26 число 03 месяца 24 года, Порто-Франко

Утро не было «хмурым». Просто открыл глаза, и несколько минут подряд пытался вспомнить, где это я нахожусь. Чувствовал себя нормально, кстати, и выспался впервые за долгое время, после той ночи, когда… Ладно, умываться — и на кухню, нужно подкрепиться перед длинным трудовым днем.

Джин еще спала, и я старался ходить по дому как можно тише. Тихонько прикрыл кухонную дверь, включил чайник и занялся приготовлением бутербродов, напевая себе под нос одну из старых песен. Через несколько минут чайник отключился, я заварил травяную смесь (кофе не люблю), и стал собирать на стол, заканчивая свой сольный номер:

— Бани у меня здесь нет, могу предложить только горячую ванну. Вечером, когда с работы придешь… — От неожиданности я чуть не подпрыгнул.

— Джин, ты в школе ниндзя обучалась, что ли? — И тут до меня дошло: пел я на русском, а сейчас говорю на английском…

— Удивился, да? — одетая в длинный, расшитый узорами с «драконами» халат Джинджер подошла к столу. — У меня ведь Айвен был русский… Иногда он напевал эту песню.

Она наморщила лоб, и явно вспоминая забытые слова, выдала:

— Йа… учить… по-русский… — И дальше уже снова перешла на английский. — Не очень долго учила, немного слов понимаю, но сама разговаривать не могу.

— Джинджер, скажи, только честно — тебя не раздражает мое произношение?

— Нет. Я тут всяких слышала, и твое — еще не самое плохое. А почему ты об этом спросил?

— Заранее неизвестно, на что будет отрицательно реагировать собеседник. Вдруг тебе мой «пиджин» быстро надоест…

— Со временем все улучшится, если хочешь — помогу исправить.

— Буду очень благодарен. Завтракать будешь?

— Да. Я еще подумала: давай вместе выедем, к Джиму в больницу заедем, узнать нужно, как он там…

Как и планировали, вместе поехали в больницу, проведать раненого. К нему нас не пустили, сказали «Слишком рано!..», но удалось поговорить с врачом.

— Была большая потеря крови, но благодаря оказанной первой помощи он дожил до того, как попал к нам. С рукой все должно быть нормально, только… — он замолчал.

— Что «только», доктор?

— Есть вероятность того, что задет нерв, возможно, будет ограничение в подвижности и чувствительности руки.

Да, старина Джим, для тебя это скорее всего будет означать конец полетам…

— А подвижность может восстановиться со временем?

— Мы всегда надеемся на лучшее…

— Спасибо, доктор! А когда можно будет его навестить?

— Хокинс уже в обычной палате, можете приходить в установленное для посещений время. — На этом он с нами попрощался и двинулся дальше, обходить дозором свои не такие уж и маленькие «владения», неся исцеление страждущим и надежду отчаявшимся. Или этим обычно священники занимаются?..

В конторе босс смотрел на меня с откровенным уважением — видимо, ему кто-то уже в красках поведал о вчерашнем происшествии. Скорее всего, размеры моего героизма в очередной «городской легенде» были изрядно преувеличены, но расспрашивать лично он пока что не решился. Разве что позволил уехать пораньше — нужно было узнать, что там с нашей подстреленной «птичкой», и какие запчасти требуются для восстановления ее «здоровья».

В ангаре, теперь напоминающем больничную палату (у дальней стены стоял тот самый «Бивер», от которого до сих пор пахло гарью), техники потихоньку ремонтировали «Сессну».

— Тебе очень повезло, мужик! — обратился ко мне старший из них. — Ты ведь закрылки не выпускал?

— Нет, решил не трогать, просто садился на повышенной скорости, самолет пустой был, полоса здесь длинная, не страшно…

— Привод был поврежден пулей. Могло получиться так, что с одной стороны закрылок бы отклонился, с другой — нет, понимаешь? Или проводка бы закоротила…

А что тут непонятного… Моментальный «привет» с переворотом, на такой высоте и парашют не поможет… Если бы он еще был…

— Ясно, что еще «веселого» расскажешь?

— В общем, более-менее легко отделался. С баками возни много будет, они тут модифицированные, насчет этого расспроси Хокинса, да заодно от нас привет ему передашь. Сами к нему чуть позже зайдем. Законцовку и фонарь на ней починим, пробоины заделаем, это без проблем. Повезло, что в приборы не попали, замена дорого бы обошлась.

— Общая стоимость работ когда будет известна?

— Когда закончим, тогда и скажу… Нам еще «Бивером» потом заниматься, но они двигатель ждут, а новый быстро вряд ли пришлют, так что пока с «Блюбердом» будем работать…

В больнице меня почти сразу проводили в палату к Джиму, только заставили накинуть белый халат. Палата была двухместная, вторая койка пустовала.

— Привет, курсант! — Хокинс старается выглядеть бодрым, но лицо все-таки бледное. — Сам-то цел? А то я «вырубился», не помню практически ничего, только как ты жгут затянул и укол сделал…

— Я-то цел, вот «птичке» досталось. Сейчас там техники работают, кстати, они тебе привет передают, может, чуть попозже и сами зайдут, тогда и расскажут, что там и как. Баки вот только прострелили, с «мертвым двигателем» садиться пришлось…

— Да мне рассказали уже…

— Кто?

— Незадолго до тебя наша Джинджер заходила. Она все и расписала, в красках…

— Почему-то думаю, что там все было сильно преувеличено… — Мы оба тихо засмеялись.

— Нет, она просто рассказала, что на вышке творилось, когда ты срочное сообщение передал. К тому месту сразу катер охраны вышел, да куда там, уже и след простыл… Машину тоже уверенно не опознаешь — фургон, тут таких чуть ли не десятки, да нам тогда и не до того было, чтобы его в подробностях рассматривать…

— Что, такое тут редко бывает?

— До сих пор самолеты не обстреливали, видимо, мы с тобой что-то увидели такое, после чего свидетелей обычно не оставляют.

— И что, теперь все время нужно ходить и оглядываться?

— А что мы с тобой видели-то? Машину? С того расстояния лица не разглядишь. Ко мне тут из полиции уже приходили, кстати, с тобой тоже будут беседовать, так что говори то же самое — что ничего в подробностях не рассмотрел, далеко было, а потом стрелять начали, тогда отстанут.

— Надеюсь…

Джим немного помолчал.

— Придвинься поближе, хочу тебе кое-что сказать… Когда мы с тобой летали, Джинджер каждый раз на вышке сидела, возле радиостанции. Ну, вроде как раньше делала. Только вот я не помню, чтобы после того, как Айван пропал, она туда постоянно приезжала. Так, иногда, чтобы знакомых повидать. А вот когда мы с тобой летать начали — каждый раз там дежурила. Понимаешь, к чему это я?

— Примерно…

— Не изображай тупого, у тебя это плохо получается, как ни старайся. — Он по-доброму усмехнулся. — Она переживает из-за тебя. Дальше сам делай выводы…

— Странно… Я ведь не супермен, и золото по карманам не лежит… После того, как Айван пропал, сколько уже прошло? Неужели за это время она ни с кем не встречалась?..

— Четыре года… Просто у вас с ней характеры чем-то похожи, как ни странно. Ты сам этого не видишь, а мне со стороны хорошо заметно. А встречалась она с кем, или нет — это ее личное дело.

Нет, нужно срочно менять тему разговора, мне только Джима в роли свахи не хватало…

— Джим, а почему техники сказали, что у тебя баки на «Сессне» доработанные?

Хокинс усмехнулся, заметив мою неуклюжую попытку «соскочить» с предыдущей темы, но ответил:

— Перед отправкой сюда я решил кое-что модернизировать, по военному образцу, так сказать. Баки чуть доделали таким образом, чтобы исключить взрыв, если их пробьют. Меня ведь еще тогда предупреждали, что здесь стреляют время от времени… Ладно, ты иди, а то мне после их лекарств спать постоянно хочется. И помни, что я тебе сказал.

— Спасибо, Джим!

— Это тебе спасибо, что вытащил меня оттуда. Если бы не наши с тобой занятия, я бы на маршрут один полетел…

Значит, мне не показалось, я не совсем параноик, и на стоянке действительно была машина Джинджер. Интересно, что она сама за все время о том, что во время наших тренировочных полетов сидела на вышке, не сказала ни разу. Фактически, я ее на аэродроме вообще не видел тогда…

Ладно, пока даже думать не буду на эту тему. А то нафантазировать себе можно все, что угодно, и последующее столкновение с реальностью может оказаться очень болезненным. Хотя, если уж она пригласила меня «погостить» в своем доме… Не буду торопить события. «Вдруг она маньячка какая-нибудь?..» (Это мой внутренний голос так шутить пытается…)

Тут у меня в кармане засигналил сотовый телефон. Ну-ка, кто там у нас?.. О, вот и она, уважаемая фрау Ирма, не к ночи будь помянута… Никак, пообщаться захотела?

— Здравствуйте, фрау инспектор!

— Здравствуйте, Алекс! Я вижу, у вас прямо талант находить неприятности себе на… голову.

— Честное слово, это не специально, оно само так получается…

— Ценю ваше тонкое чувство юмора, но не могли бы вы подъехать ко мне в управление?

(Так скоро ее кабинет мне будет прямо как дом родной… Не дай Бог…)

— Когда?

— Чем скорее, тем лучше.

(…Забыла добавить «Для вас»?..)

— Ясно, уже еду…

Похоже, скоро все сменные дежурные на входе в Управление будут знать меня в лицо и пускать уже как «своего». Приветствие, звонок «наверх», разрешение проследовать на второй этаж, такая знакомая дверь, век бы ее не видеть…

— Еще раз здравствуйте, фрай Ирма!

— Проходите, присаживайтесь…

(Надо же, знает она наши «тонкости», хи-хи…)

— Что вы можете рассказать о вчерашнем происшествии?

— С какого момента нужно начинать рассказывать?

— С самого начала, когда вы утром приехали на аэродром.

— Это будет долгая история…

Инспекторша усмехнулась:

— Ничего, для вас у меня всегда найдется свободное время… Рассказывайте как можно подробнее. И еще: вы не не против, если я сделаю запись нашей беседы?

(Она еще шутит, полицайка немецкая… Екарный бабай, запись, это хуже… Придется говорить медленно и вдумчиво… Кое о чем я пока что упоминать совсем не хочу…)

— Делайте, как считаете нужным…

— Итак, утром вы приехали на аэродром, что было дальше?

И мне пришлось вспоминать весь день чуть ли не поминутно. Зачем ей это понадобилось, а? Разумеется, они наверняка уже опросили кучу народа, но главными действущими лицами в этом представлении были мы с Хокинсом. Ну, обстреляли наш самолет хрен знает где на берегу, да и что с того? Неужели случайно зацепили чей-то не убранный вовремя «хвост»? Похоже… Или пожар двигателя на «Бивере» случился не только по причине его почтенного возраста? Тогда получается, что в дело вовлечен кто-то из персонала аэродрома — технарей, летчиков… А это может быть весьма хреново, мне только очередного «выстрела в спину» не хватает. Получается, мы с Джимом просто «оказались не в том месте и не в то время». Классика жанра…

— Какие-нибудь особые приметы грузовика и катера вам удалось заметить? — снова она об этом, ведь спрашивала уже минут десять назад, только формулировка была другая.

— Нет, в нас стреляли, инструктора ранили сразу же, мне пришлось выводить самолет из зоны обстрела, было не до разглядывания объектов на земле. Я ведь об этом уже рассказывал…

Она мило улыбается, напоминая сытого крокодила:

— Бывает так, что подробности могут вспомниться в самый неожиданный момент…

— Грузовик большой, трехосный, раскрашен в пустынный камуфляж или что-то подобное. Тут половина населения по саванне на таких катается… Катер вообще был маскировочной сетью затянут, видно только было, что довольно большой, но меньше рыбацкого траулера. Когда понял, что там пулемет в мою сторону разворачивают — дал полный газ так, что самолет чуть не развалился. Почему-то вдруг очень сильно жить захотелось… — разговор мне уже порядком надоел, задолбался по несколько раз отвечать на одни и те же вопросы. — Хотите еще что-нибудь услышать, инспектор?

— На обратном пути не заметили ничего необычного?

— У меня было много проблем, фрау Ирма, и главной заботой было хоть как-нибудь дотянуть до аэродрома, на землю не смотрел, только на приборы…

— Спасибо, вопросов пока больше нет. — Слово «пока» она старательно выделила интонацией. Ну ладно, что-то я тут задержался, пора мне и… куда? Домой? А где теперь мой дом?..

По дороге я раздумывал, почему не сказал о замеченных в расщелине каких-то блестящих предметах. Нет, я точно не понял, что именно увидел. А если точно не видел — то и рассказывать незачем, наверное. Но подумать о странном блеске все-таки нужно будет. Только вот далековато туда добираться, и сверху не спустишься. Хотя, альпинист какой-нибудь, может быть, и выполнит эту задачу, но где его тут взять? Снизу, от воды, подняться будет куда реальнее. Мысленно снова и снова прокручивая в памяти увиденное, вдруг понял, что же такое я там заметил: это были какие-то фрагменты, очень похожие на…

Не особенно торопясь, я подъехал к дому Джинджер. Все-таки как-то неловко себя чувствую. В дверях веранды меня встретил бдительный пес.

— Привет, Джек! Хозяйка дома? — спросил я у него по-русски, но мне показалось, что он вполне понял, о чем его спрашивают, и утвердительно гавкнул, хотя и не очень громко. — Тогда веди, что тут стоять-то…

Одетая в серый тренировочный костюм Джинджер была на кухне, и что-то разогревала, с задумчивым видом помешивая в кастрюле длинной ложкой.

— Я думала, ты раньше появишься, — сказала она вместо приветствия.

— Мне на аэродром нужно было заехать, узнать, как там дела с ремонтом самолета идут. Потом в больнице у Джима был. А еще меня к инспектору вызывали, расспрашивали о вчерашнем происшествии… Насыщенный день получился сегодня. Хочу спросить: ты ведь была на вышке, когда мы оттуда возвращались, и все слышала?

— Да! — Что-то она резковато ответила…

— Извини, пожалуйста, если тогда заставил тебя поволноваться, просто так уж получилось… Могу я чем-нибудь улучшить твое настроение?

Она немного «оттаяла», и сказала, чуть помедлив:

— Я подумаю… А сейчас иди мой руки, деятель, ужинать будем…