3
ПАДЕНИЕ
Гималаи.
Май
— О боже! — Рука Натана Ли непроизвольно дернулась.
Оно смотрело прямо на него — белое лицо, увенчанное густой шерстью.
Телеобъектив дернулся вместе с рукой. Он потерял его. Своего йети.
Тибетские эмигранты зовут его метох-кангми, шерпы — грязным или диким человеком, а китайцы — йерин. С самого начала эта затея грозила превратиться в охоту за призраками; даже если кто-то и нашел бы тело, оно, скорее всего, принадлежало бы очередному заплутавшему погонщику яков, или беженцу, или околевшему от холода отшельнику. Однако все оказалось правдой. За краткое мгновение взгляд Натана Ли успел выхватить нечто ускользающее и по-настоящему первобытное.
Охваченный дрожью, Натан Ли еще раз оглядел через объектив весь склон, но глаза уже устали. Он взглянул на часы, затем перевел взгляд вдаль.
На высоте 24 400 футов над уровнем моря Макалу-Ла — перевал между Макалу и соседним пиком — не казался вожделенным оазисом и не сулил отдыха. К северу, на территории Китайской Народной Республики, лежало пустынное, овеянное легендами Тибетское плато. Позади тянулся к небу грандиозный западный склон Макалу, овеваемый утренними ветрами. В семи милях к западу встающее солнце окрасило в ярко-оранжевый цвет похожую на пирамиду верхнюю часть Эвереста, будто являя взору уголок Египта над морем тьмы.
Он посмотрел вниз, на тропу. Окс и проводник по имени Ринчен наконец покинули место последней ночевки — маленькую голубую палатку внутри кольца из валунов, защищавших стоянку от ветра. Отсюда его спутники напоминали муравьев на американских горках. Натан Ли крикнул. Они подняли головы, и он показал вверх. Окс нехотя махнул ему рукой и тяжело побрел дальше. От одного лишь его вида Натан Ли чувствовал себя разбитым и больным. Они с Оксом казались ему теперь персонажами фильма про воров, попавшими в сюжетную ловушку и обреченными на бесконечно повторяющиеся дубли.
После Иерусалима мародерство вошло у них в обычай: Гватемала, раскопки в Перу, повторные рейды по проекту «Год зеро» в разрушенные землетрясением окрестности Кумрана, даже несколько ограблений монастырей и церквей на территории бывшего Советского Союза. Иногда заказы поступали от частных лиц, иногда — как это было со Смитсоновским институтом — от авторитетных музеев. Менялись ландшафты, но задание оставалось прежним: «преступление против времени», как называют ФБР и Интерпол торговлю артефактами и останками.
Ринчен шел вслед за Оксом с необычайным упорством и терпением, присущими жителям Гималаев. Время от времени из его рта вылетал легкий клуб табачного дымка. Старый седой пастух охотился на снежных барсов для китайского черного рынка. У него были золотые зубы, он немного говорил по-английски. Он заявлял, будто знает местность; как позже понял Натан Ли, — знает, но не эту. Ринчен и близко не подходил к Макалу-Ла. Такой же разбойник с большой дороги, как и они.
Последние две недели Окс изводил Натана Ли мерзким подшучиванием. Тот научился вставать пораньше и отправлялся в путь в одиночку, предоставляя Оксу делить тропу с Ринченом. Натан Ли тщетно пытался дистанцироваться от роли расхитителя могил и браконьера. Окс безошибочно чувствовал, насколько его спутник противен самому себе, и во время привалов буквально наслаждался, потешаясь над ним.
— Сражающемуся с чудовищами, — язвил Окс, глядя на языки пламени костра, — следует позаботиться о том, чтобы самому не превратиться в чудовище.
Натан Ли переключился на йети. Утвердив телекамеру на валуне, он методично исследовал хребет, граничащий с перевалом. Освещение изменилось. Появились тени. Здесь, на верхотуре, горы имеют обыкновение выскальзывать из-под ног. И надо стараться изо всех сил, чтобы поспевать за драконом.
Он снова отыскал его. Беженцы непонятно как высмотрели силуэт невооруженным глазом. Он же, усилив свой взор 200-кратными линзами, пропускал находку десятки раз. Фигура йети примостилась на узком уступе: черно-белый мазок, едва различимый на фоне скал того же цвета. Смотреть было почти не на что, но светлые пятна участков кожи и кости были видны отчетливо. Лицо, по-прежнему нацеленное в Натана Ли на его холодной скале, словно застыло. Через телеобъектив он тщательно исследовал маршрут, запоминая уступы и ведущую вверх по склону тропу.
Натан Ли поднялся и стал собираться, пристроив камеру рядом с мешком для трупа. Это был один из тех самых мешков, в которых они утащили из Иерусалима кости проекта «Год зеро». С тех пор минуло четыре года, но для Натана Ли время как будто остановилось. Он продолжал мыкаться в своей башне из слоновой кости, по большей части им же самим и выдуманной. У него не было ни звания, ни должности, ни уголка в этом мире. Почти все, чего он добился, — репутация мародера и право видеться с Грейс, которое Лидия и ее адвокаты — пособники их развода — уже рвали на кусочки, пока он таскался по Гималаям с ее братцем.
Натан Ли застегнул обшарпанный красный шлем и начал подъем. С отдаленных склонов со свистом дул ветер. Накапливали мощь снежные лавины. Шлем сюда, по большому счету, можно было и не брать: восхождение оказалось нетрудным, карабкаться не пришлось. Однако он не привык идти на ненужный риск. Натан Ли любил высокие горы, но с опытом пришла осторожность. А отцовство сделало его трусливым.
Он пробирался через каменистую осыпь. Уклон делался круче. Обломки сменились уступами, покрытыми окаменелостями мелких морских обитателей. В двух тысячах футах ниже широко распахнул пасть ледник Чаго.
Согласно плану амбициозного хранителя Смитсоновского музея человека, их задача состояла в том, чтобы обнаружить тело, если факт его существования был правдой, и перенести его на несколько миль южнее, в Непал, подальше от границы и любых притязаний на него со стороны Китайской Народной Республики. Каждый имеющий отношение к музейному бизнесу помнил ожесточенную схватку между Италией и Австрией из-за Ледяного человека, найденного на альпийской границе двух стран. Начальство Смитсоновского музея не желало подобных осложнений.
Два дня назад в долине Натан Ли обнаружил пещеру, веками использовавшуюся буддийскими отшельниками. Сейчас она пустовала. Они с Оксом, сложив в пещере все свои припасы, сошлись во мнении, что она станет идеальным местом для их Ледяного человека. Им останется только «обнаружить» его. Помимо предотвращения международной тяжбы это позволит смитсонианцам вступить в переговоры с непальскими министрами, еще более прожженными коррупционерами, чем комми-караоке, как называл Окс китайских генералов, правящих Тибетом. Окс собирался на свою долю выручки купить картину Дэвида Хокни. Доля Натана Ли уйдет Лидии и адвокатам. «Все остается в семье», — подумал он.
Через полчаса Натан Ли принялся спускать трос для Окса и проводника. Это поможет Оксу при подъеме. И при спуске тела — что еще более важно. Он отстегнул связку едко-розового перлона, закрепил один конец на скале, другой — у себя на поясе. Трос был легким и тонким, длиной почти в пять сотен футов, а толщиной всего семь миллиметров, но необычайно крепким.
Натан Ли потерял из виду уступ с телом, но продолжил движение по своим ориентирам: там приметная вершина, здесь темная прогалина. Наконец взобравшись на плоский уступ, Натан Ли выпрямился. Вот он.
Отчего-то он полагал, что это будет женщина. Ожидаемо массивными оказались челюсти, огромными — руки и ноги. Сомнения развеяла голая грудь, высушенная до бледного, словно сдутого, мешочка. Как ее сюда занесло? Как вообще кто-то мог здесь оказаться, и особенно женщина? Когда появился первый слух о найденном теле, в Смитсоновском музее поначалу решили, что это очередной быстро замерзший на холоде неолитический бродяга. Все обернулось совершенно неожиданным образом.
Никто не предполагал, что находкой окажется труп неандертальской женщины, пролежавший высоко в горах то ли тридцать, то ли пятьдесят тысяч лет.
В этой части света никогда еще не был обнаружен homo neandertalis. Останков неандертальцев в хорошем состоянии не находили вообще нигде в мире. Натан Ли стоял, не двигаясь, словно боялся, что она вот-вот исчезнет. Идеально сохранившаяся мумия сидела, привалившись спиной к скале и обратив лицо в сторону Макалу.
Странное дело: вороны с большими черными крыльями, адаптированными для полета в разреженном воздухе, не выклевали ей глаза. Они были молочно-белого цвета из-за солевых отложений, полуприкрытые веками с выбеленными солнцем ресницами. Губы запали к деснам. Женщина осталась невредима, разве только с наветренной стороны скальп и щека были словно стесаны. Легкий ветерок шевелил длинные черные волосы.
Натан Ли вспомнил о тросе. Он отвязал его от пояса и закрепил узлом «восьмерка» над уступом. Затем вновь повернулся к телу, едва не замирая от благоговения. Находка просто невероятная. На костях полностью сохранилась плоть!
Он был потрясен грандиозностью открытия, в нем проснулся археолог. Голову закружило от тысячи вопросов. Что мог делать неандерталец здесь, высоко в Гималаях? Разведывал местность? Мигрировал? Искал встречи с богами? Он не мог этого постигнуть. Возможно, находка останков означала, что где-то в горах есть тайник, Шангри-Ла, приютившая исчезнувшую расу.
Помимо невероятного сдвига во времени было во всем этом что-то странное. Присутствие женщины в подобном месте — бессмыслица. Забраться сюда чертовски сложно. Натан Ли читал много и видел много фильмов о снежных людях — мужчинах и женщинах, найденных в Андах, — погибшая была совершенно не подготовлена для подобной прогулки. К тому же не было ни видимых признаков насилия, ни следов удавки вокруг шеи — ничего, что позволило бы предположить версию ритуального убийства. Осторожными движениями, словно боясь раздавить яичную скорлупу, Натан Ли ощупал череп женщины. Не было ни впадин, ни следов ударов от случайного падения, топора или дубины шамана. Если б это были похороны — ее бы положили плашмя, закутали или перевязали конечности.
Он отступил на шаг и задумался. По всем признакам, она была жива, когда появилась здесь, на уступе. Это угадывалось по тому, как она сидела: в скальном углублении, укрытая от ветра. Располагалась с комфортом. Его поразила мысль о том, что она, быть может, сама выбрала это место и стала дожидаться смерти. Но почему здесь, зачем она так поступила? Может, это такое самоубийство? Принесла себя в жертву некоему божеству? Он почувствовал прикосновение к тайне, следом — удовлетворение, а затем, к своему удивлению, — надежду.
Далеко к югу, словно клубы дыма, поднимались над долинами Индии белые муссонные облака. Минуло еще полчаса. Скоро будет двенадцать часов дня. До сих пор нет ни Окса, ни Ринчена.
С самого Иерусалима он мучительно искал выход — или путь к возврату. Он наконец понял, что эти экспедиции не лучше краж со взломом. Вором его сделал Окс. Да и сам он хорош. Но ведь не поздно все исправить. Разве нет? Он может вести дела законным путем. Одним решительным ударом восстановит свою репутацию. Займется чистой наукой, напишет обо всем Лидии. Получит докторскую степень, выйдет из тени. Натан Ли чувствовал в себе необъятные силы.
Опыт и знания остались при нем, Натан Ли с радостью ощущал это. Скальный уступ, где он сейчас находился, надо рассматривать профессионально — как место преступления. Он отошел к рюкзаку, достал камеру, сменил объектив и отснял две пленки «Фуджи» во всех доступных ракурсах. И лишь тогда позволил себе приблизиться к трупу.
Натан Ли провел кончиками пальцев по глубоким морщинам на лбу туземки. Ее зубы были все на месте — ни одного гнилого, сточенного. Она казалась абсолютно здоровой: никаких внешних признаков повреждений или болезни. Не старухой, брошенной своим племенем, а молодой женщиной во цвете лет.
А вот Окс не должен ничего знать. Устроить это нетрудно: прежде чем Окс и Ринчен появятся здесь, Натан Ли успеет похоронить ее под камнями и исчезнуть. Надо убрать трос, замести следы и прекратить поиски. А месяца через три вернуться… свободным от каких-либо обязательств перед Оксом.
Натан Ли резко опустился на колени. Впервые за много лет он испытывал такую легкость и ясность мысли. Его преступная деятельность на этом закончилась. Он принялся осторожно складывать камни на ноги женщине. Работал быстро, как попало наваливая булыжники. Еще несколько минут — все, что ему было надо.
— Боже правый!
Натан Ли опустил камень.
Над краем уступа торчали крупная голова и широченные плечи Окса. Выглядел он неважно: бороду и грудь украшали замерзшие подтеки соплей и слюней. Рукоять привязанного сзади к рюкзаку ледоруба торчала, как восклицательный знак.
— Не то, что мы искали, — сообщил Натан Ли. — Это всего лишь труп очередного бедняги-беженца.
— Черт побери! — прохрипел Окс.
Даже в состоянии гипоксии, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, профессор понял, что перед ним. И в то же мгновение у Натана Ли возникло ощущение, будто это место осквернили.
— Пора вниз, — еще раз попытался убедить Окса Натан Ли. — Надвигается гроза.
Трос натянулся. Появился Ринчен. Он передвигался почти бесшумно. Глаза защищены допотопными солнцезащитными очками в стальной оправе, рот напоминает по форме букву «О»: он здорово смахивал на жюльверновского ныряльщика на большие глубины. На горле выпячивался зоб. Щеку пересекали длинные шрамы.
Едва лишь взглянув на труп, Ринчен словно обратился в камень. На лице застыло изумление. Он свел вместе широкие заскорузлые ладони крестьянина и начал молиться. Натан Ли понял, что молится он не за неандертальскую женщину. Он молится ей.
— Хороша штучка! — ликовал Окс. — Снежная королева! Кто всех опережает, тот награду получает. Богиня Мертвой зоны. — Он потрепал ее по голове.
— Мм, — недовольно промычал Ринчен от такой фамильярности.
Окс, казалось, ничего не замечал вокруг. Он сталкивал сложенные камни с уступа, одной ладонью управляясь с булыжниками, которые Натан Ли таскал двумя руками. Камни рикошетили от склона и ныряли в ледник.
Порыв ветра пронесся по склону горы. Черные волосы женщины внезапно ожили, взметнувшись с плеч. Длинные концы были переплетены.
— Оставьте ее, — сказал Натан Ли.
— Что?!
— До будущих времен.
Окс фыркнул. Он был сыт по горло дикой природой, разреженным воздухом, походной жизнью. Единственное, о чем он в последние дни заговаривал, — это о возвращении к своему «БМВ», произведениям искусства и кондоминиуму в Дюпон-серкл. Вместо ответа он схватил кисть женщины и дернул. Рука не сдвинулась. Покойница оставалась на месте, спиной будто слившись с камнем. Окс попробовал еще раз. Но она словно вросла в скалу.
Натан Ли воспользовался случаем, чтобы поговорить о наболевшем:
— Можно вернуться. Начать все сначала.
— Ага, и зажить честно?
— Вроде того.
Окс взглянул на него:
— Вот, значит, как просто?
Он вытряхнул содержимое ранца Натана Ли и поднял мешок для трупа.
— Вы не слушаете меня, — сказал Натан Ли и потянулся, чтобы выхватить из рук Окса мешок.
Но Окс выронил его, и мешок пополз к краю уступа. Они проводили взглядом его падение.
Краем мешок зацепился за скалу, пластик прорвался, неожиданно наполнился воздухом и неспешно поплыл вниз, как белый метеозонд. Его полет воодушевил Натана Ли. Решено: это их последняя экспедиция.
— Вот и все, — спокойно проговорил он.
Окс покачал головой:
— Ты пересек черту. Возврата нет и не будет.
— Для вас, может, и не будет.
Окс повернулся к нему лицом:
— С Лидией ты, может, и закончил свои дела. Только не со мной. Мы ведь партнеры по бизнесу.
— Я выхожу из игры, — сказал Натан Ли.
Словно гора свалилась с плеч.
— Парень, не разбивай мое сердце.
— Финиш. — Натан Ли показал на женщину: — А она остается.
— Иначе что? — поинтересовался Окс.
Натан Ли не ответил. Вдруг заговорило небо: послышались раскаты грома. Окс повернулся и удивленно выругался. Отдаленные облака сгустились у входа в долину. Казалось невозможным, чтобы они могли собраться так быстро. Ощутимо запахло озоном. Полоска молнии скользнула по темному брюху тучи.
— Надо возвращаться, — повторил Натан Ли. — Если выйдем прямо сейчас, обгоним грозу.
Молитва Ринчена звучала все громче. Похоже, в его сознании появление грозовой тучи было как-то связано с этой высушенной богиней. Натан Ли заглянул за край уступа. Такой крохотной на фоне ледника казалась их палатка. Когда он оглянулся, Окс уже вытаскивал ледоруб.
— Что вы делаете? — спросил Натан Ли.
Окс вогнал рукоять в плечо мумии сзади и, как рычаг, дернул на себя. Под иссохшей плотью громко щелкнули кости. Тело не шелохнулось.
— Остановитесь! — взмолился Натан Ли.
Окс всадил металлическую рукоять между хребтом мумии и скалой. Что-то хрустнуло там — гравий, лед или позвонок. Он навалился всем своим весом. И все равно она не двигалась.
Натан Ли отпихнул его.
Окс выдернул из-за спины мумии ледоруб и высоко поднял его. А затем нанес удар.
Натан Ли пригнулся. Но целью был не он. Окс всадил наконечник ледоруба по самую рукоять в ключицу женщины. Затем вытащил его и нанес второй удар, пришедшийся в середину шеи. Будто вступил в смертный бой с трупом.
— Хватит! — закричал Ринчен.
Натан Ли ухватился за ледоруб, занесенный для третьего удара, и выдернул его из укрытой перчаткой руки профессора.
— Мы заслужили это! — прорычал Окс.
— Что именно? — спросил Натан Ли.
Изуродованное тело оставалось на своем месте. Из двух глубоких разрезов виднелись черное мясо и кости.
— Голову, — сказал Окс. — Больше ничего не возьмем. Отдай ледоруб.
Натан Ли зашвырнул инструмент как можно дальше. Он полетел вниз, жалобно позвякивая.
— Ладно, как знаешь, — сказал Окс.
Натан Ли решил, что тот сдался.
Окс наклонился. Голой рукой он выдрал у женщины нижнюю челюсть — она отделилась с жутким треском. Из-под ряда верхних зубов показался ссохшийся язык.
— Ну вот, теперь все. — Окс потряс перед ним напоминающей подкову челюстью с зубами и сухой плотью. — Тебя всегда воротило от этого. — Он сунул трофей за пазуху.
Ни один из них не ожидал того, что случилось дальше. Не проронив ни звука, на Окса кинулся Ринчен и отбросил к стене. Окс в ответ ударил его. Старого охотника это ничуть не напугало. Он поднял камень.
Натан Ли не хотел им мешать, но уступ был слишком мал для троих. Чтобы защитить себя и остановить драку, он стукнул Окса кулаком в висок. Другой рукой оттащил Ринчена назад.
Окс полетел через ноги женщины, взревел от ярости, но сумел быстро подняться. Нос был разбит. Кровь пропитала усы и капала на грудь парки. И тут гнев на его лице сменился замешательством.
Натан Ли огляделся.
Ринчен исчез.
Натан Ли выглянул за край уступа.
— Нет! — прошептал он.
Далеко-далеко внизу по склону летел, кувыркаясь, Ринчен. Неестественно вывернутая назад нога и рука болтались, словно из них выдернули кости. Натан Ли не в силах был отвести взгляда, решив про себя, что сломанная тряпичная кукла полетит до конца склона — еще как минимум полмили. Но в четырехстах футах от них Ринчен запутался в тросе. Розовый канат крепко захлестнул сломанную ногу, и проводник, резко дернувшись, прекратил падение. Трос натянулся, прогудев, как спущенная тетива. Ринчен повис.
Окс выглянул за край уступа. Из-под коросты солнечных ожогов и крови на его лице проступал неподдельный ужас.
— Ты все правильно сделал, — тяжело дыша, проговорил он.
— Что? — переспросил Натан Ли.
— Он хотел меня убить.
— Он пытался вас остановить.
— Он мертв.
Но Ринчен остался жив. В этом был весь ужас. Человек пошевелился, приподнял голову. Взмахнул рукой и вновь повис.
Натан Ли взял с земли свой рюкзак.
— И что теперь? — спросил Окс.
— Он все еще жив.
Ринчен вновь дернулся и снова замер.
— Ты убил его, — сказал Окс. — И изменить мы теперь ничего не можем.
Натан Ли уловил подвох в его словах. У него засосало под ложечкой.
— Он упал, — раздельно проговорил он.
— Кто б сомневался, — ответил Окс.
— Это был несчастный случай. Вы сами видели.
— Никто по нему скучать не будет. Да и я не стану болтать лишнее.
В душе Натана Ли поселилась тревога. Окс его явно шантажировал. Он попробовал успокоить себя. Это потом. Сначала — раненый человек внизу. Натан Ли балансировал на краю, всматриваясь вниз.
— Я за ним.
— И что потом?
— А потом все.
— Это как?
— А так. Я выхожу из игры. Отпустите меня, или я вас сдам. Слышите? Все кончено.
— Слышу, слышу, — мягко сказал Окс.
Натан Ли не заметил, как дрогнул голос Окса, и едва ощутил легкое прикосновение к спине. И вдруг понял, что летит вниз.
Это было совсем не похоже на его прежние падения. Когда срываешься с отвесной скалы и летишь через открытое пространство, иногда задеваешь каменные выступы, пока тебя не остановит страховка. В этот раз не было ни троса, ни свободного падения. Склон шел под углом. Навстречу неслись острые камни и белые пятна льда.
Натан Ли неумолимо сползал вниз. Он вылетел на скальное обнажение, чуть замедлил падение, потянулся, пытаясь обрести точку опоры, пролетел мимо второго обнажения и, попав на участок льда, получил новое ускорение. Натан Ли изо всех сил старался не перевернуться лицом вниз. Он словно бежал с установившейся предельной скоростью, пытаясь ухватиться за опоры, но они распадались в руках. Затем полетел кубарем, видя брызги собственной крови в воздухе. Удары он ощущал, как бы наблюдая за собой со стороны. Он решил, что вот-вот потеряет сознание, но вскоре понял, что так легко не отделается. Оглушительные раскаты грома были вовсе не громом, а ударами по его шлему. Он станет свидетелем своей собственной казни.
И тут пришла боль. Не в конечности или ребре — скорее ощущалось, что кожу прошивают молнии. Мысленным взором он увидел, как разваливается на куски, подобно Шалтаю-Болтаю. «Вся королевская конница, вся королевская рать…»
Натан Ли услышал голос Грейс — тот пробился к нему сквозь всю эту сумятицу. Монотонное пение: «Спи сладко, сладких снов…»
Его выбросило на широкий скользкий участок. На этот раз вместо отчаянных попыток уцепиться за лед Натан Ли использовал его, чтобы, ладонью здесь, каблуком там, хоть немного замедлить падение.
Слева, чуть ниже, тянулась гряда серых камней. За ней склон резко обрывался. Больше шансов не будет.
Натан Ли собрал все силы и, оттолкнувшись руками, полетел лицом вниз на каменистую осыпь. Он падал, широко расставив руки, принося себя в жертву случаю.
Удар камней был страшен. Они впились в тело — он подставил себя их когтям.
«Держите меня», — молил он.
Они удержали. Полет прекратился.
В неожиданно наступившей тишине, широко раскинув руки, Натан Ли чувствовал себя пригвожденным к скале. В ушах звенело. Он поднял голову: ледник все еще ждал его внизу, хищно раззявив пасть.
Он то отключался, то снова приходил в себя, будто волны попеременно дарили ему сознание и уносили вновь. Земля под ним вздымалась и опадала. Сам он не двигался.
Натан Ли не понимал, жив он или уже нет. Были основания поверить в то, что он, скорее всего, погиб. Небо чистилища сеяло на него пепел. Сощурившись, он понял, что это снежинки.
Когда Натан Ли открыл глаза в следующий раз, он увидел вдалеке Окса — муравья, проворно спускающегося с горы. Опасное место профессор благополучно преодолел и теперь пробирался сквозь зону грозы. Натан Ли не стал его звать. Этот человек только что сделал все, чтобы убить его. Через несколько минут Окс исчез из виду.
Горизонт потускнел. Камень и лед, небо и твердь — все стало сливаться воедино. Пошел липкий снег, опаливший ему язык, когда он открыл рот. Будто слезы, заскользили по лицу капли талой воды. Тепло плоти, догадался он. Живой.
Натан Ли сделал усилие, чтобы поднять руку. Она медленно повиновалась. Перчатку сорвало, кожа на руке ободрана. Он поднес кисть ближе к лицу и уставился на пальцы, сгибая их. Так, по кусочку, он пытался собрать себя. С огромным усилием сел. Отстегнул застежку ниже подбородка: красный шлем весь исцарапан, треснул от края до макушки.
Левая нога согнута и распухла в колене.
Натан Ли ощупал ногу. Попытался выпрямить, давя на нее. Но всякий раз боль вынуждала его отступать. В конце концов зажал ногу меж двух камней и потянул. Сустав щелкнул, Натан Ли завопил. Колено встало на место.
Когда он опять открыл глаза, близилась ночь. Густо сыпал снег. Над головой змеились молнии. Натан Ли задремал.
В следующий раз он пробудился от шипения пластика по снегу. Через несколько минут звук повторился — ну точно: так шуршит снег по брезенту палатки. На мгновение ему пришло в голову, что Окс раскаялся и вернулся, спустил его с горы и положил в палатку. Но Натан Ли быстро понял, что по-прежнему лежит на каменной осыпи. Он жутко озяб.
Далеко в стороне в сумерках двигалась призрачная фигура. Вновь зашуршал снег, соприкоснувшись с брезентом. Он подполз ближе. Это был мешок для трупа, все еще частично заполненный воздухом, удерживаемый здесь несколькими унциями снега и готовый вот-вот сорваться и улететь. Натан Ли схватил его.
Преодолевая тошноту, он одеревеневшими пальцами ухватил застежку молнии и расстегнул ее. Из последних сил заполз в мешок, расправив пластик вокруг ног. Застегнул молнию, оставив маленькое отверстие, чтобы дышать.
Он очнулся, хватая ртом воздух, ослепший от темноты. На грудь будто навалился монстр и разрывал ее когтями. Его скрутила паника: никаких воспоминаний, ни малейшего представления, где он и что с ним случилось. Он забился в истерике. Рука нащупала молнию и рывком расстегнула ее. Натан Ли замолотил по белому покрывалу, наполняя легкие воздухом, разгреб снег и сел, опираясь на локти. Моргая и щурясь, увидел себя в загробном мире — на устланном свинцовой белизной склоне. Небо казалось грязным. И не было цвета. Никакого. Куда ни глянь — всюду громоздились горы. Вершины тянулись в никуда. Свет был таким блеклым, что Натан Ли чувствовал себя незрячим. Он отогнул рукав: часовая стрелка напротив единицы. Час пополудни следующего дня.
Так и сидел он, положив руки на разрытый снег. Голова гудела. В глотке саднило. Пальцы на одной руке были толстыми, как сардельки. Он попробовал шевельнуть ногой под снежным покрывалом и от дикой боли завалился навзничь.
Натан Ли отчаялся и перестал что-либо предпринимать. Он лишь оплакивал себя. Вспомнив о снимке Грейс в кармане рубашки, полез за пазуху. Ногти были содраны, и пришлось повозиться. Наконец достал фотографию.
Внезапно мир вокруг обрел краски. Среди желтых подсолнухов стояла Грейс в колготках с красными сердечками. Небо было чистейшей синевы. И все тонуло в солнечном свете.
Он тогда попросил ее улыбнуться. Грейс же, как всегда, была напряжена и угрюма. Ее синевато-серые глаза как будто смотрели на него прямо сквозь оптику. Он знал, что Грейс его любит.
Натан Ли поднес снимок ближе. Смахнул слезы, коснулся ее личика, посмотрел вниз на себя. Вот это он оставит своей дочери в наследство? Частично погребенный, высушенный, как мумия, похожий на игрушку «Джек в коробочке»? И все потому, что он отчаялся?
Он аккуратно возвратил фото в карман и принялся себя откапывать, черпая пригоршнями снег, разъяренный собственной слабостью. Через два часа он выбрался наконец из своей снежной могилы.
Колено раздулось до толщины бедра. Натан Ли пристроил мешок для трупов под искалеченную ногу как салазки и пополз.
Около трех часов дня Натан Ли оказался на местности с более плоским рельефом. Придерживая колено двумя руками и волоча за собой ногу, он смог кое-как передвигаться.
Так он выбрался в лощину, на дне которой была их стоянка, и по ней — к тому месту, откуда была видна выстроенная погонщиками яков каменная стена для защиты от ветра. Вооружившись камнем, он почувствовал, что еще не утратил решимости. Если Окс опять станет угрожать, он перебьет ему ногу. И тогда оба будут на равных — двое калек. Если же и это не остановит Окса, Натан Ли раскроит голову этому ублюдку.
Добравшись до стены, он заглянул на другую сторону.
Голубой палатки не было.
Пять дней он пересекал ледниковое отложение — морену, преодолеваемую обычно за полдня. Натан Ли обнаружил в валунах посох проводника, ставший ему костылем. Его все сильнее изводил голод, пухло колено. Первый сезон дождей заканчивался, и снег таял, даря ему тысячи ручейков для питья. Нити ледниковой воды сплетались вместе, сливаясь в струю, а затем — в небольшой поток.
Бесплодная, голая морена сменилась долиной с полевыми цветами. За три дня он преодолел шесть миль, медленно, но неуклонно спускаясь с горы. Воздух становился все более насыщенным. Среди сосен поблескивали рододендроны. Он пробовал на вкус зеленые листья и волокна сосновой мякоти. Его тошнило. Он обманывал желудок, наполняя его ледниковой водой молочно-белого цвета. Несмотря на сильный голод, Натан Ли чувствовал, что с каждым часом голова становится все более ясной. Он понимал: это дурной знак. Иллюзорная эйфория.
На следующий день он достиг пещеры отшельников. Разумеется, она оказалась пустой. Окс разграбил их тайник, набив себе брюхо едой, и как следует выспался, прежде чем отправиться дальше. Единственное, что Окс не взял, — пятифунтовый мешок цампы. Еще по дороге сюда он объявил эту пищу, которую Ринчен готовил из жареного ячменя, несъедобной. Смешанная с водой цампа представляла собой липкое коричневое тесто. Для Натана Ли она была как причастие.
Вдали замаячил еще один перевал — Шиптонский. Он не достигал по высоте и 18 000 футов, но Натан Ли был слаб, и головные боли не прекращались. Целую неделю он карабкался вверх через холодный туман, еще одну — вниз. Высоту он определял по активности пиявок. Hirudinea suvanjieff обитали не выше 7500 футов. Они тянулись к нему с листьев и ветвей, словно скользкие черные пальцы. Каждые полчаса он соскребал их с лодыжек и запястий, а некоторых съедал, ощущая во рту вкус собственной крови.
В последний день июля он достиг цепного пешеходного моста через бурную реку Арун. Исток свой Арун брала в Макалу. Начало оказалось концом.
Он пришел в деревню под названием Кхандбари. На улице ни души. Потом выяснилось, что жители были заняты охотой на бешеную собаку: разложив широкие листья с отравленным рисом, все укрылись взаперти и наблюдали. Когда он доковылял до середины деревни, люди приникли к окнам. Несомненно, он являл собой довольно странное зрелище: борода, деревянный костыль, накидка из мешковины. Натан Ли так изголодался, что поднял листок с рисом, но они криком остановили его.
Он сел на скамейку перед маленьким зданием школы. Вскоре подошли двое полицейских в коричневой униформе и кроссовках «Найк». Тот, что был моложе, выглядел испуганным. Поначалу Натан Ли решил, что страж порядка опасается притаившейся где-то собаки, но быстро сообразил, что источником страха этого человека был именно он.
Старший полицейский был вооружен короткой бамбуковой дубинкой, зажатой под мышкой.
— Предъявите, пожалуйста, паспорт, сэр, — попросил он.
— Потерял, — просипел Натан Ли.
— Значит, вы тот самый джентльмен с Макалу?
Они знали о нем. И в этот момент его оставили последние силы. Окс, конечно же, проходил тут и сочинил историю собственного спасения от жестокого и вероломного напарника. Натан Ли слишком устал, чтобы вносить в нее коррективы.
— Пожалуйста… не найдется ли у вас немного чаю? — попросил он.
Беседа прервалась: молодой полицейский побежал за чаем. Это заняло несколько минут. Пока тот отсутствовал, Натан Ли спросил:
— Что дальше?
— Все будет хорошо, сэр, — ответил полицейский.
Молодой человек вернулся с массивным стаканом, полным чаю с молоком и сахаром. В другой руке он держал древние кандалы.
Натан Ли принял питье. Он спокойно наблюдал за тем, как стражи порядка застегнули кандалы на лодыжке здоровой ноги. Происходящее казалось ему нелепым сном. Дома его ждет дочка. Он не дурной человек. Они разберутся. «Все будет хорошо, сэр…»
По доброте душевной полицейские не стали пристегивать его распухшую ногу; цепь от второго кольца кандалов лежала на земле. Все стало просто и понятно: изверг пойман.
