К середине утра Гидеону потребовался перерыв. Он быстро проехался по магазинам и вернулся с газетой, двухлитровой упаковкой молока и коробкой из фастфуда. Наспех разогрев в микроволновке, проглотил слишком жирную лазанью и вернулся к расшифровке дневников.

Постепенно выяснялось, что чем больше отец узнавал о Последователях, тем больше втягивался. «Я избавился от наручных часов — это грубый механизм. Моим миром теперь правят древние обычаи, этот инструмент откалиброван духом: шкалу звездного времени определили великие астрономы сообразно с естественными орбитами звезд. Я постиг настоящее значение звездного Зодиака, великих знаков галактического экватора».

Слова эти переваривались не лучше лазаньи. Воспоминания вновь и вновь уносили Гидеона в детство. Отец поздно ночью выводил его в сад и показывал звезды. Называл разные созвездия, говорил об орбитах Солнца и Луны. Волшебные сказки.

В дальнем конце комнаты под слоем пыли он заметил старый отцовский телескоп. Как он раньше не увидел? Телескоп был закутан в пожелтевший от времени полиэтилен. Гидеон наклонился и распаковал его, как неожиданный подарок.

Телескоп фирмы «Мид», дорогой и такой ценный, что отец никогда не позволял трогать его без присмотра. Мэри ни за что не одобрила бы такой траты. Оптика на тысячи фунтов, достойная небольшой обсерватории, с микрофокусировкой и специальными приставками для камеры.

Выпрямляясь, он ударился головой о низкий потолок. Потер макушку и сердито глянул на панель над головой. Выглядела она необычно. Он нажал посильнее, и крышка откинулась, повисла на петлях. За ней открылось раздвижное окошко, в которое видно было длинную плоскую крышу.

Гидеон повернул ключ, отодвинул окно и выбрался на яркое солнце. Неловко обошел потайную комнату и увидел широкий ровный участок между двумя крытыми красной черепицей пристройками. Здесь стояла маленькая деревянная будка площадью примерно десять на шесть футов и не больше пяти в высоту. Гидеон понял с первого взгляда: самодельная обсерватория отца. Укрытие от дождя и ветра с откидной крышей.

Внутри разбросаны отцовские вещи: старый походный чайник, чашки, чайные пакетики, ручки, бумага, небесные карты, справочники и фотографии. Множество фотографий на стенах и на полу.

Легко было представить, как старик сидел здесь, наблюдая звезды. Уйдя в собственный мир. Рисовал схемы. Гидеон развернул одну. Она изображала Солнце на галактическом экваторе в день летнего солнцестояния. Он подобрал другую. Расположение главных планет в точке зимнего солнцестояния.

Гидеон осмотрел снимки на стенах. Этой выставки он никогда не видел, да и художник был ему почти незнаком. Здесь было множество фотографий Полярной звезды — сколько раз отец объяснял ему ее роль, рассказывая, как в разные эпохи точкой отсчета для моряков и астрономов становились разные звезды, приближаясь к небесному полюсу.

Изображение звездного скопления: Плеяды, Семь сестер. В памяти всплыла строка Теннисона: «Много ночей я видел Плеяды, всходившие из зыбкой тени, блистая, как рой светлячков в серебристой паутине».

Погрузившись в ностальгию, Гидеон сел на пол и принялся медленно перебирать снимки и схемы. Один из них разогнал светлые воспоминания — Стоунхендж.

Снимок, сделанный с высоты, изображал круг не таким, каков он теперь, но таким, каким он, наверно, был, когда его завершили древние строители. Гидеон присмотрелся. От гигантских камней расходились тонкие белые линии, заканчивавшиеся точками в высоте. Он не сразу понял, что видит. Звезды и созвездия. Камни, согласованные с движениями звезд и планет. Линии разделяли схему на четыре части. Крошечные буквы отмечали стороны света. Еще два слова вверху и внизу почти стерлись, и он с трудом разобрал: «Земля». «Небо».

Гидеон ощутил холодные мурашки в спине. Как видно, Последователи не ограничивались тем, что считали Стоунхендж средоточием своей жизни. Они шли много дальше.

Видели в нем центр звездного Зодиака.

Центр Вселенной.