12

Майлс трясущимися руками повернул ключ зажигания. Что могло случиться?! Почему Джим сбежала с приема?! Может быть, ее кто-то обидел? А может быть, она слишком переволновалась и плохо себя почувствовала? Но, в любом случае, она должна была поставить в известность его, Майлса. И он, конечно же, отвез бы ее домой…

Еще эта Виктория, которая разве что не висла у него на шее! Майлсу было смешно вспоминать, что несколько месяцев назад он был влюблен в нее и считал своим идеалом. Как выяснилось, этот идеал интересовался лишь его деньгами…

Майлс вспомнил ехидное лицо Рэйнольда Слоутли, с которым он столкнулся на ступенях особняка. Адвокат поинтересовался у него, где Джим, и довольно нахально заявил ему, что он не получит наследства, если не заставит девушку вернуться обратно и познакомиться с местным обществом. Но не это волновало Майлса. Сейчас ему было наплевать на наследство. Он беспокоился за Джим, которая исчезла, не сказав ему ни слова…

В голове Майлса кружился калейдоскоп догадок, но ни одна из них не могла успокоить его. Где она?! Что с ней?! Майлс уповал только на то, что застанет Джим дома. Он настолько погрузился в собственные мысли, что перестал следить за дорогой. Какая-то тень мелькнула за стеклом машины. Майлсу посигналили. Он понял, что только что чуть не сбил пешехода.

Черт возьми! – выругался он про себя. Надо быть внимательнее. Если, конечно, он хочет доехать до дома без приключений и увидеть Джим. Живую и невредимую…

Майлс открыл ворота. Он не стал загонять «ниссан» в гараж и сразу побежал к дому.

Дверь ему открыла насмерть перепуганная Грэмси. Душа Майлса заныла от жутких предчувствий.

– В чем дело, Грэмси?! – спросил он кухарку. Но Грэмси только бормотала что-то себе под нос и осеняла себя крестным знамением. Губы у нее дрожали. – Скажи наконец, что случилось! – прикрикнул на нее Майлс.

– Покойный мистер Вондерхэйм… – пролепетала она, не переставая креститься. – Мистер Патрик Вондерхэйм…

– Да что же, Грэмси?!

– Его призрак бродит по дому… Он утащил с собой Джим…

– Чего-чего?! – спросил Майлс, в точности, как Джим, когда она удивлялась. – Ты ничего не перепутала? Патрик Вондерхэйм? Мой дядя?

– Д-да… – от страха зубы Грэмси стучали друг от друга. Женщина явно не шутила, когда говорила о призраке. – П-призрак П-патрика В-вондерхэйма. Ай, мамочка! Храни нас всех Господь! – завопила она, вперив испуганный взгляд в пространство позади Майлса. – Господи, спаси!

Майлс обернулся. Позади него стоял его дядя, Патрик Вондерхэйм. Он улыбался Майлсу и был совсем не похож на призрака. А позади него стояла взволнованная Джим, щеки которой алели, как два огромных маковых лепестка. Майлс был слишком уверен в собственном рассудке, чтобы счесть себя сумасшедшим. Но все же удивлению его не было границ.

– Чтоб я сдох! – воскликнул он, чем вызвал широкую улыбку на лице «призрака». – Дядя Патрик! Не может быть!

– Ну-ну, племянничек… Не стоит терять сознание при виде воскресшего дяди. К тому же я вовсе и не воскрес. Потому что не умирал…

Патрик Вондерхэйм подошел к племяннику и стиснул его в объятиях. Майлс тоже неуверенно обнял дядю. Он все еще не мог поверить в то, что все это происходит с ним наяву.

– Ну что, теперь ты веришь, что я не призрак?

Майлс кивнул.

– Дядя Патрик! – искренне улыбнулся он. – Если бы вы знали, как я рад вас видеть!

– Я почему-то не сомневался в этом. Что-то подсказывало мне, что твоя жизнь изменится… И ты изменишься тоже…

– Но почему? Почему вы все это устроили?

– Почему? – Патрик обнял одной рукой смущенную Джим, а другую руку положил на плечо Майлсу. – Потому что всю свою жизнь я вел себя, как трус и глупец. Я жил только для себя… Хотя нет, даже не для себя… Я не знаю, для кого я жил… И мне хотелось сделать что-то для своих близких, для тех людей, которые останутся после меня… У которых впереди еще целая жизнь… Надеюсь, – улыбнулся он, глядя на Майлса и Джим, – светлая и счастливая… Я сделал это для тебя и для Джим. Ты был неустроенным молодым человеком, таким же сомневающимся, как я. И таким же одержимым деньгами… А Джим – маленькой неопытной девочкой, которая не смогла бы выжить в этом огромном мире, полном акул… Я не был уверен в том, что она примет меня после того, что я сделал с ее матерью… И тогда решил «умереть». Мертвым прощают многое, не так ли? – лукаво улыбнулся Патрик, глядя на Джим. – Умереть и оставить завещание… Честно говоря, адвокату Слоутли я не доверял с самого начала. А когда он взял себе в помощники твоего друга, Богарда, я сразу понял, что к чему.

– Богарда?! Не может быть… – Майлс нахмурился, вспомнив лицо Богарда после ужина у его матери.

– Очень даже может, мой юный друг… – покачал головой Патрик Вондерхэйм. – Богард сделал все, чтобы о Джим в обществе ходили самые некрасивые сплетни. Но твоя мать поразила меня – она с удивительным тактом старалась нейтрализовать эти сплетни и обелить Джим… Я наблюдал за вами все это время. И убедился – моя затея была ненапрасной. Надеюсь, вы не сердитесь на меня?

– Нет… – пробормотал Майлс, потрясенный услышанным. «Воскресший» дядя, предательство Богарда, Джим… – Кстати, это ты увез Джим с приема? – спросил он у дяди Патрика.

Дядя покачал головой и подтолкнул Джим к Майлсу.

– Кажется, ты что-то хотела сказать ему, дочка?

Джим подошла к Майлсу. Ее раскосые глаза были прикрыты ресницами, но Майлс чувствовал, что она смущена и взволнована.

– Что случилось, Джим? Почему ты уехала? Я так волновался, что сорвался с приема и прилетел сюда…

– Прости меня, Майлс… – прошептала Джим, поднимая блестящие глаза. – Богард сказал мне, что ты и Виктория Исприн близки. А я поверила ему… Прости… Я больше никогда не буду в тебе сомневаться.

Майлс обнял ее и поцеловал в глаза, соленые от набегающих слез.

– Ничего… Ты тоже имеешь право на ошибку. Главное, что ты здесь и мы вместе…

Старый чудак Патрик Вондерхэйм смотрел на своих детей и сам чуть не плакал от умиления. Как хорошо, когда то, что ты сделал, приносит кому-то пользу. И хорошо знать, что ты прощен…

– Не дури, Джим! Если ты закажешь больше цветов, хуже не будет! – с пеной у рта доказывал Гарри Смуллит. – По-моему, будет только красивше!

– Красивее, Гарри, – поправила его Джим.

– Не важно. Смысл-то от этого не меняется! Это же откры-ытие, – протянул Малыш Гарри, – и цветов должно быть много!

– А ты как думаешь, Майлс? – поинтересовалась Джим у своего мужа, Майлса Вондерхэйма. – Тебе не кажется, что Гарри слишком горячится с количеством цветов?

Но, Майлс, похоже, не слышал, о чем спорят Гарри и Джим. Он любовался своей молодой женой, которая казалась ему самой красивой женщиной на свете. Ее зеленые глаза, по цвету напоминающие жадеит, заставляли его забыть обо всем на свете. Но Джим напомнила Майлсу о том, что они не просто так собрались впятером перед днем открытия детского парка развлечений – «Колеса Счастья», как она его назвала.

– Эй, Майлс, – сердито позвала она мужа. – Ты что же, спишь?

– Нет, – усмехнулась миссис Смуллит, тетя Гарри. – Похоже, он просто в тебя влюблен.

– Да-да, – Подтвердил дядя Патрик, задорно поглядывая на удивительно похорошевшую миссис Смуллит, – я с вами совершенно согласен.

Миссис Смуллит улыбнулась. Какой же привлекательный мужчина, этот Патрик Вондерхэйм. Удивительно, но Майлс похож на него, хоть и неродной племянник…

– Ну простите меня, миссис Вондерхэйм… – жалостливо посмотрел на жену Майлс.

Джим улыбнулась. У Майлса был такой виноватый вид, что она тут же простила ему все прегрешения. Да и как Джим могла устоять, когда он смотрел на нее таким влюбленным взглядом и так очаровательно называл ее «миссис Вондерхэйм»?