Глава 3

Молитва о дожде

В середине XIX века, когда Техас еще был строптивой республикой, популярный судья и проповедник-мирянин Роберт Макалпин Уильямсон был известен под прозвищем «Трехногий Вилли». В подростковом возрасте он заболел туберкулезным артритом, который на несколько месяцев приковал его к постели и навсегда парализовал его правую ногу, которая застыла в согнутом назад в колене состоянии. В штанах, которые ему специально шили на заказ, было три отверстия: одно для левой ноги, другое для изогнутой назад, а третье – для деревянного протеза, который он носил под правым коленом.

Во время болезни Уильямсон так жадно читал, что развил в себе необыкновенный дар и стал первоклассным юристом – примерно в возрасте девятнадцати лет его приняли в адвокатуру. Инвалидность ни в чем его не ограничивала – он, в частности, стал искусным наездником и метким стрелком, членом Верховного суда и конгрессменом Республики, а также одним из первых майоров у техасских рейнджеров.

Блестящий оратор и талантливый лидер, Уильямсон взял на себя еще одну почетную обязанность. Он стал главным проповедником, когда настало время молиться о ниспослании дождя.

В 40-е годы XIX века Техас славился знаменитыми битвами между рейнджерами, команчами и правительством Мексики за душу «Штата одинокой звезды». Но техасцы волновались и за небесную душу. Исследователи древесных колец, читающие историю дождя по древним болотным кипарисам, знают, что десятилетие с 1840 по 1849 год ознаменовалось одной из самых сильных засух в истории Техаса. Поселенцы описывали происходящее практически по Библии. Нашествие саранчи, пыльные бури, лесные пожары, падеж скота. Ручьи, родники и реки, высохшие до тины. Земля усеяна побелевшими костями. Неурожаи пшеницы. Кукуруза вянет, едва успев выбросить метелки.

Вот типичная молитва Уильямсона:

О Господи, Ты Божественный Отец, верховный властелин Вселенной, держащий в руках своих гром и молнию и из туч подающий дождь ради урожая для детей Твоих, с жалостью воззри на детей Твоих, коим ныне предстоит разорение, ибо нет дождя на посевы их; о Господи, ниспошли нам щедрый дождь, побуждающий посевы созревать во всей своей славе, а землю обратиться вновь в прекрасную зелень, грядущую с обильными ливнями. Господи, ниспошли нам дождь щедрый, от коего початки кукурузные потянутся друг к другу по всему ряду, а не один из мелких моросящих дождиков, производящих недозрелые початки, коих и целый ад от лузги не очистит.

Над теми, кто поселился в Техасе, страх засухи нависал, как пыльные красные облака над равнинами. Спустя полтора столетия со времен Трехногого Вилли, в 2011 году, Техас был охвачен тысячами пожаров, вызванных засухой, сопоставимой с Пыльным котлом 1930-х годов. В Техасском университете A&M специалисты в области наук об атмосфере заявили, что эти адские условия усугубляет глобальное потепление. Губернатор Техаса Рик Перри относился к профессорам скептически. Зато он мог глубоко погрузиться в молитву. Перри призвал техасцев вместе с ним три дня молиться о дожде. Поскольку, писал он, в Техасе почти три месяца не было дождя; поскольку пожары охватили более семисот тысяч гектаров земли и уничтожили 400 домов; поскольку урожаям и производству нанесен катастрофический ущерб…

Я, Рик Перри, губернатор Техаса, властью, данной мне Конституцией и законами штата Техас, объявляю трехдневный период с пятницы, 22 апреля 2011 года, по воскресенье, 24 апреля 2011 года, Днями молитвы о дожде в штате Техас.

В то время Перри примерялся к посту президента США. Он демонстрировал свои ботинки, на которых вручную был вышит лозунг Техасской революции – «Придите и возьмите». Он произносил речи на беглом испанском языке перед консервативно настроенными американцами мексиканского происхождения. В конечном итоге его ориентированная на традиционализм кампания не получила достаточно широкой поддержки. А его заклинания о дожде подвергались критике за хулиганское отношение к Библии и «попытку задействовать три самых важных дня христианского календаря» – с Великой пятницы до Пасхи.

Однако молитва Перри о дожде восходила к традиции гораздо более старой и обширной, чем Техас или даже христианство. На засушливом американском юго-западе индейский танец дождя остается гротескным подтверждением того факта, что молитва о дожде является частью повседневной жизни с древних времен. Об этом наглядно свидетельствуют облачные узоры на кувшинах, которыми испокон веков пользовались индейцы племени пуэбло, или браслеты и подвески из лягушек, которые носили доисторические представители хохокамской культуры на территории нынешней Аризоны. Дождь так глубоко вплетен в духовную жизнь многих коренных жителей Америки, что стал именем, знаком клановой принадлежности или личным символом – подобно дождевым тучам, которые рисовали вместо подписи гончары и ювелиры из Водного клана хопи.

Перелистайте Библию или любой другой священный текст, и встретите то же самое. Будь то Трехногий Вилли в XIX веке, губернатор Техаса Джордж Буш-младший в 1999 году или губернатор Джорджии Сонни Пердью в 2007-м, христиане издавна молятся о том, чтобы в засушливые времена пересохшую землю освежали грозы. Иудеи и мусульмане тоже это делают. По всему миру евреи ежегодно молятся о дожде в восьмой день Суккота – паломнического праздника, посвященного сбору урожая. Кантор облачается в белую мантию и читает особую молитву о дожде, Теффилат Гешем, в ознаменование начала дождливого сезона в Израиле. В исламе пророк Мухаммед при жизни сам возносил молитвы о дожде. Воздевая руки к небу, поворачиваясь спиной к толпе, он выворачивал свой плащ наизнанку. Сегодня мусульмане произносят эту молитву вместе, всей общиной, читая салату-ль-истискаи в вывернутой наизнанку верхней одежде и с поднятыми руками.

Недавней рекордно засушливой осенью в Израиле мусульмане, христиане и иудеи проявили небывалое единодушие, собравшись вместе в долине между Иерусалимом и Вифлеемом, чтобы помолиться о прекращении засухи. Дождь часто становится мощной объединяющей силой. Приводя современных христиан, иудеев и мусульман к общей молитве, дождь также служит связующим звеном с рождением их религий в раскаленных древних пустынях Ближнего Востока.

* * *

Более чем за четыре тысячи лет до того, как Трехногий Вилли молился о соприкосновении кукурузных початков, а губернатор Перри просил Бога погасить разрушительные пожары, одним из первых богов, которым поклонялись люди, было божество гроз и дождя. В Месопотамии бог-громовержец мчался сквозь яростную бурю в небе, удерживая равновесие на спине скачущего быка. Шумеры называли его Ишкуром, а под именем Адада он был известен аккадцам, именовавшим грозовые тучи «телятами Адада». (В некоторых традициях бог дождя Ишкур/Адад считался сыном Энлиля, человеконенавистника, посылающего засухи и наводнения, которого считали виновником иссушения Месопотамии.)

В пыльцевых зернах и глубоководных кернах геологи находят доказательства перехода климата от влажного к засушливому во времена, когда люди сложили копья и взялись за мотыги. Археологи подмечают произошедший в тот же период мировоззренческий сдвиг среди верующих в первых городах-государствах. Если охотники и собиратели взволнованно молились о плодородии, то земледельцы перенесли духовный акцент на дождь. Артефакты, связанные с богиней-матерью, обширно представлены в древнейших месопотамских и других культурах неолита. Эти большегрудые фигуры явно свидетельствуют о культуре, ориентированной на деторождение. Поклонялись тогда и богам дождя и грозы, но, как выяснили ученые, лишь с переходом к земледелию и городской жизни на изображениях и в текстах стали появляться все более настойчивые отсылки к грозовым богам-мужчинам, таким как Ишкур/Адад.

В таких регионах, как Верхняя Месопотамия, где сельское хозяйство больше зависело от дождя, нежели от орошения, боги грозы занимали привилегированное положение среди всех богов. Иногда их даже «назначали» царями, которые правили другими богами и даже могли жаловать царство людям. Они все еще олицетворяли плодородие, но в умиротворенном состоянии уже могли даровать жизнь с дождями, а в ярости – засуху и наводнения с бесплодием. Типичным атрибутом бога дождя были быки – не только из-за их громоподобного топота, но как олицетворение мужественности и половой силы. Встречались и богини дождя, но чаще всего – как обнаженные спутницы богов грозы.

Олицетворявшие мужское начало боги дождя прижились в культурах самых засушливых регионов. Даже в XVI веке испанские хронисты рассказывали о том, как ацтеки приносят детей в жертву своему богу дождя – Тлалоку. До недавних пор эти рассказы не были подтверждены археологическими доказательствами, но потом исследователи обнаружили скелеты тридцати семи детей и шести взрослых, принесенных в жертву, по-видимому, во время единой храмовой церемонии в Тлателолко, на территории, где сейчас расположен город Мехико. Останки, в том числе крохотные младенческие кости, сложенные в погребальные урны, датируются серединой XV века, когда засуха привела к голоду.

Ацтеки верили, что на холмах и в горах обитают боги, стоящие ниже по рангу, и помогают Тлалоку, в том числе отвечая непосредственно за дождь. Храм в Тлателолко был посвящен одному из мелких творцов дождя – Эекатлю-Кетцалькоатлю. Проанализировав ДНК жертв, молекулярные антропологи установили, что большинству детей было меньше трех лет. Все, чей пол удалось определить, были мальчиками – олицетворяя воплощения Эекатля-Кетцалькоатля. Ацтеки стремились задобрить маленького бога дождя, выбирая жертвы, максимально схожие с ним внешне.

Многие религии и культуры связывали дождь именно с мужским началом – хотя коренные американцы считают проливной дождь мужчиной, а моросящий – женщиной, причем они оба равно важны для питания жизни и ландшафта. Когда иудейский Бог творил Землю, он отделил воды небесные от земных. Еврейская традиция идентифицирует верхние воды – дождь – как мужское начало, а нижние – озера, реки и родники – как женское. Как сказано в Книге пророка Исаии, «да раскроется земля и приносит спасение…». В санскрите слово «варша» происходит от более древнего «вриш», означающего не только «изливаться дождем», но и «обладать мужской силой» и «животворящей энергией». Индусы наделяют реки женской сутью и порой называют вздувшиеся от муссонных дождей реки беременными.

В некоторых культурах наблюдается еще более тесная связь между дождем и семенем; крестьянские пары отправлялись заниматься любовью в поля, чтобы вызвать дождь. Другие посылали обнаженных женщин петь среди посевов непристойные песни дождю. Австралийские аборигены брали кровь у соплеменников, считающихся заклинателями дождя и окропляли ею других мужчин племени, а затем все участники ритуала воздерживались от общения со своими женами до прихода дождей. Австралийцы также приписывали способность дарить дождь крайней плоти, удаленной при обрезании. Они хранили эти кусочки кожи в тайниках, чтобы их не мог коснуться взгляд ни одной женщины, и извлекали их оттуда в случае засухи.

Шумерский Ишкур и его аккадский коллега Адад вели себя довольно непредсказуемо, поочередно то карая, то награждая, совсем как появившийся куда позднее монотеистический Бог. Они помогали людям, даруя дождь посевам, или обрушивали на них свой гнев в виде засухи или чудовищного наводнения, руководствуясь некими нравственными соображениями. (Другие боги грозы славились склонностью к спонтанным разрушениям, как, например, Шанго у африканского народа йоруба, полинезийский Таухири и японский Сусаноо, столь непокорный, что его изгнали с неба.)

На одной из клинописных таблиц Ишкур описывается как «облаченный в ужасающее сияние, тот, кто громом своим собирает тяжелые облака, кто открывает небесный сосок, кто повсеместно дарует многочисленное потомство и изобилие». Древние повести об Ишкуре и Ададе также содержат печальный намек на многолетнюю засуху; обнаженная почва фигурирует в месопотамском эпосе «Сказание об Атрахасисе»: «Вверху Адад сделал скудным свой дождь. Внизу остановлен был глубокий ключ, дабы не нарастал потоп в истоке. Поле отказало в плодородии. Перемена охватила лоно Нисабы; поля к ночи побелели».

* * *

В Ветхом Завете Авраам заключает договор с Богом, обязуясь отринуть все подобные идолопоклонства и быть верным лишь Ему. Авраам обещает покинуть политеистическую северную Месопотамию. В обмен на верность Авраама Бог обещает позаботиться о нем и его потомках на питаемых дождем пастбищах в земле Ханаанской.

Несколько столетий спустя, голодая из-за нескончаемой засухи, многие из этих потомков утратили веру и бежали в процветавший Египет. Поначалу они благоденствовали там. Но со временем их поработили и заставили строить города в дельте Нила. В итоге Моисей освободил их от уз и вывел обратно к земле Ханаанской и свободе.

За этим последовал исход и наступила кульминация с ее климатическим поворотом: Бог хотел, чтобы его народ вернулся туда, где он мог управлять людьми посредством дождя и засухи. Как пояснил почти триста лет назад в популярных и поныне «Примечаниях к Библии» основатель методизма Джон Уэсли, Бог позаботился о том, чтобы поселить свой народ в Ханаане, а не в Египте, «не в земле, где были такие реки, как Нил, которые орошали ее и делали плодородной, а в земле, которая всецело зависела от дождя небесного, ключ от которого Бог оставил в своей собственной руке, дабы более действенно обязать их к повиновению».

Новые израильские поселенцы могли только гадать, прольется ли дождь на их угодья и пастбища и когда именно. Ранние ливни были необходимы для прорастания семян и появления новых всходов. Бог обещает не просто дождь, а дождь в нужное время: «Если вы будете слушать заповеди Мои, которые заповедую вам сегодня, любить Господа, Бога вашего, и служить Ему от всего сердца вашего и от всей души вашей, то дам земле вашей дождь в свое время, ранний и поздний…»

С помощью дождя Бог поддерживает в нас честность, в соответствии с традицией, ибо за посулами незамедлительно следует предостережение: «Берегитесь, чтобы не обольстилось сердце ваше, и вы не уклонились и не стали служить иным богам и не поклонились им; и тогда воспламенится гнев Господа на вас, и заключит Он небо, и не будет дождя, и земля не принесет произведений своих, и вы скоро погибнете с доброй земли, которую Господь дает вам».

Как поведал Бог Иову, только Бог есть отец дождя и только Он может творить его. (Расскажите это геоинженерам!) Только Он может даровать его во благо или отнять в наказание. Идолопоклонство, кровопролитие или беззаконие – все это может навлечь Божий гнев в виде засухи. За примечательным исключением Великого потопа, гнев Божий гораздо чаще принимает форму засухи, нежели наводнения. Иудейская Библия, или Ветхий Завет, содержит множество сказаний о том, как Бог оставляет посевы без дождя, посылает его в один город и обделяет другой, задерживает дождь на месяцы или годы.

Но немало там историй и о дожде как Божьей благодати – Его «доброй сокровищнице», ниспадающей на Израиль и всю землю: «Откроет тебе Господь добрую сокровищницу Свою, небо, чтоб оно давало дождь земле твоей во время свое, и чтобы благословлять все дела рук твоих».

Действительно, во множестве религиозных традиций, от Аллаха, дробящего облака на дождинки в исламе, до буддийских царей туч, дождь относится к числу желаннейших благодеяний, каких только можно ждать свыше. В иудаизме приход дождя называется событием более значимым, чем дарение свитка Торы. Как сформулировал в третьем веке рабби Танхум бар Хийя, «дарение Торы было радостью для Израиля, но выпадение дождя есть радость для всего мира».

Религии отражают историю людей и их сложных миров, включая их представления о климате. Монотеистичные христианство, ислам и иудаизм берут свое начало в засушливых песках Ближнего Востока. Некоторые историки прослеживают истоки монотеизма среди земледельцев в тех засушливых краях, обращающихся к небу за животворящим дождем. Большинство же политеистических религий зародилось в условиях влажных муссонов. Некоторые ученые высказывают мысль, что именно принципиально разные климатические условия, в которых формировались эти системы верований, обусловили принципиально разные подходы к взаимодействию с Богом, природой и друг с другом. «В пустынной глуши, где идет борьба за выживание, представляется логичной и естественной идея божественного сотворения живых существ из ничего и, как следствие, мысль о том, что должным образом время и жизнь закончатся в последний судный день, – пишет землевед Питер Клифт, изучающий азиатские муссоны и их воздействие на людей. – Напротив, в лесистом краю, выросшем под сенью летних муссонных дождей, жизнь повсеместна и обильна. Тропические леса кишат жизнью, там бесконечно воспроизводится цикл рождения, жизни и смерти, и в результате богословие не делает акцента на начале или конце творения».

* * *

Верующие молятся о дожде в каждой климатической зоне, поскольку даже самые дождливые края мира порой могут сталкиваться с засухой. Но именно в наиболее влажных, орошаемых муссонами регионах дожди и реки чаще всего обретают бессмертие. Особенно это относится к Азии. В Индии, например, насчитывается около миллиарда последователей индуизма, в котором питаемая дождями река Ганг считается священной. И жизнь богов, в том числе почитаемого Кришны, тесно связана с дождем. Кожа у Кришны грозового темно-синего цвета, а имя его означает «темный, как туча». Дождь сопровождает его с момента его появления на свет в царской семье в Матхуре во время ужасной грозы. Буря помогает скрыть хитрость его отца, который тайно переправляет Кришну через реку Ямуну (самый большой приток Ганга) для обмена на новорожденного младенца пастушьей четы, чтобы его не убил злой правитель Матхуры.

В одном из самых известных индуистских сказаний молодой Кришна убеждает жителей региона перестать поклоняться Индре – богу дождя, являющемуся царем богов, равно как и гроз. Взамен Кришна предлагает своим друзьям-пастухам поклоняться холму Говардхана. Сам Кришна станет горой и будет принимать их приношения. Разгневанный Индра посылает на землю яростные дожди, а Кришна поднимает Говардхану и держит ее над пастухами, как гигантский зонт. Темно-синий Кришна, легко удерживающий зонт-гору одним пальцем, укрывая своих счастливых спутников, запечатлен в наиболее значимых индуистских произведениях искусства. На протяжении столетий эту сцену вырезали в виде барельефа в храмах и на каменных стенах, вышивали на тканях, рисовали самыми прихотливыми и яркими красками, добавляя творческие детали вроде разнообразных животных, укрывшихся от дождя в расщелинах горы.

Со временем Кришна вытесняет Индру, становясь все более могущественным и популярным, в то время как поклонение дождю и рекам в принципе смещается в сторону обожествления Ганга. Протянувшийся на 2500 километров Ганг – обладатель самого густонаселенного в мире бассейна и, увы, самых грязных вод – берет начало в Гималаях и течет на юго-восток по северной индийской равнине в Бангладеш, возвращая влагу муссонных дождей на родину – в Бенгальский залив. Ганг – это священная река, воплощением которой является индуистская богиня Ганга. Она изображается красавицей с рыбьим хвостом вместо ног, которая восседает верхом на морском чудище Макаре. В правой руке у нее водяная лилия – символ дождя и плодородия. В левой она держит глиняный кувшин. Река Ганг участвует во всевозможных ритуалах и празднествах индусов, включая Кумбха-мелу, во время которой ритуальное погружение в реку единовременно совершает самое большое в мире количество людей. Их лица лучатся радостью, а яркие сари промокают насквозь. В 2001 году, по оценке индийского правительства, у берегов Ганга собралось семьдесят миллионов человек, желающих окунуться в его священные воды.

А летом, когда с Индийского океана приходят большие муссонные дожди, сотни празднеств в честь муссона так же привлекают паломников и туристов в города и деревни Индии. На южных берегах реки Брахмапутры в отдаленном восточном штате Ассам – знаменитый как священный маршрут для паломников в Индии и один из самых дождливых регионов в мире, – путешественники стекаются к храму Камакхья на праздник Амбубачи. По поверью, резко повышающие уровень воды в Брахмапутре муссоны совпадают с ежегодными регулами главной богини. Стоящий на вершине холма храм закрывается на ее трехдневный цикл. Толпа верующих ждет снаружи, а когда двери храма распахиваются, все бросаются внутрь в надежде получить кусочек ткани, увлажненной «менструальной жидкостью», то есть пропитанной всей мощью муссонов, плодородием и прочими благами.

Богиня Ганга и река Ганг занимают центральное место в индуизме. Свою значимость сохраняет и утраченная река Сарасвати, которая, как говорят, протекала по древней долине Инда, где сложилась хараппская цивилизация. Мифология, сопровождающая Сарасвати, содержала воспоминания об этой реке и передавалась в сказаниях и песнях из поколения в поколение, а затем была вписана в Веды. Одновременно Сарасвати стала богиней – покровительницей искусств и просвещения.

Археолог Леонард Вулли, который ведет раскопки в месопотамском Уре, разыскивая следы потопа, по масштабам соответствующего Книге Бытия, однажды сказал: «Мы должны признать, что за многими искусственными или невероятными легендами кроется нечто достоверное». При этом он пояснял, что не пытается превратить легенды в исторические факты, а скорее стремится обнаружить факты при помощи легенд. И история величайшего дождя всех времен, определенно, скрывает немало истин.

* * *

До XIX века на Западе знали историю Всемирного потопа лишь по Книге Бытия, входящей в иудейскую Библию. Эта история общеизвестна и повествует о возмездии: через десять поколений после Адама человечество погрязло во зле, «ибо всякая плоть извратила путь свой на земле». И вот Бог сожалеет о том, что вообще создал это место, и решает все уничтожить и начать сначала. Он предупреждает об этом 600-летнего Ноя, несовершенного, но праведного. «Я буду изливать дождь на землю сорок дней и сорок ночей, – говорит ему Бог, – и истреблю все существующее, что Я создал, с лица земли». Далее Бог объясняет Ною, как построить деревянный ковчег и спасти свою семью, а также по паре от каждой живущей твари. Он насылает потоп в виде дождей небесных и подъема подземных вод, пока даже самые высокие горы не скроются под водой. Бедствие длится, по одной версии, в течение 150 дней, по другой – целый год. Ной и его зверинец плывут в жуткой безмолвной пустоте до тех пор, пока ковчег не причаливает к горе Арарат. Ной выпускает на волю ворона, который не возвращается, а затем голубя, который возвращается с масличным листом, свидетельствующим, что вода отступает. Ной возводит жертвенник и приносит благодарственную жертву Богу. В заключение этой истории Бог обещает, что несмотря на неискоренимое зло в наших душах, он больше не будет пытаться уничтожить все живое на земле, по крайней мере при помощи потопа, и создает радуги – как напоминание о «завете вечном между Богом и между всякою душою живою во всякой плоти, которая на земле».

В середине XIX века в Лондоне жил молодой гравер по имени Джордж Смит, очарованный Ноем и другими ветхозаветными историями (и даже отпустивший огромную, как у Ноя, бороду), который прославился благодаря своей одержимости раскопками на древнем Ближнем Востоке. Британские археологи находили в иракских пустынях поразительные артефакты. Ниневия, процветающая столица Ассирийской империи, материализовалась прямо со страниц Книги Бытия. Археологи обнаружили библиотеку царя Ашшурбанипала, который правил Ассирией в шестом веке до нашей эры. Смит работал в гравировальной мастерской неподалеку от Британского музея, в котором криптографы пытались собрать воедино и расшифровать тысячи клинописных таблиц и фрагментов старейшей из уцелевших библиотек мира. Все свое свободное время он бродил по музею, а все свои деньги тратил на книги, по которым изучал клинопись и ассирийский язык. Его чутье на материал произвело впечатление на музейных ученых. Вскоре он получил там работу, которая по сути представляла собой собирание паззлов двухтысячелетней давности. Он разглядывал и сортировал тысячи осколков, пытаясь определить, от какой из табличек откололся каждый из них. Он был настолько увлечен этим, что приходил в ярость, когда музею приходилось закрываться из-за лондонских туманов: искусственного освещения в здании еще не было.

Смит был «очень нервным, чувствительным человеком», как рассказывали коллеги, работавшие с ним в музее. В течение нескольких недель в 1872 году он места себе не находил, дожидаясь, когда один из них вернется на работу, чтобы очистить известковый налет, образовавшийся в интригующем углу клинописной таблички.

Этот глиняный кусочек шириной в десять сантиметров изменил всю жизнь Смита. Когда табличку наконец очистили и исследователь смог разобрать крохотные значки, прочитанное показалось очень, очень знакомым. Об этом моменте он писал так: «В глаза сразу бросилось сообщение о корабле, покоящемся на горах Низира, затем следовал рассказ об отправке голубя и о том, что он не нашел пристанища и вернулся. Я сразу понял, что открыл фрагмент, по меньшей мере, халдейского сказания о Всемирном потопе».

Смит держал в руках рассказ о Всемирном потопе, написанный как минимум за тысячу лет до появления первых книг Библии (не говоря уже о том, что за столетия до Гомера и созданного им литературного канона). Согласно письменным воспоминаниям коллеги, Смит положил глиняную табличку на стол, а затем «вскочил, заметался по комнате в очень возбужденном состоянии и, к изумлению присутствующих, начал раздеваться».

Смит обнаружил одиннадцатую из двенадцати глав «Эпоса о Гильгамеше». Сказание о легендарном месопотамском правителе Гильгамеше и его поисках бессмертия относится к числу самых ранних сохранившихся литературных произведений в мире. В отрывке, найденном Смитом, описывалась встреча Гильгамеша со старцем Утнапиштимом, удостоившимся доверия богов и предупрежденном о грядущем большом потопе. Повествование почти точно совпадает с Книгой Бытия: предостережение и выбранный человек, которому суждено уцелеть, строительство деревянного ковчега и спасение «всех зверей и домашнего скота», высадка на гору, отправка ласточки, ворона и голубя на поиски земли, даже заключительное обещание, что боги больше никогда не ввергнут человечество в водный хаос.

Сказание о потопе было известно всему древнему миру. Ханнаане знали вавилонскую его версию. Фрагменты повествования были найдены в центральной Турции, в царской библиотеке хиттитов, которые, как считается, передали ее грекам. Этот сюжет стал частью греческой мифологии, где самый могущественный бог Зевс был повелителем грома и дождя. В греческой версии Зевс испытывает столь глубокое отвращение к человечеству, что насылает огромный потоп, чтобы смыть почти всех живущих. Спасаются лишь построивший ковчег Девкалион и его жена Пирра.

Греки передают эту аллегорию римлянам. Их Юпитер, подобно греческому Зевсу и индуистскому Индре, был царем богов и тоже распоряжался дождем. В этой роли он именовался Юпитером Плювиусом. В конце первого столетия до нашей эры римский поэт Овидий рассказывает о том отвращении, которое питал Юпитер к злодеяниям людей – их неуважению к богам, жестокости и кровожадности. Он решает истребить их, что расстраивает остальных богов, потому что… кто же тогда будет приносить фимиам к их алтарям? Юпитер успокаивает их и обещает создать других людей, которые будут лучше предыдущих. Юпитер изливает дождь, насылает ветра, поручает морскому богу Тритону поднять огромные волны и заставляет реки выйти из берегов. Большинство людей тонет. Остальные голодают. К тому моменту, когда Юпитер останавливает дождь, а Тритон трубит в свою раковину, чтобы успокоить воды, в живых остаются лишь Девкалион и Пирра, которые и создают из камней новое человечество.

В индуистских сказаниях Брахма превращается в рыбу, чтобы предупредить своего сына Ману – первого человека – о всемирном потопе. Ману также строит большой корабль и собирает семя от всех живых существ. Когда все остальное смыто, он приносит жертву богам, создающим затем прекрасную женщину, с которой он зачинает новый род.

Более столетия легенды о потопе со всего мира порождали бесчисленные теории, научные экспедиции, книги и множество фильмов. Воодушевленный находкой Смита и другими зацепками, Вулли на месте своих раскопок в Уре в 1920-е годы убедился, что если бы он смог внедриться в глубину веков, то нашел бы вещественные доказательства потопа масштабов, описанных в Книге Бытия.

Проникая в дошумерские слои с их искусством и металлургией, Вулли в конечном счете докопался до первых обитателей Месопотамии и тех времен, когда Ур еще был крошечной деревней. И вот он наткнулся на илистый грунт. Это был наносной аллювиальный слой, образующий сплошное отложение в три метра глубиной, содержащее останки жилищ и гробниц. Вулли счел, что открыл древний потоп, достаточно сильный для того, чтобы уничтожить все население.

Открытие Вулли облетело весь мир через газетные заголовки, радиопередачи и киножурналы, не говоря уже о церковных кафедрах. Вулли не только раскопал затерянный библейский город – теперь у него было буквальное подтверждение одной из самых важных историй в иудейской Библии. Его изданная в 1929 году монография «Ур Халдейский» стала самой читаемой книгой по археологии из когда-либо напечатанных.

Сделанное Вулли открытие всемирного потопа продолжало жить в народном воображении десятилетиями. Но с научной точки зрения оно оказалось несостоятельным. Последующие раскопки в Уре и соседних древних поселениях не обнаружили ничего похожего на первую находку. После десятилетий бурения с применением все более совершенной техники археологи пришли к выводу, что наводнение в Уре носило локальный характер и, возможно, представляло собой разовый прорыв плотины на реке Евфрат.

Могло ли локальное наводнение послужить источником вдохновения для столь величественных эпосов? Любое наводнение показалось бы вам концом света, если бы ваши соседи утонули, а ваше поселение смыла вода. Когда в Месопотамии проливные дожди совпадали с весенним таянием снегов, Тигр и Евфрат вырывались из берегов, затопляя регион озерами протяженностью в сотни километров. Археологи говорят, что древний шумерский город Шуруппак (Телль-Фара на территории современного Ирака) был опустошен наводнением почти 5000 лет назад. Шуруппак упоминается в вавилонской версии «Гильгамеша». Описывается потоп, истребляющий человечество, и благочестивый царь по имени Зиусудра, который нечаянно слышит от сочувствующего бога, что грядет сильное наводнение. Зиусудра строит огромную лодку и спасается.

С точки зрения американских геологов Уильяма Райана и Уолтера Питмана, речной паводок никак не соответствует этим драматическим повествованиям. Не было бы ни предостережения о бедствии, ни времени на строительство ковчега. На протяжении двух десятилетий Райан и Питман собирали доказательства реального наводнения на Ближнем Востоке 8 500 лет назад, которое породило бы катаклизм, достойный «Эпоса о Гильгамеше» или Книги Бытия. Они утверждают, что нынешнее Черное море некогда было меньшим по размеру и со всех сторон окруженным сушей пресноводным озером. Керны из отложений и снимки морского дна в высоком разрешении свидетельствуют о том, что в свое время на этом месте располагались засушливые равнины. Во времена неолита люди, по всей вероятности, селились на этих плодородных землях, ибо они подходили для земледелия и рыболовства. Во всем мире все еще быстро росла температура после ледникового периода, уровень воды в море постоянно повышался. Геологи предполагают, что океаны поднялись до критической точки, протолкнув Средиземное море через узкий пролив Босфор, отделяющий современную Турцию от Европы, при ежедневном напоре, вероятно, в двести раз мощнее Ниагарского водопада. Воды угрожающе поднимались день за днем, неделю за неделей. Когда селяне осознали, что это не благотворный ежегодный паводок, помогающий вести посевные работы, а море смерти, им пришлось разбирать свои дома и сараи, чтобы получить бревна и скобы для импровизированных лодок, на которых можно было бы спастись.

Вслед за Райаном и Питманом группа ученых и инженеров во главе с океанографом Робертом Баллардом, наиболее знаменитым благодаря тому, что он в 1985 году нашел затонувший океанский лайнер «Титаник», начала картографировать дно Черного моря в поисках затерянного поселения. Дистанционно управляемые подводные аппараты передавали наверх звуковые изображения, выявляющие и равнины, и береговую линию древнего озера. И все же до сих пор никому не удалось найти поселение Ноя – лишь кое-какие отмершие пресноводные раковины и хорошо сохранившиеся обломки корабля на дне одинокого моря.

Скептики используют резкие климатические колебания на протяжении истории Земли – засухи, разрушающие целые цивилизации, и любые масштабные наводнения, которые могли бы лечь в основу наших мифов о потопе, – в качестве довода, подтверждающего, что парниковые газы не виноваты в нынешнем глобальном потеплении и участившихся экстремальных осадках, ураганах и наводнениях. На самом деле климатические сдвиги прошлого – и сами мифы о потопе – дают еще более веские основания для того, чтобы преодолевать наши разногласия и противопоставить новой угрозе «бревна и скобы» человеческой изобретательности. Мудрость, содержащаяся в сказаниях о потопе, безусловно подразумевает способность прислушиваться к предостережениям с неба. Ной и другие герои, строившие ковчеги, могут кое-что поведать о том, как объединяться ради благополучного преодоления непростых времен. Именно это мы и делали на протяжении тысячелетий, и дождь объединял верующих в молитве – от пустынь до морей.