Глава 53
Он есть камень, пренебреженный вами зиждущими, но сделавшийся главою угла…
Деяния, 4, 11
К тому времени, когда Макарий привел их к Гробнице плащаницы, ветер стих. Безоблачное утреннее небо пронизали розовые лучи восходящего солнца, золотистым ореолом встающего на востоке. Легкий бриз нес сладковатый запах всходящей на полях пшеницы.
Они въехали на возвышенность, и Варнава увидел свежевскрытую гробницу в долине Енном. Он мысленно провел линию между ней и Навозными воротами.
— Возможно, — прошептал он, боясь даже надеяться.
Впервые за многие годы он почувствовал себя одиноким.
С того момента, как они покинули гробницу, обозначенную знаком тектона, в нем разрасталась черная пустота, которая, казалось, грозила задушить его. Он проиграл. Вся затея с Occultu Lapidem оказалась фарсом. Нет никакого потаенного камня. Но многие люди, хорошие, искренне верующие, погибли, помогая ему защитить то, что было скрыто в этой карте, в этом папирусе. Простит ли Бог его когда–нибудь за это? И сможет ли он когда–нибудь простить себя сам?
Он пнул лошадь пятками, и она перешла на рысь, чтобы догнать едущего впереди него епископа.
— Макарий, так что же там в этой Гробнице плащаницы?
Макарий натянул поводья, чтобы придержать лошадь и ехать рядом с Варнавой и Заратаном.
— Очень необычные оссуарии, гораздо богаче украшенные, чем в гробнице со знаком тектона. Я не успел толком рассмотреть их, но на двух оссуариях написано «Мария» и «Саломия».
— Возможно, сестры Господа нашего?
— Возможно, но опять же в первом столетии эти имена были очень распространенными.
Они спустились с холма, подъезжая к гробнице.
— А почему ты назвал ее Гробницей плащаницы? — спросил Варнава.
— У задней стены гробницы на скальной полке лежит скелет, обернутый в плащаницу, льняную ткань, в которую тело заворачивали сразу после смерти. Удивительное зрелище. Хотя и очень печальное.
— Почему печальное? — спросил едущий рядом с Варнавой Заратан.
— Его семья положила его в гробнице, как полагается, но никто так и не вернулся, чтобы закончить ритуал похорон — очистить кости и сложить в оссуарий. Если верить в то, что душа пребывает в теле до воскрешения, вероятно, он все еще ждет, чтобы любящие его вернулись и позаботились о нем.
Макарий остановил лошадь у входа в гробницу и внимательно посмотрел на двух лошадей, пасущихся невдалеке среди причудливого сада изрезанных ветром и песком камней. Потом с тревогой посмотрел на Варнаву.
— Ты не знаешь, чьи это лошади?
Варнава испытал такое ощущение, словно огромная рука сдавила его сердце.
— Вон та, с большими мешками, навьюченными на нее, — лошадь Кира, монаха, нашего спутника.
— А вторая?
— Другую я не узнаю.
Варнава и Заратан спешились и встали у входа в гробницу рядом с Макарием. Внутри царила мертвая тишина.
— Брат, не приведешь ли ты лошадей? — спросил Варнава Заратана. — Они могут нам понадобиться.
— Да, конечно же, брат, — ответил Заратан и побежал к лошадям, щиплющим траву посреди камней.
— Позволь мне войти первому, — сказал Варнава. — На случай, если Кир ранен. Когда–то он служил в римской армии и иногда действует инстинктивно.
Макарий кивнул. Варнава наклонился и вошел внутрь. Пол был усеян осколками оссуариев. Варнава увидел лежащий на выступе скалы скелет и мерцание масляного светильника в соседней пещере слева.
