ГЛАВА 33
Широко раскрытыми от удивления глазами Лука смотрел на лежащую внизу долину.
У вершины громадной скалы в сотне футов над долиной расположилась целая гроздь сооружений, выкрашенных белой краской. Их громадные скошенные фасады были усеяны множеством узеньких черных окон. Снизу вверх по склонам вели лестницы, вырубленные в скале, они вились среди зданий и расходились в разных направлениях. Внимание привлекали прежде всего отливавшие золотом на утреннем солнце медные листы крыши главного здания. На стенах висели длинные знамена голубого шелка, полощущиеся на ветру.
Шара подошла к нему и теперь стояла, обводя взглядом здания.
— Монастырь Гелтанг, — вполголоса проговорила она. — Я всю жизнь мечтала его увидеть.
— Похоже на мираж, — сказал Лука, повернулся к ней и взволнованно спросил: — Где мы, Шара? Что это за место?
Она покачала головой.
— Вам достаточно знать, что это монастырь, здесь безопасно и могут оказать помощь Биллу. Экономьте силы. Нам еще нужно пересечь долину.
Она обернулась к Биллу, лежавшему на камне. Голова его была повернута набок. Она подошла, опустилась на колени и взяла его за подбородок.
Глаза Билла были полузакрыты, едва виднелись налитые кровью белки, челюсть отвисла, в уголках губ собралась слюна. Волосы вымокли от пота, тело бешено сотрясалось с головы до ног. Болезнь полностью поглотила его, и, судя по всему, скоро у него должен был начаться бред. Она потрогала импровизированные бинты, и на руке осталась смесь крови и гноя.
— Инфекция распространяется очень быстро, — сказала она, и виноватые слезы наполнили ее глаза. — Он потерял много крови…
Билл видел над собой ее лицо: волна длинных черных волос, широко открытые, исполненные сострадания зеленые глаза. Потом снова раздался ее голос, но теперь большая часть слов была ему непонятна. В ушах стоял шум, и звук ее голоса доносился словно сквозь рев водопада. Он слышал, как она что-то говорила Луке. Монастырь… Долина, которую нужно пересечь…
— Билл.
За ревом водопада он услышал свое имя и увидел перед собой лицо Луки.
Теперь его ноги волочились по тропинке, альпинистские ботинки били по камням, поднимая пыль. Они спускались в долину, преследуемые камнепадом, и он слышал, как звук собственного дыхания наполняет голову. Дыхание было тяжелым, прерывистым, оно перекрывало все остальные звуки.
Перед глазами смешались разные цвета: серо-коричневая тропинка, вспышки голубого, когда голова, мотнувшись, оказывалась лицом к небу, а после снова поворачивалась к бесплодной земле.
Потом было что-то ослепительно белое, настолько, что поблекли все остальные цвета. Он прищурился — мир стал болезненно ярким, и наконец он понял, что это солнце отражается от громадных мраморных ступеней.
Он снова услышал дыхание, теперь более громкое. Это был Лука, он прижимался лицом к лицу Билла и тащил его вверх по ступеням, останавливаясь на каждом шагу.
Потом раздался глухой треск, и Билл почувствовал, как голова ударилась обо что-то. Он неподвижно лежал лицом на мраморных ступенях, на которых поскользнулся и упал Лука. Что-то теплое и соленое наполнило рот. Все перед глазами заволокло черным, словно пролились чернила. Тьма уплотнялась, смыкалась вокруг него, закрывая ослепительно белое.
Перед его мысленным взором возник образ Кэти. Она лежала, свернувшись калачиком на диване в гостиной и набросив на ноги одеяло. Он был с ней. Она улыбалась. Улыбалась, потому что он с ней.
— Держись!
Голос Луки.
— Держись, Билл! Оставайся со мной. Мы почти пришли.
Он слышал в голосе Луки панические нотки и не мог понять, почему он так разволновался, почему кричит на него.
Еще один голос. Женский. Но не Кэти. Снова водопад черных волос, и он почувствовал, как его поднимают. Лестница. Ослепительный белый свет.
Справа от себя он слышал звериный стон — Лука напрятал остаток сил, поднимаясь по последним ступенькам в открытый дворик. Лука чувствовал, как рвутся мышцы в пояснице, как перекашивается набок тело, но продолжал переставлять ноги, таща Билла наверх.
Глаза Луки были широко распахнуты и смотрели точно вперед. В них светилось безумие: адреналин перехлестывал все, что ощущало тело. Все эмоции были заблокированы, их заглушала единственная потребность — добраться до конца. Он должен закончить начатое, достичь вершины. Ничто не имело значения, только вершина.
Они вышли во дворик, вымощенный серой плиткой, которую уже разогрело солнце. В середине рос ряд широколистных деревьев, вокруг каждого лежали опавшие белые и пурпурные лепестки. Дальше за несколькими арками виднелась лестница поменьше, которая, похоже, вела к целому комплексу зданий.
— Найдите… кого-нибудь, — выдохнул Лука, кладя Билла на плитки.
Дышал он так тяжело, что едва мог говорить. Несколько мгновений Шара стояла неподвижно, мысли ее путались, глаза помутнели от усталости.
— Шара! Я не знаю, куда вы нас привели… но найдите кого-нибудь, кто нам поможет!
Она посмотрела на него, и что-то похожее на страх промелькнуло в ее лице. Потом она, казалось, взяла себя в руки, кивнула и поплелась к одной из арок.
Лука повернулся к Биллу. Он сел, вытянув ноги и положив голову Билла себе на бедро. Глядя на друга, он видел, что у того сломан нос от падения на мраморную ступеньку. Кровь растеклась по лицу, как нити паутины.
— Мы сделали это, приятель, — прошептал Лука. — Сделали.
Нет ответа. Голова Билла свалилась набок, глаза закрылись. Лука легонько потряс его за плечо.
— Не уходи, Билл. Просто не уходи еще несколько минут.
Лука внимательнее вгляделся в лицо друга. В нем не было ни намека на жизнь. Он нагнулся, прижался ухом к груди Билла и прислушался, ловя звуки дыхания. Ничего.
— Нет. Нет. Нет! — повторял Лука.
Паника обуяла его. Он приложил два пальца к шее Билла, пытаясь нащупать пульс. Уставился на свои пальцы, перепачканные грязью и кровью, умоляя их почувствовать что-нибудь. Но слышал он только стук в собственной груди.
С трудом выровняв дыхание, Лука закрыл глаза и сосредоточился. Не сразу, но он почувствовал слабое биение на шее Билла. Оно было таким незаметным, быстрым и нерегулярным, что едва улавливалось. Но оно было.
Лука откинул голову, испустил протяжный вздох облегчения и принялся рассматривать здания вокруг. Нигде не было людей, и ему показалось, что это место вот уже несколько веков не видело никакого движения и они первыми нарушают его покой.
Над ними находился фасад главного здания. Огромный, под стать окружающим горам, монастырь производил сильное впечатление, но только теперь, оказавшись вблизи, Лука смог в истинной мере оценить его. Стены, ровные и неприступные, вырезанные в самой горе, возвышались над ним на сотни футов.
Он услышал шаги за спиной, повернулся и увидел трех монахов, которые выходили из-под арки следом за Шарой. У всех были бритые головы и длинные, василькового цвета одеяния, которые развевались за спинами, — шли монахи быстро. Прежде чем Лука сумел подняться на ноги, невысокий монах, явно главный из трех, приблизился к нему и встал, сложив руки на груди.
Появилась Шара.
— Это Дранг, помощник главного врача Гелтанга. Сейчас они отнесут к нему Билла.
Лука взглянул на него и увидел неровный шрам, идущий от самой макушки до левой брови. На вид лет сорока, невысокий, очень плотного сложения, глаза смотрят из-под густых ресниц. Волосы очень коротко подстрижены, а годы, проведенные под жгучим тибетским солнцем, выдубили кожу. Вены на обнаженной правой руке выступали натянутыми шпагатами.
Дранг дал знак монахам, которые с двух сторон быстро подняли Билли, подхватив под плечи и ноги. Оба пошатнулись под его весом, но удержали и двинулись к дальней лестнице.
— Эй, постойте! — сказал Лука, подняв руку.
Он направился за ними, еле волоча ноги и держась за поясницу. Но не успел он сделать и двух-трех шагов, как рука Дранга ухватила его за куртку, и Лука остановился как вкопанный.
— Какого дьявола… — удивленно выдохнул Лука, уставившись на крепко сложенного монаха.
Он был на фут выше Дранга, но в плечах едва ли не в два раза уже, а сил у него совсем не осталось. Лука попытался сбросить руку монаха, но тут вперед вышла Шара и что-то взволнованно произнесла по-тибетски.
Мгновение, и кулак Дранга медленно разжался, отпустив куртку Луки. Монах сделал шаг назад.
— Извините, Лука. Дранг просто не хотел, чтобы вы мешали, — объяснила Шара. — Время Билла на исходе. Мы не должны их отвлекать.
Лука медленно покачал головой, мысли путались от усталости.
— Он поправится?
— Мы сделаем все, что в наших силах, я обещаю. — Потом, взяв Луку за руку, она повела его в дальний угол двора, и Дранг молча последовал за ними. — Я знаю, вы беспокоитесь за Билла, у вас тысяча вопросов, но мы все устали. Дранг отведет вас туда, где вы сможете вымыться и поспать. Я сделаю то же самое, но, когда вы проснетесь, я буду ждать вас. Обещаю — тогда я отвечу на все ваши вопросы.
Лука посмотрел на нее; усталость перевешивала все его подозрения. Он чувствовал, что его пошатывает. Последний подъем, путь по долине и лестница, по которой он тащил Билла, исчерпали его силы.
— Как только станет что-нибудь известно про Билла…
— Обещаю дать вам знать, — сказала Шара, улыбнувшись одними губами. — Билл сильный человек. Он справится.
Они подошли к тяжелой деревянной двери под одной из арок. Коротким движением руки Дранг пригласил Луку в сумерки внутренних помещений монастыря.
Кинув напоследок взгляд на Шару, Лука пригнул голову и вошел внутрь.
Когда дверь закрылась за ним, Шара прислонилась лбом к твердому камню арки. Ноги ее дрожали от усталости, к горлу подкатывала тошнота. Несколько секунд она постояла так, собираясь с силами, чтобы двинуться дальше, когда услышала голос у себя за спиной.
— Что ты наделала?
Она повернулась и заметила фигуру, словно призрак выходящую к ней из тени. Наконец на свету она увидела человека, худого и нескладного, спину его согнули годы, и одеяния свободно свисали с плеч. Лицо его казалось смертельно бледным, если не считать нескольких коричневых пятен, под редкими седыми волосами виднелась выгоревшая на солнце кожа.
— Я спрашиваю, что ты наделала?
Глаза… с его глазами было что-то не так. Шара поймала себя на том, что не может оторвать взгляд от молочно-белых радужек. Давным-давно глаза его пострадали, и все же возникало впечатление, что он смотрит прямо на нее пустым, но обвиняющим взглядом.
— Я… я… не понимаю, о чем вы, — запинаясь, ответила она по-тибетски, чувствуя, как отступает от страха.
— Возможно, ты проявила мужество, заняв место брата, но теперь ты обесчестила его. И нас, — прошипел человек.
На шее у него набухла и запульсировала вена, словно под кожу заполз червяк.
— Ты привела чужаков в наш монастырь. Ты поставила под угрозу все, что мы веками пытались защитить!
— Но у меня не было выбора… иначе он умер бы.
— Ты как никто другой должна знать цену тому, что есть у нас здесь. Если они раскроют… — Человек погрузился в молчание. — Соберись с силами. — Он нетерпеливо подал знак Шаре следовать за ним вдоль стены к другой двери. — Ты расскажешь мне все, что тебе известно.
