5
Сегодня она будет очень яркой. Не загадочной, не таинственной, не невинной, а именно яркой… Поэтому разноцветная кофточка с косым вырезом и блестящими надписями будет в самый раз. И броские шортики, облегающие попку, надо сказать, очень даже симпатичную, тоже. А картину дополнит маленький рюкзачок, испещренный диковинными надписями на неизвестном языке.
Сон, который Люси увидела ночью, зарядил ее небывалой энергией. Она чувствовала себя особенной: сексуальной, жутко привлекательной женщиной, у ног которой будет лежать любой мужчина. Любой, кого она выберет…
Это было что-то потрясающее, фантастическое. Ей опять снился Кит. На этот раз действо разыгрывалось не на побережье океана, а в тропическом лесу. Благоухающие цветы, яркие птицы, их райские песни — все это придавало ее сну неповторимую атмосферу.
На этот раз ее виртуальный возлюбленный не ограничился одним прикосновением к щеке. Он обнимал ее и страстно целовал. Вкус его губ не был похож на экзотический плод. Они были сладкими и немного терпкими, как ягода ежевики. «Языком дай раздавить мне твой плод с его густой зеленой мглой…» Ее любимый поэт в точности описал неповторимый, ежевичный вкус поцелуя… В нем была и страсть, и тревога, и неописуемая, невыразимая нежность. И вся эта буря обрушилась на Люси…
Жаль только, этот сон закончился так же быстро, как и предыдущий, потому что Энджи предусмотрительно зашла разбудить Люси, дабы розовое шампанское, выпитое вчера подругой, не сорвало им прогулку. Впрочем, Люси не сомневалась, что эту прогулку не сорвал бы даже всемирный потоп. Потому что настроена она была очень решительно…
Правда, ее плещущее яркими красками настроение все же омрачала одна мысль. Кит из сна и реальный Кит — это два совершенно разных человека. И если Кит из сна покрывает ее лицо страстными поцелуями и сходит по ней с ума, то это совсем не означает, что настоящий Кит будет вести себя точно так же… Правда, пока она этого и не требует. Пока она еще может разделять сон и реальность. Но что будет, когда ее обезумевшая от страсти душа откажется проводить грань между реальным и воображаемым? Тогда по ней, видимо, заплачет уютное местечко с мягкими стенами и полом…
Но сейчас об этом лучше не думать. Сейчас она полна оптимизма и уверенности в себе. Люси готова перевернуть горы, выпить океан и сделать деревушку Куранду центром земли… Потому что этот сон наполнил ее огромной, нечеловеческой силой.
Кит был рад их встрече. Это Люси заметила сразу. В его ореховых глазах появился особенный блеск, когда он увидел Люси. Впрочем, это было не удивительно. Она приложила все старания, чтобы понравиться реальному Киту так же, как тому… из сна.
— Прекрасно выглядишь. — Он окинул ее оценивающим взглядом. Тебе очень идет этот костюмчик. Правда, я не очень-то большой спец в женских нарядах, но мне кажется, что все подобрано с большим вкусом.
— Спасибо…
Люси ответила на его взгляд, и на мгновение ей показалось, что между ними пробежала искорка. Маленькая искорка страсти, из которой мог бы, наверное, вспыхнуть большой пожар. Впрочем, сегодняшним утром у Люси все было страстным и сексуальным. Она уже не помнила, когда в последний раз чувствовала себя настолько энергичной.
— Что случилось вечером? — поинтересовался у нее Ник. — Голос у тебя был не очень-то радостным…
Люси, смеясь и периодически поглядывая на Кита, вкратце рассказала о том, как Дино Фончи, вооружившись охапкой белых роз, потащил ее в казино. Судя по всему, Киту не очень-то понравился ее рассказ. Или ей только показалось? Во всяком случае, с выводами пока торопиться не стоит.
Ник, которому предстояло вести машину, предложил Энджи сесть на переднее сиденье. Люси краем глаза увидела сияющее лицо подруги и мысленно за нее порадовалась. А заодно и за себя. Это значит, что она будет сидеть рядом с Китом. Это и обрадовало, и немного смутило ее. Что, если Кит заметит огонек желания в ее глазах?
Но неловкость, как и в тот раз, когда Люси осталась в гостиной наедине с Китом, прошла довольно быстро. Тем более что сейчас они были не одни. Все четверо обменивались шутками и чувствовали себя отлично. Кита почему-то заинтересовала история с белыми розами, и он начал выяснять у Люси, что символизируют эти цветы. Люси пересказала ему древнеримский миф.
— Значит, твой итальянец просто не знал значения этих цветов? — спросил Кит.
Люси кивнула.
— Вышло забавно. Я в шутку сказала Энджи, что он, наверное, открыл мне свое тайное пристрастие к игре…
Кит почему-то надулся.
— А я вообще не люблю розы. По-моему, их дарить просто пошло.
— Не все так считают, — мягко возразила Люси. — Многие видят в розах символ любви и красоты.
— А я считаю, что это символ пошлости, — резко оборвал ее Кит. — На свете так много цветов, а глупые мужчины, вроде твоего итальянца, дарят розы, не в силах переступить через дурацкую традицию.
— Это твое мнение. — Люси начинал надоедать этот спор. Она не понимала, почему Кита так задели эти безобидные цветы. — Видимо, Дино считал по-другому.
— Ага, — ехидно усмехнулся Кит. — Подарил розы и повел тебя в казино, чтобы оставить за столиком наедине с розовым шампанским…
— Ну знаешь! — Люси начала закипать. — Может быть, Дино и не прав, но твое ехидство еще неприятнее, чем его поступок!
— Интересно, чем же? — В глазах Кита светился тот нелепый задор, за который Люси когда-то и невзлюбила его.
— Он не понимал, что делает, а ты нарочно надо мной подтруниваешь! Вот чем!
— Эй, вы там, сзади! — покосился на них Ник. — Что это за перепалка? Мы едем отдыхать или выяснять отношения?
— Он цепляется к моим розам… — пожаловалась Люси.
Эта жалоба прозвучала так по-детски, что все расхохотались. Ник попытался напустить на себя строгий вид и погрозил пальцем Киту:
— Не вздумай обижать мою сестренку!
— Твоя сестренка сама кого хочешь обидит, — смеясь, ответил Кит и посмотрел на Люси.
В его ореховых глазах уже не было досады и желания спорить. В них светилось что-то такое, от чего по телу Люси поползли мурашки. Ей показалось, что сейчас рядом с ней сидит тот самый Кит, Кит из ее сна. Тот, кто так страстно обнимал и целовал ее ночью. Тот, кому она была готова отдать всю себя без остатка. Гигантской волной ее вновь захлестнуло желание. Только бы не выдать себя, стучало в голове. Только бы он не разглядел в ее глазах эту дымчатую поволоку страсти. Люси разрывалась между разумным желанием отвести взгляд от Кита и неразумным желанием смотреть еще, еще и еще… Пока она не растворится в этом взгляде целиком и полностью. Пока окончательно не потеряет контроль над собой…
— Значит, тебе нравятся розы?
Люси с трудом стряхнула с себя наваждение.
— Розы? — переспросила она. — Мне нравятся все цветы, без исключения. Но есть, конечно, любимые… Антуриум, ирисы, тюльпаны…
— Мне кажется, тебе подойдут лилии… Или герберы. — Кит окинул ее внимательным и серьезным взглядом. — Белые лилии…
— У этих цветов грустная история… В средние века инквизиторы, сжигая на костре ведьм, ставили рядом с горящим факелом кадку белых лилий. Лилия символизировала чистую, непорочную душу. И считалось, что, когда ведьма сгорит, ее душа станет такой же чистой, как этот цветок…
— Действительно, грустно, — согласился Кит. — А что означают герберы?
— Тайну, — улыбнулась Люси.
Еще вчера она думала о том, что Киту нравятся женщины, полные загадки. И, кажется, она не ошиблась.
— Так что этот цветок едва ли мне подойдет, — добавила она, — во мне нет никакой загадки.
— Ты лукавишь… В тебе есть что-то такое, что заставляет задуматься о том, какая ты… А это, как мне кажется, и называется загадкой.
Люси почувствовала себя неловко. Ей захотелось найти для разговора какую-нибудь другую тему. Слова Гарри, который назвал ее «простушкой», не выходили из головы, а этот разговор лишний раз воскресил их в памяти. Она отвернулась от Кита, который, как ей показалось, смотрел на нее слишком внимательно, каким-то изучающим взглядом, и выглянула в открытое окно машины.
За окном мелькали зеленые деревья, диковинные цветы и яркие птицы. Солнце плескалось в прозрачно-голубом океане неба. Только Люси почему-то было не по себе, хотя еще полчаса назад она чувствовала себя готовой к подвигам и приключениям. Не так-то просто забыть об обидных словах. Они могут ранить так, что эта рана будет ныть всю оставшуюся жизнь. Люси оставалось только надеяться, что когда-нибудь она забудет слова Гарри. И самого Гарри тоже. Но для того, чтобы эта боль утихла, она должна приложить немало усилий.
Дорога становилось все ухабистей и ухабистей. Машина тряслась и подпрыгивала. Через какое-то время «джип», к удивлению девушек, свернул на обочину и встал. Ник повернулся к своим пассажирам.
— Дальше придется идти пешком. Правда, недалеко. Только до фуникулеров. А от них до Куранды уже рукой подать…
Нельзя сказать, что Люси боялась высоты. Но когда она оказалась между небом и землей в каком-то маленьком кресле, прикрепленном к тросу куском железа, ей стало по-настоящему страшно. Вверху сияло безоблачно-голубое небо. Внизу разверз свою зеленую пасть непроходимый тропический лес. Сердце Люси учащенно забилось. Пожалуй, даже сильнее, чем при мысли о Ките. Собственно, о нем она сейчас думала меньше всего. Больше всего ее волновало, насколько затянется эта «романтическая» поездка и чем она закончится… Как только она встанет ногами на твердую поверхность, тут же закурит… Если, конечно, это нехитрое приспособление опустится когда-нибудь на землю.
От тягостных мыслей ее отвлек Кит. Он сидел на соседнем кресле и вот уже минут пять заинтересованно наблюдал за Люси.
— Ты что, боишься?
— Н-не очень, — попыталась храбриться Люси.
Ей не хотелось выглядеть перед Китом трусихой. Но предательская дрожь в голосе выдала ее с головой.
— Ничего, — успокоил ее Кит. — Ты, наверное, в первый раз на фуникулере? — Люси кивнула. — Это совсем не страшно. Главное, расслабься. На этой штуковине каталось очень много людей. И никогда ничего не случалось. Канаты прочные. Сиденья тоже. Ты такая маленькая, что тебе вообще нечего бояться. Легкая, как пушинка. Там, внизу, очень красивые виды. Скоро мы будем лететь над океаном. Ты только представь себе: паришь над голубым океаном, над побережьем. Разве ты никогда о таком не мечтала? И вообще, сейчас ты находишься на самом длинном в мире фуникулере. Его протяженность — семь километров. Это же просто здорово…
Его голос звучал приглушенно, успокаивающе. Он помог Люси расслабиться, и девушка действительно смогла представить себя легкой, как перышко, парящее в воздухе. Слава Богу, что Кит заговорил с ней. Теперь она чувствует себя гораздо увереннее. Люси благодарно улыбнулась ему и посмотрела вниз.
Кит не обманул ее. Они действительно двигались к океану. Вот на нее уже пахнуло влажной свежестью воды, и у Люси слегка закружилась голова. Но не от страха. От свежего воздуха и ослепительной красоты открывшегося под ними вида. Пожалуй, Люси едва ли видела в своей жизни что-нибудь более красивое. Торжественная гладь океана, облитая солнечными лучами… Золотой песок побережья… А вода такая красивая, разноцветная. Голубая, бирюзовая, зеленая, синяя. Откуда взялось сразу столько красок?
— Восхитительно… — чуть слышно прошептала она.
— Я же говорил, — улыбнулся Кит. — Где еще увидишь такую красоту? У нас в Бэгли не было ничего подобного. Поэтому я уехал оттуда, не раздумывая.
— А ты хотя бы иногда туда приезжаешь? — поинтересовалась Люси.
— Да, к родителям. Им уже сложно выбраться ко мне. Поэтому раз в полгода выполняю свою святую миссию…
— Меня всегда удивляли люди, которые могут бросить все и уехать на другой конец света, — задумчиво сказала Люси. — Не знаю, смогла бы я так же…
— В этом есть особая прелесть. Ты как будто начинаешь жизнь заново. Все другое. Другой мир вокруг тебя, другие люди, другая жизнь…
— Но ведь все это…
Люси попыталась подобрать слово, но Кит нашел его за нее.
— Чужое?
Люси утвердительно кивнула головой.
— Это чужое со временем становится твоим. Когда человек рождается, он ведь тоже попадает в чужой мир. Но потом привыкает.
— Наверное, ты прав. Но как можно оставить дорогих тебе людей? Это как оторвать руку или ногу…
— Ты преувеличиваешь, Люси. Все гораздо проще. Поначалу, конечно, тяжело. А потом эти воспоминания уходят, вытесняются другими. Новыми, свежими, яркими…
— Наверное, у всех по-разному. Мама умерла несколько лет назад, но я до сих пор не могу смириться с потерей…
— Мне жаль. — Кит посмотрел на Люси с сочувствием. Ее глаза потемнели. Они казались уже не сине-фиалковыми, а какими-то лиловыми. — Очень жаль. Ник рассказывал мне об этом. Когда уезжаешь, все по-другому… Ты знаешь, что твои близкие живы, что с ними все хорошо. И потом, у тебя по-прежнему остается возможность приехать и повидаться с ними.
Воздушная дорога заканчивалась. Впереди, совсем уже недалеко, виднелся спуск, с которого, видимо, и начиналась Куранда. Когда сиденья поравнялись с землей, Кит помог Люси выбраться из фуникулера. Она коснулась ладонью его руки и почувствовала ее тепло, ее нежность. Это мимолетное прикосновение вновь пробудило в ней задремавшее желание. Неужели это наваждение будет преследовать ее постоянно?
Куранда, небольшая горная деревушка, пряталась среди пышных деревьев. Люси была немного разочарована увиденным. Тут и там были разбросаны сувенирные лавочки, в которых выставлялись изделия местных художников и аборигенов. Но больше смотреть было не на что.
Ник посоветовал девушкам не огорчаться. Во-первых, главную достопримечательность Куранды они еще не увидели, а во-вторых, их ожидала деревушка Тджапукаи, в которой, по его словам, было гораздо интереснее.
Люси и Энджи поверили словам Ника и не зря. Вскоре они увидели то, ради чего стоило лететь на другой конец света. Облако ярких красок взметнулось над ними и принялось кружиться вокруг в фантастическом танце. Это были бабочки. Сотни, тысячи, миллионы бабочек… Такого количества бабочек Люси не видела никогда в жизни. Разноцветное полотно, достойное кисти художника, раскинулось перед ее взглядом. Некоторые бабочки подлетали к ней, садились ей на лицо, волосы, руки…
— Какая красота! — Люси готова была захлебнуться от восторга. — Боже мой, какая красота!
Она закружилась в этом хороводе красок, сама такая же яркая, как бабочка. Кит залюбовался ее изящной фигуркой, безмятежно счастливым лицом, фиалковыми глазами, полными детской радости… Такой она нравилась ему еще больше. Нежная, хрупкая, милая и беззащитная… Сейчас Киту казалось, что это он старше нее на несколько лет. Ему вдруг захотелось обнять ее, защитить, приласкать и спасти. Только от чего или от кого, он и сам толком не понимал. Почему-то ему казалось, что ей угрожает опасность. И эта опасность прячется внутри нее самой. Об этом говорили ее глаза, которые так часто наполнялись непонятной тревогой и какой-то горечью. Но откуда взялась эта горечь, ему не дано было знать…
Они еще долго любовались бабочками. Если бы на то была воля Люси, она вообще не ушла бы из этого сказочного места. Крылья ярких и легких бабочек овевали ее спокойствием. Впервые за долгое время Люси испытала настоящее наслаждение жизнью, прониклась гармонией, которая царила вокруг. Если бы только было возможно остаться в этом волшебном мире навсегда… Вместе с Энджи, Ником и Китом, который почему-то смотрел на нее пристальным и задумчивым взглядом.
— Надеюсь, мы не зря привезли вас сюда? — поинтересовался Ник у девушек.
— Что ты! — хором ответили Люси и Энджи.
У Энджи была своя причина радоваться поездке. Их с Ником многозначительные переглядывания заметил даже Кит. Он подошел к Люси и, кивнув на весело щебечущую друг с другом парочку, спросил:
— И как тебе это нравится? Кажется, твой брат увивается за твоей подругой…
— Я рада за них, — беззаботно ответила Люси. — А ты что, боишься потерять компаньона? — лукаво поинтересовалась она.
— Нет. Просто боюсь, что тебе придется возвращаться в Бэгли без подруги, — ехидно заметил Кит.
— Главное, чтобы Энджи была счастлива…
— Редко встречаешь женщин, которые не страдают эгоизмом… Обычно женская дружба — это сделка, в которой обе стороны до конца не уверены, выгодна ли она для них вообще…
— Много ты понимаешь! — возмутилась Люси. — Можно подумать, мужская дружба — эталон верности и бескорыстности. Такие рассуждения достойны человека, который пишет заметки в бульварную прессу… А я-то питала иллюзии, что ты наконец-то повзрослел…
— Можно подумать, тебе сорок, а не двадцать пять, — обиженно надулся Кит. — Тоже мне, знаток жизни… И вообще, обычно мне дают больше, чем я выгляжу. Наверное, я все-таки не такой дурак, каким ты меня считаешь…
— А я и не считаю тебя дураком. — Люси совершенно не хотелось обижать его. — Просто иногда ты говоришь слишком резко. Ты гнешь свою линию, не задумываясь над тем, что у кого-то есть свое мнение на этот счет… Правда, за те годы, которые я тебя не видела, ты изменился. И максимализма в тебе поубавилось.
— Ну спасибо на добром слове. А я, кстати, ненавижу разговоры о «юношеском максимализме».
— Что поделать. Это факт — этим частенько страдают молодые люди лет шестнадцати-восемнадцати.
— Возможно… Ник тоже иногда обвиняет меня в максимализме. Но, может быть, это черта характера, а не молодость? Может, я никогда и не стану мягким человеком?
— Не знаю, Кит. Иногда ты меня забавляешь, иногда просто бесишь… Твоя категоричность не всегда уместна.
— А что чаще? — Кит заглянул в ее глаза. — Забавляю или бешу?
Ей хотелось отвести взгляд и уйти от ответа. Чаще? Чаще она видит безумные сны с его участием, а потом весь день сгорает от желания… Но она же не может сказать ему об этом…
— Так что чаще? — нетерпеливо спросил он.
Наверное, он всегда получает ответы на свои вопросы. А вот Люси не хватает такой настойчивости. Она откинула назад рассыпавшиеся по плечам волосы и все-таки отвела взгляд. Это невыносимо. Невыносимо смотреть в эти дерзкие ореховые глаза, ждущие ответа.
— Чаще забавляешь. Если бы было по-другому, я старалась бы не общаться с тобой.
— Боишься трудностей?
Люси была вынуждена посмотреть на него. Если этот мальчишка думает, что он может ее смутить, ей приятно будет разубедить его в этом.
— Не люблю дискомфорт.
Фиалковые глаза готовы были испепелить его на месте.
— Это называется отсутствием «юношеского максимализма», — усмехнулся Кит. — Мягкие формулировки, только и всего. Ты повторила мою фразу, но другими словами.
— Ничего подобного! — В ее голосе прозвучало раздражение. — Между страхом и желанием покоя лежит громадная пропасть.
— Ты так думаешь? — тихо спросил он.
Его вкрадчивый голос, его взгляд и эта неземная тишина вокруг подействовали на Люси странным образом. Несмотря на горячий спор, на раздражение, которое она начала было испытывать, она почувствовала возбуждение. Если бы он сейчас обнял ее и впился в ее губы таким же поцелуем, как во сне… Но во сне был совершенно другой Кит. Тот Кит не спорил, не ворчал, не злил ее. Он обнимал ее и ласкал. Он заставлял Люси сгорать от страсти, которой у нее никогда не было в реальности.
— Опять о чем-то спорите? — Голос брата вернул ее с небес на землю. — Что не поделили на этот раз?
— Ерунда, — махнул рукой Кит. — Мы с Люси всегда найдем из-за чего поспорить, — улыбнулся он. — Правда, Люси?
Ей нравилось, когда Кит произносил ее имя. В его устах оно казалось каким-то особенным. Хрупким и легким, как бабочка. И тогда Люси чувствовала себя точно так же: хрупкой и легкой. Согретой теплом его голоса…
Деревня Тджапукаи оказалась гораздо веселее и интереснее, чем Куранда. Что, в общем-то, было не удивительно, потому что в основном ее население состояло из аборигенов. Приняли их хорошо. Молодые люди сразу же очутились в танцующей толпе, отмечающей какой-то местный праздник. Им удалось не только поучаствовать в метании копий, но и послушать настоящую музыку аборигенов, исполненную на национальном инструменте «диджериду».
Люси набралась храбрости и решила не отставать от Ника и Кита. Она тоже приняла участие в конкурсе метания копий. Энджи пыталась отговорить подругу от этого действа и оказалась права. Взяв копье в руки, Люси тут же уронила его себе на ногу. Слава Богу, острие прошло мимо и копье только чуть-чуть задело ногу.
— Нет уж, теперь я непременно должна его бросить! — возмутилась Люси, когда Кит попытался забрать у нее копье. Вокруг них сгрудились удивленные аборигены, которые никак не могли понять, зачем этой хрупкой девушке понадобилось оружие. — Это дело чести!
— Упрямая ты! — Кит попытался перекричать громкую музыку и подбадривающие крики аборигенов. — Хорошо, только будет лучше, если я помогу тебе взять его правильно!
Люси, улыбнувшись, согласилась. Стоило прилететь на другой конец света для того, чтобы найти мужчин, готовых обучить ее всему, чему угодно. И игре в теннис, и метанию копья…
Кит вложил древко копья в ее руку и направил острие в нужном направлении.
— Готова?! Теперь бросай!
Рука Люси, с трудом выдерживающая тяжесть копья, взметнулась вверх, и бросок наконец был сделан. Копье описало в воздухе дугу… Результат был не таким уж плохим. Точно в цель Люси не попала, но была очень недалека от победы.
— Молодец! — похвалил ее Кит. — Для человека, который делает это впервые, ты справилась отлично.
— Если бы не ты… — ответила Люси, покрасневшая не то от его похвалы, не то от напряжения.
Утомленные ходьбой и впечатлениями, девушки взмолились о пощаде. По этому поводу решено было организовать маленький пикничок на опушке леса, находящегося поблизости.
Молодые люди взяли еду, приготовленную прямо при них аборигенами, и уселись на мягкую траву. После такого бурно проведенного дня Люси готова была есть за четверых. Правда, блюда, которыми им предстояло полакомиться, относились к разряду настоящей экзотики. Чего стоили одни только акульи губы, запеченные с овощами, которые решилась попробовать Люси… А жаренные на углях личинки с загадочным названием «витчетти»? Оказалось, очень даже ничего. И вообще австралийская кухня начинала нравиться Люси. О чем она сразу же объявила окружающим.
— А я долго не мог привыкнуть, — улыбнулся ей Кит. — После первого блюда… не помню уж, что мне приготовил Ник, было совсем худо. После второго, надо сказать, тоже… Но ничего, как видишь, сейчас и «витчетти», и мальков угрей мой желудок принимает, как должное.
— Надеюсь, мой тоже… Чего я действительно не понимаю, так это японской кухни. Однажды Энджи затащила меня в «суши-бар». Никогда не забуду впечатления от сырого кальмара…
— Ты всю жизнь будешь попрекать меня этим баром? — засмеялась Энджи. — Или когда-нибудь забудешь эту историю? А мне нравятся сырые морепродукты. У них особенный, ни на что не похожий вкус.
— Обязательно приму к сведению, — улыбнулся ей Ник. — Знаю в Кэрнсе один неплохой ресторан японской кухни. Как ты отнесешься к тому, что завтра я приглашу тебя туда?
— А почему бы и нет?
Энджи одарила Ника сверкающей улыбкой, а Кит и Люси заговорщически переглянулись. Кажется, эта парочка потихоньку начинает обосабливаться… Люси стало немного грустно. Не потому, что она ревновала Энджи или боялась соскучиться в одиночестве. Просто теперь у нее не будет повода для того, чтобы увидеться с Китом. Впрочем, может быть, оно и к лучшему. Этот парень и так серьезно вклинился в ее планы и грозил разрушить их окончательно. А ведь Люси приехала сюда с решительным намерением отомстить Гарри. И она не хочет отступать от намеченной цели…
После еды их четверка разлеглась на траве и болтала обо всем на свете. О жизни, о работе, о том, как все-таки приятно послать к чертям все дела и отправиться в путешествие…
Кит собрал маленький букетик цветов и принес его Люси. Она не знала, что это за цветы, но они были очень красивыми. Белые, голубые, желтые звездочки переплелись в маленьком букете, перевязанном тонкой травинкой.
— По-моему, выглядит неплохо, — смущаясь, заметил Кит. — У тебя длинные волосы… Мне кажется, цветы их украсят. Ну-ка, сядь ровно.
Люси замерла и услышала, как часто бьется ее сердце. Будто маленький маятник, который волшебная сила заставила ускорить ход и изменить направление… Он вот-вот разобьет стекло и выскочит наружу… Кит сел рядом и коснулся руками ее волос. Нет-нет, Люси, только не закрывай глаза. Он тотчас же поймет, что ты таешь, как льдинка, в его руках. Кит перебирал пушистые каштановые пряди с примесью меди и решал, куда лучше пристроить звездноглазый букетик. Кажется, он подошел к этому вопросу очень серьезно. Его лицо почти касается ее лица. Его губы совсем близко… У Люси нет больше сил выносить эту блаженную пытку. Еще секунда, и она притянет Кита к себе, впившись в его губы таким же поцелуем, какой подарил ей ночью другой Кит, страстный герой ее ночных фантазий…
— Кажется, получилось, — удовлетворенно заметил Кит. — У тебя есть с собой зеркальце?
Он отстранился от нее и оценивающе посмотрел на произведение собственного искусства. Люси деревянными руками потянулась к сумочке, вытащила из него зеркало и заставила себя в него заглянуть.
Неужели Кит видит перед собой то же, что и она? Лицо, перекошенное, обезображенное страстью? Безумные синие глаза, затянутые туманной поволокой? Губы, дрожащие от желания несостоявшегося поцелуя? Она со страхом взглянула на Кита. Нет. Она ошиблась. Он ничего не заметил и, кажется, удовлетворен своей работой. Мысленно Люси вздохнула с облегчением. Хотя, наверное, она не права. Разве страсть может обезобразить человека? Скорее, украсить его… Но почему же тогда собственное лицо показалось ей таким отталкивающим? Наверное, таким его рисовал стыд. Все оттого, что Люси стыдилась собственных желаний…
— Тебе нравится? — поинтересовался Кит.
— Очень, — выдавила из себя Люси. — Жаль, нет фотоаппарата, чтобы увековечить это мгновение… — Капелька самоиронии никогда не помешает.
— Энджи, Ник! — позвал Кит болтающую друг с другом парочку. — Посмотрите на Люси. По-моему, здорово получилось.
— А тебе идет!
— Очень даже симпатично. Кажется, Кит собрался учиться на флориста… Успешное начало!
Люси казалось, что эти голоса звучат откуда-то издалека. Внутри была странная пустота и томительное чувство тревоги. Его лицо было таким близким, таким желанным… Но, к счастью, он этого не понял…
Она раздвинула шторы и распахнула окно. В номер ворвался свежий вечерний воздух. Нет, сейчас она ни о чем не будет думать. Потому что не может. И не хочет. Усталость обрушилась на ее тело быстро и неожиданно. Поэтому будет лучше отдаться этой усталости, принять ванну с какой-нибудь ароматной пеной и лечь спать.
Люси подошла к зеркалу и еще раз пристально взглянула на свое отражение. Жаль расставаться с букетом. Он уже увял, но даже увядший по-прежнему красив. Или Люси только так кажется?
Она осторожно вытащила из волос маленький букетик и, подумав несколько секунд, положила его на тумбочку. Она еще успеет выбросить его. Когда он засохнет. А пока что… пусть лежит. Никому ведь не мешает маленький звездноглазый обрывок мечты, которой никогда не суждено сбыться…
