Изображение было смутным, но лицо на снимке с видеокамеры читалось. И сразу стало ясно, что в машину к Кривичеву садилась не Катя.

– Кто такая, не узнал? – спросил Табачный.

– Нет, они не знают такую, – развел руками Плошников. – Всех, кого можно, опросил.

– Может, плохо опросил?

– Секретаршу я опросил хорошо. Уж если она ничего не знает…

– А что она знает? Может, кто-то угрожал Кривичеву? Может, с кем-то был конфликт на деловой почве?

– Да нет, не было ничего такого. Я с заместителем Кривичева говорил. Он тоже ничего такого не знает. Спокойно, говорит, все было. Ни с криминалом трений, ни с конкурентами…

– Давай по своему плану…

Табачный чувствовал, что собака зарыта в личной жизни Кривичева, в его отношениях со своими женщинами. Жена знала о существовании любовницы, и она могла отомстить мужу, наняв специалиста по мокрым делам. Парень его любовницы мог устранить своего соперника… А жена Кривичева знала о любовнице мужа. Знала, но не сдала. Почему?

Этот вопрос неплохо было бы выяснить у нее лично. Номер телефона у Платона был, но звонить он ей не стал.

Кафе «Резидент» находилось недалеко от управления, в двух кварталах – можно было дойти пешком, но майор отправился туда на машине.

Встреча была назначена на семнадцать, но Кривичева пришла на десять минут раньше. Табачный наблюдал за ней с безопасного расстояния и видел, что женщина нервничает.

Она ждала Катю, но девушка так и не появилась. В двадцать минут шестого Виктории Денисовне позвонили, она ответила и попросила счет за свой кофе. Официант принес ей книжечку с чеком, а Табачный «подал» себя.

– Вы?! – Она попыталась скрыть свое недовольство, но это у нее получилось плохо.

– Я так понимаю, вы уже уходите. Как же Катя получит ключи от дома и машины?

– Ключи от дома? – Кривичева в замешательстве глянула на него.

– Вы же Катю ждали?

– Все-то вы знаете.

– Работа такая… Это только кажется, что наша личная жизнь – тайна для всех. Тряхнешь посильней, и посыплется белье из корзины. И хорошо, если это белье – чистое. А если грязное?.. Вот вы, Виктория… Вы говорили, что не знаете про любовниц мужа. А про Катю вы знали. Но не сказали. Почему?

– Зачем я буду порочить имя своего мужа?

– А у Кати есть парень, который, возможно, ее любит. Что, если это он пытался убить вашего мужа?

– Ну, я не знала… – смутилась Виктория. – А у нее есть парень?

– Да, и вы пытались это скрыть.

– Я пыталась?.. Да я ничего про него не знала!

– И я бы не узнал, если бы не случайность… Вы не сказали мне про Катю, и я не узнал бы про ее парня. Но случайность меня выручила, и я узнал.

– А это он пытался его убить?

– Ну, доказательств у нас пока нет…

– Вот же дрянь!..

Кривичева скорее обрадовалась, чем разозлилась. Но, в принципе, это можно было объяснить. Она понимала, что ее подозревают, а тут вдруг появился человек, на которого могут повесить всех собак, отсюда и чувство облегчения.

– Значит, все-таки у вашего мужа была любовница?

– Все-таки была.

– Ваш муж подарил ей дом, машину.

– Можно я поговорю с вами об этом, когда Дима придет в себя?

– Скажите, а он не мог отписать Кате свое состояние? – спросил Табачный.

– Свое состояние?! Кате?! – оторопело посмотрела на него Виктория. – С чего бы это?

– Ваш муж оставил завещание?

– Да, наверное… Не знаю…

– Так наверное или не знаете?

– Ну, он собирался…

– То есть вы не можете точно знать, что завод и все прочее отойдет по завещанию вам?

– Ну, если Дима подарил ей дом… – Виктория «зависла» от перенапряжения.

Табачный, глядя на нее, усмехнулся в ус. Может, Вика только сейчас и поняла, как сильно прокололась. Может, она думала, что по завещанию наследство мужа достанется ей, а тут вдруг появилась соперница, которую жена в расчет не брала.

– А этой женщине ваш муж ничего не мог оставить?

Он выложил на стол фотографию незнакомки, которая накануне села в машину Кривичева у заводских ворот.

– Рите?

– Вы ее знаете? – спросил Платон.

– Да, знаю… – Виктория в замешательстве смотрела на снимок.

Казалось, она винила себя в несдержанности. Видимо, она не должна была говорить о Рите, но проболталась. А слово не воробей…

– А почему Дима должен ей что-то оставить?

– Ваш муж вчера уехал с работы вместе с Ритой.

– Но Рита у него не работает…

– Не работает. Она поджидала его у ворот завода…

– И Дима уехал с ней?

Табачный кивнул, и Виктория закрыла лицо ладонями.

– Да что же это такое! То одна, то другая… Он же обещал!

– Что обещал?

Виктория хлопнула ладонью по столу:

– Он сказал, что с Катей все кончено.

– А с Ритой?

– Да я вообще про нее ничего не знала!

– Но ее-то вы знаете?

– Знаю. Это моя бывшая подруга… Из-за Димы бывшая… У них роман когда-то был, а он ко мне ушел… Какая после этого дружба?

– Может, их роман продолжался – втайне от вас?

– Чего уж об этом говорить?.. – вздохнула Кривичева.

– Значит, Рита?

– Рита. Гаева Маргарита… Маргарита Григорьевна.

– Вы знаете, где она живет?

– Знаю. Если она не сменила адрес…

Табачный кивнул. Именно это он и собирался проверить. И прямо сейчас. Раз уж занялся этим делом самолично, то и по адресу проедет сам.

Он долго жал на клавишу звонка, но дверь не открывали. Платон уже собирался уходить, когда вдруг щелкнул замок.

Дверь приоткрылась, и он увидел знакомое лицо. На снимке с видеокамеры изображение было плохим, неважным оно оказалось и в жизни. И виной тому было не внезапно испортившееся зрение Табачного, а само лицо – припухшее, помятое спросонья. И еще от женщины пахло перегаром… Видно, Рита накануне хорошо поддала. Если так, то – по какому поводу? С горя или с радости?..

– Маргарита Григорьевна? – строго спросил он.

– Маргарита Григорьевна, – кивнула женщина, настороженно глядя на него.

– Майор полиции Табачный. Уголовный розыск. У меня к вам несколько вопросов. Если есть желание, можете ответить на них сейчас. Если нет, ответите на них потом, но в управлении.

– Лучше сейчас.

Женщина распахнула дверь, рукой указала в глубь квартиры.

Платон переступил порог, осмотрелся. Он ожидал увидеть беспорядок, но в квартире было чисто. И сама хозяйка была в свежем, отглаженном халате. Волосы нечесаные, лицо помято, но впечатления запущенной неряхи она не производила.

Хозяйка провела майора на кухню, показала на стул. На столе чисто, в раковине пусто, пол вымыт. Но взгляд зацепился за бурое пятно на стене возле стула, на который Платону предлагалось сесть.

– Что это?

– А что это? – нахмурилась Гаева.

– Похоже на кровь… Кровь со стены смывали?

Стены на кухне крашеные, моющиеся, но, видно, кровь въелась глубоко. Или вытирали плохо. Сразу не справились и оставили на потом.

– Кровь? – Гаева наморщила переносицу, пытаясь придумать оправдание.

Но, видимо, похмельная голова плохо соображала. Может, потому Рита и привела гостя на кухню, забыв о следах крови.

– Скажите, вчера вечером у вас был гражданин Кривичев?

– Дима?

– Вчера вечером вы сели к нему в машину, и он отвез вас домой.

– Да, отвез.

– Значит, он был здесь?

– Был.

– И это его кровь?

– Кровь?

– Маргарита Григорьевна, мы все знаем. Кривичев нам все рассказал.

– Заявление написал?

– Заявление.

Гаева тяжко вздохнула:

– Да, это его кровь…

– Вы ударили его ножом?

– Ну, не ударила…

– А что сделали?

– Надавила сильно…

Маргарита показала, как вдавливала нож в шею Кривичева. Двумя руками, сверху вниз.

– Зачем вы это сделали?

Табачный смотрел на женщину и с укором, и с одобрением одновременно. Он осуждал ее за совершенное преступление и в то же время поощрял за честность. Вот так бы все сразу – да, виноват, не судите строго…

И еще его радовало, что ларчик открылся быстро. Хороший знак на будущее.

– Не знаю, что на меня нашло.

– Не знаете?

– Дима меня бросил. Мне стало так обидно… Я из-за него с Иваном рассталась… Он так подло со мной поступил! – Маргарита полыхнула взглядом, но тут же остыла.

– И вы решили его за это убить?

– Да, но я же его не убила…

– Но ранили.

– Он обещал не заявлять…

– Обещал? После того, как вы его ударили?

– Да не ударила… Нож всего на сантиметр вошел… Ну, может, на два… Я вовремя остановилась… Одумалась… Он меня ударил… – Маргарита провела рукой по скуле.

– Это не удивительно, – усмехнулся Табачный.

– Потом успокоился… Я наложила повязку, он ушел…

– А по дороге домой он потерял сознание и врезался в столб.

– Да?.. Я не знала…

– И сейчас Дмитрий Валерьянович находится в больнице. В тяжелом состоянии… Вы понимаете, что это значит?

– Но крови было не очень много…

– Собирайтесь, гражданка Гаева. Я отвезу вас в управление.

От своих душевных щедрот Платон готов был переквалифицировать это задержание на явку с повинной. Как-никак первое раскрытое дело в новой должности. Причем раскрытое самолично…

А Викторию и Катю можно оставить в покое, пусть сами разбираются со своими тараканами. И очень хорошо, если им не придется делить наследство покойного Кривичева. Даст бог, выкарабкается мужик.