Глава 42
Лука сидел на лошади на вершине холма. Его подручные, те, кто остался в живых, тоже сидели на лошадях позади него. Атиний, женщина и двое монахов шли в сторону Иерусалима по проходившей внизу дороге. Он пристально посмотрел на женщину.
«Я еще вернусь за тобой, красавица».
— Чего мы ждем? — спросил Элиций. — Они и так нас опередили. Нам надо ехать.
— Сейчас, — ответил Лука, даже не оглядываясь на пожилого мужчину.
Святой город был похож на лоскутное одеяло, накинутое поверх холмов. В свете заходящего солнца массивные городские стены слегка отсвечивали синим. Они были проломлены во многих местах в ходе неоднократных осад и уже представляли собой не оборонительное сооружение, а скорее древние руины, состоящие из фрагментов уцелевшей стены, перемежающихся с кучами камней. Памятник, но не столько строительному гению иудеев, сколько мощи и превосходству Рима.
У самых Дамасских ворот Лука разглядел огромное сооружение, почти достроенное. Монастырь. Меридий должен быть там. Интересно, он тоже смотрит? Видит ли он, как проезжают мимо Атиний и его спутники?
— Я думал, они направятся в Аполлонию или Кесарию, и очень удивился, увидев их здесь, — покачав седой головой, сказал Элиций. — Меридий был прав: их нужно было спугнуть.
У пожилого мужчины было вытянутое лицо, похожее на собачью морду, с длинным носом и густыми лохматыми бровями. Он брился, но сейчас, после недели пути, его лицо покрылось клочковатой седой щетиной, что делало его еще старше на вид. Александр, второй сикарий, молча сидел на лошади в паре шагов позади них.
Лука продолжал следить за добычей. Атиний уже почти доехал до северных Дамасских ворот. При обучении на храмового стражника ему приходилось изучать план святого города. После смерти Иисуса Христа он превратился из земного города в небесный — небесный Иерусалим. Лука посмотрел на Храмовую гору и руины, когда–то бывшие самым священным местом на всей земле. Перевел взгляд на Цитадель, башни которой все еще возвышались на западе. Когда–то она была дворцом царя Ирода. Были видны котлованы огромных раскопов, осуществленных по приказу императора Константина. Над ними поднимались клубы пыли, и легкий ветерок уносил их на восток.
Иерусалим! Он почувствовал благоговение. Он солдат Веры, поклявшийся защищать ее всеми силами, а это место — самое сердце его Веры. Какую бы ужасную вещь ни искали Атиний и его помощники, он обязан помешать им ее найти. Если же они найдут ее, то он будет обязан ее уничтожить, прежде чем кто–либо узнает о самом ее существовании.
Лука остался на месте. Атиний проехал сквозь ворота, за ним последовали и остальные его спутники.
— Ты уверен, что мы сможем найти их там? — спросил Элиций.
— Вполне, — ответил Лука, пиная лошадь пятками.
Она перешла с шага на рысь, и они продолжили преследование.
Спускалась ночь, и запах вскопанной земли и навоза становился все сильнее. Холмы вдоль дороги, ведущей к святому городу, были усеяны неказистыми хижинами, рядом с которыми можно было разглядеть загоны с коровами, овцами и козами. Когда они проехали мимо них, лошади, стоящие в конюшнях, почуяли своих собратьев и заржали. Кони сикариев загарцевали и заржали в ответ.
Они уже подъезжали к последнему крутому подъему, ведущему к городу, когда Элиций поравнялся с Лукой.
— Следует ли нам найти епископа Меридия и доложить ему обо всем, прежде чем мы продолжим преследование? — спросил он.
Лука окинул его уничтожающим взглядом.
— Мы будем держаться так близко от нашей добычи, как только сможем. А Меридий подождет.
