Залиха лежала, стеная, на пышной постели.
Пред нею супруги вельмож, египтянки, сидели.
«Залиха, скажи нам, какой ты болезнью страдаешь?
Печально ты смотришь, горишь ты, как свечка ты таешь». —
«Подруги, я стражду, больная мятежною страстью:
Желание жгучее пало на сердце напастью». —
«Тебя погружает богатство в поток наслаждений, —
Тебе ли знакомы несытые вздохи стремлений!» —
«О, если б имела, подруги, я все, что б хотела!
О, если бы воля моя не знавала предела!» —
«Но что невозможно, о том бесполезны и грезы,
Безумны желанья, безумны горячие слезы!» —
«Для вас, о подруги, мои непонятны мученья,
Но вам покажу я предмет моего вожделенья,
Вы сами желанья почуете лютое жало».
Залиха за чем-то рабыню тихонько послала,
И снова к подругам: «Покушайте, вот апельсины.
Ах, если бы в сладком забвение было кручины!»
Едва к апельсинам коснулись ножи золотые,
У входа зазыблились быстро завесы цветные.
Тяжелые складки рукою проворной отбросив,
Вошел и склонился смиренно красавец Иосиф
И, по полу твердо ступая босыми ногами,
Приблизился к гостьям — и долу поник он очами.
Горячая кровь на ланитах его пламенела,
Смуглело загаром прекрасное, стройное тело.
И вскрикнули жены, с Иосифа глаз не спускают,
Как руки ножами порезали, сами не знают.
Плоды окровавлены — гостьям как будто не больно.
И рада Залиха, на них улыбнулась невольно:
«Вы полны восторгом, едва вы его увидали,
Судите же сами, какие терплю я печали.
Он — раб мой! Его каждый день, как рабыня, прошу я,
Никак не могу допроситься его поцелуя!» —
«Теперь, о подруга, твои нам понятны мученья:
Мы видели сами предмет твоего вожделенья!»