Глава 7
Кир увидел, что к ним подходит Варнава, и тут же встал. Взяв Варнаву за руку, он помог ему сесть у костра.
— Ты замерз, брат? Почему бы тебе не погреться, пока я буду плавить воск?
Варнава сел на песок и протянул к крохотному огоньку закоченевшие пальцы.
— Калай, ты не позволишь нам с братом Киром немного поговорить наедине? — спросил он.
— Снова заговоры, да? — спросила она, прищурившись.
— Да, — с улыбкой ответил Варнава.
Она поднялась и пошла к Заратану, который попятился от нее, выставив руки перед собой.
— Стой на месте, ты меня раздражаешь, — крикнула ему Калай.
Варнава и Кир остались наедине. Кир перестал подбрасывать палки в огонь и взглянул на Варнаву. Варнава увидел в его взгляде страх. Прежде чем заговорить, Кир опустил глаза.
— Я тоже тревожусь за свою бессмертную душу, брат Варнава. Я просто…
Кир повертел в руках ветку и бросил в огонь.
— Просто в данный момент я не вижу другого выхода.
Протянув руку, Варнава погладил его по склоненной голове.
— Боюсь, Кир, что несу ответственность за твои грехи, совершенные этой ночью, — сказал он. — Если бы не моя одержимость книгами, сомневаюсь, что тебе и Калай понадобилось бы… делать то, что вы сделали.
Кир поднял взгляд.
— Это не твоя вина, брат, — жестко сказал он. — Не более, чем…
— Нам обоим придется позаботиться о прощении, но не сейчас, — тихо прервал его Варнава. — Возможно, на это уйдет весь остаток наших жизней. На самом деле я хотел поговорить с тобой о другом.
— Да? — спросил Кир, сдвинув густые брови.
Варнава глянул через плечо, чтобы убедиться, что Калай и Заратан не подслушивают.
— Только постарайся отвечать честно, — прошептал он.
— Конечно, брат.
— Откуда епископ Меридий тебя знает?
Несколько мгновений Кир, казалось, даже не дышал. Варнава внимательно смотрел на него. Должно быть, в своей мирской жизни он был весьма представительным мужчиной. Вьющиеся черные волосы, спадающие на плечи, подчеркивали красоту его прямого носа и зеленых глаз.
— Не думаю, что он когда–либо знал меня или узнал теперь, но, вероятно, он слышал обо мне, — ответил Кир.
— Откуда он узнал, что ты в нашем монастыре?
— Честно говоря, не понимаю, — ответил Кир, смущенно пожимая плечами.
После более чем тридцати лет общения с самыми разными монахами Варнава без труда различал правду и ложь. Сейчас в лице Кира не было ни намека на обман.
— Меня это беспокоит, — сказал Варнава. — Когда человек приходит в монастырь, мы не спрашиваем о его прошлом или его имени. Достаточно того, что он пришел к нам в поисках Бога и разделяет с нами путь в Царство Божие. Чтобы узнать мирское имя монаха, надо приложить большие старания.
Он смотрел прямо в глаза Кира.
— Епископ Меридий надеялся найти у нас в монастыре Ярия Клавдия Атиния. Зачем?
Кир посмотрел на реку, будто в поисках затаившихся врагов, которые могли появиться здесь очень скоро. Возможно, они слишком долго жгут костер, подумал он.
Подняв крышку от кувшина, Кир поднес ее к огню и начал медленно поворачивать, так, чтобы воск расплавился со всех сторон.
— Если бы я знал ответ на этот вопрос, брат, я бы смог хоть отчасти разгадать загадку, связанную с нападением на наш монастырь. Но я не знаю.
— Ты уверен, что ни о чем не догадываешься…
— Клянусь тебе моим крещением, брат. Я не знаю, зачем епископу искать меня.
Варнава поежился, глядя на костер. Маленький, просто горсточка горящих веток, но согреться можно.
— Кир, сколько тебе лет?
— Мне тридцать четыре, брат, — ответил Кир, облизнув губы, будто беспокоясь, что Варнава о чем–то догадается.
Варнава не сводил взгляда с огня, но его ум напряженно работал.
— Ты в нашем монастыре уже почти год. Где ты монашествовал до этого?
— Год в Риме. Еще год в Милане. Провел восемь лет, переходя из одного монастыря в другой в Малой Азии, потом больше года в Палестине.
— Значит, есть вероятность того, что верховные иерархи нашей церкви годами искали тебя по монастырям? — спросил Варнава.
Кир надолго задумался.
— Если не желаешь отвечать, Кир, ничего страшного, — добавил Варнава.
— В самом деле, брат, представить себе не могу, зачем им это.
Что–то в его голосе подсказало Варнаве, что он говорит не всю правду.
— Хорошо, подумай над этим, — сказал он. — Может, ты поймешь причину. А сейчас давай–ка крышку. Я закрою кувшин, мы быстро его закопаем и отправимся в путь. Я понимаю, что ты беспокоишься ничуть не меньше меня.
Кир отдал ему нагретую крышку, и Варнава с силой вдавил ее в горловину кувшина, запечатывая ее. Тем временем Кир закидал костер песком. Варнава принялся сгребать песок, закапывая кувшин.
Это не заняло много времени. С годами ветры сделают свое дело, и место, где спрятан кувшин, снова станет абсолютно незаметным.
С трудом поднявшись на ноги, Варнава увидел, что Кир стоит в странной позе, уперев в бока сжатые в кулаки руки.
— Что такое, Кир?
— Брат, теперь я хочу задать вопрос тебе.
Сердце Варнавы замерло. Кира мог мучить один–единственный вопрос.
Утренний бриз развевал черные волосы Кира, и они спутались с его бородой.
— Не могу тебе ответить, Кир, — со вздохом ответил Варнава. — Если скажу, подвергну опасности и тебя, и всех остальных. Знай только, что мне требуется твоя помощь. Один я это не сделаю.
— Что ты хочешь сделать?
— Я должен завершить дело, которое мне следовало бы исполнить еще двадцать пять лет назад, когда я только нашел этот папирус. И пожалуйста, больше ни о чем не спрашивай.
Кир уперся руками в бедра, и сквозь одеяние проступили его широкие мускулистые плечи.
— Брат, я сделаю все, что ты попросишь, поскольку верю тебе, но скажи мне хотя бы, чего так боится церковь? Мне будет намного легче помогать тебе.
Ночной воздух становился все холоднее. Варнава посмотрел на россыпи звезд на небе над их головами. Что можно ответить, чтобы это было правдой, но не Истиной?
— Кир, — тихо начал он, — ошибаются говорящие, что Господь умер, а затем воскрес. Он сначала воскрес, а потом умер. Именно этого они и боятся.[29]
Уже повернувшись, чтобы идти к лодке, Варнава увидел в глазах Кира отблеск страха, и это больно ударило его в самое сердце.
