Глава 8
Выйдя утром в коридор, Рита увидела на крючке чужое пальто, а справа от коврика стояли дорогие кожаные ботинки. Интересно, кто это мог прийти ни свет ни заря?
– Уже встала?
Голос Натальи Ильиничны звучал напряженно. Рита подумала, что мать обижена на нее за поспешное решение переехать к Мите и за то, что она отказалась с ней это решение обсуждать, однако в этот самый момент из кухни вышел Егор Стефанович Квасницкий. Рита мысленно поздравила себя с тем, что удосужилась напялить халат, а не выскочила из спальни в трусах и майке, как обычно! Она не ожидала увидеть приятеля отца, хотя и не сочла его присутствие в их доме неуместным: именно он взял на себя организацию похорон, оплатил все расходы, несмотря на возражения Натальи Ильиничны, и обещал, что использует все доступные ему способы, вплоть до найма частных детективов, чтобы найти убийцу Григория Сергеевича.
– Дядя Егор! – улыбнулась Рита при виде Квасницкого, поплотнее запахивая полы халата. – Вы просто так зашли или есть новости?
– Здравствуй, милая, – чмокнул ее в щеку гость. – К сожалению, по делу твоего отца новостей нет, но ты вчера так неожиданно исчезла, что я счел своим долгом зайти и выяснить, все ли в порядке. Вижу, что волновался зря – ты прекрасно выглядишь!
– Спасибо, дядя Егор, – застенчиво улыбнулась девушка. – Вы умеете поднять настроение!
– Егор пришел поговорить о «Гелиосе», – вмешалась мать. Рите показалось, что она расстроена или рассержена. Наталья Ильинична всегда вела себя достаточно сдержанно, и Рита иногда не могла с точностью определить ее настроение. Но сейчас мать явно находилась не в духе, что, впрочем, вполне объяснимо: она недавно стала вдовой.
– О «Гелиосе»? – переспросила девушка. Ну, конечно, папино «дело всей жизни»: что бы ни случилось, шоу должно продолжаться!
– Время не самое подходящее, – вздохнул Квасницкий. – Но ты же понимаешь, девочка, что рано или поздно придется принимать решение? Вы обсуждали в семейном кругу, что будете делать с театром? Прости, Ритуля, но никто из вас не является специалистом в этой области и вряд ли сможет руководить таким сложным организмом! Не забывай, людям нужно давать работу, заниматься организацией гастролей, договариваться с банками – короче, целый комплекс мер, которые были для твоего папы сами собой разумеющимися, однако… В общем, сама понимаешь, я не из праздного любопытства интересуюсь: что вы намереваетесь делать после премьеры? Кстати, не сомневаюсь, что вас ожидает успех: вчера я заглянул на репетицию и видел Байрамова – он просто божественен, как во времена своей юности!
– Спасибо за веру в папино детище, дядя Егор, – искренне сказала Рита. – Что касается вашего вопроса – нет, мы его не обсуждали, так как в этом нет необходимости.
– Ты о чем? – удивился Квасницкий. Мать тоже подняла на нее вопросительный взгляд.
– Вы знали, что папа составил завещание?
– Заве… нет, милая, впервые слышу!
Рита не сомневалась – на лице собеседника читалась растерянность. Как, впрочем, и на лице Натальи Ильиничны.
– Честно говоря, меня удивляет, что он не поделился с вами, – покачала головой девушка. – С другой стороны, он и меня не поставил в известность!
– Григорий никогда не был предусмотрительным человеком, – пробормотал Квасницкий. – Просто не верится! Да и зачем ему это понадобилось? В любом случае у него всего четверо наследников… Или я кого-то не знаю?
Он нахмурился, и Рита поняла, что имеет в виду Егор Стефанович – возможно, где-то на стороне у отца имелась другая семья или как минимум другие дети. Что ж, может, и так, только Григорий Сергеевич либо ничего об этом не знал, либо не придавал этому значения!
– Все в порядке, дядя Егор, – успокоила его Рита. – Никаких неизвестных наследников у папы нет – во всяком случае, ни один пока не объявился, и к завещанию они отношения не имеют.
– Кто же тогда наследник?
– Я.
– Т-ты? Одна?!
– Сама в шоке, – согласилась девушка. – Я абсолютно случайно обнаружила папино завещание. Оно было составлено незадолго до его гибели, и единственной наследницей он назвал меня.
– То есть, – медленно произнес мужчина, – только от тебя зависит, что станется с театром?
Она кивнула.
– И?
– Что?
– Ты уже приняла решение?
– Нет пока. Сначала преодолеем премьеру «Камелота», оплатим кредиты, если все пройдет нормально, а потом… В общем, там видно будет!
– Рита, ты понимаешь, какая это ответственность? – осторожно поинтересовался Квасницкий.
– В том-то и дело, что понимаю, дядя Егор, – печально ответила она. – Поэтому, скорее всего, театр придется продавать – где уж мне одной управиться!
– Можешь пообещать мне одну вещь?
– Какую?
– Не решай сгоряча. В любом случае, что бы ты ни надумала, посоветуйся сначала со мной, ладно?
Рита сделала бы это и так. Квасницкий разбирается в таких делах, у него огромный опыт, и она планировала обратиться к нему, когда дело дойдет до продажи. В ее списке уже было несколько имен людей, заявивших о своем желании купить дело Синявского, но она не знала их лично и понятия не имела, кого выбрать. Поэтому она легко дала обещание Егору Стефановичу.
Рита взяла с собой только самое необходимое: Митина квартира находилась недалеко от отцовской, поэтому она решила, что в любой момент сможет заехать домой, если ей что-то понадобится. Кроме того, девушке почему-то становилось легче от мысли, что она не рвет с прошлой жизнью окончательно и бесповоротно. Как бы она ни убеждала мать в собственной решимости связать судьбу с Митей, сама-то Рита знала, что делает это от отчаяния и безысходности: ей требуется поддержка, но единственный человек, от которого она с удовольствием приняла бы ее, недоступен.
У Мити была хорошая двухкомнатная квартира в кооперативном доме. Он недавно сделал ремонт, поэтому все выглядело так, словно только что из магазина: новая мебель, новая посуда, новые чистенькие полотенца в ванной. И все же это типично холостяцкое жилье, здесь явно не хватает женской руки. Оглядевшись, Рита с облегчением подумала, что ей будет чем заняться, обустраивая жилище, в котором им с Митей предстояло строить совместную жизнь. Она надеялась, что общие хлопоты сблизят их. В тот же день, когда перевезла вещи к Мите, Рита уволилась из конторы. Ей была невыносима мысль о том, что придется снова день за днем ходить туда, перебирать бумаги, заниматься склоками и тяжбами, которые ей совсем не интересны. Девушка убеждала себя в том, что увольняется по необходимости, так как надо срочно решать вопрос с отцовским делом, но в глубине души она понимала, что ищет способ избавиться от ненавистной работы. Учась в университете, Рита вовсе не мечтала о сидении с утра до вечера в офисе за оформлением документов. Ей рисовались интересные картины об оперативной работе, она думала о возбуждении, которое испытываешь при слежке за преступником, и о радости победы, когда удается схватить его с поличным. Когда возник вопрос о магистратуре, Рита не колеблясь выбрала уголовное право, но Григорий Сергеевич встал на дыбы. Он даже не пожелал выслушать ее доводы – просто сказал, что, если дочь поступит по-своему, он перестанет с ней разговаривать и откажет от дома. Ультиматум стал для Риты полнейшей неожиданностью – ей-то казалось, что ему, в сущности, дела нет до ее будущего! Возможно, проигнорируй она тогда его заявление, ее жизнь сложилась бы по-другому – лучше, успешнее? Или нет. Рита поступила как обычно: смирилась с неизбежным и занялась корпоративным правом, хотя это, пожалуй, был единственный аспект юриспруденции, который ее вовсе не интересовал. Зато Синявский полагал, что именно там Рите предстоит сделать головокружительную карьеру и заработать состояние. Наверное, Игорь прав, обвиняя ее в инфантильности и бесхребетности, и поэтому она так злится на него. Но отца нет, и некому учить ее, что и как делать. Рита могла наконец сама собой распоряжаться. Не то чтобы она определенно знала, чего хочет, но зато точно представляла себе, чего не желает: заниматься нелюбимым делом и зависеть от чужих решений!
Из конторы ее отпустили с сожалением, ведь Рита считалась хорошим и добросовестным работником. Выйдя из офиса, она вдохнула морозный воздух, наполненный дымом и выхлопными газами, и ей показалось, что в легкие ворвался свежий морской бриз. Она свободна! Ощущение пьянило, несмотря на безрадостную картину вокруг. Рита бодро зашагала по тротуару в сторону стоянки, где оставила машину, как вдруг услышала за спиной звонкий голос, который невозможно было спутать ни с чьим другим:
– Мамочки, да это же Марго! Стой-погоди, мимо не проходи!
Конечно же, это могла быть только Варька: это ее «эксклюзивная» поговорка. Стуча высокими каблуками модных белых сапожек по обледеневшему асфальту и совершенно не боясь поскользнуться, Варя неслась по направлению к Рите, размахивая белой сумочкой с безумным количеством золоченых фенечек. Наконец она затормозила около Риты и практически рухнула на нее, словно пытаясь насмерть задушить в объятиях.
– Ты похожа на Снегурочку! – восхищенно заметила Рита, когда подруга наконец оторвалась от нее и она получила возможность получше ее рассмотреть.
На Варе была курточка из серебристого каракуля с белым песцовым воротником, в котором тонула ее рыжеволосая головка с короткой стрижкой. Девушка могла позволить себе такую стрижку, так как являлась счастливой обладательницей лебединой шеи и кукольно-красивого личика. Несмотря на маленький рост, Варя не терялась на фоне рослых подруг благодаря привлекательной внешности и тонкому вкусу. Высокая Рита чувствовала себя рядом с миниатюрной Варей чуть ли не человеком-горой и потому невольно сутулилась, идя с ней рядом, словно стараясь уменьшиться до размеров подруги. Варя же постоянно сетовала:
– Ох, мне бы твои ноги от шеи, и Голливуд пал бы, как Константинополь перед османами!
Девушки познакомились во время вступительных экзаменов в университет. Рита, спокойно ждущая своей очереди на экзамене по истории, сразу же заметила крохотную девчушку, которая металась по коридору, словно лабораторная мышь по клетке при виде шприца. Она страшно нервничала и время от времени поглядывала на Риту, которая, единственная из присутствующих, сидела на подоконнике с детективом на коленях вместо учебника по истории. Наконец она не выдержала и подошла.
– Не считаешь нужным повторять перед экзаменом? – напрямик спросила она.
– Все равно я уже не выучу то, что не успела, – рассудительно ответила Рита. – Лучше отвлечься и пойти на экзамен со свежей головой.
Девчушка считала иначе, но уверенность Риты подействовала и на нее. Обе успешно сдали экзамены и с тех пор не расставались до окончания университета. Впоследствии выяснилось, что Варя приехала из провинциального городка под Питером. Там девочка из бедной семьи, в которой мать работала уборщицей в музыкальной школе и, по совместительству, в местном гастрономе, а отец пил горькую с тех пор, как закрылось предприятие, на котором он трудился, хорошо усвоила, что в жизни ей всего придется добиваться самостоятельно. Мать приговаривала:
– Учись, дочка, учись, может, в люди выбьешься, выйдешь замуж за хорошего человека и не будешь, как твоя дура мать, маяться с алкоголиком да каждую копейку считать!
Откуда что взялось – непонятно, но дочь полуграмотной матери и вечно пьяного отца оказалась смышленой. Учителя диву давались: девчонка в штопаных-перештопаных колготках штурмом брала бастионы знаний. В старших классах Варя стала постоянной участницей математических олимпиад, на которых занимала призовые места. В четырнадцать лет она впервые попала в Санкт-Петербург. От ее родного города до Питера было два часа езды на электричке, но девочка раньше не посещала Северную столицу по причине постоянной нехватки денег в семье. Бешеный ритм жизни большого города в буквальном смысле слова сбил ее с ног. Пребывание в Питере было коротким, так как Варя приехала на региональную олимпиаду по математике, но ей хватило времени, чтобы понять: она ни за что не станет киснуть в заштатном городишке, а сделает все возможное и даже невозможное, чтобы попасть в Петербург!
Заняв на олимпиаде второе место, девочка вернулась домой и с новыми силами принялась за науки. Несмотря на бедность, Варя умудрялась сэкономить карманные деньги на косметику и даже научилась шить, чтобы выглядеть достойно среди более состоятельных подруг. Мальчики ходили за ней табунами, и мать, бывало, гоняла их метлой по двору, чтобы не мешали дочери заниматься. Она понимала, что среди «кавалеров» нет ровни ее Варюше ни по уму, ни по амбициям, и мечтала о лучшей судьбе для дочери, чем выскочить замуж в восемнадцать лет, нарожать детей и тихо загнивать в болоте провинциальной жизни.
Сдав экзамены с высокими баллами, Варя, собрав почетные грамоты и вооружившись рекомендациями директора школы, отправилась покорять Питер. Она обладала той долей здоровой наглости, которая отличает целеустремленных провинциалов, и была уверена, что ее знаний и уверенности в себе достаточно для достижения этой высокой цели. Она полагала, что поступила в университет благодаря уму и способностям, и лишь на третьем курсе выяснилось, каким образом она так легко попала в недоступный для большинства абитуриентов вуз. Оказывается, помогло рекомендательное письмо от директора школы, в которой она училась. По странному стечению обстоятельств имя, отчество и фамилия этого человека были такими же, как и у тогдашнего министра образования. На столе у секретарши декана юридического факультета, куда задумала поступать Варя вопреки надеждам матери, которая видела дочь математическим гением, кем-то вроде Софьи Ковалевской, лежала телефонограмма из министерства, подписанная самим министром. Совершенно случайно взгляд женщины упал на нее, и она, переведя его на документы абитуриентки, сверху которых Варя предусмотрительно положила рекомендацию директора школы, сопоставила фамилии и инициалы. О своем открытии секретарша сообщила декану, который немедленно принял волевое решение дать протеже «самого министра» зеленый свет.
Но попасть в Петербург и поступить в университет оказалось самым легким. Дальше начались проблемы. Место в общежитии Варе по распоряжению декана факультета, по-прежнему пребывавшего в заблуждении, что она блатная, выделили, но дальше предстояло как-то жить. Мать не могла присылать ей достаточно денег, хотя и исхитрялась время от времени, припрятав от мужа, отправить дочке небольшие суммы. Но это капля в море для такого города, как Питер. Варя смекнула, что ей надо кровь из носу получить повышенную стипендию, но для этого требовалось не умереть с голоду хотя бы до первой сессии, по результатам которой эти самые стипендии распределялись. На помощь подруге пришла Рита. Варя стала частой гостьей в доме Синявских. Наталье Ильиничне нравилась умненькая и живая девушка, всегда готовая помочь прибраться или вымыть посуду, что приходилось кстати, так как Григорий Сергеевич, хотя и мог позволить себе домработницу, не считал это необходимым. Каждый раз, когда жена заводила об этом разговор, он говорил:
– Что-то у тебя, мать, барские замашки! Не припомню, чтобы в твоей семье были графья или князья, которым прислуживал пролетариат!
Варя не имела ничего против роли «пролетария», тем более что ее никто не заставлял ничего делать. Питаясь в доме у Синявских, она считала своим долгом услужить благодетелям. Варя видела, под каким давлением отца находится подруга, и часто принимала огонь на себя, отвлекая деспотичного Синявского от очередных нравоучений и внушений, которые он обрушивал на дочь.
Варя обладала легким характером и быстро сходилась с людьми, в отличие от Риты, не любившей шумные компании и посещавшей вечеринки и дискотеки только потому, что ее силком тащила туда товарка. На одной из таких студенческих тусовок, еще на первом курсе, Варя повстречала студента ЛЭТИ Георгия Шумелова. Через два месяца они поженились, к удивлению всех друзей, а особенно родителей Гоши. Его семья считалась состоятельной и с подозрением отнеслась к девочке из провинции, но молодым было на это наплевать. Гоша был потрясающе красив и так же невероятно ревнив. Варя на самом деле любила его, поэтому поначалу терпела сцены, которые устраивал молодой муж, если она опаздывала домой или отправлялась куда-то без него. Но терпение ее скоро иссякло, и через полгода супруги благополучно развелись безо всяких материальных претензий со стороны Вари.
На втором курсе девушка устроилась подрабатывать в юридическую контору, директор которой не остался равнодушен к чарам юной нимфы. Он оказался женат, кроме того, на двадцать с лишним лет старше, но это не помешало Варе его захомутать. Через полгода мужик развелся и женился на Варе. Вскоре она поняла, что история повторяется: муж со страшной силой ревновал ее к каждому встречному, и у него имелись на то все основания. Варя, почувствовав себя дамой, флиртовала налево и направо, хотя и не позволяла себе ничего лишнего. Постоянные скандалы наконец надоели ей, и она ушла от мужа. На этот раз Варя не собиралась остаться с пустыми руками, и, чтобы не доводить дело до суда, бывший начал выплачивать ей приличное содержание. Это помогло ей окончить университет – так же блестяще, как и все, что делала Варя. Один из преподавателей, с которым она предусмотрительно закрутила роман, помог ей вступить в коллегию адвокатов, внеся требуемую сумму. Уже через пару лет девушка вытащила счастливый билет: ей повезло заполучить в клиентки эстрадную знаменитость. После того как она успешно выиграла процесс против студии звукозаписи, который большинство коллег считали безнадежным, Варя стала высоко котироваться в определенных кругах. Звезды шоу-бизнеса начали выстраиваться к ней в очередь, и она стала частой гостьей телепередач в качестве эксперта, чему в немалой степени способствовала ее симпатичная мордашка: красивый эксперт всегда смотрится выигрышней, нежели эксперт с заурядной внешностью.
В последний год Рита и Варя виделись редко: обе были заняты, и их общение сводилось к телефонным звонкам. Вот почему Рита так обрадовалась случайной встрече, ведь именно сейчас ей требовались поддержка и одобрение близкого человека, который сказал бы, что она все делает правильно.
– Ты выглядишь потрясающе! – заметила Рита, с восхищением глядя на холеную подружку.
– А ты выглядишь… – та запнулась на мгновение, подбирая правильное слово, – подавленной. У тебя все в порядке? Хотя, послушай, не разговаривать же на улице! Торопишься?
– Я абсолютно свободна! – сказав это, Рита почувствовала невероятное облегчение от того, что это правда: с сегодняшнего дня и, по крайней мере, на некоторое время она может чувствовать себя ничем не связанной.
Они стояли у здания торгового центра, поэтому долго размышлять, где приземлиться для дружеской беседы, не потребовалось. Девушки поднялись на эскалаторе на верхний этаж. Обеденный час миновал, а рабочий день еще не закончился, поэтому народу в кафе оказалось немного. Варя делала заказ у стойки, пока Рита, отыскав столик у окна, откуда открывался вид на оживленный перекресток, сняла дубленку и устроилась поудобнее. Варя притащила полный поднос мороженого, кофе и две рюмки коньяку. Подруги выпили за встречу. Оказалось, что Вари три месяца не было в городе. Она провела это время на Кипре, ведя бракоразводный процесс жены олигарха, и понятия не имела о гибели Григория Сергеевича. Когда Рита рассказала ей все, девушка была потрясена как самим фактом смерти Синявского, так и тем, что он погиб от руки убийцы. Однако Варя не смогла заставить себя выдавить слезу.
– Значит, ты теперь – свободная птица? – уточнила она, когда Рита закончила. Прозвучало это несколько двусмысленно: возможно, она имела в виду то, что подруга уволилась с работы, а может, впрочем, намекала на освобождение от отцовской тирании.
Рита неуверенно кивнула. Она еще не привыкла к этой мысли, хотя с каждой проходящей минутой она нравилась ей все больше.
– Хочешь со мной работать? Ты – отличный специалист, а у меня столько дел, что одной справляться все труднее!
Рита покачала головой. Семейные дрязги и дележка имущества представлялись ей даже менее привлекательным занятием, нежели то, чем она занималась до сих пор.
– Хорошо, а чем бы ты занималась, если бы могла выбирать? – поинтересовалась Варя.
– Открыла бы детективное агентство! – выпалила Рита и сама испугалась того, что сказала. – Ты, наверное, считаешь, что я сошла с ума? – добавила она, с опасением глядя на лицо подруги.
– Это почему же? – возразила та. – Вот если бы ты сказала, что желаешь работать в Следственном комитете или, не дай бог, в прокуратуре, я бы точно посоветовала тебе показаться врачу, а так… Хорошая идея, дорогуша! Кстати, мы могли бы работать вместе: порой мне позарез требуется свой человек, который добывал бы необходимые для дела сведения, а то приходится обращаться к чужим людям. Если тебе нужна помощь, чтобы начать, можешь мной располагать!
– Спасибо, – смущенная энтузиазмом, с которым Варя восприняла ее идею, казавшуюся бредовой даже ей самой, пробормотала Рита. – Только в данный момент мне не до того, ведь предстоит разбираться с папиным театром. Проще всего продать его, пока есть потенциальные покупатели, но, с другой стороны, столько людей окажется на улице… Я раньше не задумывалась, как это сложно, когда от тебя зависит так много народу! Если я продам отцовское дело, все будут считать меня злодейкой, а если нет, то загублю театр, потому что у меня нет никакого понятия о руководстве такого рода заведением. Да и желания, честно говоря, тоже нет, – печально добавила она.
– Но есть Байрамов, – заметила Варя. – Он смог бы занять место Григория Сергеевича.
– Как я могу работать с ним, когда мы с Митей собираемся пожениться? – горько сказала Рита. – Ведь это означает видеться каждый день, разговаривать, решать вместе какие-то вопросы!
– У-у, дорогая моя, – протянула подруга, – да хочешь ли ты замуж за своего Митю? Не слишком ли торопишься, или, может, мечтаешь отомстить Игорю? Мол, он не оценил, так есть другие желающие?
Рита попробовала было изобразить праведный гнев, но у нее не вышло, потому что в глубине души она понимала, что Варя права.
– Ужасно, что все так получилось между Игорем и папой, – вздохнула она после долгого молчания, во время которого подруги потягивали ликер и ковыряли ложками полурастаявшее мороженое. – Если бы они не разругались на той давней вечеринке, если бы папа не сел в машину пьяный и не утянул за собой Байрамова, не случилось бы аварии… Я все время думаю, Варька, что я во всем сама виновата: ведь между ними черная кошка из-за меня пробежала!
– Да не переживай, – махнула рукой девушка, – не из-за тебя они повздорили, а…
И тут она захлопнула рот, и вид у нее стал вороватый. Спиртное развязало Варваре язык, она сболтнула лишнее и тут же пожалела об этом.
– Пойду принесу еще кофе, а то этот совсем остыл, – затараторила она, но Рита, схватив подругу за руку, буквально повалила ее обратно на стул: у них были разные весовые категории, и хрупкая Варя, не удержавшись на ногах, плюхнулась на место.
– А ну-ка, – прошипела Рита, – сказала «А», говори и «Б»! Откуда ты знаешь, из-за чего поссорились папа с Байрамовым?
– Э… – Варя явно не хотела ничего рассказывать подруге, но выхода у нее не было, разве что она вдруг предприняла бы попытку внезапного бегства, и на мгновение Рите показалось, что так она и собирается поступить. Но девушка заговорила:
– Ты в то время собиралась замуж, а у меня как раз состоялся второй развод, и я находилась в депрессии. И Ромка Чернецов из труппы твоего папы пригласил меня на премьеру в Мариинку, а потом мы вместе поехали в ресторан отмечать.
– Погоди, – перебила ее Рита, – а откуда ты знаешь Ромку-то Чернецова?
– Я тогда часто захаживала к твоей маме поболтать. Пару раз мы вместе ходили на спектакли, там я с ним и познакомилась. Честно говоря, он мне не очень понравился, скользкий какой-то. Митя мне нравился гораздо больше, но он уже тогда по тебе сох, а Игорь… Ну, это вообще отдельный разговор. Ромка приглашал меня то в ресторан, то в кино, но я все отговаривалась, а на премьеру согласилась пойти, ведь о ней столько говорили! Я помню, как раз в тот момент началась травля Григория Сергеевича, не всем нравилось, что он успешно руководит труппой, что балет Мариинки не вылезает из зарубежных гастролей, что он настоял на повышении зарплаты артистам. Кроме того, он выгнал нескольких балерин и танцовщиков, и они принялись распространять про него слухи вплоть до того, что у него связи с мафией, поэтому и деньги у театра появились, и контракты выгодные заключаются. Говорили, что из-за темных делишек Синявского всех несогласных с его политикой вышвыривают вон, и никто не пытался разобраться в настоящих причинах увольнений. Я точно знаю, например, что одного танцовщика он уволил за систематические пьянки, про других говорить не стану, но уверена, что твой отец был чист. Ему даже приписывали дружбу с известным криминальным авторитетом Владимиром Горенштейном!
При звуке знакомого имени Рита вздрогнула, но она не собиралась рассказывать Варе, что в этом отношении слухи не были преувеличены, хотя для нее стало открытием то, что милый Владимир Соломонович, оказывается, когда-то ходил в авторитетах. Между тем подруга продолжала:
– Еще до премьеры «Роксаны» в газетах стали появляться статьи, критикующие твоего отца и как хореографа, и как личность. Артистов, занятых в спектакле, подлавливали на улице журналисты в надежде на то, что они дадут им какой-нибудь компроматик на Григория Сергеевича. Игорь как-то подрался с одним папарацци, которому удалось заснять их ссору с твоим отцом, но Байрамов его заметил, повалил на землю и отобрал камеру. Ему повезло, что тот не написал заявление в полицию. Зато на следующий день в газетах появились статьи, рассказывающие о том, что у Синявского гестаповские методы руководства труппой и что артисты не довольны тем, что он является художественным руководителем Мариинского театра. В общем, кампания по травле Григория Сергеевича тогда развернулась не на шутку, появились какие-то непонятные критические рецензии на спектакль, которого еще никто не мог видеть. На фоне всего этого я и решила-таки сходить, хотя, ты меня знаешь, я никогда особенно не любила балет, да и с Ромкой не очень-то хотела идти. Спектакль оказался обалденным! Я ничегошеньки не смыслю в балете, но вместе со всем залом ревела от восторга. Костюмы потрясающие, а какие декорации! А Байрамов – просто король… да что я тебе говорю, ты и так знаешь. Словно назло всем критикам, сцену после спектакля завалили цветами – ей-богу, я никогда столько букетов не видела! Из-за горы цветов мы с трудом различали на сцене артистов, выходивших на поклон, их вызывали столько раз, что спектакль вместо одиннадцати часов закончился около полуночи. Потом поехали в ресторан. Каждый добирался своим ходом, Рома отвез меня на своей машине. Все собирались минут сорок, потом начались поздравления и тосты, так сказать, официальная часть, а Байрамова все не было. Твой отец несколько раз выходил кому-то звонить, но с каждым разом все больше мрачнел. Я заметила, что что-то не так, и спросила у Ромы. Он только хихикнул и сказал: «Байрамов отбил у Синявского бабу, вот он и бесится!» Ты извини, – Варя виновато взглянула на Риту, – я просто передаю его слова. Приехал Игорь. Один. Мы поздоровались, а потом им завладели богатые поклонники, которые и организовали празднование. Среди них был какой-то европеец – француз, кажется, и они долго разговаривали. На какое-то время я потеряла из виду и твоего отца, и Байрамова, а потом мы все увидели, как из подсобного помещения выскочил Игорь и быстро пошел через зал к выходу. За ним бежал твой отец, осыпая его ругательствами. Он, кажется, даже пытался ударить Игоря, но, так как Григорий Сергеевич был пьян, Байрамов не реагировал, а просто удерживал его за руки. Твой папа выскочил на улицу, Митя и Ромка побежали следом. Потом Митя вернулся, что-то сказал Игорю, и он тоже выбежал из ресторана. Остальные предпочли остаться, тем более что все знали характер твоего отца и боялись попасться ему под горячую руку. Я тоже не выходила. Пришел Ромка, и у него на лице была такая глумливая улыбочка… Дальше – ты знаешь, что произошло. Так что, – подытожила Варя, – кончай себя обвинять в их ссоре и в ее последствиях, потому что ты не имеешь к этому ни малейшего отношения!
Повисла пауза, во время которой Варя старательно избегала смотреть подруге в глаза.
– Почему же ты мне ничего не рассказывала? – спросила Рита, опрокинув в себя очередную рюмку коньяка. – Ты ведь моя подруга, как ты могла скрыть от меня такое?
– Именно потому, что я – твоя подруга, – сердито ответила та. – У тебя только начало все налаживаться, мы ведь думали, что ты счастлива, успокоилась и забыла Байрамова, раз собираешься замуж. Но, что гораздо важнее, я не хотела бы, чтобы бедная Наталья Ильинична узнала об этой отвратительной истории. По всему выходило, что у твоего отца есть любовница, которая бросила его ради Игоря, а это твоей маме было знать совсем не обязательно!
Подумав пару минут, Рита все же выложила Варе все, что смогла узнать о любовнице отца.
– Я вот все думаю, – проговорила она, с удивлением чувствуя, что язык с трудом ворочается во рту, – кто же эта таинственная «Г.С.»?
– Ты сказала, на похоронах были три женщины с соответствующими инициалами, которых ты знаешь. Они все разные, и я не представляю, которую из них выбрал бы твой отец. Глафира Субботина – умная, с бульдожьей хваткой, мне трудно представить, чтобы Григорий Сергеевич увлекся такой женщиной, которая любого мужика заткнет за пояс. Галина Сомова, бесспорно, талантище, каких поискать, но ведь ей за пятьдесят, а у Игоря, как мы знаем, был роман с «Г.С.». Думаешь, он польстился бы на тетку в два раза старше? Я бы сказала, что лучше всех подходит Северская. Она красавица, намного моложе твоего отца, а пожилые мужчины часто влюбляются в молоденьких. Кроме того, она известна, хотя в то время еще и не звезда, но уже многообещающая актриса. Так что я ставлю на Северскую!
Взглянув на Риту, Варя поняла, что разговор пора заканчивать. Они выпили на двоих бутылку коньяка, и, в то время как для Вари, привычной к компаниям и возлияниям, это лишь капля в море, Риту, не имевшую привычки к спиртному, развезло. Опираясь на хрупкое, но выносливое Варино плечо, она вышла из торгового центра. Когда подруги заходили в него, ярко светило зимнее солнце, а сейчас уже стемнело.
– Моя машина… – пробормотала Рита.
– Какая тебе еще машина! – всплеснула руками Варя. – Завтра заберешь со стоянки. Я тебя отвезу, а то еще в аварию попадешь или в обезьянник гибэдэдэшники закроют за езду в пьяном виде… Эх, подруга, не умеешь ты пить, зря потратила юные годы, ничему не научилась!
В «Лендкрузере» подруги Рита прикорнула и проснулась, только когда машина резко затормозила.
– Провожать надо? – с сомнением глядя на нее, спросила Варя, но Рита отказалась: она достаточно протрезвела, чтобы дойти до подъезда самостоятельно.
– Завтра позвоню, – бросила Варя и укатила, а Рита, оглядевшись, поняла, что вместо Митиного адреса назвала Варьке байрамовский!
По прошествии времени анализируя ситуацию, Рита признавалась себе, что, будь она трезвой, никогда не вошла бы в дом, а поймала машину и убралась восвояси. Но она была навеселе, и море ей вдруг стало по колено. Подойдя к будке консьержки, Рита нагло назвала свое имя. Та, продолжая улыбаться, как хорошо вышколенный гостиничный портье, позвонила в квартиру и пригласила Риту подняться.
В дверь звонить не пришлось, потому что Игорь стоял на лифтовой площадке и выглядел встревоженным, но при первом же взгляде на девушку его лицо приобрело какое-то странное выражение.
– Привет, – сказала она бодро и, оттолкнув его (вовсе не потому, что Игорь стоял на дороге, а потому, что у нее внезапно начались проблемы с ориентацией в пространстве), прошла в квартиру, дверь которой оказалась широко распахнута. Байрамов пошел за ней.
– А где Жаклин? – спросила Рита, безуспешно пытаясь стянуть сапог с левой ноги, держась за вешалку. Выяснилось, что это вовсе не вешалка, а байрамовский локоть. – Греет постельку?
Наконец она справилась с сапогами и прошла в комнату-студию. Там Рита огляделась, заглянула за раскрытую балконную дверь (Игорь и зимой спал с открытыми настежь окнами) и развернулась к нему лицом. Байрамов стоял в своей любимой позе, прислонившись плечом к дверному косяку и скрестив длинные ноги в линялых домашних джинсах.
– А, знаю! – воскликнула Рита. – Она под диваном, да?
На лице Игоря одно выражение сменяло другое. Наконец уголки его рта задрожали, и он произнес с явным удовольствием:
– Да ты, мать, никак пьяная?
– Ага, – ответила Рита, ничуть не смущаясь, и плюхнулась на мягкие диванные подушки.
– И где же ты, с позволения сказать, назюзюкалась?
– В торговом центре… Слушай, у тебя пожрать нет?
Байрамов издал сдавленный звук, похожий то ли на стон, то ли на подавленный смех, и исчез за дверью. Через несколько минут он появился с подносом в руках, на котором стояла стеклянная миска с овощным салатом, стакан томатного сока и лежали два бутерброда с ветчиной. Рита с жадностью набросилась на еду и остановилась, лишь когда миска с салатом опустела.
– Я тебя не объела? – спросила она виновато, внезапно сообразив, что Байрамов приготовил себе еду на завтра, чтобы с утра не возиться. Возможно, у него ничего больше нет, так как Игорь не имел привычки забивать холодильник продуктами.
– Ничего, переживу, – усмехнулся он.
– Действительно, – хмыкнула Рита, – в случае чего есть ведь Жаклин, верно? Она и приготовит, и накормит. Кстати, где она?
– Полагаю, дома, – спокойно ответил Игорь. – Она, представь себе, снимает квартиру на Лиговке.
На следующее утро она проснулась со страшной головной болью и, взглянув на часы, обнаружила, что уже половина второго дня! Стеная, как привидение замка Шпессарт, она доползла до кухни и увидела на столе подарок от Байрамова: бутылку пива «Хайнекен» и упаковку «алказельцера», под которыми лежала короткая записка: «Извини, рассола нет».
Рита выпила две таблетки, запивая их пивом. Потом пошла в ванную и ужаснулась, увидев в зеркале отекшую бледную физиономию со спутанными волосами и заплывшими глазами. В ванной она провела около часа, принимая контрастный душ, моя голову байрамовским шампунем и пытаясь вернуть себе человеческий облик. После душа в мозгу просветлело, и Рита осознала, какую глупость совершила, приперевшись вчера к Игорю. Вспомнить бы, что она несла с пьяных глаз! Кажется, что-то про то, как он разбил ей жизнь, что он негодный бабник и дрянь и что она расскажет Жаклин о том, кто он есть на самом деле… Боже, лучше бы она умерла от алкогольного отравления!
Продолжая постанывать уже не столько от боли, сколько от сознания собственного унижения, Рита вернулась в комнату. Только сейчас она вспомнила, что они с Митей теперь живут вместе, а она и не подумала предупредить его, что не приедет. Он, наверное, уже полицию на ноги поднял!
Прерывая поток ее бессвязных мыслей, затрезвонил телефон. Рита заметалась в поисках трубки и обнаружила ее рядом с домашним кинотеатром Байрамова, на полке с дисками. Схватив телефон, она задела стойку, и диски посыпались на пол, но у Риты не было времени их поднимать, так как в трубке в ответ на ее судорожное «Алло!» раздался голос матери:
– Слава богу, ты здесь! Почему твой мобильный не отвечает?
– Э-э… н-наверное, аккумулятор сел, – неуверенно ответила девушка. – Митька не звонил?
– Разумеется, звонил! – сердито сказала Наталья Ильинична. – Сначала пришлось сказать, что ты в ванной, потом – что ты уже легла. Позвони ему и соври что-нибудь, если не хочешь, чтобы он узнал, где ты провела ночь.
С матерью ей определенно повезло. Но как, однако, легко она вычислила место, где могла находиться ее непутевая дочь… Самое обидное, что Рите абсолютно не в чем виниться, ничего ведь не произошло! Если бы Байрамов попытался… Но вряд ли его могла привлечь пьяная девица, во все горло орущая, что он поломал ей жизнь.
Рита принялась собирать диски. Распихивая их по полкам, она заметила что-то белое у задней стенки стойки и протянула руку, чтобы достать. Это оказался незапечатанный конверт. Рита открыла его, и комната поплыла перед глазами. Внутри лежали около десятка листков бумаги. На каждом коричневым маркером было написано… Рите даже не понадобилось читать текст: она сразу же узнала корявые буквы, так как уже видела их, когда Женька показывал ей записку от шантажиста, найденную оперативниками во время обыска кабинета отца! Как эта мерзость могла оказаться в доме у Байрамова?! Девушка быстро засунула бумажки в конверт и запихала туда, откуда достала. Потом она молниеносно оделась и выскочила из квартиры.
Уже в лифте Рита вспомнила, что машина осталась на стоянке у торгового центра, а это значило, что добираться придется общественным транспортом. Через полчаса она сидела в салоне своего «Фольксвагена», пытаясь собраться с мыслями. В отцовском кабинете была обнаружена только одна такая записка, дома она ничего не нашла. Значит, отец хранил послания в кабинете. Если убийца – шантажист, то он, вероятно, прихватил их с собой, совершив преступление, но по роковой случайности или из-за спешки одну проглядел. Но Женька сомневается, что Григория Сергеевича убил именно шантажист… Как записки оказались в квартире Байрамова? Рита могла поверить всему, даже тому, что Игорь убил отца, но вот в то, что он мог шантажировать Григория Сергеевича, в состоянии поверить лишь тот, кто совершенно не знает Байрамова!
Голова у Риты разрывалась от нелепых предположений, поэтому она решила прекратить размышления и позвонить Мите, тем более что это давно следовало сделать. Его сотовый долго не отвечал, потом Рита услышала его голос, он тяжело дышал. Значит, Митя на репетиции. Она сказала ему почти правду: что встретила Варю, с которой давно не виделась, и они пошли к Рите домой, а потом было уже поздно ехать к нему. Она устала и заснула, забыв предупредить, что останется ночевать у матери. Благодаря Наталье Ильиничне, Митя не усомнился в ее словах.
Прежде чем подняться в квартиру, Рита открыла почтовый ящик Мити. В нем оказалось несколько рекламных листовок, газета «Телесемь» и… конверт. С некоторых пор Рита подозрительно относилась к конвертам, а особенно к таким, на которых нет ни адреса отправителя, ни получателя. Дрожащими пальцами она вскрыла его и пробежала глазами текст письма.