После неожиданного визита излишне любопытно-го строителя Гидеон почувствовал себя беззащитным. Большой старый дом стоял далеко от всякого жилья. Он уже пережил одно нападение и не желал повторения. И, конечно, не желал потерять отцовские дневники и скрытые в них тайны. Надо было принять меры предосторожности. Запереть ворота. Включить сигнализацию.

Понадобилось несколько звонков и больше часа времени, чтобы убедить охранную компанию, что он не взломщик. Наконец они сказали ему, как переустановить систему. Громкость сигнала приятно удивила его. Не то чтобы это что-то значило. В такой глуши и небольшой ядерный взрыв может остаться незамеченным.

Поэтому он обыскал дом на предмет орудий самообороны. Нашел в сарае топор и выдернул из деревянной колоды на кухне большой нож. Лучшее, что ему попалось. Он чувствовал себя дикарем, когда, не расставаясь с этим оружием, готовил себе тосты и ел их с бобами на поздний ланч, но лучше быть дикарем, чем дрожать от страха.

Он нашел ручное управление закрытием ворот. Запер их, установил сигнализацию на нижнем этаже и вернулся в потайную комнату отца с чашкой чая, бутылкой вина, ножом и топором. Он понимал, что долго так жить нельзя, но пока ему необходимо было что-то, внушавшее уверенность, чтобы бороться с цепенящим страхом. Он вспомнил слова строителя о ненадежности пола. Что, если тот прав? Если огонь пережег опорные балки и они в любую секунду могут проломиться? Он свалится вниз, возможно, сломает спину. Гидеон чувствовал, что сходит с ума. Надо с этим заканчивать.

Он методично, хладнокровно выбросил из головы все, кроме расшифровки дневников. К вечеру он переводил уже не задумываясь, не переписывая значения символов. Теперь он читал о том, что Натаниэль верил: Святые спасли своих Последователей от разразившейся в 1889 году эпидемии азиатского гриппа, убившего миллионы людей. Также они избежали эпидемии испанки в 1918-м — ее вирус унес почти пятьдесят миллионов жизней. И в 1957-м, когда азиатский грипп пронесся по земле, стерев с нее два миллиона человек. И в 1968-м, когда гонконгский грипп убил миллион, и в 2009-м, при смертоносной вспышке свиного гриппа, вируса H1N1, никто из Последователей не погиб.

Гидеон воспринял это утверждение скептически и все же заинтересовался. Он допускал, что такое возможно. Сильная вера в камни вызывала психосоматическую реакцию. Ему вспомнился Лурд. Насколько он помнил, паломничество к нему совершили более двухсот миллионов человек. Для его атеистического сознания сила целительного источника у подножия Пиренеев не отличалась от силы камней. То и другое одинаково маловероятно.

Он посмотрел на часы. Почти час ночи. Он проголодался и вымотался. Так устал, что не было сил спуститься вниз и приготовить поесть. Он дал себе слово прочесть еще одну страницу и на этом закончить до утра.

И скоро пожалел об этом. От следующей записи у него застыла кровь.

«Гидеон знает только, что его мать умерла от смертельной болезни. В слове „рак“ хорошо одно — оно так страшно, что отбивает охоту к расспросам, особенно у ребенка. Надеюсь, он проживет жизнь, так и не узнав, что это была ХЛЛ, не узнает, что болезнь наследственная. Я полагаюсь на Святых, на заключенный с ними союз, на мою чистую кровь, которую я отдал, чтобы очистить кровь сына».

Он перечитал еще раз. Голова гудела, не в силах воспринять написанного. Только ключевые слова: рак, наследственность, ХЛЛ — остро застряли в мозгу.

ХЛЛ.

Что это такое? Есть ли это у него?

Убьет ли его это?