Тишина… Объемлет землю призрачная мгла,
На крестах белеют странно мертвые тела.
Чу! Пронесся тихий ветер, словно чей-то стон…
О, не бойтесь! Ваш последний охраняя сон,
С вами я, сыны родные, — в этот страшный час
Я, как прежде в колыбели, охраняю вас.
Вот шакал подкрался тихо… Прочь отсюда, прочь!
День и ночь — всегда я с ними, с ними день и ночь…
Никому до них коснуться — ни лесным зверям,
Ни стервятникам, ни гадам, — никому не дам.
Пусть они, сыны Саула и мои сыны,
Искупившие безвинно гнет его вины,
Пали жертвой за Израиль, пусть они своей
Страшной смертию спасают тысячи людей, —
Сердцу матери ужасен, непонятен он —
Беспощадного возмездья роковой закон!..
Дождь и ветер… Все темнее призрачная мгла,
Все зловещее белеют на крестах тела, —
И одна здесь сторожу я, у подножья скал,
Чтобы их не тронул ворон и ночной шакал.
Вновь я слышу тот же голос, он зовет меня
И во тьме глубокой ночи, и в сиянье дня…
О, засните! Песнью тихой в этот страшный час
Убаюкаю я снова, укачаю вас.
И сыны под голос бури крепко могут спать,
Если бодрствует над ними любящая мать…