Глава 40
Чуть меньше чем через час я взобрался в седло Бытия, стоявшего рядом с домом. Конь фыркал, нервничая оттого, что его выгнали из стойла в столь неурочный час. В больших лужах, испещривших безлюдную Канцлер-лейн, отражался лунный свет. Я устал, и моя раненая рука вновь принялась ныть.
Сэр Томас Сеймур отправился в свой дом на Стрэнде завершить последние приготовления к путешествию в Хартфордшир. Поскольку Канцлер-лейн была по пути, он разрешил мне заехать домой, чтобы оставить записку Тамазин и Джоан с сообщением о том, что мы вернемся только днем. Я спросил Барака, не хочет ли и он написать Тамазин хотя бы несколько строк, но он только отрицательно качнул головой.
Со стороны Стрэнда послышалось звяканье шпор и конской сбруи, и ко мне подъехала группа вооруженных мужчин. Луна набросила на них светлую призрачную вуаль. Их было около дюжины; все в строгих темных одеждах, молодые и крепкие. Некоторые с трудом сдерживали нетерпение. Предводителем, по всей видимости, являлся высокий мужчина тридцати с небольшим лет; рядом с ним ехали Харснет и Барак. Сэра Томаса среди них не было.
— Готовы? — спросил Харснет.
— Да.
Он кивком указал на высокого мужчину.
— Это Эдгар Рассел, управляющий сэра Томаса.
Я кивнул Расселу, и тот ответил мне таким же коротким кивком. Сразу становилось понятно, что это серьезный, основательный человек.
Барак взглянул на темные окна дома.
— Все спят? — спросил он.
— Да. Я оставил записку, в которой написал, что ты очень сожалеешь, что не сможешь увидеть Тамазин раньше завтрашнего дня.
— Благодарю.
— Где сэр Томас?
Барак улыбнулся.
— Отправился к настоятелю Бенсону. Хочет вытащить его из постели и взять с нами в Хартфордшир. Он присоединится к нам уже на месте.
— Для чего это ему понадобилось?
— Если мы найдем Годдарда, Бенсон должен будет опознать его.
Сьюки, лошадь Барака, ударила копытом о землю. Барак посмотрел на меня взглядом, в котором читалось сдерживаемое возбуждение.
— Вы готовы?
— Да.
— Ну ладно, девочка, — сказал Барак своей лошадке и повернулся к слуге: — Тогда поехали. Возьмем этого недоноска за мягкое место.
— Сквернословить вовсе не обязательно, — с упреком сказал ему Харснет.
— «Недоносок» — не сквернословие. Сквернословить — значит упоминать имя Божье всуе.
Несколько мужчин рассмеялись. Рассел повернулся в седле.
— Тише там! — шикнул он, и шум моментально смолк.
Было приятно видеть, что Рассел полностью контролирует свою команду.
— Если мы хотим оказаться на месте до рассвета, нужно выдвигаться прямо сейчас, — сказал он, обращаясь ко мне.
Я согласно кивнул.
Мы проехали по Канцлер-лейн. В безмолвной ночи стук лошадиных копыт и звон сбруй звучал неестественно громко.
— Что будет, когда мы доберемся до Кайнсворта? — спросил я у Харснета.
— Прямо на границе деревни стоит гостиница. Мы используем ее в качестве перевалочной базы. Хозяин гостиницы — божий человек и друг главы магистрата мастера Гудриджа. Перед рассветом мы отправим людей в леса, что окружают особняк Годдарда, а с первыми лучами солнца ворвемся в дом и схватим его.
Он наклонился поближе ко мне.
— Управляющий Рассел — хороший человек. Все эти люди подчиняются ему безоговорочно. Он был в Венгрии с сэром Томасом и поэтому знает ратное дело. Именно он потребовал у всех одеться в темное, дабы не привлекать к себе внимания.
Мы проехали по спящим улицам и оказались за городом. Стояла тишина, которую лишь изредка нарушали потревоженные нами птицы. На лугах маячили расплывчатые фигуры пасущихся животных. Езда была монотонной, и один раз, задремав, я едва не свалился с седла. Было еще темно, когда Рассел поднял руку, призывая всех остановиться. Мы добрались до маленькой провинциальной гостиницы, стоящей чуть поодаль от дороги. Ее окна были освещены. Мы бесшумно спешились.
— Глава магистрата Гудридж ждет нас в гостинице, — сообщил Рассел. — Коронер, мастер Шардлейк, заходите внутрь, за вашими лошадьми присмотрят. Вы тоже, Барак, — с улыбкой добавил он. — Нам необходимо как можно больше мозгов, умеющих мыслить практично.
Войдя, мы оказались в большой комнате с низким потолком. Она была уставлена столами и по вечерам, без сомнения, выполняла функции таверны. Это заставило меня вспомнить Локли и бедную миссис Бьюнс. В жаровне, установленной, как в старые времена, в центре зала, полыхал огонь. После долгого пути, за время которого все успели озябнуть, он буквально притягивал к себе.
За одним из столов сидел мужчина лет шестидесяти, перед ним лежала нарисованная от руки карта. При нашем появлении он поднялся, чтобы поприветствовать нас. У него была смуглая кожа и грустные проницательные глаза.
«Опытный и знающий городской чиновник», — подумалось мне.
Мужчина назвался Уильямом Гудриджем.
— Каков будет наш план? — осведомился Харснет.
Усадив нас за стол, Гудридж указал на свою карту.
— Вот дом. Он расположен в миле от деревни, стоит на открытой лужайке. Трава на ней некошеная, высокая. Кроме того, дом окружен лесами.
— Идеальный вариант, чтобы расставить дозорных, — с удовлетворением сказал Рассел.
— Дом выглядит довольно большим, — заметил я. — Сколько в нем комнат?
— Если мне не изменяет память, около дюжины. Старый Невилл Годдард был гостеприимным человеком. Я помню, как еще молодым бывал там на разных празднествах и торжествах. Но он не умел побороть свою тягу к выпивке, да и с женой ему несладко приходилось. Она была сварливой женщиной.
— А молодого Годдарда вы помните? — спросил я у главы магистрата.
Тот кивнул.
— Вечно угрюмый и мрачный молодой человек. Несмотря на явный ум, в нем всегда было что-то… не то. Для человека, отец которого пропил все свое состояние, он был чересчур заносчив. Я не удивился, когда после смерти Невилла Годдарда он подался в монахи, вместо того чтобы остаться со своей мамашей-мегерой. К тому времени все их угодья отошли кредиторам. Когда старуха умерла и Ланселот Годдард вновь появился, мы надеялись, что, возможно, он приведет в порядок дом, который его мать довела почти до полной разрухи. Но он то появляется, то исчезает и ни с кем не говорит.
— В котором часу он появился вчера?
— Не могу сказать с уверенностью, но когда вечером мы с мастером Расселом отправились, чтобы посмотреть на дом издалека, из трубы уже шел дым.
— Он никогда не приходит в деревню? Не посещает церковные службы?
— Нет. Мы здесь почти все реформаторы, и, возможно, наши церемонии кажутся ему недостаточно папистскими. Про него тут, как вы сами можете догадаться, ходит множество слухов, но в целом он действует людям на нервы.
— У человека, на которого мы охотимся, имеются собственные представления о религии, — мрачно заметил я.
— Вы уверены, что он находится в доме? — спросил Харснет.
— О да. Человек, которого я оставил наблюдать за домом, полчаса назад прислал донесение, в котором сообщает, что в доме светится окно.
Рассел поднялся.
— Я слышу лошадей, — сказал он. — Кто-то подъехал.
Двери распахнулись, и в зал ввалился сэр Томас в сопровождении еще четырех вооруженных слуг. Они буквально конвоировали настоятеля Бенсона. Кутаясь от холода в толстую шубу, тот имел жалкий и испуганный вид. Как и люди Рассела, слуги сэра Томаса были облачены во все темное, но сам аристократ красовался в шапке с красным пером, дублете, вышитом жемчугом, и шелковых перчатках.
— Привет честной компании, — улыбнулся он. — Ну вот мы и в сборе. Настоятеля пришлось уговаривать, но в итоге он согласился поехать с нами.
Сэр Томас отвесил шутовской поклон Бенсону.
— Возможно, мы сумеем предложить вам небольшую потеху.
Настоятель, не ответив, окатил его злым взглядом. Сэр Томас рассмеялся. Он подошел к карте и принялся изучать ее с профессиональным интересом. Рассел пояснил ему детали расположения дома Годдарда. Немного подумав, сэр Томас сказал:
— Мы отправимся туда, как только рассветет. Теперь у нас шестнадцать человек, нешуточная сила.
Он обвел комнату взглядом.
— Ну что, ребята, вы готовы подпалить это осиное гнездо?
— Да, сэр Томас! — ответил ему дружный хор голосов.
Мы с Харснетом переглянулись. Эти люди не представляли, с чем они могут столкнуться.
Глава магистрата позвал хозяина гостиницы и попросил его приготовить завтрак для присутствующих. Нашелся только хлеб с сыром, но после долгого пути и они показались нам королевским угощением. Пока мы завтракали, появился человек с сообщение о том что из трубы дома Годдарда до сих пор идет дым.
— И так — всю ночь? — спросил я.
— Да, сэр.
— Странно, — проговорил Рассел.
— Он ждет нас, — тихо сказал я.
После того как мы перекусили, не оставалось ничего другого, кроме как дожидаться рассвета. Все молчали. Настоятель Бенсон сидел в сторонке от всех и делал вид, что читает. Книга тряслась в его пухлых руках. Некоторые из людей сэра Томаса и примкнувший к ним Барак, желая перехватить хоть капельку сна, закрыли глаза и тихонько посапывали. Я же устроился у открытого ставня и смотрел наружу. Свет за окном начинал меняться, небо из чернильно-черного сделалось темно-серым. Начали просыпаться птицы, и вскоре чириканье нескольких пернатых перешло в неумолкающий щебет, раздававшийся отовсюду.
Рассел вопросительно посмотрел на сэра Томаса. Тот кивнул и встал. Те из мужчин, которые не спали, принялись тормошить своих задремавших товарищей. В комнате нарастало напряжение.
— Пора браться за дело, — провозгласил сэр Томас. — Подойдите сюда все и внимательно рассмотрите эту схему.
Когда все собрались вокруг стола, сэр Томас, указывая на план рукой в шелковой перчатке, заговорил:
— Восемь человек я расставлю вокруг дома, в лесных зарослях. Остальные вместе со мной входят в дом. В том числе и вы, Барак.
Он повернул голову к тому месту, где стоял я, и словно впервые заметил меня.
— Что до вас, мастер горбун, то я хочу, чтобы вы тоже вошли с нами в дом. Убийца выказал неподдельный интерес к вашей персоне.
— Очень хорошо, — ответил я.
Мое сердце прыгало, как загнанный кролик.
— Коронер Харснет, вы тоже отправитесь с нами, но я не хочу, чтобы вы входили в дом. Гудридж, вы поведете нас туда: вы знаете дорогу. Вы же, настоятель Бенсон, можете пока протирать этот стул своей круглой толстенькой задницей.
Настоятель с облегчением вздохнул.
Когда мы выходили из гостиницы, я слышал, как управляющий предложил своему хозяину скрыть нарядный костюм под плащом. Тот со вздохом уступил и набросил на плечи плащ, принесенный хозяином гостиницы. Я заметил, с каким отвращением сэр Томас смотрел на грубую ткань, и подумал, что многих высокопоставленных господ спасает от собственной глупости ум и сообразительность их слуг. Во дворе стояло несколько ушатов, наполненных грязью, и Рассел велел нам натереть ею лица, чтобы не быть замеченными во время наблюдения за домом. Сеймур, увидев, что я наблюдаю за ним, скорчил недовольную мину, а я в очередной раз подивился: чем же я ему так не нравлюсь? Быть может, просто мой вид оскорблял его представления о том, каким должен быть и как обязан выглядеть мужчина?
Мы ехали по узким деревенским тропам. Над полями поднималось солнце, высвечивая деревья, только что одевшиеся в прозрачный наряд из новых молодых листочков. Навстречу нам попалась женщина с двумя ведрами, соединенными ремнем и переброшенными через плечо. Она шла на дойку в луга, где паслись тучные коровы, собственно говоря и давшие название этому местечку. Из труб нескольких бедных домов, ютившихся вдоль дороги, шел дым, но никто из их обитателей еще не вышел, чтобы пахать или сеять. Женщина с изумлением во взгляде проводила глазами отряд вооруженных людей.
— Очень скоро по городу поползут слухи, — заметил Барак.
Вскоре мы добрались до лесистой полосы, тянувшейся вдоль дороги. Дом стоял в самом центре опушки, и, прежде чем углубиться в лес, мы увидели его из-за деревьев. Из высокой каменной трубы вился дымок. Рассел шепотом приказал своим людям двигаться по лесу, производя как можно меньше шума.
Мы медленно крались вперед, к границе леса, и вскоре оказались перед прогалиной, заросшей высокой некошеной травой. Посередине нее находился дом. Все окна были закрыты, и, если бы не печной дым, это жилище выглядело бы совсем заброшенным. Стены заросли плющом и зелеными пятнами лишайника.
Рассел, командуя с помощью жестов и шепота, назначил своим людям позиции за деревьями. Вокруг нас громко щебетали птицы. Четкость действий управляющего и изрядное число наших бойцов вселили в меня надежду, что, возможно, хоть теперь удача будет на нашей стороне.
— Интересно, чем там занят Годдард? — прошептал Харснет, склонившись к моему уху.
— Чем бы он там ни занимался, на этот раз мы точно загнали его в угол, — откликнулся Барак.
— Это мы скоро узнаем, — мрачно изрек Харснет.
— Если мы поймаем Годдарда, то он должен быть убит? — спросил я. — Не это ли имел в виду Кранмер, когда говорил, что дело должно быть закрыто сегодня же, тихо и тайно?
— А вы придерживаетесь иной точки зрения?
— Это выходит за рамки моих убеждений.
— Мне это тоже не по душе, ведь я также законник. — Коронер посмотрел на меня. — Но разве мы можем привлечь его к суду, сделав таким образом достоянием гласности тот факт, что архиепископ и Сеймуры в частном порядке охотились на человека? Кроме того, он нечистое создание, а таких должно бесшумно уничтожать вдали от света.
Я посмотрел туда, где, погруженные в негромкий разговор, стояли сэр Томас, Рассел и глава магистрата Гудридж.
— Мы все здесь пешки в политической игре, мастер Харснет, — проговорил я под влиянием целой волны разных чувств, нахлынувших вдруг на меня.
— Но кто переставляет эти фигуры? Кто-то может думать, что король, но я считаю, это Всевышний распоряжается своими слугами в соответствии со своим великим промыслом.
— Эта шахматная стратегия Бога очень дорого обходится многим людям, Грегори.
