Исторический комментарий
Мое первое знакомство с Константином Великим состоялось в университете, когда я взялся за бакалаврское сочинение на тему «Считал ли Константин, что выполняет божественную миссию, и если да, то была ли она христианской?». Настоящая книга — своего рода попытка исследовать этот же самый вопрос.
Недавно написанная Полом Стивенсоном биография императора Константина предупреждает нас о том, насколько сложно быть уверенным в реальных подробностях жизни древнеримского монарха. «Письменных источников практически нет, а те, что сохранились — неполны и внушают сомнения, поскольку либо могли быть намеренно искажены, либо в них вкрались ошибки переписчиков; потому они не содержат сколько-нибудь надежной информации».
Самый лучший из дошедших до нас источников — это «Жизнеописание Константина», принадлежащее перу Евсевия. Ее автор — церковник со своим особым взглядом на главную тему повествования и описываемые события. Выполненная по заказу Константина редактура отдельных событий его жизни, о которой рассказывается в моем романе, действительно имела место. Сделав подобное уведомление, я пытаюсь быть по возможности более точным в отношении того, что говорят источники об истории, изложенной в моем произведении.
Большинство главных действующих лиц этого исторического романа — реальные личности. Поэт Публий Оптациан Пор-фирий был в свое время отправлен в изгнание. Он дважды был префектом Рима и на самом деле сочинял стихи, содержавшие тайные послания и которые дошли до наших дней. Евсевий из Никомедии был одним из главных церковников в эпоху правления Константина, главным лицом секты ариан, а позднее епископом Константинополя. Вы можете получить представление о том, как он проводил силовую политику, из того факта, что за десять лет, прошедших после Никейского собора, все главы соперничающих фракций были физически уничтожены или отправлены в изгнание. Софист Астерий был христианином, предавшим единоверцев во время преследований и отлученным от церкви. Тем не менее, он играл активную роль в церковных кругах в качестве серого кардинала секты ариан.
Аврелий Симмах, философ-неоплатоник и политик, происходил из знатной семьи язычников. Флавий Урс стал консулом через год после смерти Константина и предположительно занимал высокий пост в военном командовании.
Биографические подробности всех этих людей неполны, и я воспользовался правом писателя заполнить эти лакуны.
Члены семьи Константина, которые фигурируют в романе, также являются реальными людьми, и их постигла примерно та же судьба, которая описана на его страницах. Правило dam-natio memoriae, к которому прибегнул биограф Константина, было настолько действенным, что истинная участь Криспа и Фаусты навсегда останется тайной. То, что написал об этом я, отражает широко распространенную версию тех давних событий.
Небольшое отступление от стандартной исторической традиции, которое я допустил, касается второго сына Константина. Его знают главным образом под именем Константина II, но поскольку в романе действует сам Константин, два Констанция, Констант и Констанциана, то я решил, во избежание путаницы, называть его первым именем, Клавдий. Епископ Александр — вымышленный персонаж, в котором я соединил черты Евсевия Кесарийского и христианского автора Лактанция, который был учителем Криспа. «Цитаты» из книги Александра, приведенные в 18-й главе, я позаимствовал из труда Лактанция «Божественные установления». Гай Валерий — еще одна вымышленная личность, чья жизнь перекликается с биографиями других людей.
Что касается Константина, то он является одной из самых выдающихся и ярких личностей в истории человечества. Его заслуги в объединении Римской империи неоспоримы, хотя результат его деяний просуществовал недолго. Основанный им город, Константинополь, оставался имперской столицей вплоть до двадцатого века. То, что Константин сделал из христианства — гонимой в ту пору секты — мировую религию, сегодня столь же важно, как и тогда, при его жизни. Почти семнадцать веков после битвы при Мульвиевом мосту принятая им вера остается крупнейшей мировой религией. И в какую церковь вы ни войдете, непременно услышите в ней символ веры, принятый на Никейском соборе. Он до сих пор служит великим объединителем всех христиан.
Вопрос, поставленный в моей бакалаврской работе — имел ли Константин божественную миссию? — остался без ответа. Образы и нарратив христианства, имперский Рим, Геракл, Аполлон, культ Непобедимого Солнца, равно как и другие культы того времени, накладываются один на другой, и невозможно прочертить между ними четкие границы. Сомневаюсь, что это мог сделать и сам Константин.
Состарившийся Константин раздражает нас по той же причине, по которой и христианство возбуждает гнев у своих ненавистников. Это мучительный разрыв между благородными идеалами и низменной реальностью. Константин в этом разрыве прожил всю свою жизнь. Наша оценка этого человека зависит главным образом от того, как мы оцениваем сами себя.
