Глава 22

Вы уже знаете, что Сун Цзян, не желая больше пить вина, вышел из помещения и, очутившись под балконом с восточной стороны дома, наступил на рукоятку лопаты с горящими угольями, а гревшийся у огня человек рассердился, вскочил на ноги и собрался броситься на Сун Цзяна. Но в это время к месту происшествия подоспел хозяин дома – Чай Цзинь, который назвал Сун Цзяна по имени и открыл, кто он такой.

Услышав, что перед ним Сун Цзян, человек, собиравшийся драться, опустился перед ним на колени и долго не соглашался встать. Он говорил:

– Вот уж верно говорится: «Глаза есть, а горы Тайшань не приметил». Я оскорбил вас, старший брат мой, и умоляю простить меня.

Помогая этому человеку подняться на ноги, Сун Цзян спросил его:

– Могу ли я узнать, кто вы такой и как вас зовут?

Тогда Чай Цзинь, указывая на незнакомца, сказал:

– Он происходит из уезда Цинхэ. Фамилия его – У, имя – Сун. Он второй сын в семье и живет здесь уже год.

– Я не раз слыхал от вольных людей имя У Суна, но никогда не думал, что так неожиданно встречу вас. Поистине мне повезло, – сказал Сун Цзян.

– Да, редко встречаются друг с другом такие славные люди, – сказал Чай Цзинь. – По этому случаю я прошу вас принять участие в нашей встрече, а за столом и поговорим.

Сун Цзян обрадовался такому предложению и, взяв У Суна за руку, прошел во внутренние комнаты. Там он подозвал своего брата. Сун Цина и познакомил его с У Суном. Чай Цзинь пригласил У Суна за стол, и Сун Цзян тут же поспешил уступить ему свое место. Но разве мог согласиться на это У Сун? После долгих споров о том, кому занять более почетное место, они, наконец, разместились, и У Сун занял третье место. Чай Цзинь велел подать еще закусок и вина и просил гостей пировать, не стесняясь.

Разглядев У Суна при свете лампы, Сун Цзян остался очень доволен его внешним видом и спросил:

– Как же вы, господин У Сун, попали сюда?

– Когда я жал в городе Цинхэ, – отвечал тот, – то однажды напился пьяным, повздорил с одним из местных начальников, ведающим секретной частью, и, рассердившись, так стукнул его кулаком, что он упал без чувств. Я подумал, что убил его, бежал из города и нашел убежище у господина Чай Цзиня, где и живу уже больше года. Лишь после я узнал, что тот человек жив, и теперь собираюсь обратно, на родину, к своему старшему брату, да вот неожиданно заболел лихорадкой и не мог отправиться в путь. Когда же я, дрожа от озноба, сидел под балконом и грелся у огня, вы наступили на ручку лопаты. От неожиданности и испуга я весь покрылся холодным потом. Может быть, от этого моя болезнь теперь и прошла.

Сун Цзян очень обрадовался выздоровлению У Суна. В эту ночь они пировали до третьей стражи. А когда стали расходиться, Сун Цзян упросил У Суна ночевать с ними вместе в западных комнатах, отведенных для гостей. На следующий день не успели они встать, как Чай Цзинь приказал зарезать барана и свинью и снова приготовил для них угощение. Однако не стоит больше рассказывать о том, как Чай Цзинь принимал Сун Цзяна.

Прошло несколько дней. И вот однажды Сун Цзян достал несколько лян серебра и преподнес их У Суну, чтобы тот купил себе одежду. Но, узнав об этом, Чай Цзинь решительно запротестовал, – он не хотел, чтобы Сун Цзян расходовал свои деньги, и распорядился принести из своих запасов шелк и атлас. Портные в усадьбе были свои, и Чай Цзинь приказал сшить всем троим гостям одежду.

Теперь скажем несколько слов о том, почему хозяин не очень-то жаловал У Суна. Когда У Сун пришел к нему искать убежища, он оказал ему такой же прием, как и Сун Цзяну. Однако У Сун стал все чаще и чаще напиваться пьяным и становился очень беспокойным; стоило кому-нибудь из слуг не угодить ему, как он сразу же начинал скандалить. И вскоре во всем поместье не оказалось никого, кто хорошо отзывался бы об У Суне. Его невзлюбили и частенько жаловались Чай Цзиню на У Суна. Чай Цзинь хотя и не выгнал гостя из своего дома, но уже не оказывал ему прежнего внимания.

Теперь же Сун Цзян не расставался с У Суном, они вместе ели и выпивали. Болезнь У Суна не возобновлялась. Но, пробыв с Сун Цзяном более десяти дней, он снова стал тосковать по родине и решил вернуться в город Цинхэ, повидаться с братом. На все уговоры Чай Цзиня и Сун Цзяна У Сун отвечал:

– Я уже давно ничего не знаю о своем старшем брате и поэтому должен навестить его и посмотреть, как он живет.

– Ну, если вам так необходимо ехать, – заметил Сун Цзян, – не смею вас больше удерживать. Но когда будет свободное время, приезжайте с нами повидаться.

В знак благодарности У Сун отвесил Сун Цзяну низкий поклон. Тем временем Чай Цзинь принес деньги и вручил их У Суну.

– Извините меня, господин сановник, что я доставил вам столько хлопот, – благодарил У Сун хозяина.

Он увязал свой узел, выбрал палицу и собрался в путь. Чай Цзинь распорядился устроить гостю торжественные проводы. У Сун одел только что сшитую ватную куртку, фанъянскую войлочную шляпу, взвалил на плечи узел, взял палицу и, распрощавшись, совсем уж было двинулся в путь, как вдруг Сун Цзян сказал:

– Обождите, дорогой друг! – и, пройдя к себе в комнату, взял немного серебра и, догнав У Суна за воротами усадьбы, сказал: – Я провожу вас.

У Сун попрощался с хозяином, а Сун Цзян и Сун Цин отправились вместе с У Суном. Сун Цзян также простился с Чай Цзинем, сказав:

– Я тоже покину вас ненадолго! – И они втроем вышли из усадьбы.

Когда они прошли семь ли, У Сун начал прощаться с друзьями:

– Уважаемые братья! Вы и так прошли очень далеко, прошу вас, вернитесь обратно. Господин Чай Цзинь будет беспокоиться о вас!

– Ничего, мы проводим вас еще немножко, – сказал Сун Цзян.

Беседуя о всякой всячине, они, сами того не замечая, проделали еще три ли. Тогда У Сун взял Сун Цзяна за руку и сказал:

– Дорогой брат! Незачем провожать меня дальше; Недаром говорится: «Провожай гостя хоть на тысячу ли, а расставаться все равно придется».

– Пройдем еще чуточку, – сказал Сун Цзян и добавил, указывая вперед: – Вон там, у дороги, виднеется кабачок, пойдемте выльем на прощанье еще чашечки по три вина!

Они вошли в кабачок. Сун Цзян занял место хозяина, У Сун, прислонив к стене свою палицу и положивши вещи, сел напротив, на место гостя, а Сун Цин пристроился сбоку. Подозвав слугу, они заказали закусок, вина и фруктов, и вскоре все это было им подано. Когда же они выпили по нескольку чашек вина, то увидели, что. солнце уже склоняется к западу, и У Сун сказал Сун Цзяну:

– Время уже позднее, и если вы не гнушаетесь мною, уважаемый брат мой, то разрешите мне отвесить полагающиеся по обычаю четыре земных поклона и побрататься с вами!

Эти слова доставили Сун Цзяну огромную радость. Тогда У Сун встал и четырежды поклонился Сун Цзяну. Тот велел Сун Цину достать слиток серебра в десять лян и передать его названому брату. Однако У Сун решительно отказался принять это серебро:

– Старший брат мой! Вы сами в гостях, и эти деньги вам пригодятся.

– Не беспокойтесь об этом, друг мой! – сказал Сун Цзян. – А если вы откажетесь от серебра, я не смогу считать вас своим братом.

У Суну не оставалось ничего иного, как поблагодарить и с поклоном принять серебро. Затем Сун Цзян достал еще немного мелочи и расплатился с хозяином кабачка. У Сун взял свою палицу и вещи, втроем они вышли из кабачка и тут распрощались. Со слезами на глазах У Сун в последний раз поклонился им и двинулся в путь, а Сун Цзян с Сун Цином долго еще стояли у дверей кабачка и лишь тогда двинулись обратно, когда У Сун скрылся из виду. Однако не прошли они и пяти ли, как увидели, что навстречу им едет верхом сам Чай Цзинь, за которым следовали еще две запасные лошади. Сун Цзян был польщен таким вниманием; они сели на лошадей и вернулись в усадьбу. По возвращении домой, они прошли во внутренние комнаты и снова начали пировать. Так братья Сун стали жить в усадьбе Чай Цзиня.

Но речь сейчас пойдет о другом. Прежде всего надо сказать о том, что У Сун, расставшись с Сун Цзяном, остановился переночевать на постоялом дворе. На следующее утро он встал, приготовил себе завтрак, расплатился за ночлег, увязал свои вещи и, взяв палицу, тронулся в путь. Идя по дороге, он раздумывал: «От вольных людей я много хорошего слышал о Сун Цзяне – Благодатном дожде, и все, что они говорили, оказалось правдой. Большое счастье побрататься с таким человеком».

Несколько дней У Сун находился в пути и, наконец, достиг уезда Янгу. Но до уездного города было еще далеко. С утра У Сун прошел довольно большое расстояние и в полдень почувствовал, что сильно проголодался. Как раз в это время он увидел неподалеку маленький кабачок, над входом которого развевался флаг с надписью: «Выпьешь три чашки и не пройдешь перевала».

Войдя в кабачок, У Сун поставил рядом с собой свою палицу и крикнул:

– Хозяин, дай-ка мне поскорее выпить и закусить! Хозяин тотчас же принес три чашки, палочки для еды, блюдо с горячими закусками и все это поставил на стол перед У Суном. Потом он налил гостю полную чашку вина, которую тот осушил одним духом.

– Да, винцо крепкое! – сказал У Сун. – Хозяин, а не найдется ли у тебя к этому вину чего-нибудь поосновательней на закуску?

– Есть вареная говядина, – сказал хозяин.

– Вот и хорошо! – обрадовался У Сун. – Отрежь-ка мне два цзиня.

Хозяин пошел во внутреннее помещение, отвесил два цзиня вареной говядины и, нарезав ее, подал на блюде У Суну. Потом он налил У Суну вторую чашку вина, и тот снова выпил и похвалил:

– Доброе вино, хозяин!

Налил ему хозяин и третью чашку, но больше вина не подавал. Тогда У Сун постучал по столу и, подозвав хозяина, спросил:

– Что ж ты мне больше не подливаешь?

– Если уважаемый гость желает, я могу принести еще мяса.

– Но я хочу вина, – сказал У Сун, – хоть и от мяса не откажусь.

– Мяса я вам сейчас нарежу, уважаемый гость, – сказал хозяин, – но вина больше не подам.

– Что за чудеса! – удивился У Сун и, обращаясь к хозяину, спросил: – Почему ты не хочешь дать мне еще немного вина?

– Уважаемый гость! – оказал хозяин. – Ведь на вывеске у дверей написано: «Выпьешь три чашки и не пройдешь перевала».

– Что это значит? – спросил У Сун.

– А то, – отвечал хозяин, – что хоть у нас вино и свое, самодельное, но по вкусу и качеству не уступает настоящему выдержанному вину. Кто выпьет три чашки, сразу пьянеет и уже не может пройти перевал, находящийся на пути. Вот почему мы и назвали наш кабачок: «Выпьешь три чашки и не пройдешь перевала». Поэтому четвертой чашки путники уже не спрашивают.

– Если это правда, – засмеялся У Сун, – так почему же я выпил три чашки и не опьянел? – Свое вино я назвал «Ароматом, проникающим сквозь бутыль», или еще: «Вино, что валит с ног за порогом». На вкус оно тонкое и приятное, а пройдет немного времени – и свалишься с ног.

– Не болтай глупостей, – сказал У Сун. – Что ж, я тебе не заплачу за него, что ли? Налей-ка мне лучше еще три чашки!

Убедившись, что У Сун не пьян, хозяин снова наполнил все три чашки. У Сун выпил и сказал:

– А в самом деле хорошее вино! Давай-ка, хозяин, уговоримся: я стану платить тебе отдельно за каждую чашку, а ты знай подливай!

– Уважаемый гость, – продолжал уговаривать его хозяин. – Не надо больше пить. Ведь этим вином недолго и до бесчувствия упиться, а тогда ничем не поможешь!

– Да брось ты чушь городить! – рассердился, наконец, У Сун. – Если б ты даже подлил в вино зелья, то и тогда мой нос разнюхал бы!

Видя, что такого не переспоришь, хозяин снова налил ему три чашки.

– А ну-ка принеси еще цзиня три мяса! – приказал У Сун.

Хозяин удалился, нарезал еще два цзиня вареной говядины и наполнил вином три чашки. А У Сун знай себе ел да пил. Наконец, он достал серебро и, подозвав хозяина, сказал:

– Посмотри-ка, хозяин, хватит тут заплатить за вино и закуски, которые я брал у тебя?

– Даже многовато, – оказал тот, пересчитав серебро, – вам полагается еще сдача.

– Никакой мне сдачи не нужно, – сказал У Сун. – Налей-ка мне лучше на эти деньги еще вина.

– Уважаемый гость! – воскликнул хозяин. – Да разве вы столько выпьете? За ваши деньги причитается еще шесть чашек!

– Ну раз причитается, так давай их сюда полностью, – сказал У Сун.

– Вы вон какой здоровенный! – сказал хозяин. – Как напьетесь пьяным и свалитесь, так вас и не поднять!

– Хорош бы я был, если бы тебе еще пришлось меня подымать! – возмутился У Сун.

Но хозяин кабачка упорно отказывался подавать вино. Тогда У Сун разозлился и заорал:

– Что, я у тебя бесплатно пью, что ли? Перестань меня сердить, не то я все тут к чертям разнесу! Вверх дном переверну твой дрянной кабачок!

«Ну, парень, видно, готов! – подумал про себя хозяин, – и раздражать его не стоит». Он наполнил вином еще шесть чашек и подал У Суну. Лишь опорожнив восемнадцатую чашку, У Сун, наконец, взял свою палицу и, поднявшись, сказал:

– А ведь я еще не пьян, хозяин! – и, выйдя из дверей кабачка на улицу, он рассмеялся и сказал: – Вот тебе и «Выпьешь три чашки и не пройдешь перевала», – и, взяв в руки палицу, зашагал прочь.

Однако хозяин кабачка поспешил вслед за ним, крича вдогонку:

– Уважаемый гость, куда это вы направились?

– Что тебе надо? – спросил, остановившись, У Сун. – Разве я не расплатился с тобой?

– Это я из добрых намерений, – сказал хозяин кабачка. – Вернитесь-ка обратно и прочитайте объявление властей.

– Что там еще за объявление? – спросил У Сун.

– Да о том, что на перевале Цзин-ян-ган, который лежит перед вами, недавно появился огромный тигр с глазами навыкате и белым пятном на лбу, – сказал хозяин. – Он нападает на путников, идущих через перевал ночью, и пожирает их. Так погибло уже человек тридцать. Сейчас власти приказали охотникам в определенный срок убить этого тигра. На дороге к перевалу повсюду вывешены объявления о том, что проходить через перевал можно лишь группами и только до вечера. Ночью переход запрещен, в особенности одиноким путникам. Если человек идет один, он должен подождать попутчиков. Сейчас как раз уже наступило то время, когда переход запрещается, а вы, я смотрю, идете, как ни в чем не бывало. Так вы можете ни за что ни про что погибнуть. Вам лучше провести ночь у меня, а завтра утром, когда соберется человек тридцать, вы пойдете все вместе через перевал.

Выслушав его, У Сун рассмеялся и сказал:

– Я из города Цинхэ, ходил через этот перевал раз двадцать и никогда не слышал, чтобы здесь водились тигры. Брось-ка ты меня морочить всякими дурацкими рассказами! Никакой тигр мне не страшен!

– Я лишь желал предупредить вас об опасности, – сказал хозяин кабачка. – Если вы мне не верите, идите и сами прочитайте объявление властей!

– Да что за чертовщину ты порешь! – крикнул У Сун. – Если там и есть тигр, я все равно его не испугаюсь! Ты, видно, позарился на мое добро и хочешь ночью убить и ограбить меня, вот и стараешься запугать меня своим дурацким тигром!

– Подумать только! – обиделся кабатчик. – Ему добра желаешь, а он вот как это понимает! Это вместо того, чтобы сказать спасибо! Ну как знаешь, не веришь, так иди себе на здоровье! – и, покачивая головой, хозяин вернулся в кабачок.

У Сун же со своей палицей в руках зашагал к перевалу Цзин-ян-ган. Сделав около пяти ли, он оказался у подножья горы и здесь увидел большое дерево, с которого был снят кусок коры и выведены две строчки иероглифов. У Сун немного знал грамоту и, подняв голову, прочел: «В связи с тем, что за последнее время на перевале Цзин-ян-ган есть случаи нападения на людей тигра, прохождение через перевал разрешается с девяти до трех часов дня только группами. Не подвергайте себя опасности!»

Прочитав это, У Сун рассмеялся и сказал:

– Все это штучки кабатчика. Он запугивает путников, чтобы заставить их ночевать в своем кабачке. А какого черта мне-то бояться! – и, взяв наперевес свою палицу, он стал подниматься в гору. День клонился к вечеру. Багровый диск солнца медленно опускался за горы. Под действием винных паров У Сун медленно взбирался на гору. Но не прошел он и половины ли, как увидел полуразрушенную кумирню, а на ее воротах объявление с казенной печатью. У Сун остановился и стал читать. Объявление гласило: «Настоящим уездное управление Янгу предупреждает торговцев и путников, что на перевале Цзин-ян-ган недавно появился огромный тигр, который нападает на людей. Всем старостам близлежащих деревень приказано совместно с охотниками уничтожить зверя. Торговцам и путникам, следующим по этой дороге, разрешается проходить здесь только группами с девяти часов утра до трех часов дня. В остальное время, а равно и одиноким путникам, во избежание опасности, проход воспрещается. О вышеизложенном доводится до всеобщего сведения. Правление Чжэнхэ, год, месяц, число».

Прочитав это объявление, У Сун только теперь поверил, что в этих местах и в самом деле водится тигр. Он хотел было вернуться в кабачок, но потом подумал: «Если я вернусь туда, хозяин станет издеваться надо мной да еще подумает, что я трус. Нет, нельзя идти обратно», – решил он.

– Да какого черта мне бояться! Пойду вперед, а там посмотрим! И он двинулся дальше.

Через некоторое время У Сун почувствовал, как заиграло в нем вино. Он отбросил за спину войлочную шляпу, взял палицу подмышку и начал подыматься на перевал. Обернувшись, он увидел, как солнце медленно село за гору. Стояла как раз десятая луна. Дня были короткие, ночи длинные, и темнело очень рано. Продолжая путь, У Сун говорил себе: «Какой там еще тигр? Просто народ запугал друг друга и теперь боится проходить через перевал».

У Сун шел вперед, а вино все больше и больше горячило его. Держа в одной руке палицу, он другой распахнул рубашку. Покачиваясь из стороны в сторону, У Сун пробирался через густой лес. Вскоре он увидел гранитную глыбу, большую и гладкую, точно полированную. Подойдя ближе, он прислонил к ней свою палицу и сам повалился на нее, чтобы немного вздремнуть.

И вдруг в воздухе словно пронесся вихрь. В лесу раздался сильный шум, как будто от падения чего-то тяжелого, и в тот же момент из чащи выпрыгнул огромный тигр с выпученными глазами и белым пятном на лбу. Увидев его, У Сун даже вскрикнул: «Ай-я!» – и, скатившись с камня, схватил свою палицу и спрятался за каменной глыбой. А тигр, испытывая, вероятно, сильную жажду и голод, шел, припадая к земле. Затем он напрягся всем телом и прыгнул вперед. У Сун от испуга покрылся холодным потом и сразу протрезвел.

Но события развертывались гораздо быстрее, чем об этом рассказывается. Увидев, что тигр вот-вот кинется на него, У Сун отскочил в сторону и очутился у него за спиной. А надо сказать, что тигр не выносит, когда человек обходит его сзади. Поэтому, упершись передними ногами в землю, зверь попытался ударить его задними ногами. Но У Сун и тут успел уклониться в сторону. Тогда тигр так зарычал, что в воздухе словно гром прокатился, и гора задрожала, и, напружинив свой хвост, крепкий как железо, хотел ударить им врага, но и тут У Сун увернулся. Вы должны знать, что, нападая на человека, тигр прыгает, бьет задними лапами и хвостом. Но когда эти три приема ему не удаются, он наполовину теряет свою силу. Как только тигр увидел, что и удар хвостом не попал в цель, он снова зарычал и с понурым видом побрел прочь. Тогда У Сун схватил обеими руками свою палицу и, размахнувшись что было силы, ударил ею. Раздался оглушительный треск, и на голову ему посыпались сучья:и листья. У Сун увидел, что в спешке промахнулся и угодил по засохшему дереву, отчего палица переломилась надвое, и в руках остался лишь обломок.

Тут тигр дико зарычал и, повернувшись к У Суну, со страшной яростью прыгнул вперед. Но У Сун отскочил в сторону шагов на десять, и передние лапы зверя оказались как раз у его ног. Отбросив обломок палицы, У Сун обеими руками схватил тигра за загривок и изо всех сил прижал его голову к земле. Как ни силился тигр вырваться, ничего не выходило. У Сун все сильнее и сильнее прижимал его к земле, ни на минуту не выпуская, и непрерывно колотил его ногами по морде. Тигр страшно рычал и с такой силой скреб землю передними лапами, что вырыл яму и под ним образовались две кучи земли. У Сун тыкал тигра мордой в эту яму, и зверь стал заметно ослабевать. Тогда У Сун, продолжая крепко держать тигра левой рукой за загривок, потихоньку высвободил правую руку, сжал ее в кулак и, словно железным молотом, начал со страшной силой бить зверя по голове. После семидесятого удара из глаз, носа и ушей тигра хлынула кровь, и он повалился, испустив последний вздох.

Только теперь У Сун отпустил зверя, направился к сосне и стал отыскивать обломок своей палицы. Опасаясь, что тигр еще не сдох, он вернулся и снова ударил его. Убедившись, что тигр уже не дышит, он отбросил свою палицу и подумал: «Как бы мне стащить этого тигра с горы?» Он приблизился к зверю, но оказался не в состояния вытащить его из лужи крови. Да оно и понятно: после такой затраты сил, руки и нога у него ослабли.

Тогда У Сун вернулся к гранитному камню, уселся там и стал размышлять. «Теперь уже совсем темно, – думал он. – Если здесь снова появится тигр, то мне уже с ним не справиться. Нужно как-нибудь спуститься с перевала, а завтра утром решу, что делать». Он разыскал на земле у подножья камня свою шляпу и, обогнув рощу, стал медленно спускаться с перевала.

Но не прошел он и половины ли, как вдруг увидел в выжженной солнцем траве еще двух тигров. От неожиданности У Сун даже вскрикнул:

– Ай-я! Ну, теперь-то мне конец!

Но вдруг эти тигры встали под деревьями на задние лапы. Приглядевшись попристальнее, У Сун понял, что это люди, напялившие на себя тигровые шкуры; в руках они держали рогатины с пятью зубьями. Увидев У Суна, они, перепугались не меньше его самого и прерывающимся от страха голосом стали его расспрашивать:

– Ты… ты… что же это, наверно съел сердце лисы, печень барса и лапу льва и думаешь, что твоя храбрость спасет тебя? Как же ты осмелился ночью один и без оружия идти через перевал?! Да ты… ты… что, человек или оборотень какой?

– А вы-то кто такие? – в свою очередь спросил У Сун.

– Мы – здешние охотники, – ответили те.

– Так зачем же вы пришли на перевал? – снова спросил он.

– Ты что ж, с луны свалился, что ли? – удивлялись охотники. – Недавно на перевале Цзин-ян-ган появился огромный тигр и каждую ночь нападает на людей. От него погибло уже человек восемь наших охотников, а скольких этот зверь пожрал путников – и не счесть. Начальник нашего уезда приказал старостам всех деревень вместе с охотниками уничтожить зверя. Но он такой огромный, что и не подступишься. Кто же осмелится пойти на него? Из-за этого зверя мы уж столько палочных ударов получили, что счет им потеряли, а все никак его не поймаем! Нынче ночью опять пришла наша очередь идти на зверя. Мы прихватили с собой человек десять крестьян, вокруг горы расставили в разных местах, самострелы с отравленными стрелами, а сами притаились в засаде. И вдруг видим, что ты спокойно идешь с перевала. Вот мы и испугались. Но кто же ты все-таки такой? И видел ли ты тигра?

– Я из уезда Цинхэ, и зовут меня У Сун, второй в роду, – ответил он. – Я только что был на перевале, на лесной опушке, и наткнулся там на тигра. Ногами и кулаками я забил его до смерти.

Слушавшие его рассказ охотники так и застыли от изумления.

– Ну, это ты врешь! – сказали они, наконец.

– Если не верите, взгляните на меня – я весь в крови.

– Да как же тебе удалось убить его? – спросили охотники. Тогда У Сун подробно рассказал им о своей схватке с тигром. Слушая его, охотники лишь ахали от изумления да громко радовались. Потом они позвали крестьян, которых оказалось человек десять, вооруженных рогатинами, большими луками, кинжалами и пиками. Увидев их, У Сун спросил охотников:

– Почему же они не пошли на гору вместе с вами?

– Да тигр-то уж больно свирепый, вот они и не решились дальше идти, – ответили ему.

Когда все собрались, охотники попросили У Суна еще раз рассказать о том, как он убил тигра, и, выслушав его, никак не могли поверить.

– Ну, раз вы сомневаетесь, – сказал У Сун, – пойдемте со мной, и вы сами убедитесь.

У каждого из крестьян имелись при себе кремни и огниво. Они тотчас же высекли огонь, засветили факелы и двинулись на перевал вслед за У Суном. Когда они поднялись туда, то увидели мертвого тигра. Его огромная туша горой вздымалась на земле. Это зрелище доставило всем большую радость, и они тотчас же послали человека в деревню доложить об этом старосте и наиболее уважаемым жителям. Крестьяне привязали тигра к двум шестам и, взвалив на плечи, стали спускаться с перевала.

У подножья горы их встречало человек восемьдесят. Тушу убитого тигра торжественно пронесли перед всеми собравшимися; У Суна же усадили на носилки и понесли в деревню, в дом самого именитого жителя. Возле деревни их встречала большая толпа во главе со старостой.

Тушу опустили перед домом. Здесь собралось человек тридцать местных охотников, которые пришли поглядеть на У Суна и порасспросить его. Присутствующие почтительно спрашивали о его имени, а также откуда он родом. Он сообщил им, как его зовут, сказал, что уроженец соседнего уезда Цинхэ и в семье второй сын. Сейчас он возвращается на родину из Цанчжоу и вчера вечером так основательно выпил в кабачке, что хмельной пошел через перевал и столкнулся с тигром. Он рассказал также, каик забил тигра до смерти. Слушая его, присутствующие поражались и говорили:

– Вот это герой! Настоящий герой!

Охотники поднесли У Суну дичи и вина. Но после схватки с тигром он был так утомлен, что больше всего хотел спать. Тогда хозяин дома велел работникам приготовить ему постель в комнате для гостей и пригласил У Суна отдыхать.

На рассвете староста деревни отправил гонца в уездный город доложить о событии и приказал сделать носилки, чтобы отправить туда убитого тигра. Когда наступило утро, У Сун встал, умыл лицо и прополоскал рот. Возле дома в ожидании стояли все почетные жители села, которые принесли с собой баранью тушу и вино. У Сун оделся, повязал голову косынкой и, выйдя из комнаты, поздоровался с собравшимися.

Крестьяне преподнесли ему мясо и вино и сказали:

– Этот зверь погубил много человеческих жизней. Сколько охотников подвергалось из-за него наказанию палками! Но теперь благодаря такому мужественному человеку, как вы, наша местность избавлена от этого бедствия! Вы герой и оказали нам великое благодеяние. Теперь население деревни будет жить спокойно и путешественники смогут без страха проходить здесь.

– Это не моя заслуга, – отвечал, благодаря их, У Сун. – Если бы не вы, мне ничего не удалось бы сделать.

Все присутствующие поздравляли У Суна с победой и целое утро пировали. Потом принесли носилки, на которые уложили тушу убитого тигра. Многие жители подарили куски красного шелка, которыми украсили У Суна. Вещи свои У Сун оставил в деревне и, сопровождаемый жителями, двинулся в уездный город.

Как раз в это время прибыли гонцы начальника уезда, посланные встретить У Суна. Приветствуя его, они распорядились подать герою удобные носилки, которые держали четверо человек. Затем вся процессия двинулась в город. Впереди на носилках несли убитого тигра, который также был украшен ярко-красными шелковыми лентами.

А в это время жители города Янгу, прослышав о том, что какой-то смельчак, убивший на перевале Цзин-ян-ган огромного тигра, должен прибыть в город, все как один высыпали на улицы взглянуть на него. Город шумел, как потревоженный улей. У Сун со своих носилок видел лишь море голов, – народ заполнил все улицы и переулки: все вышли встречать его и посмотреть на тигра.

Когда процессия подошла к воротам уездного управления, начальник уезда был уж там и ожидал их прибытия. У Сун сошел с носилок, а тигра положили у входа. Взглянув на У Суна, а затем на тигра, шерсть которого отливала, как парча, начальник подумал: «Только такой человек мог справиться со столь огромным тигром» – и пригласил У Суна войти в управление. Войдя в зал, У Сун по этикету приветствовал начальника уезда, после чего тот спросил:

– Ну-ка, герой, победитель тигра, расскажите, как удалось вам убить этого зверя?

Тогда У Сун снова рассказал всю историю сначала. Выслушав его рассказ, все присутствовавшие так и замерли от изумления. Начальник уезда здесь же в управлении преподнес У Суну несколько чашечек вина и тысячу связок монет, собранных богатыми горожанами в подарок герою.

– Я не осмеливаюсь принять этого подарка потому, – почтительно возразил У Сун, – что хоть я и убил тигра, но дело тут не в моей заслуге, а в счастье, которое сопутствует вам, господин начальник. Мне просто повезло. Я слышал, что из-за этого тигра пострадали местные охотники, и думаю, что будет всего справедливее разделить эти деньги между ними.

– Ну, если вы считаете, что нужно сделать именно так, то пусть будет по-вашему, – согласился начальник уезда.

И когда У Сун раздал присутствовавшим здесь охотникам деньги, начальник уезда понял, что он человек благородный, и решил назначить У Суна на должность начальника охраны.

– Хоть вы сами родом из города Цинхэ, но ведь отсюда это рукой подать. Поэтому я и решил предложить вам должность начальника охраны. Что вы на это скажете?

– Если вы находите возможным оказать мне подобную милость и назначить на столь почетную должность, то я сочту это благодеянием и буду помнить вас всю жизнь, – сказал У Сун, опускаясь на колени.

Тогда начальник уезда приказал тут же вызвать писаря и составить соответствующую бумагу. Таким образом, в тот же день У Сун сделался начальником местной охраны. Все именитые горожане пришли поздравить его с назначением и пожелать ему дальнейших успехов. Пять дней подряд продолжалось празднество, а У Сун думал: «Возвращался я в свой родной город Цинхэ повидаться с братом и нежданно-негаданно оказался начальником охраны в уезде Янгу». Начальнику уезда У Сун пришелся по душе, и слава о нем стала распространяться по всей округе.

Прошло несколько дней. И вот однажды, когда У Сун, выйдя из уездного управления, прогуливался, за его спиной вдруг раздался голос:

– Начальник У Сун! Вы пошли теперь в гору, так что и смотреть на меня не хотите!

Обернувшись, У Сун даже вскрикнул от удивления:

– Ай-я1 Да как же ты очутился здесь?

Если бы У Сун не встретил этого человека в городе Янгу, возможно не произошло бы кровавое убийство. Вот уж поистине верно говорится:

Кто же окликнул У Суна, вы, читатель, узнаете из следующей главы.