Моисей на Ниле
(Из Виктора Гюго)
О. Чюмина

Подруги милые, прозрачная волна
Прохладнее в часы, когда в объятьях сна
Покоится Мемфис и тихий берег Нила.
Забавы девичьи на лоне светлых вод
Увидит лишь заря румяная с высот —
Предвестница полдневного светила;
Палаты царские блистают серебром,
Но эти берега с цветочным их ковром —
Прекрасней, чем бассейн из ценного порфира.
Напевы птиц лесных отраднее звучат,
Чем рокотанье струн; курений аромат
Не так приятен мне, как веянье зефира.
Спешите! Синевой блистают небеса.
Одежды легкие, цветные пояса
Оставьте у камней и на прибрежных ивах.
Снимаю мой венец: сегодня меж собой
Резвиться будем мы веселою гурьбой
В объятьях волн, беспечно говорливых.
Скорее, поспешим! Но что-то вдалеке,
Среди туманной мглы, я вижу на реке?
Не бойтесь, милые! Ведь это, без сомненья,
Не более как ствол от пальмы вековой,
Которую сюда из стороны родной
К подножью пирамид приносит нам теченье.
Иль, может быть, челнок Изиды предо мной?
Не Гермес ли спешит из стороны иной?
Но нет! На синеве реки необозримой,
Я вижу, колыбель, качаяся, плывет,
Где мирно спит дитя на лоне светлых вод,
Как на груди у матери любимой…
Дитя, не ведая несчастья своего,
Заснуло… Колыбель плавучая его
Не кажется ль гнездом голубки белокрылой?
Его баюкает лазурная волна,
Но эта светлая речная глубина
Не будет ли ему и раннею могилой!
Он пробуждается, он плачет!.. Этот крик,
О сестры милые, он в душу мне проник.
Какая мать могла волнам доверить сына?
Кругом шумит вода с журчанием глухим…
Увы, преградою меж бездною и им —
Лишь эта жалкая из тростников корзина!..
Не из числа ли он Израилей детей,
Которых мой отец в немилости своей
Преследует теперь безжалостным гоненьем?
Ему родную мать я заменю вполне;
Пускай хоть жизнью он обязан будет мне,
Когда не мне обязан он рожденьем!» —
Великодушною решимостью горя,
Так молвила Ифис, дочь грозного царя.
И, следуя ее отважному примеру,
Вступили девушки в прозрачные струи,
Где фараона дочь, покровы сняв свои,
Пенорожденную напомнила Венеру.
Вокруг нее шумит и плещется волна,
Но сострадания глубокого полна,
К ребенку, вся дрожа, спешит она с тревогой…
Еще усилие — и с ношей дорогой,
Сияя прелестью улыбки молодой,
Она идет обратною дорогой.
Она идет назад, густые тростники
Раздвинув трепетным движением руки.
И радостно ее приветствуют подруги,
Склоняясь к мальчику, спасенному из волн,
Чей взор младенческий, недоуменья полн,
Следит за их движеньями в испуге.
О мать-страдалица! И ты, невдалеке
Давно бродившая в сомненье и тоске, —
Спеши и радуйся спасенью Моисея.
Царевне-деве ли неопытной понять
Все, что почувствует, лаская сына, мать?
Иди и обними малютку, не робея.
Меж тем как дочь царя, сияя торжеством,
С ребенком на руках вступала в отчий дом,
Где ждал их фараон, надменный и суровый,
Суля Израилю спасение и мир,
В лазурных небесах пел херувимов клир
Перед сияющим престолом Иеговы:
«Не плачь, Израиля народ,
У берегов нечистых Нила.
Страданьям близится исход:
Десница Божия хранила
Народ избранный и ведет
Его чрез волны океана
К истокам чистым Иордана.
Настанет день, и племена
Пройдут пустынею безводной,
И им откроется свободно
Обетованная страна!
К чему напрасные стенанья?
Для вас кончается изгнанье,
Пришли иные времена.
Дитя из волн спасает дева,
И, ставши мужем, в свой черед
Оно от вражеского гнева
Избавит страждущий народ
И приведет к великой цели.
Его спасенье — в колыбели,
И колыбель весь мир спасет!»

 

Отправить

Недостойный раб Ваала и Астарты

Стих плохой