Книга: Меч тамплиеров
Назад: 21
Дальше: 23

22

Надувная моторка преодолела расстояние до гавани Хайфы меньше чем за полчаса. За это время Вануну успел несколько раз поменять цвет лица, окрашиваясь в различные оттенки зеленого. Он не только не был пловцом, но еще и страдал морской болезнью.
Даже не пытаясь вернуть лодку ее законным владельцам, чтобы не погрязнуть в трясине местной бюрократии, Холлидей попросту подрулил ближе к берегу около гостиницы «Меридиан» и бросил плавсредство там.
Вернуться в Иерусалим с находкой оказалось довольно просто. У входа в гостиницу они недолго поторговались с таксистом по имени Башир, и за двести шекелей их подвезли к замку Пелерин. «Лендкрузер» стоял нетронутый на том же самом месте, где его оставили. И никаких признаков другого автомобиля, за исключением следа от протекторов в пыли неподалеку от дороги. Тяжелый грузовик, судя по ширине колес.
Насколько Джон мог заметить, на обратном пути к Иерусалиму за ними никто не следил. После пяти часов гонки на забитом транспортом шоссе они без особых приключений вернулись в университет и сразу направились в лабораторию Вануну, расположенную в цокольном этаже археологического факультета.
Лаборатория представляла собой комнату без окон шириной примерно двадцать футов, а длиной не меньше плавательного бассейна «Олимпик». Вдоль одной стены протянулись ряды металлических ящиков от пола до потолка, а около противоположной — столы с компьютерами, принтерами, сканерами, а также с неимоверным количеством оборудования, предназначение которого оставалось для Холлидея загадкой. С грехом пополам он сумел опознать только спектроскоп, микроскоп с лазерной подсветкой, портативный рентгеновский аппарат и резервуар для ультразвуковой очистки образцов.
По оси комнаты под мощными лампами дневного света располагались столы для предварительной очистки и сортировки экспонатов. Здесь же в широких лотках были аккуратно разложены всевозможные инструменты, в баночках и бутылках стояли кислоты, щелочи и лаки для обработки поверхностей. В общем, все, что могло пригодиться археологу-реконструктору.
Благодаря летнему периоду отпусков и каникул лаборатория пустовала. Научные сотрудники и аспиранты отдыхали, а потому Пэгги и Холлидей оказались единственными посетителями святая святых профессора Вануну.
Раффи уложил алебастровую бутылку на стол, включил лампы. От яркого света заболели глаза. Профессор присел на высокий табурет, пригласив спутников занимать сиденья по правую и левую руку, вытащил из коробки пару резиновых перчаток. Затем он выбрал из россыпи инструментов на подносе нож «Экс-Экто» со сменными лезвиями из высококачественной стали.
Первым делом Вануну взвесил бутылку и записал вес в блокнот, лежавший тут же. После он внимательно обследовал все трещинки и неровности на бутылке с помощью флуоресцентной лупы.
— Запечатано своего рода мастикой, — сказал он.
— Мастикой? — удивилась Пэгги.
— Эластичная смола, напоминающая каучук. В Средние века ее часто использовали как лекарственное средство, а также в качестве герметика. Высохнув, она приобретает желтый цвет и становится исключительно хрупкой.
— Ее можно чем-нибудь растворить? — спросил подполковник, наблюдая за ножом «Экс-Экто».
— Конечно! Можно даже подобрать вполне неядовитый растворитель. Но, я думаю, более безопасно разрубить пробку. Так меньше вероятность повредить содержимое сосуда.
Вануну обстукал рукояткой ножа керамическую поверхность горлышка, тупой стороной лезвия нащупал и расширил щель под пробкой. Работал он очень осторожно и затратил на эти простые действия не меньше десяти минут.
Пэгги и Холлидей, задержав дыхание, наблюдали, как археолог взял хирургические щипцы с длинными «губками» и одним мягким движением вытащил затычку. Повернув горлышко к свету, он заглянул внутрь.
— Что там? — прерывающимся голосом спросила журналистка.
— Что-то есть…
— Но что же?
— Потерпите чуть-чуть.
Профессор медленно и плавно засунул щипцы в горловину сосуда. Сосредоточенно повозился там, а потом отложил инструмент.
— Не подходит… — пояснил он. Поковырялся на подносе, выбрал подходящие щипцы — с широкими и плоскими захватами на концах.
— Что-то похожее я видела у своего гинеколога, — смущенно пробормотала Пэгги.
— Почти угадали, — кивнул Вануну, снова запуская орудие в бутылку. — Это акушерские щипцы для извлечения младенцев…
Помучившись немного, он попросил Холлидея:
— Возьмите эту вазу покрепче и держите!
А сам взялся за щипцы двумя руками.
Подполковник незамедлительно пришел ему на помощь, крепко обхватив ладонями шершавый алебастр. Медленно, с мучительной осторожностью Вануну вытаскивал захваченную добычу.
— Похоже, мальчик! — прищурилась Пэгги. — Или кусок глушителя от моего старого «форда эскорт».
— Это свиток! — взволнованно сказал Раффи.
— Я не буду говорить, на что это похоже… — заметил Холлидей.
— Кузен подразумевает, что это похоже на большую какашку, — невозмутимо объяснила девушка.
В самом деле, предмет, зажатый в акушерских щипцах, выглядел не слишком презентабельно: продолговатый, темный, шероховатый.
— Коррозия, — заявил профессор. — Даже благородные металлы в конце концов темнеют. И серебро, увы, не исключение.
— Как вы будете ее удалять?
— Тщательно. Вначале электролитическая ванна, потом обработка струей воды. И в заключение несколько минут в ультразвуковом очистителе, чтобы избавиться от окислов и посторонних въевшихся частиц.
— А потом? — нетерпеливо расспрашивала Пэгги. — Потом вы сможете его развернуть?
— Очень сомневаюсь. Он наверняка разрушится. — Вануну покачал головой. — Очистив свиток, я постараюсь аккуратно разрезать его лазером на полосы. Если коррозия обнаружится внутри, то цикл очистки придется повторить с каждым куском. Потом я просвечу полосы рентгеном, сфотографирую их и наконец запечатаю каждый в прозрачный пластик. Вот тогда, может быть, вы сможете прочитать послание из глубины веков. Если оно, по счастливой случайности, сохранилось.
— Сложная работенка, — уважительно произнес Холлидей. — А нам что делать тем временем?
— Вернитесь в гостиницу. Пообедайте в старом городе. Я вам рекомендую заведение под названием «Дружище Эмиль». Вы найдете его неподалеку от базара, на улице Эл-Ханка. Скажете Эмилю, что от меня. А утром позвоните мне — по всей видимости, тут придется провозиться всю ночь.
— Мы могли бы побыть с вами, — сказала Пэгги.
— Нет, не могли! — отрезал подполковник. — Оставьте человека в покое. Пусть спокойно работает.
— Вы точно не хотите, чтобы мы остались? — обратилась девушка к Вануну.
— Идите отдыхать, а я поработаю, — попросил Вануну. — В первые же полчаса вам осточертеет наблюдать за мною. Купите книгу о «Медном свитке» в университетском книжном магазине на выходе с территории. Займитесь самообразованием. — Он улыбнулся.
— Хорошо, — согласилась девушка, но, прежде чем отправиться к выходу вслед за Холлидеем, наклонилась и быстро чмокнула растерявшегося профессора в щеку.

 

Район, называемый в Иерусалиме старым городом, окружала крепостная стена. Этот памятник древнего зодчества, площадью около половины квадратной мили, располагался в юго-западной части современного города. С середины девятнадцатого века его разделили на четыре обособленные зоны: христианский квартал на северо-востоке, мусульманский квартал на северо-западе, еврейский — на юго-востоке и армянский — в юго-западном углу.
В двадцатые годы двадцатого века, когда территория Палестины находилась под британским управлением, некий человек по имени Рональд Сторс, обладающий фантазией Уолта Диснея, недавно назначенный губернатором города, отдал распоряжение в обязательном порядке использовать для строительства в старом и новом Иерусалиме только добываемый неподалеку иерусалимский камень. Кроме того что это давало населению дополнительные рабочие места, местный материал придал городу единообразный вид. Старый город сохранил исторический колорит, за что губернатора и по сей день хвалят архитекторы, защитники природы и гиды.
Крепостная стена сжимала историческую часть города, словно две гигантские ладони. В сложной сети извилистых и переплетающихся между собой улиц вряд ли нашлась бы дюжина более-менее просторных, а большинство было не шире раскинутых рук среднего человека.
«Дружище Эмиль», как и говорил Вануну, обнаружился на узкой улице в христианском квартале Иерусалима, неподалеку от Дамасских ворот. На двери маленького кафе висела овальная табличка с нарисованными тарелкой, вилкой, ножом и непонятными полосками, должно быть обозначавшими поднимающийся над супом пар.
Обеденный зал изнутри выглядел будто высеченный из камня. Столешницы из лазурной керамической плитки в окантовке из светлого дерева, простые стулья с прямыми спинками. Пэгги когда-то целый месяц вела фоторепортаж о войне в Бейруте, а потому отлично разбиралась в здешнем меню. Она заказала целую кучу вкусных яств на квадратных тарелках и гору свежеиспеченного лаваша. Холлидей с удовольствием попробовал и баба гануш, и киббех биль саниех, и карабадже халаб, и муха-марра — сладкие и пряные, жирные и наперченные блюда ближневосточной кухни. К еде полагалось несколько бутылок ледяного «Маккаби Пильзнер».
После обеда Эмиль, владелец кафе, отвел гостей в маленькую комнату позади обеденного зала, где они наслаждались крепчайшим кофе со сладкой пахлавой, опираясь на огромные мягкие подушки.
— Наверное, так сарацины пытали пленных крестоносцев, доводя их до ожирения и кариеса, — счастливо проговорила Пэгги, слизывая медовую глазурь с пальцев. — Да… Эта жизнь — по мне!
— Давайте не будем забывать, что уже пятеро погибли. И число жертв, к сожалению, может возрасти… — Холлидей пригубил кофе. — Это вам не игра типа «Кругосветное путешествие в погоне за Кармен Электрой»… Или как там ее зовут?
— Сандиего. Ее зовут Кармен Сандиего, — вздохнула Пэгги. — Расслабьтесь, Док. Я всего-навсего пытаюсь мыслить позитивно.
— Ну, простите… Я вот тоже пытаюсь мыслить и, главное, осмысливать некоторые события, которые кажутся несколько подозрительными.
— Например?
— Хотите примеров? Пожалуйста! Отец Бродбента, якобы нашедший меч вместе с дядей Генри. Теперь-то мы знаем, что это чистой воды вранье. Кэрр-Харрис, если помните, даже не упоминал его фамилию. Тогда откуда Бродбент-младший мог узнать о мече?
— А еще?
— Кто известил людей Келлермана, что мы отправляемся в Англию? Откуда они узнали, что мы приплыли во Фридрихсхафен? А ведь они знали о нас, едва мы покинули паром. И тот монах…
— Брат Тимоти?
— Да, именно он. Брат Тимоти будто знал заранее, что мы явимся на виллу Монтесано. И когда явимся. Он словно ждал нас. А теперь есть еще и добрый, отзывчивый профессор, взявшийся нам помогать…
— Раффи? — нахмурилась девушка. — Что вы имеете против него?
— Он слишком хороший. Будто положительный герой из дешевой книжки.
— О нем говорил Брейнтри, тот парень из Торонто. И он предложил обратиться к Раффи. Как вы думаете, он тоже вовлечен в некий международный заговор с целью воспрепятствовать нашим поискам? — язвительно заметила она.
— Я не знаю, Пэг. Я думаю о том, что здесь есть какая-то связь. Но вот какая?
— По-моему, у вас начинается мания преследования.
— Дерек Кэрр-Харрис убит. Один из парней, стрелявших в него, убит. Два охранника Келлермана так же мертвы, как и старый Руди Драбек. Это не паранойя, это очевидный факт.
— Какой из ваших очевидных фактов имеет отношение к Раффи?
— Он слишком вовремя появился.
— Ну и что? Это повод, чтобы подозревать человека?
— Текст, расшифрованный с помощью золотой проволоки, отсылает нас к замку Пелерин. Замок сейчас в запретной зоне, которая контролируется военными. И вдруг, о чудо! У Раффи Вануну тут же находится приятель, помогающий выбить разрешение на въезд. В подземелье нас почти поймали, прижали к стене, казалось бы, все… Но нет! В подводной пещере привязана лодка. Исправная и заправленная горючим, как раз чтобы добраться до Хайфы. Это очень подозрительные совпадения. Такого не может быть.
— Раффи звонил своему другу из «Меридиана», спрашивал о лодке. Тот объяснил, что лодку оставили там нарочно — в следующие выходные военные планировали какие-то исследования в заливе или что-то вроде этого…
— Вот словам насчет «что-то вроде» мне почему-то хочется верить больше, чем другим объяснениям.
— А по-моему, вас просто волнует, что я ему нравлюсь и он мне небезразличен тоже! — возмутилась Пэгги.
— И это тоже, — не стал спорить подполковник.
— Вы слишком старомодны, словно не из этого века! Ешьте лучше пахлаву!
Эмиль, вежливо покашляв, появился в дверях. Со сконфуженной улыбкой он объяснил, что посетители засиделись и кафе уже пора закрывать. Холлидей глянул на часы: начало одиннадцатого.
— В самом деле, пора возвращаться в гостиницу.
Поблагодарив хозяина за великолепную еду и расплатившись по счету, Пэгги и Холлидей вышли из кафе на узкую улочку Эл-Ханка. К вечеру воздух стал прохладным, и девушка зябко поежилась.
Они остановились в гостинице «Американ колони» в десяти минутах ходьбы от Дамасских ворот. Несмотря на поздний час, в квартале кипела жизнь. Толпы туристов, болтающих на десятках языков, и мелких торговцев, удерживающих на головах подносы с фруктами и свежей выпечкой, сновали туда-сюда. Ветерок разносил ароматы специй и раскаленного камня. Звучала музыка.
Если убрать рок-н-ролл и добавить в тесноту людского потока несколько ослов, можно с уверенностью заявить: Иерусалим почти не изменился за последние две тысячи лет.
На полпути к Дамасским воротам Холлидей почувствовал неладное. Внимательный взгляд в спину. Он насторожился и взял Пэгги за локоть.
— В чем дело? — удивилась она.
— За нами следят.
Назад: 21
Дальше: 23