Ловить на удочку рыбу – занятие увлекательное и безопасное. Но если на «удочку» берут автомобиль, то полиция просто обязана вмешаться в этот процесс.

Старший лейтенант Плошников сидел в своей машине и внимательно наблюдал за молодым человеком с «удочкой» – с кейсом, в котором находилась аппаратура для считывания электронных кодов. Витя Молочаев со своей компанией охотился на крутые автомобили, поэтому на старенькую иномарку Плошникова внимания не обращал. А зря…

К супермаркету подъехал сияющий лаком «Лексус» представительского класса. Как правило, владельцев таких авто возят водители, но в человеке, который находился за рулем, угадывался именно хозяин, а не слуга. Стильный, ухоженный, спортивный и, главное, непоколебимо уверенный в себе. Он вышел из машины и нажал на кнопку брелока с небрежностью человека, не знающего, что такое осечка.

Но осечка произошла. Молочаев заглушил сигнал, и машина не встала на охрану. И центральный замок не сработал. Владелец «Лексуса» это заметил, нажал на кнопку снятия с охраны, и Витя перехватил сигнал раскодирования. Больше он «глушилку» не включал, и мужчина смог наконец закрыть машину. Но уверенность гражданина в безопасности своего авто поколебалась, и к банку он шел уже с оглядкой.

Владелец не зря переживал за свой автомобиль. Не успел он скрыться из вида, как Молочаев привел в действие аппаратуру, вскрыл машину, а его подельник моментально сел за руль.

Плошников получил сигнал – можно брать с поличным. Он вышел из своей иномарки, стремительным шагом направился к «Лексусу», а его напарник, лейтенант Старостин, подошел к Молочаеву, который со скучающим видом сидел на скамейке под фонарем.

Плошников открыл дверь машины, поймал угонщика за руку, схватил его за ворот:

– Спокойно, полиция!

Но мало было призвать к спокойствию, полного смирения пришлось добиваться силой и закреплять его с помощью наручников. Нелегко пришлось Плошникову, но с задачей он справился. Однако не успели стальные браслеты защелкнуться на руках угонщика, как в шею старшему лейтенанту впилось множество тонких и пронизывающих до самых пят иголок.

Теряя сознание, Плошников обернулся и увидел владельца «Лексуса». Мужчина стоял перед ним с карманным электрошокером в руке и в полнейшем замешательстве смотрел на Юру.

– Старший лейтенант… – обморочно проговорил Плошников. – Ну зачем же вы так, гражданин?

К ним подскочил Старостин, у него на руках Плошников и отключился.

Три года отдал Юра Плошников уголовному розыску. Три года своей молодой жизни. На его счету масса раскрытых дел, несколько успешных задержаний. У него даже были свои агенты, которые снабжали его оперативной информацией. Волка ноги кормят, так говорил его начальник. И Юра чувствовал себя этим самым волком с быстрыми ногами, острыми зубами и звериным чутьем.

У него все получалось. Не так давно, например, он помог раскрыть запутанное дело, в котором фигурировали целые три любовницы одного потерпевшего. Вчера, например, он взял целую банду автоугонщиков. И сегодня – в благодарность за это – получил ответственное задание. Шутка ли, ему поручено войти в доверие к ясновидящей и установить, нужно ли возбуждать против нее уголовное дело по факту мошенничества. Как будто он дознаватель какой-то. Или даже стажер на побегушках, которому сливают никчемные дела. Такая вот благодарность…

Ну да, голова у него сегодня болит после вчерашнего общения с электрошокером. Болит голова, кружится, в теле непривычная слабость. Но ведь он же не инвалид, которому предписан щадящий режим… И тем не менее он уже открывает дверь с яркой табличкой: «Потомственная, в седьмом поколении, ясновидящая Жанна Всемогущая». Скромные претензии, скромная фамилия… Ну и что Плошников здесь делает? Не его это дело возиться с колдуньями, ведьмами и прочими гадалками…

Как он и ожидал, в комнате царил полумрак, который призван создавать атмосферу таинственности и потусторонней загадочности. В центре круглого стола лежал стеклянный шар, подсвеченный изнутри. Средних лет женщина с ирокезом на голове сидела на стуле и водила над ним пальцами, как будто колдовала. Шар стоял на месте, но в нем наблюдалось внутреннее движение, и непонятно, то ли обыкновенный дым там клубился или пучились облака над маленькой планетой. Такая же муть шевелилась и в глазах самой женщины. Глядя на нее, трудно было понять, то ли на шар она смотрит, то ли всматривается в саму себя.

А глаза у нее большие, красивые. Точеный носик, пухлые, четко очерченные губки. Стройная фигурка, высокая грудь под облегающей водолазкой, изящные руки с длинными, как у пианистки, пальцами. Но этот ужасный ирокез… И еще женщину очень портил необычно длинный резец, выпирающий из-под верхней губы и давящий на нижнюю…

– Проходите, товарищ полицейский. Присаживайтесь.

Голос у нее почему-то старческий, глухой, с неприятной хрипотцой.

– Может, и звание мое скажете? – Плошников удивленно посмотрел на женщину.

Он был в штатском, оружия при себе не имел, и значок полицейского, как это водится в Штатах, у него на поясе не висел. Как же она тогда узнала, с кем имеет дело?.. Неужели и впрямь ясновидящая?

– Звание?.. Сейчас!.. – Движение рук над шаром. – Старший лейтенант… Имя и фамилию не скажу.

– Почему?

– Я не всесильная.

– А как же фамилия?

– Я всемогущая… – кивнула женщина. – Но не всесильная.

– А есть разница?

В кармане завибрировал телефон, но Плошников не торопился отвечать на звонок.

– Не берите трубку, – предостерегла его Жанна.

– Это еще почему?

– Ничего хорошего из этого не выйдет…

– Из чего?

Заинтригованный Плошников ответил на звонок и услышал знакомый голос. Звонил Алик Яговичный, секретный сотрудник, благодаря которому Юра прошлым летом смог раскрыть убийство. За это ему было присвоено очередное звание «старший лейтенант» – на четыре дня раньше положенного срока… А мог бы и на полгода раньше срока получить, если бы Алик не тянул резину…

– Командир, надо бы встретиться.

Судя по голосу, Алик находился в стандартно-тяжелой для себя ситуации, а потому нуждался в опохмельно-реанимационной процедуре, на которую требовалась определенная сумма. Очень может быть, информация, которой он собирался поделиться, не стоила и стопки денатурата, но Плошников все-таки согласился на встречу.

– Вижу огурцы! – Жанна смотрела в шар, ожесточенно манипулируя над ним руками.

– Какие огурцы?

– Огурцы все испортят.

– Что испортят?

– Не знаю… – женщина наморщила лоб. – Огурцы вижу, а что к чему, сказать пока не могу…

– И я вижу, – кивнул Плошников. И провел рукой над шаром. – Статью за мошенничество вижу. Дальняя дорога, казенный дом…

– Не ходи, куда зовут, наперекосяк все пойдет…

Жанна вдруг потянула себя за волосы, и ее ирокез слез с головы вместе с накладной щетинистой кожей. Из-под этой накладки выплеснулись каштановые волосы с глубоким здоровым блеском. И еще она вынула изо рта муляж безобразно длинного зуба.

– Из-за огурцов? – усмехнулся Плошников.

– Из-за них.

– А если не будет косяков?

Женщина пожала плечами, предостерегающе глядя на него. Ее петух прокукарекал, а рассвет на его совести. Хоть вручную пусть выкатывает солнце, все равно…

– Если не будет косяков, я тебя посажу.

– Иди, лейтенант, – Жанна утомленным взглядом посмотрела на дверь. – И помни об огурцах.

Плошников ничего не сказал. Просто поднялся и ушел. А о чем говорить, если Яговичный еще не открылся.

Движение – жизнь. А движение под нагрузкой – жизнь со смыслом. И чем больше нагрузка, тем глубже смысл. Жорж Воркунов хорошо помнил себя в детстве – маленький, чахлый, мальчишки его пинали, девчонки над ним смеялись. И в армию он уходил в таком же дохлом состоянии. Учителя попались ему с тяжелыми кулаками, но ничего, выдюжил. И много чему научился. Со службы вернулся рослым широкоплечим молодцем, с тех пор редкий день проходит без тренировки. Бодибилдинг, бокс, лыжи…

Жорж через силу отжал от груди штангу, уложил ее на опоры, поднялся со скамьи, подошел к зеркалу. Любуясь собой, напряг и потрогал пальцами бицепс. Мощные у него мышцы, рельефные, с прожилками.

Жорж вернулся к работе, оседлал тренажер для ног, нагрузил и заставил стонать от боли филейную часть. И снова к зеркалу. Он удовлетворенно шлепнул себя по ягодице. Очень хорошо. Но все-таки недостаточно…

Мимо прошла красивая, но худосочная девушка. Жорж с кислым видом посмотрел ей вслед и перевел взгляд на плакат, с которого ему улыбалась крепко накачанная блондинка в купальнике. Какая мускулатура, какие линии… «Мисс Техносила», девушка его мечты. Он знал, что ее зовут Стелла, но этим информация исчерпывалась. А он хотел бы ее найти. И даже порывался начать розыск. Но воз и ныне там.

Глядя на себя в профиль, Жорж еще раз ощупал ягодицу и направился к тренажеру для рук. В этот момент в чехле на поясе пискнул телефон. Пришло сообщение. Жорж глянул на дисплей и невесело вздохнул. Работа у него серьезная, опасная, и, отправляясь на очередное задание, он очень рисковал. Но делать нечего. Он сам выбрал для себя такую судьбу.

Холодное пиво само по себе пьется легко, а в горящие трубы вливается залпом, с шумным шипением. Алик Яговичный расправился с одной банкой, тут же прикончил вторую, со смаком срыгнул, рукой вытер слюнявый рот, пальцами почесал щетинистую щеку. Достал сигарету, закурил, выпустил в потолок густую струю дыма.

– Хорошо… Но мало.

– Еще баночку? – спросил Плошников.

Они сидели в парке на скамейке. Хорошая погода, свежий воздух, птичий пересвист. Идиллия.

– И бутерброд.

– А не слипнется?

– Дело на сто миллионов.

– Ровно на сто? – усмехнулся опер.

– Ну, сколько там конкретно, не скажу. Но чемодан денег – точно.

– Чемодан?

– Да… Деньги, понятное дело, криминальные… В общем, есть человек, который хочет сдать своего босса. Он сам рулить хочет. Он и слил это дело… На днях придет чемодан с деньгами, есть возможность отличиться.

– С деньгами? – в раздумье усмехнулся Плошников.

– Не хочешь, не надо…

– А огурцы там есть?

– Какие огурцы? – изменился в лице Алик.

– Ну, огурцы могут помешать…

– Что-то я тебя не понимаю, начальник… Если зажал пиво, так и скажи.

– Пиво, – кивнул Плошников. – Но без огурцов. А то вдруг пронесет…

– О чем это ты, командир?

– Да о том, что огурцы могут все испортить. Если с пивом. Или с молоком… Не будет огурцов. И никто ничего не испортит… Что ты там про чемодан с деньгами говоришь? Кто там кого хочет сдать?

Плошников весь превратился во внимание. Чемодан с криминальными деньгами – это очень серьезно. Как минимум благодарность от начальства. А если очень повезет, то и внеочередное звание. Но мечтать о максимуме не стоит. И о минимуме тоже. Сначала нужно взять высоту, а потом уже рапортовать.

Жадность губит не только фраеров, но и воров. Каур не был вором, недотянул он до короны: авторитета не хватило. Нет за ним громкого титула, но и его жадность сгубит. Все под себя метет, собака, верным людям с его барского стола достаются сущие крохи. А дела у него идут неплохо, дом себе отгрохал. И дом кирпичный, и баня под стать – единый комплекс, замкнутый на бассейн под открытым небом. Напаришься в бане и сразу к бассейну – купайся, загорай, и все в окружении роскошных девочек.

У Каура целый цветник – Роза, Лилия, Анюта со своими глазками. А Бене ничего не остается, как ходить и облизываться. Анюта ему очень нравится, он, можно сказать, влюблен, а Каур может прислонить ее в любое время дня и ночи. Он и сейчас рядом с ней. Она лежит на матрасе, на животе, в символическом купальнике; он стоит, что-то шепчет девушке на ухо, а его пальцы теребят заднюю ниточку ее стрингов. Полузадия у нее просто верх совершенства, и все это принадлежит Кауру. И он, конечно же, этим пользуется. Сейчас скинет Анюту с матраса в воду, пристроится к ней… Или прямо на матрасе…

Сколько денег на девочек уходит – не счесть. Но Беня уже не в претензии. У него есть план, и скоро Каур сойдет со сцены. А он останется. И сам будет топтать цветник на брошенной клумбе. Скоро, скоро…

Ремонт в пивной хороший, в современном стиле, а столы все те же, совковые. Высокие столы, за ними только стоя. Впрочем, ноги у Жоржа крепкие, стоять он может сутки напролет.

Он зашел в пивную с коричневым саквояжем в руке, его внимание привлек немолодой, спортивного телосложения мужчина в стильном летнем костюме. Густые черные брови, широкие полные губы, а посредине маленький, подрубленный снизу нос. Мужчина в одиночестве стоял за столом и неторопливо потягивал пиво из кружки. Под ногами у него стоял точно такой же саквояж из коричневой кожи.

Жорж подошел к стойке, заказал кружку пива, подошел к мужчине. И поставил свой саквояж рядом с чужим. Он сделал глоток, скривился:

– А сказали, что живое.

– Застрелилось? – усмехнулся мужчина.

– Повесилось.

Жорж вздохнул, отодвинул кружку, наклонился, взял саквояж и вышел из пивной.

В машине он открыл саквояж, раздвинул борта и тихо кашлянул в кулак, заглядывая внутрь. Саквояж был битком набит деньгами в банковских упаковках.

Где самые лучшие огурчики в Междуречье? Ну конечно же, в Низинке! А кто их там растит? Гена Самородов! Сам садит, сам собирает. Огород у него большой, и весь под огурцами. И в теплицах они созревают, и так, на солнышке. Технология отработана «от» и «до», потому и урожай Гена собирает солидный. И огурчики у него супер – ядреные, хрустящие, а на вкус просто прелесть. Все это – целиком его заслуга. Он знает, как урожай вырастить, как его собрать и что с ним делать. Остальное – дело техники, и эту часть Гена хотел бы оставить жене.

Зина и рассаду подготовить может, и в грунт ее высадить, и огурчики поднять, и урожай собрать. И все сама, сама… А сейчас она в поте лица перемывала огурцы, готовила их под закатку. Дело это нехитрое, работы, правда, невпроворот, но Зина справится.

Гена сел в кресло, забросил ногу за ногу, достал сигарету, обстучал ее о чистый каблук своей туфли. Он, по сути, бизнесмен. У него свое производство, отлаженный сбыт, деньги делают деньги, все такое. Несолидно ему в грязном ходить. Зине можно, Зина у него рабочий класс, а ему никак не пристало. Еще бы тросточкой обзавестись – чисто для престижу. И банки с закатками пересчитывать. Их в сарае много, все полки заняты. Обшивать стены не надо: всё в банках. Пустой тары еще много, но Зина обязательно заполнит пробел: урожай позволяет, и производительность у нее будь здоров. Главное, расслабляться ей не давать. В работе главное – организация и дисциплина, а у Гены не забалуешь.

– Я этикетки заказал, – с важным видом изрек он. – Подвезти должны.

Зина кивнула, не поднимая головы. Вода у нее закипает – банки мыть надо, стерилизовать. Работы, конечно, уйма, но какой в этом толк, если со сбытом проблемы. Верней, недостаточно прибыли сбыт дает. Банки с этикетками должны быть, тогда закатки как фирменный товар можно продавать, а это уже другая цена.

– Я уже подсчитал, прибыль на двадцать процентов увеличим… Или даже на тридцать…

– На сорок, – все так же, не поднимая головы, сказала Зина.

– Эх, если бы на все пятьдесят! – Гена мечтательно закатил глаза.

Сначала он увидел свой старый дом, но под новой облицовкой. Затем этот же дом увеличился в размерах, а возле него, на месте огорода, разлилось озеро. Очень скоро озеро превратилось в море. На горизонте забелел одинокий парус, воображение перенесло Гену на борт роскошной яхты, надело на него белую фуражку, вложило в руки бинокль, который он навел на берег. Под раскидистой пальмой он увидел полуголую красотку с пышными формами.

И здесь воображение снова пришло ему на помощь. Красотка вдруг оказалась на носу яхты. Поднялся небольшой шторм, яхта врезалась в волну, пенная вода смыла купальник с девушки. От восторга у Гены захватило дух, но следующая волна вдруг смыла и саму красотку. А на ее месте оказалась Зина.

– Может, хватит баклуши бить? – Она стояла перед ним в платке, в грязном байковом халате с оттянутыми карманами.

И судя по тому, с каким видом она закатывала рукава, Гене предстояло вступить с женой не в половые, а в производственные отношения. В принципе, он готов… Да и деваться некуда. Терпение у Зины крепкое, а рука тяжелая, и если ее вдруг прорвет, мало не покажется.

Дорога, дорога, из поворота в поворот, через ямы и колдобины. Путь не очень долог, но опасен.

Жорж уже выехал из города, когда его вдруг обогнал черный «Гелендваген». Обогнал, подрезал, моргая аварийными огнями. А справа парковочный карман для дальнобойщиков, там Жорж и остановился, как от него и требовали.

«Гелендваген» тоже остановился, метрах в десяти. Из машины вышли: знакомый мужчина из пивной, а с ним еще двое в черных пиджаках. Полы разведены – рукояти вложенных в кобуры пистолетов бросаются в глаза. Мужчина шел к Жоржу с коричневым саквояжем в руке, один из его бойцов положил руку на рукоять пистолета.

Жорж заглушил двигатель, покинул машину, тут же закрыв ее на все замки.

Мужчина шел, нахмурив брови. Суровое выражение лица, тяжелый пронизывающий взгляд, напористые движения. Он подошел к Жоржу, остановился и, строго глядя ему в глаза, наклонился, поставил саквояж на землю. Разогнулся и снова посмотрел на него. И это были уже совсем другие глаза.

– Я понимаю, дополнительный груз не положен по инструкции. Но это личная просьба, Жорж… – извинительным тоном сказал он. – Это по пути.

– Что там?

– Этикетки. Обычные этикетки. Ничего запрещенного. Очень просили… – мужчина приложил руку к груди.

– Ну, если по пути…

– Поселок Низинка, дом сорок девять, спросить Геннадия Васильевича.

– Пароль?

– Какой пароль? Говорю же, ничего запрещенного. Скажешь, что от Мирона, и все.

– И все, – кивнул Жорж, поднимая с земли саквояж.

Он не знал, кто такой Мирон, и выяснять не собирался. Его дело маленькое – доставить груз и получить за это деньги. За этикетки Самуил скажет ему спасибо, но и это немало, если Низинка действительно по пути.

Жорж попрощался с шефом, поставил саквояж на заднее сиденье. А когда Самуил уехал, открыл саквояж. Там действительно были самые обыкновенные этикетки для банок с закатанными огурцами. Такой груз и в тайник можно не прятать…

Дом большой, высокий, в два этажа, но старый. И ветхий. Половицы под ногами не скрипят, а глухо хрустят, недовольно кряхтят, предупреждая об опасности. Как бы в подпол не провалиться. А на чердаке пол самый плохой. Плошников, не будь дураком, прочертил мелом линию, под которой тянулась опорная балка, по ней и ходил от люка к окошку. И лейтенант Старостин старался придерживаться того же курса.

Спецназовцы, которых они взяли на дело, на чердак не поднимались. Их дело маленькое – сидеть и ждать сигнала о начале штурма. Они же должны были охранять Плошникова от бандитов, за которыми он вел наблюдение.

С чердака дом криминального авторитета был как на ладони, но именно это и настораживало. Кауров, если он, конечно, не осел, должен понимать, что именно с этого чердака ему может угрожать опасность. Вдруг его люди заметят блики от бинокля и примут Плошникова за киллера. Вот тут спецназ и пригодится…

А еще было бы неплохо, если бы люди Каурова приняли Плошникова за мачо. Люди слабого женского пола. Такие красотки прогуливаются у него по двору – аж дух захватывает! Знала бы Женя, какие соблазны перед ним… Впрочем, у него есть оправдание. Это не просто девушки, это свидетельницы преступного образа жизни Каура.

Скоро для этого деятеля все закончится… Курьер с деньгами должен появиться уже сегодня, на поличном Каур и спалится…