Мелоди Крукшенк, техник-специалист первой категории, откинулась на спинку кресла и открыла банку колы. Сделала глоток, задумчиво оглядела лабораторию, расположенную в подвальном помещении. Когда Мелоди училась в аспирантуре Колумбийского университета по специальности «геофизическая химия», карьера рисовалась ей в совершенно ином свете: молодая женщина представляла, как будет пробираться сквозь тропические леса Кинтана-Роо, составляя карту кратера Чиксулуб, или как разобьет палатку на знаменитых Горячих Скалах в пустыне Гоби, чтобы раскапывать гнезда динозавров, а то и на безупречном французском выступит с докладом перед восхищенной аудиторией в Парижском музее естественной истории. И вот ничего этого нет. Она здесь, в подвальной лаборатории без окон, производит рутинные исследования для нерадивых ученых, которые и имени-то ее запомнить не могут – у половины из них коэффициент интеллекта вдвое меньше, чем у Мелоди. Она стала работать в лаборатории, еще будучи аспиранткой, убеждая себя, что это временно, до защиты диссертации и получения хорошей штатной должности. Однако Мелоди была обладательницей ученой степени уже пять лет, в течение которых разослала сотни, тысячи экземпляров своего резюме, а в ответ не получила ни одного предложения. На этом жестоком рынке около шестидесяти молодых ученых ежегодно пытались занять одно из шести вакантных мест – такая вот игра в музыкальные стульчики: музыка замолкает, а сесть почти никто не успел. Дела шли из рук вон плохо, и Мелоди ловила себя на том, что в свежем номере «Минералоджи куотерли» первым делом открывает страничку с некрологами и, трепеща, с надеждой читает, как некий профессор, сотрудник университета – обладатель заветной штатной должности, – разумеется, любимец студентов, лауреат премий и наград, истинный первопроходец в своей области, трагически и безвременно ушел из жизни. Самое то.

С другой стороны, Мелоди была неисправимой оптимисткой и в глубине души чувствовала: ее обязательно ждет нечто грандиозное. Потому она продолжала сотнями рассылать резюме и подавать заявления о приеме на все мало-мальски подходящие места.

В настоящий момент жизнь казалась ей сносной: идет дежурство, в лаборатории тихо, и надо лишь прикрыть глаза, чтобы вступить в будущее, словно в огромную и прекрасную страну, где она переживет приключения и совершит замечательные открытия, заслужит похвалы и получит постоянную штатную должность.

Мелоди открыла глаза и спустилась с небес на землю, в лабораторию со слабо гудящими лампами дневного света, постоянным шипением системы принудительного охлаждения, шлакоблочными стенами, целыми полками справочников и стеклянными шкафами, в которых помещаются образцы. Даже оборудование стоимостью миллион долларов, однажды потрясшее Мелоди, давным-давно опостылело ей. Она с раздражением обвела взглядом огромный сверхчувствительный электронно-зондовый рентгеновский микроанализатор JEOL JXA-733, установку для рентгенографического анализа «Эпсилон-5» с трехмерной поляризующей оптикой, 600-ваттную рентгеновскую трубку с анодом для измерения гравиметрической плотности, 100-кило-вольтный генератор, просвечивающий электронный микроскоп «Уотсон-55», «Макинтош G5», сдвоенные центральные процессоры которого имеют тактовую частоту в 2,5 гигагерца и оборудованы водяным охлаждением, два микроскопа для петрографических исследований, поляризационный микроскоп «Мейджи», установки для цифровой съемки, полный комплект оборудования для работы с образцами, включающий алмазные распилочные ножи, ручные и автоматические шлифовальные и полировочные устройства, углеродные напылители...

И на кой все это, если ей вечно дают сплошную чепуху на анализ?

Низкий гул, означающий, что кто-то вошел в пустую лабораторию, вывел Мелоди из задумчивости. Наверняка очередной помощник смотрителя музея поручит исследовать какой-нибудь невзрачный камешек для научной работы, которую никто не станет читать. Водрузив ноги на стол и не выпуская из рук колу, Мелоди ждала, когда незваный гость появится из-за угла.

Вскоре она услышала уверенные шаги – чьи-то ботинки ступали по линолеуму. Показался стройный элегантный мужчина. Его шикарный синий костюм зашелестел совсем рядом. Доктор Айэн Корвус.

Мелоди проворно сняла ноги со стола, отчего ножки стула громко стукнули, опускаясь на пол. Она покраснела, смахнула волосы с лица. Смотрители музея практически не бывали в лаборатории, предпочитая не унижаться до общения с техническим персоналом. Но вот – невероятное дело – сам Корвус. Он всегда выглядел впечатляюще в костюмах с Сэвил-роу и ботинках ручной работы от «Уильямс и Крофт». Да и вообще Корвус был не лишен привлекательности – демонической, как у Джереми Айронса.

– Мелоди Крукшенк?

Надо же, он и имя ее знает!.. Мелоди взглянула на худое улыбающееся лицо, прекрасные зубы и черные как смоль волосы. Костюм Корвуса слегка шуршал при каждом движении.

– Верно, – наконец ответила она, стараясь говорить непринужденно. – Я Мелоди Крукшенк.

– Как я рад, что нашел вас, Мелоди. Я вам не мешаю?

– Нет-нет, вовсе нет. Я тут просто сижу. – Она попыталась овладеть собой, вспыхивая от смущения и чувствуя себя идиоткой.

– Можно мне прервать ваши занятия и подкинуть вам образец для анализа? – Корвус помахал из стороны в сторону пластиковым пакетиком, который держал в руке, и вновь ослепительно улыбнулся.

– Разумеется.

– У меня для вас небольшое... м-м-м... заданьице. Согласны взяться?

– Ну конечно.

Корвус прослыл невероятно равнодушным и даже высокомерным типом, но сейчас он вел себя чуть ли не игриво.

– Пусть все останется строго между нами.

Мелоди выдержала паузу и осторожно поинтересовалась:

– Что вы имеете в виду?

Корвус протянул ей пакетик, она взглянула на камень. К нему прилагалась бирка с надписью: «Нью-Мексико, образец №1».

– Я прошу вас проанализировать этот образец. Не нужно никаких предвзятых догадок относительно того, откуда он появился и что может собой представлять. Требуется полный минералогический, кристаллографический, химический и структурный анализ.

– Без проблем.

– Я хочу все оставить в тайне, вот в чем дело. Не делайте записей от руки и ничего не сохраняйте на жестком диске. Когда будете проводить анализ, записывайте информацию на компакт-диски и стирайте данные с винчестера. Диски постоянно держите в шкафчике для образцов, шкафчик запирайте. Никому не рассказывайте об этой работе и ни с кем не обсуждайте своих изысканий. Докладывать станете непосредственно мне. – Снова белозубая улыбка. – Согласны?

Интригующее задание и тот факт, что Корвус оказал доверие именно ей, взволновали Мелоди.

– Не знаю. Отчего такая секретность?

Корвус наклонился вперед. Она уловила легкий запах твида и сигар.

– А вот отчего это, дорогая моя Мелоди, вы узнаете после того, как завершите анализ. Говорю же вам, мне не нужны предвзятые домыслы.

Поручение очень заинтересовало, даже взволновало ее. Корвус был одним из тех мужчин, которые излучают силу и производят впечатление, будто им достаточно лишь протянуть руку, дабы получить желаемое. В то же время прочие смотрители музея недолюбливали и побаивались его, и все это показное дружелюбие лишь укрепило Мелоди в мысли, что он достаточно мерзкий тип, пусть даже красивый и обаятельный.

Корвус мягко положил руку ей на плечо:

– Что скажете, Мелоди? Организуем маленький заговор?

– Хорошо. – Черт, а почему бы и нет? По крайней мере она знает, куда ввязывается. – Я должна завершить работу к какому-то определенному времени?

– Как можно скорее. Но без халтуры. Делайте все тщательно.

Она кивнула.

– Отлично. Я и высказать не могу, насколько это важно. – Брови Корвуса взметнулись вверх, он поднял подбородок. Снова расплылся в улыбке, заметив, что Мелоди вертит в руках образец. – Давайте, приглядитесь к нему.

Она всмотрелась внимательнее, ей становилось все любопытнее. Коричневый каменный обломок, тянет грамм на триста – четыреста. Мелоди сразу определила, что это такое, по крайней мере в общих чертах. Структура действительно необычная. Мелоди ощутила, как сердце ее забилось быстрее и пульс участился. «Нью-Мексико, образец №1». При анализе скучать не придется.

Она положила пакетик на стол и встретилась взглядом с Корвусом. Доктор пристально смотрел на Мелоди, его светло-серые глаза казались почти бесцветными при лампах дневного освещения.

– Поразительно, – сказала Мелоди. – Если я не ошибаюсь, это...

– Тсс! – Он осторожно приложил палец к ее губам и подмигнул. – Это наша маленькая тайна.

Корвус убрал руку, поднялся, будто собираясь идти, потом обернулся, словно о чем-то вспомнил. Достал из кармана пиджака продолговатую бархатную коробочку. Протянул ее Мелоди.

– Небольшая благодарность.

Мелоди взяла коробочку. На крышке было написано «ТИФФАНИ».

«Ага, сейчас», – тут же подумала женщина. Она щелкнула замочком, и ее ослепил блеск драгоценных камней, напоминавших синие звездочки. Мелоди замигала, словно ослепнув на мгновение. Звездчатые сапфиры. Браслет из звездчатых сапфиров, оправленных в платину. Она поднесла его к глазам и сразу же определила: камни настоящие, не искусственные. Все они отличались друг от друга, каждый чуть-чуть неправильной формы, каждый со своими, совершенно особыми оттенками и переливами. Мелоди повернула коробочку к лампам и увидела, как звездочки в каждом камне задвигались, как свет отразился от их потаенных глубин.

Мелоди проглотила комок, внезапно застрявший в горле. Никто не дарил ей ничего подобного, никогда. Никогда. Глазам стало горячо и щекотно, она сморгнула набежавшие слезы, придя в ужас от того, что может показаться чересчур ранимой.

– Миленький наборчик оксидов алюминия, – бросила Мелоди.

– Я надеялся, вам понравятся звездчатые сапфиры.

Она опять сглотнула, отвернувшись и продолжая смотреть на браслет, чтобы Корвус не увидел слез. Наверное, ей в жизни ничего так не нравилось, как это украшение. Шри-ланкийские звездчатые сапфиры, ее любимые, каждый по-своему уникален. Они рождены в земных глубинах, при огромной температуре и чудовищном давлении – вот вам минералогия в действии. Мелоди понимала, что ею манипулируют, беззастенчиво, в открытую, но одновременно думала: а почему нет? Почему она не должна принимать подарок? Разве не на этом стоит мир?

Мелоди почувствовала руку Корвуса у себя на плече, ощутила нежное пожатие. Точно удар током. Вот досада: слеза выкатилась из глаза, обжигая щеку. Мелоди часто заморгала, будучи не в силах произнести ни слова. Она радовалась, что Корвус стоит сзади и ничего не видит. На другое ее плечо легла вторая рука, точно так же мягко сжала его. Затылком Мелоди осязала близкое тепло тела Корвуса. Эротический заряд молнией прошел сквозь нее, она вспыхнула и вся затрепетала.

– Мелоди, я страшно благодарен вам за помощь. Я знаю, какой вы замечательный специалист. Именно поэтому я не доверил образец никому другому. И именно поэтому я подарил вам браслет. Это не просто какая-нибудь взятка, хотя, конечно, в некотором роде и взятка. – Он хихикнул, ласково потрепав ее по плечу. – Браслет выражает мою веру в вас, Мелоди Крукшенк.

Она кивнула, все еще не поворачивая головы.

Руки Корвуса обнимали, массировали, ласкали плечи женщины.

– Спасибо, Мелоди.

– Ага, – прошептала она.