Глава 41
Меридий шел позади Альбиона и Макария мимо высеченной в скале Силоамской купальни, искусно украшенной сложнейшими мозаиками. Они направились дальше к Навозным воротам, выходу из города.
Макарий вытянул руку, указывая на крутой спуск в долину, простиравшуюся перед ними. Солнце клонилось к закату, возвышающиеся скалы и заросли кустарника отбрасывали длинные тени на известняковые склоны, на которых редкими островками росла побуревшая от солнца трава. Отсюда было видно, что противоположный склон усеян небольшими темными отверстиями, выдолбленными в камне человеческими руками. Склон был покрыт тонкой сеткой тропинок, будто сшивающих все воедино.
— Это долина Енном, — сказал Макарий с благоговением.
Меридий внимательно оглядел узкое ущелье. Оно окаймляло западную и южную границы Иерусалима, словно глубокий крепостной ров, вырытый самой природой.
— А как называется долина, с которой это ущелье соединяется в нижней точке?
— Долина Кидрон.
Склоны долин Енном и Кидрон были из известняка, сами долины заполнены кучами камней. Если здесь когда–то и росли деревья, то, очевидно, все они срублены солдатами Десятого легиона и использованы в качестве топлива. Им надо было обогреваться, готовить пищу и обжигать кирпичи. Теперь здесь росла только трава и кустарник.
— Позволь мне показать тебе самые интересные гробницы, — сказал Альбион Меридию и быстро пошел вниз по склону.
Меридий двинулся вслед за ним, аккуратно переставляя ноги. Пока они шли по этой опасной тропе, он заметил вокруг множество украшенных резьбой плиток из известняка, рассыпанных по склону. Некоторые являли собой просто выдающиеся произведения.
— Макарий, что это?
Шедший позади него Макарий глянул в ту сторону, куда показывал Меридий.
— Боюсь, это куски разбитых оссуариев, ящиков для захоронения костей покойного. Всякий раз, когда спускается темнота, сюда приходят грабители могил.
— Грабители могил?
— Ну да. Безусловно, мы выставляем охрану, но от этого мало толку. У нас просто нет столько людей. Они постоянно роются в гробницах в поисках драгоценных камней и золота. Вообще всего, что можно продать.
— Они вламываются в гробницы и вытаскивают оссуарии наружу?
— Или разбивают их прямо внутри, в гробницах. Но полагаю, им проще вытащить оссуарий наружу, чтобы посмотреть, что в нем внутри.
Тропа свернула в сторону. Сложенные из известняка утесы возвышались над ними на три или четыре человеческих роста. Они миновали несколько высеченных в скале гробниц с квадратными и Т–образными входами, закрытыми массивными камнями.
— Насколько древние эти оссуарии? — спросил Меридий.
— Обычай хоронить умерших в таких оссуариях существовал не слишком долго. Насколько мы можем предположить, началось это лет за тридцать до рождения Господа нашего и продолжалось вплоть до разрушения Храма в семидесятом году.
— Значит, все они относятся к тому времени, когда Господь наш пребывал среди нас?
— Примерно так.
— Сюда! Епископ Меридий, иди сюда и посмотри на эту! — позвал их Альбион.
Меридий поспешно пошел туда, где стоял юноша. Фасад гробницы был просто великолепен. Каменщик высек в скале квадратное углубление размером в рост человека и глубиной в три сажени и тщательно его выровнял. Оно продолжалось Т–образным проемом, который был закрыт крупным камнем. Над входом были искусно высечены три переплетенных круга, каждый из которых окаймлялся треугольниками, что делало их похожими на большие цветы с шестью лепестками.
— Это прекрасно. Я и не знал, что иудеи были столь искусными каменщиками, — сказал Меридий.
Альбион улыбнулся, довольный его словами.
— Это моя любимая, но тут их тысячи. Хочешь посмотреть на другие, столь же необычные?
— Нет, не сегодня. Я устал. Может, завтра.
— Хорошо, — согласился Альбион.
Макарий удовлетворенно кивнул, глядя на Альбиона.
— Благодарю тебя, брат, за оказанную сегодня помощь. Ты сможешь отвести епископа Меридия в келью, которую мы приготовили для него в монастыре?
— Конечно. Прошу за мной.
Альбион пошел обратно вверх по ущелью. Меридий шел следом за Макарием. Солнце уже село, и на город спустились сумерки.
Подъем был утомителен. Когда они выбрались из ущелья и пошли к городу по пологому склону, Меридий и Макарий тяжело дышали.
Меридий остановился, чтобы перевести дух, и повернулся к Макарию. Альбион продолжал бодро идти дальше.
— Завтра в первую очередь я хочу осмотреть те две гробницы, которые вы нашли поблизости от Голгофы, — сказал Меридий.
Макарий вытер пот с лица рукавом и кивнул.
— Конечно. К тому времени наши рабочие расчистят их получше. Возможно, нам удастся…
— Епископ Макарий! — позвал Альбион.
Резко повернув голову, Макарий быстро пошел наверх, обойдя Меридия. Они взобрались на скалу. Юноша стоял там, наклонившись и уперев руки в колени. Он что–то разглядывал.
Меридий, шедший позади Макария, увидел кучу свежевырытой земли у входа в недавно откопанную гробницу. Вокруг лежали осколки разбитых оссуариев. Он разглядел квадратный вход в гробницу размером примерно в одну сажень.
Присев, Макарий посмотрел внутрь гробницы, будто в надежде поймать грабителей, что называется, за руку и арестовать их.
Меридий встал в паре шагов позади него.
— Кого–нибудь видишь?
— Нет, но там очень темно… да и гробница куда больше, чем можно предположить по ее непритязательному фасаду.
Меридий подошел ближе и присел рядом с Макарием, чтобы глянуть внутрь. Из гробницы веяло сыростью и плесенью, и от этого запаха у Меридия пошел холодок по спине.
— Давай посмотрим, что там.
— Ты войдешь? — с удивлением спросил Макарий. — А что, если воры спрятались там, внутри?
— Мы наверняка их спугнули, — ответил Меридий, становясь на четвереньки и влезая внутрь, во тьму.
Когда он пролез через проход, оказалось, что гробница весьма велика: два человеческих роста до потолка и около десяти саженей в ширину. Несмотря на произнесенные им только что храбрые речи, Меридий решил не рисковать и засунул руку под одеяние, взявшись за рукоять своего длинного кинжала. Впереди виднелась лестница. Он начал осторожно спускаться, держа кинжал наготове и ощупывая стену пальцами левой руки. Вскоре его глаза приспособились к темноте, и он огляделся. На каменных полках стояло не меньше двадцати оссуариев.
— Опасности нет. Входите, — крикнул он своим спутникам.
Макарий и Альбион забрались внутрь и стали спускаться по лестнице вслед за ним. Меридий подошел к каменной полке слева, где стояли два оссуария, вплотную друг к другу. На них было что–то написано, буквы можно было даже разглядеть, поскольку сквозь вход сюда попадали последние лучи дневного света.
— Макарий, когда сможешь что–нибудь видеть, подойди сюда. Ты же читаешь по–еврейски?
— Да, — ответил Макарий, подходя к нему и щурясь.
Альбион замер, стоя посреди гробницы и оглядывая все вокруг широко открытыми глазами.
Макарий наклонился, разглядывая высеченные на оссуариях буквы.
— Хм. Здесь написано «Саломия».
Меридий стряхнул пыль с надписи на другом оссуарии.
— А здесь?
Макарий прищурился.
— Не совсем понятно, но, возможно, «Марьям», то есть Мария.
Альбион судорожно вздохнул. Его глаза тоже приспособились к темноте, и теперь он указывал дрожащей рукой на что–то, лежащее у дальней стены гробницы.
— Там… там скелет!
— Где? — спросил Меридий, резко разворачиваясь к нему.
— Вон там, на высеченной в скале полке.
Меридий обошел валяющиеся на полу осколки оссуариев, которые в спешке перебили воры, и подошел к стене гробницы.
— Боже правый, Альбион прав.
Скелет лежал на спине, рассыпавшиеся ребра, руки и ноги прикрывал истлевший саван. Верх ткани был отодвинут, видимо, чтобы разглядеть череп. В полутьме он поблескивал, будто сделанный из полированного коричневого мрамора.[103]
Макарий подошел ближе.
— Не могу понять, почему же кости не были собраны и помещены в оссуарий, как этого требовал обычай?
— Должно быть, родные принесли его сюда и закрыли гробницу, но не смогли вернуться, чтобы закончить погребение, — предположил Меридий. — Может, он один из последних, кого оставили здесь незадолго до разрушения Храма?
— Возможно. Согласно текстам, тело умащивали маслом и благовониями, заворачивали в белый льняной саван и клали на каменную полку в гробнице. Затем гробницу закрывали камнем. Открывали ее через год или около того. Кости умершего убирали в ящик, который обычно изготавливали из известняка. Хотя в Галиле их делали и из глины.
— Почему бы просто не похоронить умершего и не успокоиться на этом? — спросил Меридий.
— Некоторые поступали и так, но фарисеи, как и мы, верили в телесное воскрешение. Разложение плоти очищало от грехов, оставляя кости чистыми и готовыми к воскрешению.
— Значит, традиция использовать оссуарии — чисто фарисейская?
— Я полагаю, что ее придерживались в первую очередь фарисеи, но это все, что мне известно.
Меридий осторожно подошел поближе к скелету. Оказавшись рядом с полкой, он увидел слева от себя проход, в котором разглядел еще по крайней мере две ступени.
— Похоже, там еще одна пещера, — сказал он. — Видимо, лестница ведет вниз.
— Нам н–нужен факел или лампа, — дрожащим от страха голосом произнес Альбион. — Может, нам лучше вернуться завтра с необходимым снаряжением, чтобы обыскать остальные помещения гробницы.
— Согласен, — ответил Макарий. — Уже темнеет. Когда мы вернемся в монастырь, я пошлю сюда монахов, чтобы они охраняли гробницу, пока мы снова не закроем ее.
— Закроем? — переспросил Меридий.
— Ну да. Хотя бы из уважения к мертвым, нам следует…
— Вероятно, нам надо поставить на место камень, закрывающий вход, и насыпать побольше земли, — согласился Меридий. — Иначе воры все равно сюда вернутся.
Макарий наклонил голову, задумавшись.
— Это хорошее решение, брат. Я направлю сюда завтра утром несколько рабочих с раскопок.
Макарий и Альбион полезли вверх по лестнице, загородив собой проходящий снаружи свет, и в гробнице стало совершенно темно. Меридий стоял внизу, глядя туда, где, как он знал, лежал скелет, укрытый саваном. Он ощутил странное покалывание в спине. Он что–то почувствовал или услышал. Может быть, подул ветер. Странный звук, похожий на тихий, печальный голос, становился все громче. За считаные мгновения он, казалось, наполнил всю гробницу.
Меридий попятился к лестнице. Его обуял такой страх, какого он не переживал за всю свою жизнь. Это не голос человека — в этом он был уверен.
Макарий и Альбион наконец выбрались наружу, и в гробницу снова проник дневной свет. Звук исчез. Меридий усилием воли заставил себя сделать глубокий вдох. Вместе со светом в гробницу вернулась полнейшая тишина.
— Меридий, ты идешь? — позвал его Макарий.
— Да.
Выйдя наружу в вечерний сумрак, он принялся молча проклинать себя за глупость и решительно зашагал в сторону городских ворот.
