Компьютеров, которые превышали бы по мощности многофункциональную аналоговую систему обработки данных М-Логос 455, человечество еще не создало. Машина эта помещалась в постоянно вентилируемом, идеально чистом и изолированном от атмосферных помех подвальном помещении, расположенном под зданием штаб-квартиры Агентства национальной безопасности в Форт-Миде, штат Мэриленд. Компьютер этот сконструировали не для предсказания погоды, не для моделирования термоядерного взрыва в пятнадцать мегатонн и не для определения квадриллионной цифры после запятой в числе пи. Перед ним стояла гораздо более прозаическая задача – слушать.

Бессчетные узлы, рассеянные по всему миру, вбирали потоки недифференцированной цифровой информации. Компьютер перехватывал более сорока процентов трафика во «всемирной паутине», более девяноста процентов всех переговоров по мобильным телефонам, фактически все радио– и телепередачи, многие разговоры, осуществляемые через наземные линии связи и значительную часть информации, идущей по правительственным, корпоративным и частным локальным сетям.

Этот бурлящий цифровой поток в режиме реального времени вводился в М-Логос 455 со скоростью шестнадцать терабит в секунду, а компьютер лишь слушал.

Он улавливал разговоры, ведущиеся на всех известных языках и диалектах мира; ему были доступны все электронные протоколы и почти все компьютерные алгоритмы, когда-либо созданные человеком. Но этого мало: М-Логос 455 стал первым компьютером, применившим новый, сверхсекретный способ анализа информации, известный под названием «Статтерлоджик». «Статтерлоджик» изобрели передовые программисты и специалисты по теории кибернетики, сотрудничавшие с Разведывательным управлением министерства обороны. Они предприняли попытку обогнуть риф искусственного интеллекта, о который за последние десятилетия разбились надежды столь многих программистов. «Статтерлоджик» не имитировал человеческий разум, чего весьма безуспешно пытались добиться от своего детища изобретатели искусственного интеллекта. Он действовал по совершенно новой логике, основывавшейся отнюдь не на принципах искусственного интеллекта.

Однако, даже несмотря на «Статтерлоджик», компьютер не «понимал» услышанное в буквальном смысле слова. Его функция заключалась лишь в распознании «информации, представляющей интерес», или «любопытной информации» на жаргоне операторов. Подобную информацию компьютер направлял на анализ людям.

М-Логос 455 обычно находил ее в электронных письмах и разговорах по мобильным телефонам. Последние распределялись между ста двадцатью пятью живыми «слушателями». Их работа требовала самых разносторонних знаний, свободного владения нужным языком или диалектом и чуть ли не сверхъестественной интуиции. Быть хорошим «слушателем» считалось не наукой, а искусством.

В одиннадцать часов четыре минуты тридцать четыре секунды и девяносто восемь миллисекунд по восточному стандартному времени, на четвертой минуте происходившего в тот момент разговора по мобильному телефону, который продолжался в общей сложности одиннадцать минут, модуль 3656070 определил данный разговор как потенциально содержащий «любопытную информацию». Когда эта интересная беседа завершилась в одиннадцать часов шестнадцать минут четыре секунды и пятьдесят восемь миллисекунд, компьютер уже успел пропустить ее через ряд алгоритмических фильтров, произведших доскональный лингвистический и концептуальный анализ и тщательно исследовавших модуляции голосов по многим психологическим показателям, включая напряженность, возбуждение, степень уверенности, гнев, страх. Объектные программы установили личность звонившего и лица, принявшего звонок, затем началась проверка тысяч баз данных с целью извлечения исчерпывающей личной информации о собеседниках, всей, какая только существовала в компьютерных сетях мира.

Засеченный разговор «отстрелялся» (то есть прошел первый круг тестов), и ему был присвоен рейтинг 0,003. Затем его пропустили через брандмауэр в подсистему М455, где он подвергся детальному анализу путем применения «Статтерлоджика», после чего его рейтинг поднялся до 0,56, и он вернулся в главную базу данных для уточнения «неясностей». По прохождении программных циклов в базе данных разговор с уже уточненными «неясностями» возвратился в модуль «Статтерлоджик». На основании разъяснений модуль повысил рейтинг разговора до 1,20.

Любой фрагмент информации с рейтингом выше единицы направлялся к «слушателю» – человеку.

Было одиннадцать часов двадцать две минуты шесть секунд и тридцать одна миллисекунда.

Рик Музински начал свой жизненный путь, часами подслушивая под дверями родительской спальни и проявляя болезненное любопытство ко всему, чем занимались отец с матерью. Музински-старший был профессиональным дипломатом, и Рик объездил весь мир, попутно выучившись бегло изъясняться на трех языках, помимо родного английского. Он вырос за границей, неизменно пребывая в замкнутом пространстве посольства: ребенок жил фактически без друзей и без настоящего дома. Рик был существом, живущим чужой жизнью, и, получив место в Агентстве национальной безопасности, он нашел неплохой способ на этом зарабатывать. На оклад Рик не жаловался. Всего Музински работал четыре часа в день. Его не окружали тупоголовые начальники, придурковатые коллеги, неумехи-помощники и дефективные секретарши. Ему не приходилось стоять в очереди у ксерокса или у кофейного автомата. Он мог отработать свои четыре часа в любое время суток, и не обязательно подряд. А лучше всего было то, что Рик трудился в одиночестве, которое являлось обязательным условием его деятельности. Музински не позволялось абсолютно ни с кем обсуждать свою работу. И когда ему задавали неизбежный, в зубах навязший вопрос «А кем вы работаете?», Рик мог сказать все что угодно, кроме правды.

Некоторым, возможно, покажется, будто такая служба невыносимо скучна, ведь приходится прослушивать один за другим дурацкие разговоры каких-то идиотов, полные пустых угроз, психопатических тирад, проклятий в адрес политиков, бредовых заявлений и популярных заблуждений. Последние Музински слышал гораздо чаще всего прочего – то была бессвязная болтовня, сплошной самообман, которому предавались самые, должно быть, тупые и угрюмые типы на свете. Рика никогда не переставал поражать тот факт, что компьютерная система стоимостью в миллиард долларов не могла сразу отфильтровать напыщенную трескотню всяких неудачников.

Но порой попадались совсем другие разговоры. Часто даже трудно было сказать, почему именно они другие. Возможно, из-за присутствовавшей в них определенной серьезности, весомости, что ли. Возможно, из-за ощущения, будто за произносимыми словами кроется нечто тайное. Если возникшее подозрение не исчезало, Рик запрашивал сведения о звонке и узнавал, кто именно разговаривал. После этого обычно всплывало очень многое.

Дальнейшая работа над «любопытной информацией» находилась вне ведения Рика. От него требовалось лишь направить ее в нужное ведомство для последующего анализа. Иногда компьютер даже указывал, какое это должно быть ведомство – на тот случай, если Музински проявит невнимательность, – ведь каждая организация занималась своим, строго определенным делом. Но Рик мог оказаться невнимательным лишь в одном из двух-трех тысяч случаев. Обычно он без заминок направлял информацию в нужные ведомства Агентства национальной безопасности, а иногда – в Пентагон, в Госдепартамент, в ФБР, в ЦРУ, в Национальное бюро по контролю за алкоголем, табаком и огнестрельным оружием, в Иммиграционную службу и массу других организаций, зачастую фигурировавших под аббревиатурами. О существовании некоторых ведомств даже никто не знал, ибо они функционировали секретно.

Задача Музински заключалась в том, чтобы оперативно направлять «любопытную информацию» всякий раз в нужное учреждение. Она ни в коем случае не должна была болтаться по системе в поисках пристанища. Такие недоработки могли привести к повторению трагедии 11 сентября. Принимающим учреждениям давались инструкции, согласно которым требовалась немедленная обработка поступающей информации, а в случае необходимости – обработка непосредственно в момент получения. Вот урок, извлеченный из сентябрьского теракта.

Однако Музински до этих процедур никакого касательства не имел. Вся прослушанная им информация никогда к нему не возвращалась.

Музински, сидя у себя в закрытой кабинке за компьютером, подключенным к главному аппарату, поправил наушники и нажал клавишу «Пуск», сигнализируя, что он готов к прослушиванию. Система не прислала Рику никаких предварительных данных, ничего способного повлиять на его восприятие. Всегда все начиналось с информации в «чистом» виде.

Послышалось шипение, гудки – телефонный звонок. Щелчок – ответили! У кого-то в трубке занялось дыхание, и разговор начался: «Мелоди? Как продвигается исследование?» – «Превосходно, доктор Корвус, просто превосходно».