация чиста. Он сжег «Сигму» до основания, а затем отстроил ее заново, с нуля, заложив в структуру сотни многоуровневых предохранительных мер.
И все впустую.
Если где-то есть утечка, под подозрением окажется само основание «Сигмы». И не исключено, что это приведет к роспуску организации. Внутренняя проверка уже шла полным ходом: анализ издержек и результатов основной командной структуры «Сигмы», замаскированный под изучение вопроса возможного объединения всех разведывательных ведомств Соединенных Штатов с Министерством внутренней безопасности.
Но что самое страшное, предательство имело и другую цену. Об этом Пейнтеру напоминали четыре папки, лежавшие перед ним.
Шон Макнайт продолжал:
– Не одно только наше подразделение оказалось под ударом этой сети наемных террористов. Два месяца назад британская МИ-шесть раскрыла ячейку, которой удалось проникнуть в засекреченную лабораторию британского космического агентства под Глазго. В ходе операции наши английские коллеги потеряли пятерых агентов. «Гильдия» везде и нигде. И у нас дома АНБ и ЦРУ упорно бьются над тем, чтобы установить личность главаря «Гильдии». Нам практически ничего не известно о главе этой организации и ее ключевых игроках. Мы даже не можем сказать, называют ли они сами себя «Гильдией». Это название предложил один офицер британского специального воздушно-десантного полка, ныне покойный. Затем, судя по всему, различные ячейки переняли его, сначала в качестве издевки, потом, вероятно, уже привыкнув к нему. Вот как мало нам известно об этой сети.
Он многозначительно умолк. Пейнтер понял начальника без слов.
– А теперь к тому же в наши ряды затесался предатель. Макнайт вздохнул.- Мы на протяжении многих лет пытались проникнуть в недра «Гильдии». Я предлагал несколько сценариев. Но ничто не сравнится с тем, что оперативник «Гильдии», относящийся к ее элите, сам свалился нам в руки. Необходимо поместить Сейхан в надежное место, где можно будет поговорить с ней по душам.
– А «Гильдия» будет изо всех сил стараться помешать нам. Выбор уже сделан. Для того чтобы расправиться с перебежчицей, «Гильдия» пошла даже на то, чтобы раскрыть факт своего проникновения в «Сигму». Очень дорогая цена. И чтобы выполнить этот план, был направлен лучший и самый неуловимый оперативник. Еще один представитель элиты.
– Я видел видеосъемку этого человека рядом с охраняемым домом. И ознакомился с досье на него.
Макнайт поморщился.
Пейнтер тоже ознакомился с досье на главаря террористов. «Калькуттский мясник». Настоящее происхождение и подданство его были неизвестны. Не вызывало сомнений лишь то, что в его жилах смешана самая разная кровь. В различные моменты он выдавал себя за индийца, пакистанца, иракца, египтянина и ливийца. Они с Сейхан были одного поля ягоды, но только он был мужчиной.
– Одна ниточка у нас есть,- заметил Пейнтер.- Из видеосъемки нам известно его имя. Амен Насер. Но это все, что нам удалось узнать.
Макнайт махнул рукой:
– Имен у этого человека столько же, сколько и совершенных им убийств. Он оставил кровавый след по всему миру, в основном сосредоточив свою деятельность в Северной Африке, на Ближнем Востоке и в Южной Азии. Хотя в последнее время этот Насер распространил ее еще дальше на страны Средиземноморского региона. На его счету удушение археолога в Греции. Убийство хранителя музея в Италии.
Пейнтер встрепенулся:
– В Италии? Где именно?
– В Венеции. Хранитель археологического музея был обнаружен в подземной тюрьме Дворца дожей, убитый выстрелом в упор. Насера – или как там его настоящее имя – зафиксировала камера видеонаблюдения, установленная на площади перед дворцом.
Пейнтер потер подбородок, покрытый колючей щетиной.
– Мне сегодня звонил монсиньор Верона из Ватикана. Все подробности будут в докладе. С большой вероятностью можно предполагать, что приблизительно в это же время Сейхан совершила определенные шаги в Италии.
Макнайт прищурился.
– Очень интересно. Это совпадение требует более тщательного расследования. Оба убийцы находились в Италии. Теперь они здесь. Один преследует другого. Причем это не просто убийцы, а признанные мастера своего дела, лучшие в «Гильдии». И помимо всего прочего, это Насер толкнул Сейхан нам в руки.
«Точнее, в руки Грею»,- мысленно добавил Пейнтер.
– Необходимо поместить эту женщину под стражу. Немедленно. Не может быть и речи о том, чтобы упустить такую возможность.
Пейнтер прекрасно сознавал всю напряженность момента, но он также хорошо знал Грея, был знаком с тем, как работает его мозг. Если у кого-то мания преследования и была так остра, как у самого Пейнтера, так это у Грея Пирса. Возможно, с тем, чтобы поместить Сейхан под стражу, возникнут определенные проблемы.
– Сэр, коммандер Пирс в настоящее время скрывается. Попав в западню в охраняемом доме, он, как и мы, должен был предположить об утечке. Он постарается исчезнуть вместе с Сейхан. Заляжет на дно до тех пор, пока не придет к выводу, что можно открываться.
– Возможно, времени ждать у нас не будет. Особенно если учесть, что сейчас за обоими охотится «Калькуттский мясник».
– Как я должен поступить?- Коммандера Пирса необходимо разыскать и вместе с Сейхан доставить к нам. Мне не остается выбора, кроме как расширить круг поисков, связаться с местными властями и ФБР. Я уже распорядился проверить все больницы и клиники. Нельзя позволить коммандеру Пирсу залечь на дно.
– Сэр, я бы предпочел в данной ситуации предоставить коммандеру Пирсу определенную свободу маневра. Чем больше света будет направлено в его сторону, тем с большей вероятностью это привлечет внимание Насера.
– Что ж, в таком случае мы постараемся задержать сразу двух оперативников «Гильдии».
Пейнтер не смог скрыть свое потрясение.
– Используя в качестве приманки Грея…
Шон Макнайт пристально посмотрел на него с экрана монитора. Только сейчас Пейнтер обратил внимание на натянутую позу начальника. На наглаженную рубашку и пиджак. До него вдруг дошло, что Макнайт, перед тем как позвонить ему, уже разговаривал с кем-то еще.
– Решение принял министр внутренней безопасности. И президент его утвердил. Оно окончательное.- Голос Макнайта стал твердым.- Необходимо любой ценой разыскать и доставить сюда Грея и эту террористку из «Гильдии».
Пейнтер не нашелся что ответить. Ответить было нечего. Таков был новый мир. Пейнтер медленно кивнул. Он подчинится.
И все же он хорошо знал Грея.
Подавшийся в бега, затравленный со всех сторон, этот человек совершит невозможное. Он спрячется так глубоко, что его никто не найдет.
3 часа 4 минуты
– Внизу, в вестибюле, я видел кафе,- пробормотал Ковальски.- Может, оно сейчас открыто. Кто-нибудь хочет чашечку кофе?
– Никто никуда не идет,- решительно заявил Грей.
Ковальски покачал головой:
– Да это я так, просто пошутил.
Не обращая на него внимания, Грей продолжал изучать сломанный обелиск Сейхан. Они находились в маленькой приемной зубоврачебного кабинета. Настольная лампа освещала тесное помещение, оформленное в обычном для подобных кабинетов стиле: стопка старых журналов на столе, абстрактные акварели на стенах, чахлый фикус в горшке и темный плоский экран телевизора на стене.
Сорок минут назад маленькая группа дошла по пешеходной тропе, петляющей по лесу, до края парка Гловера-Арчибольда. Тропа привела к улице, которая отделяла парк от территории Джорджтаунского университета. В этот час машин на ней не было. Беглецы поспешно перешли через улицу и, проскользнув между двумя научно-исследовательскими корпусами, добрались до здания, в котором размещалось стоматологическое отделение медицинского факультета. Сама клиника находилась чуть дальше, залитая ярким светом. Однако беглецы не рискнули идти туда, опасаясь быть обнаруженными.
Поэтому были приняты другие меры.
Сидящий в противоположном углу приемной Ковальски тихо выругался и скрестил руки на груди. Не вызывало сомнений, что, несмотря на недавние бурные события, великана терзает скука. Все ждали известий.
– Черт побери, ну почему так долго? – проворчал Ковальски.
Грей успел выяснить, что в прошлом он служил матросом в военно-морском флоте. Ковальски завербовали в «Сигму» после того, как он оказал содействие одной операции «Сигмы», проведенной в Бразилии. Пригласили его не за голову, а за мускулатуру. Пока они ждали в приемной, Ковальски даже попытался показать Грею раны, полученные при выполнении предыдущих заданий, но тот отказался. Великан никак не мог умолкнуть. Неудивительно, что ему поручили охрану, направив его одного, без напарника.
Однако это замечание Ковальски, как и все предыдущие, осталось без внимания.
Отец Грея лежал у стены на трех составленных рядом стульях. Глаза у него были закрыты, но он не спал. С сыном он не разговаривал.
– Значит, ты у нас что-то вроде ученого-шпиона,- сказал Грею отец, когда они добрались сюда.- Все сходится…
Грей так и не понял, что хотел сказать этой загадочной фразой отец, но сейчас был не тот момент, чтобы выяснять это. Чем скорее Сейхан будет поставлена на ноги и увезена подальше от его родителей, тем лучше… для всех.
Грей продолжал изучать обелиск. Он крутил его в руках, пристально рассматривая со всех сторон. Не вызывало сомнений, что возраст черного камня, поцарапанного, с обколотыми краями, насчитывает тысячелетия. Судя по виду, родиной его был Древний Египет, однако в этой области познания Грея были скудными. Даже предположение о происхождении обелиска было навеяно лишь египетским акцентом убийцы.
Однако в обелиске имелось кое-что определенно странное.
Грей перевернул отколовшуюся верхнюю часть. Снизу из камня торчал серебряный пруток толщиной приблизительно с мизинец. Потрогав его, Грей понял, что перед ним самая настоящая верхняя часть айсберга из пословицы. Внимательно изучив скол, он различил в камне тонкий древний шов, скрепленный каким-то цементирующим раствором, разглядеть который снаружи было невозможно. В действительности обелиск состоял из двух мраморных половин, склеенных вместе, внутри которых было что-то спрятано. Точно так же в толстой книге вырезают середину страниц, чтобы спрятать пистолет или драгоценности.
Грей вспомнил слова Сейхан: «Возможно, это спасет мир… если только уже не слишком поздно». Что бы она ни имела в виду, обелиск представлял такую важность, что ради него она отдала себя в руки Грею, предала «Гильдию».
Ему были нужны ответы.
Грей обернулся, услышав скрип открывшейся двери. Из кабинета вышла его мать, снимая с лица марлевую маску. Грей вскочил с места.
– Этой девушке чертовски повезло, – сказала мать. – Мы обработали рану, полностью остановив кровотечение, и сделали второе переливание крови. Мики не сомневается, что все будет в порядке. Сейчас он заканчивает бинтовать рану.
Она говорила про доктора Майкла Коррина, своего бывшего студента, который затем по ее рекомендации поступил на медицинский факультет. Для нее он по-прежнему оставался Мики. Глубина их отношений и взаимного доверия была такой, что в ответ на полуночный звонок доктор Коррин без колебаний согласился на тайную встречу в здании стоматологического отделения. Быстрое ультразвуковое обследование дало первую хорошую новость. Пуля не задела брюшную полость Сейхан, скользнув вдоль грудной кости.
– Когда раненую можно будет забрать отсюда? – спросил Грей.
– Мики считает, что ей, по крайней мере, еще несколько часов лучше остаться здесь.
– Такого времени у нас нет.
– Я ему все объяснила.
– Она в сознании? Мать кивнула.
– После первого переливания крови она пришла в себя. Мики накачал ее антибиотиками и обезболивающими. Она уже сидит.
– В таком случае нам пора идти.
Отстранив мать, Грей шагнул в кабинет. Он присутствовал при ультразвуковом обследовании, но затем доктор Коррин решительно выставил его из кабинета, не слушая никаких возражений. Рану он обрабатывал без свидетелей; ассистировала ему мать Грея.
Грей был недоволен тем, что ему пришлось выпустить Сейхан из виду, поэтому он прихватил с собой разбитый обелиск, понимая, что без него она никуда не исчезнет. Держа в руке два обломка обелиска, Грей толкнул дверь. Мать последовала за ним. Входя в кабинет, Грей столкнулся с выходящим оттуда доктором Коррином, светловолосым, худым как щепка. Подбородок его украшала полоска ухоженной бородки. Нахмурившись, доктор кивком предложил Грею вернуться в приемную.
– Она выдернула катетер и попросила позвать вас. И принести ультрафиолетовую лампу.- Он махнул рукой в соседний кабинет.- Мой брат использует ультрафиолет для светоотверждаемых пломб. Я сейчас вернусь.
Грей прошел в кабинет.
Сейхан сидела в стоматологическом кресле спиной к нему, полностью обнаженная выше пояса, и пыталась натянуть через голову футболку. На полу валялись скомканные бинты. Даже глядя на нее со спины, Грей почувствовал, каких усилий требовало от раненой это простое действие. Пошатнувшись, Сейхан вынуждена была опереться на подлокотник.
Отстранив Грея в сторону, в кабинет прошла его мать.
– Давайте помогу. Одной вам придется долго мучиться.
– Я уже сама справилась,- упорствовала Сейхан. Она подняла было руку, чтобы отказаться от помощи, но вскрикнула, морщась от боли.
– Все, достаточно.
Подойдя к раненой, мать Грея помогла ей натянуть футболку на обнаженную грудь и перебинтованный живот. Обернувшись, Сейхан увидела в дверях Грея. У нее потемнело лицо, и она смущенно отвернулась. Однако Грей почувствовал, что раненая устыдилась не наготы, а собственной слабости.
Сейхан медленно поднялась с кресла, превозмогая боль. Опершись на откинутую назад спинку, она застегнула пояс обтягивающих брюк.
– Мне нужно поговорить с вашим сыном, – хриплым голосом, не допускающим возражений, обратилась она к матери Грея.
Та взглянула на Грея. Он кивнул.
– Я схожу посмотрю, как дела у твоего отца,- холодно промолвила Гарриет, выходя из кабинета.
Из приемной донеслись приглушенные звуки телевизора. Судя по всему, Ковальски нашел пульт дистанционного управления.
Оставшись одни, Грей и Сейхан долго пристально смотрели друг на друга. Оба молчали, пользуясь возможностью оценить противника.
В кабинет вернулся доктор Коррин. В руке он держал маленькую лампочку.
– Это все, что у нас есть.
– Сойдет.
Сейхан попыталась было взять лампу, но у нее задрожала рука. Зажимая в одной руке обелиск, Грей другой принял лампу.
– Нам нужна минута.
– Разумеется.
Почувствовав нависшее в кабинете напряжение, доктор Коррин поспешил выйти следом за матерью Грея. Сейхан не отрывала взгляда от лица Грея.
– Коммандер Пирс, я сожалею о том, что подвергла риску ваших родителей. Я недооценила Насера.- Она осторожно ощупала перебинтованную рану. Ее голос наполнился желчью.- Впредь подобная ошибка не повторится. Я полагала, что мне удалось оторваться от Насера в Европе.
– Не удалось,- отрезал Грей. Она прищурилась:
– Не удалось, потому что командование «Сигмы» скомпрометировано. Для того чтобы выследить и обнаружить меня, «Гильдия» воспользовалась вашими же ресурсами. Так что вина лежит не только на мне.
На это Грею было нечего возразить.
Сейхан поднесла руку ко лбу, словно пытаясь что-то вспомнить, но Грей почувствовал, что на самом деле она тянет время, взвешивая, о чем сказать, а о чем лучше умолчать.- Должно быть, у тебя ко мне тысяча вопросов,- наконец пробормотала она.
– На самом деле только один. Черт побери, что происходит?
Левая бровь Сейхан взметнулась вверх. До боли знакомый жест, напоминание об общем прошлом.
– Для того чтобы ответить на этот вопрос, начать надо вот с этого.- Сейхан кивнула на обелиск.- Будь добр, поставь его на столик с инструментами…
Надеясь получить ответы, Грей повиновался, осторожно примостив отломанную верхнюю часть на основание.
– Лампа…- продолжала Сейхан.
Минуту спустя Грей, погасив верхний свет, стоял, склонившись к обелиску, и изучал столбцы загадочных знаков, вспыхнувших на черном камне, на всех четырех гранях.
Эти знаки не были похожи ни на какие из известных ему иероглифов и рунических символов. Грей посмотрел на Сейхан. Белки ее глаз сияли в отсветах ультрафиолетового излучения.
– Ты видишь перед собой ангельские письмена,- сказала она.- Язык архангелов.
Грей недоверчиво наморщил лоб.
– Понимаю,- продолжала Сейхан,- это кажется полнейшим безумием. Эти письмена восходят корнями к мистическим преданиям ранних христиан и древних иудеев. Если хочешь узнать больше…
– Опустим это. Я бы предпочел узнать, что ты хотела сказать, утверждая, что этот обелиск может спасти мир.
Отступив назад, Сейхан отвела взгляд, затем снова посмотрела Грею в лицо.
– Грей, мне нужна твоя помощь. Я должна их остановить, но не могу сделать это одна.
– Не можешь сделать одна что?
– Пойти против «Гильдии». То, что она замышляет… И снова у нее в глазах мелькнул страх.
Грей нахмурился. Когда их с Сейхан пути пересеклись в первый раз, она пыталась взорвать биологическую бомбу, начиненную бациллами сибирской язвы, над научно-исследовательским центром Министерства обороны в Форт-Дитрихе. Разве может быть что-то еще более страшное, в сравнении с чем меркнет даже подобная безжалостная жестокость?
– В прошлом я помогла тебе,- продолжала Сейхан, пытаясь сыграть на чувстве благодарности.
– Только ради того, чтобы победить общего врага,- возразил Грей.- И спасти собственную шкуру.
– И сейчас мне нужно от тебя лишь это. Содействие в борьбе с общим врагом. Но теперь в опасности не только одна моя жизнь. Смертельная угроза нависла над сотнями миллионов людей. И это уже началось. Семена брошены в почву.- Сейхан кивнула на сияющий голубоватым светом обелиск.- Оружие, способное остановить «Гильдию», спрятано в этой загадке. Если мы сможем ее разрешить, у нас появится хоть какая-то надежда. Но я полностью исчерпала свои силы. Идти дальше одна я не могу. Мне нужен свежий взгляд, знания, опыт.
– И ты полагаешь, что мы вдвоем сможем одолеть «Гильдию» с ее поистине безграничными ресурсами? Если привлечь «Сигму»…- То ты на блюдечке поднесешь «Гильдии» победу. В «Сигме» действует предатель. Все, что известно «Сигме», тотчас же становится известно «Гильдии».
Сейхан была права. И это, мягко говоря, внушало тревогу.
– Значит, ты предлагаешь нам действовать в одиночку. Вдвоем, только ты да я.
– Втроем. Есть еще один человек… если только он согласится помочь.
– Кто?
– Когда приходится иметь дело с ангелами и археологией, есть только один человек, к которому я отношусь с уважением.
Грей сразу же понял, кого она имеет в виду.
– Вигор Верона. Сейхан кивнула:
– Я оставила монсиньору Вероне визитную карточку, тайну, которую ему предстоит разгадать самому. Если он согласится помочь, мы двинемся дальше.- Протянув руку к обелиску, она пошатала отломленную верхнюю часть туда-сюда.- Сделаем следующий шаг по тропе ангелов.
– И куда она нас приведет?
Сейхан покачала головой. Определенно она не собиралась сдаваться без боя.
– Я скажу тебе, только когда мы тронемся в путь. Кстати, нам пора двигаться. Чем дольше мы находимся на одном месте, тем больше риск того, что нас обнаружат.
Сейхан протянула руку к обелиску. Грей ее опередил. Схватив большую верхнюю часть, он поднял ее над головой. Его терпение иссякло.
– Если хочешь, можешь разбить обелиск,- предупредила его Сейхан.- Я все равно больше ничего не скажу. Не скажу до тех пор, пока мы не будем в безопасности и ты не согласишься мне помочь.
Грей пропустил ее слова мимо ушей.
– Полагаю, ты уже скопировала нанесенные на обелиск надписи, возможно, даже сфотографировала их.
– Больше того, несколько раз,- подтвердила Сейхан.
– Вот и отлично.
Резко опустив руку, он швырнул обелиск на пол. Черный мрамор раскололся на несколько кусков, разлетевшихся по линолеуму. Сейхан тихо вскрикнула; несомненно, она не подозревала о том, что внутри обелиска что-то спрятано.
– Что… что ты наделал?
Наклонившись, Грей достал из обломков серебряный предмет. Он выпрямился, держа в руках то, что было спрятано в камне. Ошеломленный, Грей молчал.
Это было большое серебряное распятие.
Сейхан широко раскрыла глаза. Узнав находку, она дернулась вперед, не обращая внимания на боль.
– Этого не может быть… Ты его нашел.
– Что я нашел?
– Распятие отца Агреера.- Она понизила голос, злясь на саму себя и в то же время охваченная ужасом.- И все это время оно было у меня в руках…
– Кто такой этот отец Агреер?
– Монах Антонио Агреер. Священник, исповедник Марко Поло.
Марко Поло?
Устав от загадок и недоговоренностей, Грей резко бросил:
– Сейхан, черт побери, что происходит?
Она махнула рукой на стул у стены, на котором лежала ее разорванная кожаная куртка.
– Нам нужно уходить отсюда.
Грей не тронулся с места, а когда Сейхан шагнула было к стулу, он преградил ей дорогу.
Сейхан опустила голову. Ее взгляд стал твердым.
– Грей, решайся же, черт побери. У меня нет времени. Она попыталась его обойти. Грей схватил ее за запястье.
– Думаешь, я не могу передать тебя в руки «Сигме»? Что меня должно остановить?
Сейхан высвободила руку. Ее разъяренное лицо побагровело от нахлынувшей перелитой донорской крови.- Ты сам прекрасно осознаешь, Грей, что лучше этого не делать! Если я попаду в руки «Гильдии», мне конец. Если я окажусь в руках твоего правительства, меня навечно упекут подальше, лишив возможности остановить надвигающуюся катастрофу. Вот почему я обратилась к тебе. Ну хорошо, я подслащу пилюлю. Предлагаю тебе сделку. Как ты на это смотришь? Помоги мне, убеди Вигора присоединиться к нам, и я после этого назову тебе имя предателя внутри «Сигмы». Если для тебя спасения сотен миллионов жизней недостаточно… волки уже стучатся в дверь «Сигмы». Ты об этом не догадываешься, но некая сила делает все возможное, чтобы кастрировать вас всех, превратить в тупых жвачных животных, и вот теперь, когда еще один предатель – второй предатель – проник в самую вашу гущу, вас сожгут дотла, а пепелище еще и посыплют солью. И тогда «Сигме» конец. Окончательный и бесповоротный.
Грей колебался. До него действительно доходили подобные слухи, порожденные внутренней проверкой, которую проводили АНБ и УППОНИР. Но он также помнил и другую Сейхан, склонившуюся над ним, приставив пистолет к голове. Когда их пути пересеклись в первый раз, она пыталась его убить. Можно ли доверять ей сейчас?
Из патовой ситуации его вывел крик, донесшийся из приемной:
– Коммандер Пирс! Идите скорее сюда!
Грей мысленно выругался, раздраженный зычным голосом Ковальски. Неужели верзила не понимает, что им сейчас меньше всего нужно привлекать к себе внимание?
Грей встретился взглядом с Сейхан. Та все еще пылала неприкрытой яростью, но и этому чувству так и не удалось полностью перебороть то, что Грей в первый раз услышал в ее голосе, когда она истекала кровью на пороге дома его родителей.
Подойдя к стулу, Грей взял кожаную куртку и протянул ее Сейхан.
– Пока что мы будем играть по твоим правилам. Но это все, что я могу обещать.
– Коммандер!
Тряхнув головой, Грей вышел из кабинета. Телевизор работал громче. Грей поспешил вперед. Поймав себя на том, что у него в руке по-прежнему зажато серебряное распятие, он сунул его в карман и вошел в приемную.
Все находящиеся там не отрывали глаз от телевизора. Грей сразу же обратил внимание на знакомую эмблему канала новостей Си-эн-эн в углу. На экране горели три дома на опушке леса.
– … возможно, речь идет о поджоге,- продолжал корреспондент.- В связи с этим полиция разыскивает этого человека, Грейсона Пирса. Жителя Вашингтона.
В углу экрана появилась фотография Грея, в военной форме, наголо остриженного, со злыми глазами и угрюмым ртом. Этот снимок был сделан, когда он сидел в военной тюрьме Ливенуорт. Не слишком лестный. На нем Грей выглядел законченным преступником.
Сидящий рядом отец проворчал:
– Похоже, твое прошлое сейчас укусило тебя за задницу. Грей сосредоточил внимание на выпуске новостей.
– В настоящий момент полиция заявляет, что «хочет подробно побеседовать» с этим бывшим бойцом армейского спецназа. И только. Его разыскивают с целью получить от него информацию. Полиция просит всех, кому известно о местонахождении Грейсона Пирса, немедленно сообщить об этом властям.
Подняв пульт дистанционного управления, Ковальски убавил звук.
Доктор Коррин шагнул к двери.
– В свете всего этого я больше не могу молчать… Ковальски направил на него пульт.
– Назвался груздем, док, полезай в кузов. Лучше молчите, а не то вам придется расстаться с медицинской лицензией. Побледнев, доктор Коррин сделал еще один шаг назад. К нему подошла мать Грея и взяла за руку.
– Чепуха. – Она бросила хмурый взгляд на Ковальски. – А вы перестаньте его пугать.
Ковальски пожал плечами.
– Нас просто пытаются выманить из укрытия,- мрачно заметил Грей.
– Но это же бессмысленно,- возразила миссис Пирс.- Я же сама разговаривала с директором Кроу, когда находилась в охраняемом доме. Он знает, что мы попали в западню. Почему он допустил распространение всей этой лжи?
Ответ прозвучал от дверей:
– Потому что я действительно им очень нужна. – В приемную вошла Сейхан. Она успела надеть куртку.- И они не станут рисковать, боясь упустить меня.
Грей повернулся лицом к остальным.
– Сейхан права. Петля затягивается. Нам нужно уходить.
Его слова подтвердил Ковальски. Получив взбучку от матери Грея, великан охранник подошел к единственному окну и выглянул в щелку между шторами.
– Ребята, к нам гости.
Грей поспешно бросился к нему. Из окна была видна площадка перед приемным покоем клиники. На площадку одна за другой въехали четыре полицейские машины, молчаливые, с включенными мигалками. Несомненно, местные власти прочесывали больницы.
Грей обратился к бывшему ассистенту своей матери:
– Доктор Коррин, мы и так уже попросили у вас много, но, боюсь, нам придется обратиться к вам еще с одной просьбой. Вы сможете отвезти моих родителей в какое-нибудь безопасное место?
– Грей…- начала было мать.
– Мама, не спорь.
Грей не отрывал взгляда от лица врача. Коррин медленно кивнул.
– У меня есть несколько квартир, которые я сдаю внаем. Одна, неподалеку от Дюпон-Серкл, полностью обставлена, но сейчас пустует. Никому не придет в голову искать ваших родителей там.
Предложение было хорошее.
– И еще, папа, мама… никаких общений с внешним миром. Ни в коем случае не пользоваться кредитными карточками.- Грей повернулся к Ковальски: – Вы сможете присмотреть за ними?
Ковальски разочарованно понурился:
– Опять эта чертова охрана!
Грей подумал было о том, чтобы заменить просьбу приказом, но мать его остановила:
– Грей, мы сами сможем позаботиться о себе. Состояние Сейхан по-прежнему внушает опасения. Тебе лишняя пара рук пригодится больше, чем нам с отцом.
– К тому же дом находится под круглосуточной охраной,- довольно резким тоном добавил доктор Коррин.- Охранники, видеонаблюдение, сигнализация.
У Грея мелькнула мысль, что врач не столько беспокоится за безопасность родителей, сколько не хочет пускать Ковальски к себе домой. Даже сейчас доктор Коррин старательно следил за тем, чтобы держаться от великана на расстоянии нескольких шагов.
И мать права. Сейхан не оправилась от раны, так что им может понадобиться сила могучего охранника. В конце концов, в «Сигму» его пригласили ради мускулов. Так почему бы не задействовать их в полной мере?
Должно быть, Ковальски правильно прочитал выражение лица Грея.
– Что ж, пора.- Он довольно потер руки.- Трогаемся в путь. Первым делом нам нужно раздобыть оружие.
– Нет, первым делом нам нужно раздобыть машину.- Грей снова повернулся к доктору Коррину.
На этот раз тот не колебался. Он достал из кармана связку ключей.- Стоянка машин персонала клиники. Место сто четыре. Белый «порше кайенн».
Ему не терпелось поскорее расстаться с нежданными гостями. Однако это стремление разделяли не все. Крепко обняв Грея, мать шепнула ему на ухо:
– Береги себя, Грей.- Понизив голос еще больше, она выдохнула: – И не доверяй ей… не доверяй до конца.
– Не беспокойся,- ответил Грей, соглашаясь с обоими замечаниями.
– Удел матери беспокоиться.
Оставаясь в объятиях матери, Грей прошептал ей одно последнее наставление, предназначенное исключительно для ее ушей. Кивнув, она еще раз стиснула его и наконец отпустила.
Обернувшись, Грей увидел, что отец протянул руку. Он ее пожал. У них было так принято. Никаких объятий. Отец был родом из Техаса.
Грей повернулся к Ковальски:
– Следите за тем, чтобы он не наделал каких-нибудь глупостей.
– Сделаю все возможное. – Ковальски кивнул на дверь. – Все готовы?
Когда великан отвернулся, отец положил руку Грею на плечо и крепко его сжал, после чего похлопал по спине на прощание. Для него это было все равно что произнесенное вслух признание в любви. И это тронуло Грея больше, чем он мог ожидать.
Не сказав больше ни слова, он первым шагнул к двери.
3 часа 49 минут
– О местонахождении коммандера Пирса по-прежнему никаких известий,- доложил по внутреннему переговорному устройству Брэнт.
Пейнтер сидел за столом. Отсутствие новостей одновременно огорчало и радовало его. Но прежде чем он успел разобраться в своих чувствах, Брэнт продолжал:
– И только что пришел доктор Дженнингс.
– Пригласи его ко мне.
Доктор Малькольм Дженнингс, глава научно-исследовательского отдела, позвонил полчаса назад, настаивая на немедленной встрече, но Пейнтер не смог его принять из-за случившегося в охраняемом доме. Даже сейчас он мог выделить Дженнингсу только пять минут.
Дверь открылась, и в кабинет вошел Дженнингс, с порога поднимая руку:
– Знаю… знаю, что ты занят… но это не может ждать. Пейнтер указал ему на кресло напротив.
Бывший судебно-медицинский эксперт опустил свое долговязое тело в кресло, но на самый край. Было видно, что он возбужден. В руке Дженнингс сжимал папку. Ему было уже около шестидесяти, и в «Сигме» он работал с тех самых пор, как Пейнтер ее возглавил. Дженнингс поправил очки с полумесяцами чуть голубоватых стекол, которые снижали нагрузку на глаза во время работы за компьютером. Кроме того, очки прекрасно дополняли смуглую оливковую кожу и седеющие глаза, придавая Дженнингсу вид мудрого ученого. Однако сейчас чувствовалось, что патологоанатом измотан долгой ночной работой, хотя глаза его и горели маниакальным восторгом.
– Смею предположить, речь идет о тех материалах, которые переправила с острова Рождества Лиза,- начал Пейнтер.
Кивнув, Дженнингс раскрыл папку и достал две фотографии, жуткие снимки чьих-то ног, судя по всему пораженных гангреной.
– Я внимательно изучил примечания токсиколога и бактериолога. Перед нами больной, у которого кожная бактерия внезапно стала злокачественной и теперь пожирает мягкие ткани его собственных ног. Мне еще никогда не приходилось видеть ничего подобного.
Пейнтер взглянул на снимки, но, прежде чем он успел задать вопрос, врач вскочил на ноги и принялся возбужденно расхаживать по кабинету.- Понимаю, первоначально мы присвоили катастрофе у берегов Индонезии низший приоритет, полагая, что задачей операции будет лишь сбор информации. Но после таких находок необходимо пересмотреть эту точку зрения. И немедленно. Я пришел сюда лично, чтобы просить о присвоении случившемуся статуса критического уровня номер два.
Пейнтер выпрямился в кресле. Такой уровень будет означать, что в Индонезию придется бросить значительные дополнительные ресурсы.
– Нам нужно больше, чем то, чего могут добиться всего двое специалистов,- продолжал Дженнингс.- Я хочу как можно скорее отправить на место полностью укомплектованную бригаду экспертов, даже если для этого нам придется обратиться за помощью к армии.
– Тебе не кажется, что не надо торопить события? Монк и Лиза должны выйти на связь,- Пейнтер сверился с часами,- чуть больше чем через три часа. Когда у нас будет больше информации, мы сможем разработать новый план.
Сняв очки, Дженнингс потер глаз костяшкой пальца.
– По-моему, ты ничего не понял. Если предварительные заключения токсиколога окажутся верны, мы имеем дело с экологической катастрофой, которая, возможно, окажет влияние на всю биосферу Земли.
– Малькольм, тебе не кажется, что ты преувеличиваешь? Все эти данные лишь предварительные. Основанные преимущественно на предположениях.- Пейнтер махнул на фотографии.- Не исключено, что речь идет всего лишь о единичном эпизоде.
– Даже если бы это действительно было так, я бы посоветовал забросать весь остров зажигательными бомбами, а затем на несколько лет полностью закрыть все окружающие его воды.- Дженнингс посмотрел Пейнтеру в глаза.- А если существует хоть малейшая вероятность распространения этой заразы, налицо потенциальная угроза глобального коллапса окружающей среды.
Потрясенный Пейнтер посмотрел на патологоанатома. Дженнингс был не из тех, кто поднимает панику по пустякам.
Врач продолжал:
– Я проанализировал все имеющиеся данные и подготовил краткое заключение. Ознакомься с ним и верни мне. Чем раньше, тем лучше.
Он положил папку на стол. Погладив обложку рукой, Пейнтер пододвинул папку к себе:
– Я займусь этим прямо сейчас и в течение ближайшего получаса загляну к тебе.
Дженнингс кивнул с признательностью и облегчением. Он направился к дверям, но на пороге остановился и добавил последнее предостережение:
– Помни: мы так и не можем сказать со всей определенностью, что погубило динозавров.
С этими словами патологоанатом вышел из кабинета. Взгляд Пейнтера помимо воли вернулся к жутким фотографиям на столе. Ему отчаянно хотелось верить, что Дженнингс ошибается. За событиями последних нескольких часов он почти начисто забыл о ситуации на острове Рождества.
Почти.
Всю ночь мысли о Лизе не покидали его. Но вот теперь вспыхнули новые опасения, разожженные тревогой Дженнингса. Пейнтер изо всех сил старался не давать им волю. Лиза так и не перезвонила. Судя по всему, не произошло ничего чрезвычайного, что потребовало бы еще одного экстренного вызова. И все же…
Пейнтер ткнул клавишу устройства внутренней связи.
– Брэнт, ты не мог бы позвонить Лизе на спутниковый телефон?
– Уже звоню.
Пейнтер раскрыл папку. Он начал читать заключение, и с первых же страниц его прошиб холодный пот. Раздался голос Брэнта:
– Господин директор, телефон не отвечает и переключается в режим речевой почты. Вы хотите, чтобы я оставил сообщение?
Повернув руку, Пейнтер взглянул на часы. До назначенного времени выхода на связь оставалось еще несколько часов. Вероятно, Лиза чем-то занята. И все же ему пришлось бороться с нарастающим чувством паники.
– Просто попроси доктора Каммингс перезвонить, как только она освободится.
– Слушаюсь, сэр.
– И еще, Брэнт, свяжись с коммутатором лайнера.
Пейнтер сознавал, что это уже граничит с манией преследования. Он попытался вернуться к чтению заключения, но обнаружил, что не может сосредоточиться. Через минуту снова послышался голос помощника:
– Сэр, мне удалось связаться с радистом. Он сказал, что связь нарушена по всему кораблю, есть перебои и с передачей данных через спутник. Приходится устранять неполадки, неизбежные для нового корабля.
Пейнтер кивнул. «Владычица морей» совершала свое первое плавание, когда ВОЗ реквизировала ее для борьбы с последствиями экологической катастрофы.
– Но больше ничего серьезного у них нет,- закончил Брэнт.
Пейнтер вздохнул. Значит, у него действительно мания преследования. Он позволил своим чувствам к Лизе затуманить рассудок. Если бы речь шла о любом другом сотруднике, разве он вообще стал бы с ним связываться?
Пейнтер вернулся к чтению заключения.
С Лизой все в порядке. К тому же с ней Монк. Он не даст ей попасть в беду.
Назад: Глава 4 ПИРАТЫ МЕЖДУНАРОДНЫХ ВОД
Дальше: Глава 6 СМЕРТЕЛЬНАЯ ЗАРАЗА
