Весна еще только в самом начале – ночи такие же, как и зимой, холодные, морозные. Но на душе уже веселей. Зима за плечами, впереди весна с ее буйным цветением, лето с жарким солнцем. И вообще, у Ивана все впереди. Ему слегка за тридцать, он еще молод и полон сил. И грехов как таковых за ним нет. Но, возможно, будут. Леня снова что-то задумал. Сорвал их с Лешей с места, они поехали к нему на дачу.

Краков сам сходил к своему дому, вернулся, сел в машину. Все это время Иван втайне надеялся, что его задержит полиция. Он понимал, что их ищут, поэтому и надеялся… Сам-то он ничего такого не совершал, да и Леша не при делах. Все они с Леней из солидарности… Из глупой солидарности. У Лени крыша едет, а они его покрывают…

Но Лене везло. Он вернулся в машину, сел, потер руки.

– Все, можно ехать, – сказал он.

– Куда?

– Да не бойся ты, все будет хорошо. Решим проблему, и никаких вопросов больше не возникнет.

– Если все хорошо, почему мы в бегах?

– А чем тебе в Хазаровке плохо? Ты же любишь зимнюю рыбалку.

– Рыбалка – это хорошо. Когда сам ловишь. А когда тебя ловят, это уже не рыбалка…

– Тебе-то чего бояться? За тобой ничего нет. И ты можешь идти, – Леня приоткрыл дверь. – Сдашь меня полицаям – заживешь!..

– Лучше бы ты сам сдался, – поморщился Иван.

– Что? – вскинулся Леня.

И полоснул его острым взглядом.

– А ничего, что я тебе помог?

– Это не помощь. Это медвежья услуга.

– Да ты сам этого козла хотел сделать! – взвизгнул Леня.

Леша вышел из машины, обошел ее спереди, распахнул приоткрытую дверь:

– Выходи!

– Леха, брат! – Краков испуганно смотрел на него.

– Выходи, говорю!

– Ну все, все!.. Завтра разбегаемся! Завтра!!!

Какое-то время Леша смотрел на него, потом захлопнул дверцу, вернулся на место.

– Завтра разбегаемся, – повторил он.

– Очень хорошо.

– В полицию пойду. Сдаваться.

– Вику свою только не впутывай, – сказал Иван.

– Шутишь?! Конечно нет!..

Не думал он, что Леня в своем помешательстве может пойти на убийство. А нет, дернул его черт за руку…

А могло быть и по-другому. Когда-то Иван и Леня любили одну и ту же девушку. Если бы это и дальше продолжалось, возможно, Леня поднял бы руку и на него. Дурной он, а потому мог…

Краков бегал за Ритой, но Вика влюбила его в себя. Влюбила и бросила, закрутив интригу с ублюдком Кривичевым… Леня с ума по ней сходил, а она его не замечала. Он лез к ней со своей любовью, а она его отшивала. И так продолжалось из года в год, пока наконец она не сдалась. Вика поняла, что ее муж неисправим. Поняла, что когда-нибудь ее бросят. Краков двумя руками вцепился в ее тревоги, втянул в свои планы…

Леня повел себя неправильно, даже некрасиво, но Иван не мог отказаться от друга. К тому же Кривичев мешал им обоим. Они оба его ненавидели.

Оперативников катастрофически не хватало, но Табачный подключил к делу полицию специального назначения. Палата усиленно охранялась, подступы к больничному корпусу под контролем. Волошин, Краков и Прокопов пока не давали о себе знать, видимо, затаились где-то, ждут, когда город утонет в ночи.

Кривичев не подавал признаков жизни. Стародумов пытался его расшевелить, задавал вопросы, но толку пока не было.

Вечер уже наступил, рабочий день закончился, Стародумов ушел домой. А Платон остался. Он решил оставаться в больнице до упора. Да и как он мог уйти, когда в операции задействовано столько людей.

Он сидел в больничном коридоре с радиостанцией в руке. Из палаты вышла врач, приятной внешности молодая женщина.

– Мария Евгеньевна! – Табачный выразительно посмотрел на нее.

Ему очень нужно было поговорить с Кривичевым, и только Левашова могла привести его в чувство.

– Дмитрий Валерьянович не может говорить, – виновато улыбнулась она.

– А если это вопрос жизни и смерти? Если здесь все взлетит на воздух?

– Что взлетит на воздух?

– Да все!.. Думаете, почему мы здесь? – Табачный показал на спецназовца, который переминался с ноги на ногу возле двери в соседнюю палату. – Дмитрий Валерьянович не просто потерпевший, он еще и свидетель! Именно поэтому его могут убить!

– Неужели все так серьезно? – Женщина продолжала улыбаться, но в ее взгляде уже сквозила тревога.

– Очень!

– Ну хорошо, я попробую…

Врач вернулась в палату. Платон еле удержался от искушения последовать за ней. Интересно было знать, о чем они там шушукаются? И чем это может закончиться?

И еще его интересовал вопрос, почему в больнице нет Виктории Кривичевой? Почему она вдруг исчезла? Все время была и тут вдруг пропала. Устала и решила передохнуть? Очень может быть. А если что-то другое?

Кто позвонил Кракову или Волошину? Кто велел им ехать в больницу и решить вопрос с Кривичевым?.. Впрочем, все это могло быть плодом воспаленного воображения Кати. Не в том она состоянии, чтобы ей верить…

Голос Марии Евгеньевны солнечным лучом осветил сознание. Дима пришел в себя. Она держала его за руку, вливая в него свою живительную энергию.

– Следователь хочет знать, кто вас пытался убить, – сказала она.

– Вы замужем? – неожиданно для себя спросил он.

– Нет. – Она посмотрела на него с приятным, застенчивым удивлением.

– И я, наверное, разведусь…

– Неужели ваша жена пыталась вас убить?

– Я этого никогда никому не скажу, – покачал головой он.

– Почему?

– Никогда.

– Следователь говорит, что вас, возможно, хотят убить.

– Чепуха.

– Палату взяли под охрану.

– Я должен подумать.

– Хорошо, я попозже зайду.

– Нет! – Дима сжал руку Марии Евгеньевны. – Не уходите!

Он уже не мог обходиться без нее. Если она уйдет, он умрет. Во всяком случае, страх перед смертью дал о себе знать именно сейчас.

Поздняя ночь над городом. В домах один за другим гасли окна. Ивану спать не хотелось, но ощущение было таким, как будто ему снился кошмарный сон. Он уже почти точно знал, что Леня их обманывает. Он что-то задумал, из-за этого вот-вот могла грянуть новая беда. Он сделает грязное дело и снова попросит помочь ему. Они же друзья и всегда должны быть вместе…

– Вы будьте здесь, я сейчас!

Краков вышел из машины и направился к больнице.

– Куда он? – спросил Прокопов.

– Да черт его знает!

– Завтра, сказал, сдаваться пойдет.

– Ты в это веришь?

– А что мне остается делать?.. Помнишь, как он мне жизнь спас?

Леша действительно обожал зимнюю рыбалку. И как фанат этого дела тянул сезон до последнего. Однажды тонкий лед не выдержал и провалился под ним. И если бы не Краков, Леша бы утонул. А Леня тогда жизнью рисковал, спасая друга…

– Думаю, нам тоже нужно его спасать!

Иван решительно вышел из машины, рванул за Леней. Тот как раз пролезал через пролом в заборе.

Он настиг друга возле больничного корпуса. Леня вынул из кармана какую-то штуку, что-то из нее выдернул, размахнулся.

– Ленька!

Краков дернулся, его рука дрогнула, и предмет, который, казалось, летел в окно, ударился о стену. И отлетел назад.

– Ленька! Не надо!

Иван все понял. Краков бросал в окно гранату, которая сейчас летела обратно. Надо было спасать друга. Иван попытался сбить Кракова с ног, повалить на землю, но Ленька увернулся, устоял на ногах.

Иван упал, а Ленька полез в карман за второй гранатой. В этот момент грянул взрыв…

Спецназ – это сила. Но к силе должен прилагаться еще и ум. Сейчас не приложился. Упустили Кракова, не смогли остановить на подходе. Хорошо хоть никто не пострадал. За исключением самого Кракова.

Мужик лежал на земле, раскинув руки, под голову из раны на шее натекла кровь. Из смертельной раны…

Волошин сидел на земле и, оглушенный, мотал головой. Крови не было, но его, похоже, порядком контузило. Из приемного покоя выскочили люди в белых халатах, но Табачный велел их задержать. Волошин нужен был ему здесь и сейчас.

– Зачем вы пытались убить Кривичева? – Он крикнул в самое ухо.

– Я не пытался! – мотнул головой Волошин.

– И гранату вы не бросали!

– Я хотел остановить!

Табачный глянул на бойца, который кивал головой, подтверждая слова Волошина.

– Чего трясешься?

– Я не трясусь… Он реально хотел остановить.

– Реально! – передразнил его Платон. – Устроили тут реалити-шоу!

– Я не знал, что Ленька задумал! – сказал Волошин.

– Не знал! И от полиции ты не бегал, да?

– Это из-за Риты!.. Чтобы вы на меня думали… Чтобы Риту отпустили…

– Так мы на тебя и думаем!

– Но я не трогал Кривичева!.. Это Леня!..

– Давай на покойного дружка все вали! – пренебрежительно усмехнулся Табачный.

– Я мог бы Леню сдать… Но я не сдавал! Я с ним бегал, но его не сдавал! – мотнул головой Волошин.

– Рассказывай, как было!

– Я следил за Кривичевым.

– Я в курсе!

– Я видел, как к нему в машину села Вика. Краков поехал за ними. А я – за ним. Они приехали в какой-то дом, Ленька за ними. Ну и я тоже. Ворота до конца не закрылись, я зашел во двор, потом в дом… Я видел, как Ленька ударил Кривичева ножом. Вика закричала, набросилась на него. Что там было дальше, я не знаю, я ушел. Убежал… Потом узнал, что Кривичев в больнице. Как Ленька его упустил, я не знаю…

– Почему в полицию не сообщил?

– Я не мог. Леня был моим другом.

– И другом, и товарищем, – хмыкнул Табачный. – Товарищем по несчастью. Вы оба ненавидели Кривичева.

– Да, но ударил его Краков!

– Ударил! И подставил твою Риту.

– Он обо мне тогда не думал… – вздохнул Иван. – Затмение на него нашло…

– И он решил исправиться? Оставил в покое Риту и переключил наше внимание на Катю… Кто Майорову похитил?

– Тоже Краков.

– Все Краков! А ты весь такой чистенький… Нет уж, Иван Павлович, ты соучастник преступления!.. И Прокопов тоже!.. Кстати, где он? – спохватился Платон.

Прокопов должен был находиться неподалеку от больницы, в машине. Волошин назвал место, но там никого не оказалось. Испугался мужик, уехал, услышав, как рванула граната.

Но его нашли в ту же ночь. И гражданку Кривичеву доставили в управление…

Пасмурное утро, снежная крупа сыплет в окно. Но в палате солнечно и тепло. И все потому, что Мария Евгеньевна здесь. Дима почувствовал ее появление. Она еще не взяла его за руку, а он уже проснулся.

– Доброе утро! – мило улыбнулась она.

– Доброе утро! – просиял он.

– У нас с вами сегодня праздник.

– У нас?

– Да, день нового рождения. Если бы граната влетела в окно, нас бы уже не было.

– Граната?! В окно?!

– Вас, Дмитрий Валерьянович, пытались убить. А я была в это время вместе с вами.

– Граната?

– Вы были без сознания. Вы не слышали.

– И кто пытался меня убить?

– Я говорила со следователем… На самом деле он не следователь, а начальник криминальной полиции… Платон Александрович сказал, что вас пытался убить любовник вашей супруги.

– Ну не сука!

– Вам нельзя волноваться!.. – забеспокоилась она. – Я зря вам это сказала!

– Все хорошо, я уже не волнуюсь…

Он сам взял ее за руку, и гневные эмоции действительно улеглись.

– Мне нужен следователь.

– Не надо. Уже не надо. Там разберутся и без вас.

– Может, оно и к лучшему, – вздохнул Дима.

Не хотел он сдавать Вику в руки правосудия, но хорошо, если все произойдет само собой…

Краков погиб, но Кривичева об этом не знала. Табачный вел себя так, как будто только что вернулся с допроса, на котором расколол ее любовника.

Он держал в руках несуществующий протокол допроса.

– Так, ударил Кривичева ножом… Виктория не особо возражала… Это все понятно… Но есть вопросы! – На последней фразе Платон повысил голос.

Кривичева пугливо вжала голову в плечи.

– Есть вопросы, говорю… – повторил он. – С нападением на вашего мужа понятно. Показания Кракова и потерпевшего, в общем-то, совпадают, но ваш муж не знает, зачем вам понадобилось похищать Катю.

– Похищать Катю?! – Кривичева постаралась изобразить недоумение.

– А вы думали, что ее убили?

– Убили?! Что вы такое говорите?

– Это все Леня. Вы, конечно же, ничего не знали, – с усмешкой сказал Табачный.

– Нет, я знала, что Леня пытался убить Диму. Но я его об этом не просила…

– А ворота зачем оставили открытыми?

– Ворота? Какие ворота?

– Те, в которые вы въехали вместе с мужем. После того, как его ранила Гаева. Вы привезли его к Кате домой, а ворота оставили открытыми. Вы знали, что за вами едет Краков на машине Кати Майоровой… Вы следили за своим мужем на машине его любовницы. Почему именно на этой машине? А потому что вы собирались подставить Катю. Вы собирались убить вашего мужа, а вину свалить на Катю. Для этого вы и познакомились с Катей, не правда ли?

– Да, я познакомилась… Но я не собиралась…

– И собирались. И готовились…

– Нет.

Табачный ничего не сказал. Он лишь выразительно посмотрел на Вику, насмехаясь над ее жалкими попытками оправдаться. Он смотрел на нее глазами всезнающего человека.

– Дима мне постоянно изменял… – пронзительно вздохнула Кривичева, настраиваясь на капитуляцию. – Я это знала… Догадывалась… Когда Леня сказал мне про Катю, я не удивилась…

– Но решение наказать мужа возникло?

– Я только как-то сказала, что убить его мало, Леня за это ухватился… Но я не думала, что дело дойдет до ножа…

– Но дело до этого дошло. И это не стало для вас неожиданностью…

– Но я не просила Леню убивать Диму!.. – Вика приложила к груди скрещенные ладони. – Да он и не собирался!.. Хотя, может, и собирался… Он у Димы за спиной стоял, он все слышал. Он понял, что можно подставить Риту Гаеву… Это было глупое, опрометчивое решение! И я ему об этом сказала!.. Да он и сам это понял….

– Правильно. Это было глупое решение. Импровизация, так сказать. На самом деле вы с самого начала подводили под удар Катю. Поэтому и заманили Кривичева в ее дом. И похищение заранее спланировали. И похитили ее на следующий день после того, как все произошло. Может быть, потому Иван Волошин и простил вас, вернее, своего друга… Идиот он, этот ваш Волошин. Но это к нему вопросы, а не к вам… Да к вам, в общем-то, нет вопросов: и так все ясно. Волошин взял на себя вину Риты, сбежал от нас, обратился за помощью к Кракову. После того как Риту отпустили, вы пришли к ней, потому что вам нужно было знать, кого обвиняют в покушении на вашего мужа… А старшего лейтенанта Плошникова направили на ложный путь. Вы привезли его в дом на улице Фрунзе…

Табачный замолчал, открыл ящик стола, достал оттуда пачку сигарет.

– Я не знаю… Я не планировала… – Кривичева затравленно смотрела на него. – Это все Леня… Я не хотела, чтобы он убивал… Но когда все случилось, я, конечно, пыталась выкрутиться…

– И заказали собственного мужа. Это вы звонили Кракову, это вы просили убрать его как свидетеля! – отчеканил Платон.

Кривичева открыла рот, чтобы обвинить майора в оговоре, но из груди вырвался только слабый хрип. Щека у нее дернулась, из глаз хлынули слезы. Она ладонями закрыла лицо и разрыдалась. Табачный смотрел на женщину, не чувствуя к ней ни капли жалости.

Не важно, в каких отношениях Вика состояла с Краковым, спала с ним или только обещала, но в любом случае она была виновата перед своим мужем. Возможно, она действительно не хотела, чтобы Краков убивал его, но когда тот всадил в Кривичева нож, она полностью приняла сторону преступника. Более того, из-за страха перед разоблачением фактически заказала своего мужа… Ну и какое к ней могло быть снисхождение?..

Виновные выявлены, преступление раскрыто, даже наказан главный подозреваемый – собственной же рукой. Но бессонные ночи и внеурочная работа в прошлом не остались. Юра и дальше будет пропадать на службе, и Женя должна это понимать.

– Я все понимаю, – сказала она. – И принимаю… Если ты думаешь, что я брошу тебя из-за твоей службы…

Она замолчала, лукаво глядя на него.

– То что? – не выдержал он испытания паузой.

– Может, и брошу.

– Тебе решать.

– Да я-то уже все для себя решила… – улыбнулась Женя. – Да, кстати, как там Волошин?

– Отпускают его. Пока под подписку…

– Мужик!

– Ты думаешь?

– Я знаю. Ритину вину на себя взял…

– И сбежал.

– А не надо было щелкать!

– Я не щелкал… – усмехнулся Юра.

Приятно было считать, что и майор Табачный в чем-то ошибается. Он упустил Волошина в первый раз. Во всяком случае, был к тому причастен.

– А если серьезно, будь на то моя воля, я закрыл бы Волошина лет на пять.

– Чего это?

– Мы разобрались, Катю Майорову он не похищал. Но и не препятствовал этому. И от нас бегал. А мог бы сразу сказать, кто Кривичева зарезал… Тогда бы и Краков не погиб…

– Плошников, не будь занудой!

Женя подалась к нему, обвила руками шею и увлекла за собой в затяжном поцелуе. Юра вмиг забыл о каком-то там Волошине…