25 число 03 месяца 24 года, Порто-Франко

Сегодня у меня в конторе получился персональный выходной, и я поехал на аэродром с самого утра, практически сразу после рассвета. Об этом я предупредил Джима еще вчера вечером, и мы с ним настраивались на полеты в течение всего дня, с перерывами, разумеется.

Поставив своего Буцефала за ангар, я пошел к воротам, из которых уже выкатили «Сессну». Рядом стоял знакомый «Бивер», перезимовавший здесь же. Сегодня на нем должны были отправиться в патрульный облет побережья два пилота — впрочем, обычно они на этот маршрут и летали. Самолет хорошо облетан, с дополнительными баками может находиться в воздухе дольше нашей «птички». (Интересно, что горловина маслобака у него расположена в кабине, и пилот может доливать масло прямо в полете.) Этот самолет создавали специально для полётов в труднодоступных, неосвоенных и малонаселённых местах, куда можно было добраться только на лодке или пешком. При необходимости его даже на поплавки можно поставить, не зря эта модель такая распространенная. Заслуженный ветеран, одним словом.

На «Бивере» как раз собирались запускать двигатель. Как-то я слышал разговор пилотов-владельцев о том, что хорошо бы движок заменить на новый, работающий на керосине вместо авиабензина, но денег на это они пока не накопили. А запчасти к «родному» (который уже давно не выпускается) сейчас найти непросто, особенно здесь, на Новой Земле.

На «ветеране» пропеллер сделал несколько оборотов, двигатель зачихал, а потом заработал, но как-то натужно. Вдруг я заметил всполохи пламени и струйки дыма, выбивающиеся из-под капота. Заорав «Пожар!», я рванулся к огнетушителю. Пилот, сидевший в кабине, сразу понял, в чем дело, когда несколько язычков пламени появились сверху капота, и продолжал гонять двигатель, надеясь, что пламя собъет потоком воздуха. Но, увидев, что я и техник подбегаем с огнетушителями, заглушил мотор, после чего «в две струи» мы быстро залили весь двигатель, и нос «Бивера» окутался клубами дыма и пара.

«Капец движку!..» — подумал я. Отчаянно ругающийся пилот подтвердил мою догадку:

— Теперь возни минимум на несколько дней, все проверять придется!.. Давно надо было двигатель менять, хорошо, что не в полете загорелся!..

Джим подошел через пять минут, он был на вышке, когда все это случилось.

— Нам предлагают выполнить патульный полет вдоль побережья, вместо бедняги «Бивера». Других свободных самолетов с пилотами сейчас здесь нет, все вылетели по коммерческим рейсам, а за патрулирование много не заплатят. Так что сегодня у тебя будет длительный полет, готов?

— А для чего я учился все это время, нужно ведь когда-нибудь начинать? Только вот в машине рюкзак и автомат возьму.

— Ты что, все время их с собой возишь?

— Нет, только когда сюда езжу, просто ты не обращал внимания. Раньше мы только возле города летали, вот в самолет и не брал.

— Это правильно, я тоже сейчас свою «укладку» проверю…

Так, проверяем маршрут по карте… Чем-то напоминает «полеты за угол» российской Дальней авиации на Старой Земле, только масштабы гораздо скромнее — сначала на северо-восток до мыса, углом выдающегося в море, а потом на северо-северо-запад, практически до Веймара, и затем обратно. Ничего особенно трудного, погода отличная, видимость «миллион на миллион», знай себе иди вдоль берега, посматривая вниз по сторонам. Главное — не пить перед вылетом слишком много воды. Поэтому, по совету опытного Хокинса, я запасся мятными конфетами, чтобы бороться с жаждой в полете.

Минут через пятнадцать мы были готовы к вылету, и все пошло согласно обычному распорядку.

После неторопливого разбега (заправка полная, основные баки залиты «под пробку») самолет отрывается от полосы, вот мы и снова в воздухе… Уже без подсказок убираю закрылки и докладываю:

— Вышка, я «Блюберд», взлет произвел!

— «Блюберд», я Вышка, поворачивайте на курс ноль-шестьдесят, набирайте три тысячи футов.

— Вышка, я «Блюберд», принял, занимаю три тысячи, начинаю работу на маршруте.

— «Блюберд», я Вышка, не забывайте о ПОД.

— Вышка, я «Блюберд», принял, до связи!

Не торопясь, забираемся на указанную высоту, теперь можно переводить двигатель в максимально экономичный режим, нам теперь тут долго висеть, между небом и землей. Установив автопилот на заданный курс, слегка расслабляюсь и поворачиваюсь к Хокинсу:

— Чиф, замечания по взлету будут?

Тот отрицательно мотает головой в ответ и показывает сжатый кулак с поднятым вверх большим пальцем — все отлично! Затем показывает мне рукой — мол, смотри вниз со своей стороны, и поворачивается в сторону своего борта. Что-то он после прихода с вышки почти все время загадочно улыбается и втихомолку посмеивается. Не иначе, анекдот какой новый услышал, надеюсь, потом на земле расскажет…

Медленно ползет назад внизу берег моря с белой полосой прибоя, там, где есть хотя бы узкая полоса суши между водой и нависающими скалами. Линия берега состоит из чередующихся песчаных, галечных пляжей, или скал с обрывами значительной высоты, забраться на которые со стороны моря трудновато, скорее — невозможно. Да здесь особо никто и не лазит — незачем. Для пикников выбирают другие места, гораздо ближе к Порто-Франко.

— Порто-Франко-контроль, я «Блюберд», прошел первую контрольную точку, на маршруте чисто.

— «Блюберд», я Порто-Франко-контроль, информация принята, до связи!

Полет продолжается, иногда далеко в море виднеются суденышки разной величины. Кто просто на морскую прогулку с подружкой в обнимку вышел, кто на рыбалку, наверное… А мне тут, наверху, интереснее. Если честно, воду я не особенно люблю. Но это мои личные заморочки, в хорошей компании могу и на катере прокатиться, без особого отвращения.

— Порто-Франко-контроль, я «Блюберд», прошел вторую контрольную точку, на маршруте чисто. Дальше буду работать с Веймар-контролем.

— «Блюберд», я Порто-Франко-контроль, информация принята.

Так, сейчас будет небольшая «мертвая зона», в которой сигналы из Порто-Франко уже не принимаются, а Веймара еще не слышно. Какие-то особенности местного эфира, что ли… Внизу — все то же спокойствие, только один раз вроде бы заметил катер. Нет, показалось, это что-то болтается возле берега… Дерево, что ли? Мало ли откуда его зимними штормами принесло. Подходим к очередной контрольной точке.

— Веймар-контроль, я «Блюберд», как принимаете?

Отвечает голос с заметным немецким акцентом, четко выговаривая слова:

— «Блюберд», здесь Веймар-контроль, принимаю уверенно.

— Веймар-контроль, я «Блюберд», прошел точку три, на маршруте чисто.

— «Блюберд», здесь Веймар-контроль, принято.

Крайняя точка маршрута — примерно в двадцати километрах от Веймара. Пора связываться с их диспетчером:

— Веймар-контроль, я «Блюберд», прошел точку четыре, на маршруте чисто, разворачиваюсь на курс сто пятьдесят.

— «Блюберд», здесь Веймар-контроль, принято.

Вот так, все коротко и по делу. Интересно, они всегда такие?..

Все так же не торопясь, летим вдоль берега обратно в Порто-Франко. Над третьей контрольной точкой прощаемся с Веймарским диспетчером, сообщив о том, что заметили два рыбацких судна недалеко от берега, нас поблагодарили и сказали, что все нормально.

Минут через пятнадцать полета впереди, возле кромки берега стал виден какой-то объект. А, это какой-то грузовой фургон! В этом месте к морю можно было спуститься более-менее нормально, потому что рядом были большие овраги. Вода, стекавшая из них, за долгое время размыла берег, который местами обрушился, создав более-менее приемлемые пути вниз, к воде.

— Беру управление на себя! — Это Джим, он решил подлететь поближе, мало ли что у людей случилось, может быть, им помощь какая-нибудь требуется? Хокинс закладывает глубокий вираж на высоте метров пятидесяти над землей, описывая круг над грузовиком. Там — никакого шевеления, все тихо. Рыбачить вниз пошли, что ли? Отсюда не видно береговой линии — скалы закрывают, хотя вроде бы и рядом.

Вдруг откуда-то из под машины появляется фигура человека, непонятно — мужчина или женщина, отчаянно машущая руками. Джим заходит на второй круг, и неожиданно на земле возникает еще несколько фигур. У каждого из них что-то в руках, засверкали какие-то вспышки, человек на земле падает, как подкошенный, а по «Сессне» несколько раз как будто ударяет камнями. Хокинс дергается так, что штурвал чуть не вырывается у меня из рук, потом начинает заваливаться в сторону двери, бессильно уронив руки.

«В нас стреляют!..» Чисто инстинктивно направляю самолет в сторону моря, к воде, чтобы берег закрыл нас от стрелков. Чувствую, как фюзеляж вздрагивает еще несколько раз. Лишь бы в двигатель не попали… Хоть бы они там все окосели!!.. Гады!!..

Все, иду ниже берега, сверху теперь не попадут… А я, похоже, «попал» — под самым берегом прячется укрытый маскировочными сетями катер, и на его носу что-то разворачивают в мою сторону… Твою мать, «крупняк», что ли?.. Б…ь!!!..

Даю газ до упора, стрелка ползет вправо почти вплотную к красной черте. Выноси, родная, только не подведи!.. Наплевав на все ограничения по перегрузкам, указанные в «Руководстве по летной эксплуатации», начинаю резко бросать самолет то влево, то вправо, то слегка вверх, то чуть вниз… До воды остается метров десять, хорошо видно, как попадающие в море тяжелые пули выбивают фонтанчики впереди то слева, то справа, вот трассеры мелькают почти вплотную к кабине… Сейчас они меня пополам распилят!!! Резко бросаю «Сессну» влево-вверх, и тут же от законцовки правого крыла отлетают какие-то цветные брызги. А еще секунд через пять я ухитряюсь резким виражом свернуть за береговой уступ. Хрен вам всем!!! «Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел!!!..» — радостно завопил внутренний голос, но тут же заткнулся. Убираю газ до обычной величины, все, на этом расстоянии они меня не достанут даже из крупнокалиберного пулемета, а «Стингеров» тут у них нет… Надеюсь… Минут через пять, пролетая между рядом торчащих из воды камней, напоминающих зубы чудовища, и береговыми скалами, нахожусь примерно на середине высоты склона. Кидаю взгляд вправо — нет, до склона далеко, метров двадцать, не зацеплюсь, тут в глаза бросается какой-то отблеск в темноте одной из расселин, которыми сплошь изрезан этот участок берега. Присматриваться некогда, впереди скала выдается в море, нужно набирать высоту…

Поднимаю самолет повыше, над берегом — впереди по курсу чисто. Левой рукой трясу Джима за плечо, он не отвечает. Т-т-твою мать…

Спустя целую вечность заползаю на высоту шестьсот футов, задаю курс автопилоту и поворачиваюсь к Джиму. Он без сознания, из левого плеча идет кровь. Расстегиваю привязные ремни, наклоняю его как можно сильнее в свою сторону, чтобы осмотреть рану. Как сильно течет-то, а… Яркая? Нет вроде… Выдергиваю из большого кармана штанов жгут военного образца, и каким-то непонятным даже мне самому образом ухитряюсь затянуть его у Хокинса над раной. Так, теперь вроде не течет… Сколько сейчас на часах? Плюнув на все приличия, маркером, который привязан веревочкой к планшету, пишу на щеке у Джима время наложения жгута. Оптимистично, да… Чтобы эту надпись кто-то прочитал, нужно ухитриться не попасть на корм рыбам и на зуб местным гиенам… Когда там кончится это «радиомолчание»?.. Минут через пять?.. Из другого набедренного кармана своих тактических штанов добываю яркий футляр, и быстро вкатываю противошоковый укол в ногу раненому. А теперь «акробатический этюд» — нужно вытащить из кармана на спинке своего сиденья пакет с бинтами (сунул его туда перед полетом, спасибо тебе, моя дорогая и уважаемая паранойя!..)

— Порто-Франко-контроль, здесь «Блюберд», отвечайте!.. — А в ответ — тишина…

Немного успокоившись (сильно сказано, мандраж не проходит), начинаю сверяться с местностью. Автопилот направление выдерживает нормально, только вот боковой ветер со стороны моря сносит меня от берега, и довольно заметно. Через несколько минут повторяю попытку:

— Порто-Франко-контроль, здесь «Блюберд», отвечайте!

— «Бл. ер..» слы. у вас…хо… — что такое? В этой точке связь была нормальная… Нет, так не пойдет…

— Порто-Франко-контроль, здесь «Блюберд», отвечайте!

— «Блю. рд», это Порт…ко-контроль, слышу вас пло…

Ну вот, это уже лучше. Попробуем обменяться информацией. Ситуация сложная, но пока не совсем уж критическая, передам просто сигнал «срочного» сообщения.

— Порто-Франко-контроль, здесь «Блюберд», ПАН-ПАН-ПАН-ПАН! На борту чрезвычайная ситуация! Пилот ранен, без сознания! Прошу обеспечить медицинскую помощь! Вызовите медицинскую помощь ко времени посадки!

— «Блюберд», это Порто-Франко-контроль, повторите информацию!

— Порто-Франко-контроль, здесь «Блюберд», ПАН-ПАН-ПАН! На борту чрезвычайная ситуация! Пилот ранен! Вызовите медицинскую помощь ко времени посадки!

— «Блюберд», это Порто-Франко-контроль, информацию приняли, где сейчас находитесь?

— Порто-Франко-контроль, здесь «Блюберд», нахожусь над контрольной точкой два. Расчетное время прибытия — через двадцать минут.

— «Блюберд», это Порто-Франко-контроль, что с пилотом?

— Порто-Франко-контроль, здесь «Блюберд», возле точки три был обстрелян с земли и моря. У пилота тяжелое ранение в плечо, большая потеря крови. Нужна скорая помощь. Как поняли?

— «Блюберд», это Порто-Франко-контроль, все принято. Скорую помощь обеспечим.

— Порто-Франко-контроль, здесь «Блюберд», дайте метео.

— «Блюберд», это Порто-Франко-контроль, заход на посадку курсом девяносто, ветер сто двадцать градусов, пять метров в секунду.

Внезапно мое внимание привлекла мигающая лампочка. Что там возле нее написано? «Аварийный остаток топлива»? Мы же перед вылетом залились «до упора»…

— Порто-Франко-контроль, здесь «Блюберд». МЭЙДЕЙ! МЭЙДЕЙ! МЭЙДЕЙ!

Загорелся индикатор аварийного остатка топлива. Повреждены баки, теряю горючее, до пункта разворота на курс девяносто не дотяну, прошу посадку с прямой курсом двести тридцать, пришлите пожарную машину к полосе, как поняли?

— «Блюберд», это Порто-Франко-контроль, пожара нет?

Блин, мне вот только этого не накаркайте!..

— Порто-Франко-контроль, здесь «Блюберд», пожара нет, в случае возгорания буду садиться где получится.

Тем временем стрелки указателей количества горючего в баках медленно ползут в сторону «нуля» на шкале. Так, что у нас пока есть в активе? Высоту надо набрать, вот что, а потом спланировать к полосе. Больше высота — больше останется времени на принятие решения. Ветер… Что ветер?.. Будет дуть практически в бок, сносить с курса…

Горло пересохло напрочь, беру из кармана на двери маленькую бутылочку с водой и делаю пару глотков. Чуть легче стало… Сейчас и выяснится, нужен ли я еще хоть кому-то на этой земле, или уже нет. Вдруг подумал: отсюда и не разглядишь, пострадали при обстреле колеса, или остались целыми? А то как кувыркнусь на пробеге…

Самолет медленно ползет вверх, я добавил оборотов, стараясь как можно ближе подобраться к аэродрому, пока еще работает мотор. В голове как будто возникают советы невидимого инструктора: «Держи курс левее, ближе к морю, после остановки двигателя ветер сам отнесет тебя к полосе. Можешь садиться на любой участок, хоть на конец ВПП, хоть на середину — оценок за красоту сейчас тебе ставить никто не будет. Закрылки не выпускай — сохраняй на снижении скорость побольше, управлять станет легче. Все равно сейчас груза нет, самолет пустой… Высоту уменьшай „змейкой“, только не трогай закрылки, говорю тебе!..»

Внезапно двигатель стал работать с перебоями, и после минуты конвульсий затих. Так, винт на максимальный шаг, чтобы меньше тормозил при вращении…

— «Блюберд», это Вышка, где вы находитесь? — Что-то голос у диспетчера изменился, как будто выше стал, «петуха пускает» от волнения, что ли, или женщина у микрофона? (Странно, я еще способен это замечать в такой ситуации?..)

— «Блюберд», это Вышка, где вы находитесь? — уже почти крик.

— Да отъ. есь вы от меня!.. — Ой, у меня что, кнопка на передачу сейчас нажата была?.. — Вышка, здесь «Блюберд», двигатель остановился, полосу наблюдаю, включаю фары.

Слышу радостный крик по радио:

— «Блюберд», это Порто-Франко-контроль, огни наблюдаем, полоса свободна!..

Сразу же вырубаю посадочные огни — вообще-то это большая глупость была их включать, если вдруг что «коротнуло» в проводке, вполне мог полыхнуть, как факел… Что там советовал внутренний голос? Закрылки не трогать? Не будем… Высота заметно падает, все-таки «Сессна» не планер-паритель…

Полоса все ближе, иду с явным перелетом, перестраховался с высотой… И скорость великовата… Нет, закрылки выпускать все равно не буду… Нормально, чуть доворачиваю под ветер, «лишняя» скорость уходит, «Сессну» сносит вбок, и я с изрядным «козленком» опускаю самолет на задние колеса почти в середине полосы, быстро выравниваю нос по оси ВПП и по инерции качусь куда-то в сторону вышки, даже не пытаясь тормозить. А, еще ветер поддувает откуда-то сзади…

Наконец, я отруливаю на грунтовую полосу безопасности сбоку, самолет останавливается, пора докладывать:

— Порто-Франко-контроль, здесь «Блюберд», посадку произвел, полосу освободил, давайте санитарку и пожарных…

Не слушая восторженных воплей по рации, отключаю все, трясущимися руками снимаю наушники и буквально вываливаюсь из кабины наружу. Блин, как же меня колотит-то… Снаружи нестерпимо воняет бензином — встречным потоком воздуха его распылило по всему хвосту.

Добираюсь до дверцы со стороны Джима, пытаюсь вытащить его из кабины, но тут к самолету буквально «подлетают» санитарная машина и пожарка, завывая сиренами, вот концерт-то получился, по заявкам пилотов-любителей… Меня довольно бесцеремонно отпихивают в сторону, Хокинса быстро вытаскивают из кабины и укладывают на носилки. Я только успеваю сказать парамедикам:

— Время наложения жгута написано, противошоковый укол сделан…

Ближайший из них мне кивает, что «понял», и раненого увозят. Надеюсь, все у Джима будет нормально.

Пожарные тоже времени зря не теряли — залили пеной всю землю под самолетом и заодно окатили фюзеляж. Хорошо, теперь вряд ли загорится… Техники начинают осматривать повреждения, возбужденно переговариваясь между собой, а я отворачиваюсь ото всех и прижимаюсь грудью к капоту, положив голову на руки. Спасибо тебе, «птичка», вынесла из-под огня, долетели… Так и стою, медленно приходя в себя. Нет, такой стресс пивом вряд ли вылечится…

Внезапно меня с силой хватают за плечи и разворачивают лицом от самолета. О, да это Джинджер!.. Что это с ней?..

— Ты!!! Что ты делаешь, а!!! Да я из-за тебя!!!. — Надо же, какой громкий у нее голос, оказывается… Вдруг весь запал куда-то пропадает, она отпускает воротник моей рубашки и утыкается лицом мне в грудь. Плачет, что ли? Нет, показалось, просто так дышит… Внутренний голос вместо обычных издевательских замечаний вдруг выдает:

Я тихонько глажу ее по голове и плечам, обнимаю и прижимаю к себе. Один из техников ухмыляется и показывает мне «окей!», в ответ украдкой показываю ему кулак. Тот ухмыляется еще шире и возвращается к осмотру пробоин. Отвожу Джин в сторону, она тихо говорит:

— Бридж в своей записке просила меня приглядеть за тобой… А как я это сделаю, если ты где-то там, наверху?

— Я же в самолете, а он не подведет…

— Тогда здесь, внизу, ты будешь рядом со мной! Сколько времени тебе нужно, чтобы собрать вещи?

— Минут тридцать… Наверное… Погоди, какие вещи, зачем?

— Ты будешь жить у меня. Так мне будет проще за тобой присматривать…

Мда… Озадачила…

— Можно спросить, в качестве кого?

— В качестве хорошо охраняемого гостя…

Пытаюсь перевести все в шутку:

— А из дома можно будет выходить?

— Можно… Но желательно вместе со мной… — Она начинает улыбаться сквозь все-таки выступившие на глазах слезы.

— Хорошо, как скажешь, только сначала здесь кое-что закончить нужно.

К самолету уже подогнали буксировщик и цепляли «водило», чтобы оттащить «Сессну» на стоянку. Один из техников делал мне какие-то знаки, показывая то на самолет, то в сторону ангара. Я кивнул, и мы с Джин медленно пошли в сторону вышки.

— Ты ведь на машине? — спросил я у нее.

— Конечно… — она крепко держала меня за руку.

— Тогда сейчас я пойду к нашему ангару, заберу там свои вещи из «Сессны», и подъеду к вышке, а потом с тобой отправимся, куда скажешь, хорошо?

— Я буду ждать, не задерживайся надолго… — Ну вот, уже начинается матриархат…

Возле вышки она наконец выпустила мою руку, и я быстрым шагом порысил на стоянку возле ангара, куда уже оттащили нашу раненую «птичку».

— Что тут у нас? — спрашиваю у техника.

— Сейчас пробоины временно залепим, чтобы ничего туда не попало, и будем смотреть дальше.

— Там еще справа что-то отлетело от крыла…

— Правый навигационный огонь разбит, законцовку размочалило. Менять нужно будет, хорошо, что без замыкания обошлось.

— Это да… Тогда вы тут составляйте список повреждений, и что нужно менять, какие запчасти нужны, все пишите. Завтра будем разбираться. Или потом, когда Джим в себя придет… Прошу, еще в кабине левое сиденье протрите, пока все не засохло, там увидите, где и что…

Забрав автомат и рюкзак из кабины, иду к джипу, еле переставляя ноги. Что-то я устал сильно, а до ночи еще ой как далеко…

Джинджер, как и обещала, ждет в своем джипе возле вышки. Я посигналил, она махнула рукой и поехала впереди, я пристроился «в хвост». Пусть руководит (но только сегодня!), если уж так сильно хочется.

До гостиницы мы ехали медленно, никуда не торопясь. По дороге я обдумывал, что и как сказать Игорю обо всем этом. А, что есть, то и скажу, надеюсь, поймет!..

Мы поставили машины со стороны моего номера, и я пошел сообщить о своем отъезде. Игорь особо не удивился, только сказал, что чуть погодя установит в «радиорубке» свою аппаратуру, так что без связи не останется. Выглянув на улицу, он заметил стоявший там «Гелендваген», Джинджер рядом с ним, завистливо-уважительно присвистнул и сказал, что если такая женщина приглашает в гости, лучше не отказываться.

Я собирал свои немногочисленные пожитки, укладывая их в рюкзак, а Джинджер стояла у дверей, скрестив руки на груди.

— У меня здесь ведь кот есть, его нужно с собой забрать…

— Бери, познакомим его с Джеком.

— А… Драки не будет?

— Дадим им самим разобраться, но надеюсь, что они подружатся.

— Хорошо бы…

Дождавшись появления кота, который всегда приходил домой в одно и то же время, когда приближался ужин, я сообщил ему, что мы едем в гости, и посадил его на сиденье в машине, где он сразу же свернулся «шапкой», всем своим видом демонстрируя неудовольствие отсрочкой вечернего приема пищи. Ничего, потерпишь, и так вон уже какой толстый…

Решили сегодня же заехать в больницу, узнать, как там себя чувствует Джим. Дежурная медсестра сообщила нам, что у него все нормально, врачи довольно долго ковырялись с его рукой, результаты можно будет узнать утром, а сейчас уже поздно, он сейчас спит. Все-все-все, приходите завтра, не нарушайте режим.

Честное слово, я рад, что у Джима все более-менее хорошо, он поправится, и мы с ним еще полетаем, очень на это надеюсь!..

По мере приближения к дому Джинджер мое беспокойство возрастало. И кот был самой наименьшей проблемой из всех… А, где наша не пропадала! И там не пропадала, и здесь пока еще не совсем пропала…

Джин махнула мне из окна машины, мол, ставь свою поближе к веранде, а сама проехала чуть дальше, и загнала «Геленд» под навес. Я не выходил из машины, только чуть приоткрыл дверцу, держа кота на руках. Он недовольно покусывал меня за пальцы, весьма прозрачно намекая, что голод, мол, не тетка, и уже скоро ночь, а он еще ни в одном глазу…

Хозяйка открыла дверь веранды, и оттуда выскочил Джек, весело виляющий хвостом. Ну, псина, сейчас ты у меня ка-а-ак удивишься…

Кот не выказал особого интереса. Подумаешь, большая собака, не таких видали, и не боялись… Джин что-то сказала псу, и тот уселся, глядя в нашу сторону. Ну что, «вперед и с песней»?..

Я выбрался из джипа, и опустил кота на землю. Васька уселся, как бы раздумывая, сразу ему начинать шипеть и выгибать спину, или все-так из вежливости немного подожать? Джинджер громко сказала псу:

— Джек, это Пушок, он у нас пока поживет, не трогай его, хорошо?

Джек молча посмотрел на хозяйку и перевел задумчивый взгляд на кота. Кот сидел не шевелясь, только его хвост нервно стегал по земле. Пришлось его подбодрить:

— Ну давай, иди знакомиться, что ли, а то ужин не скоро получишь!

Это оказалось очень веским аргументом, кот встал и деловым шагом направился к собаке. Затем принюхался, явно успокоился и потерся о передние лапы мирно сидевшего Джека.

— Джек, покажи гостю наш двор, — это Джин.

Пес встал и потрусил за угол дома, по дороге обернулся и посмотрел на кота. Тот, немного подумав, последовал за ним.

— Джин, а ты раньше дрессировщиком в цирке не работала?

— Нет. Просто кот запах Джека от твоих джинсов и раньше чуял, а Джек — от шерсти кота. А если серьезно — то я иногда с Джеком заезжала к Бриджит, тогда они и подружились.

Я занес свой рюкзак в дом и поставил его в углу гостиной.

— А ты не поторопилась меня сюда приглашать? И в какой комнате мне можно будет расположиться?

— Что ты волнуешься? Если пригласила, то все уже решено. Спать пока будешь в гостиной на диване, эта комната не проходная. С остальным сейчас разберемся, только зверей накормим.

Ужин сегодня был скромный — разогрели в микроволновке купленную в ресторанчике по дороге сюда еду, а потом уселись в гостиной на диване, поговорить. Живность нагулялась по двору, поужинала (для кота я привез его чашки), а теперь расположилась возле нас. Кот, по своему обыкновению, дрых у меня под боком, Джек лежал на полу возле ног Джинджер. Прямо таки идиллическая картина…

Мы с Джин сидели на разных концах дивана, смотрели друг на друга и молчали. Если честно, я даже не знал, что сказать. Ладно, начали по-простому:

— Джин, надеюсь, ты пригласила меня не для работы в качестве личного повара?

— Ты против?

— Вообще-то нет, просто на кухне я обычно занимаюсь готовкой по необходимости. Не могу сказать, что хотел бы всю жизнь проработать поваром где-нибудь…

— Но ведь у тебя хорошо получается!

— Я считаю, что когда готовлю для определенного человека, то вкус у получившегося блюда будет лучше. Без хорошего настроения вообще стараюсь к плите не подходить…

— А если я тебя попрошу?.. — она хитро прищурилась.

— Если это будет не очень часто…

(Ну да, тут только поддайся — вообще с кухни не вылезешь!.. Надо бы тему разговора сменить…)

— Хочу тебя спросить: куда делись щиты, которые стояли на веранде?

— Они пока не нужны, поэтому я их убрала. У меня к тебе просьба, — сказала Джин. — Очень прошу, не воспринимай меня как замену Бриджит.

— Я…Ты… Нет, и в мыслях не было! — Меня даже подбросило. — Ее мне никто «заменить» не сможет. И незачем… Как можно одного человека «заменить» другим?.. Ты тоже… Не заменяй мной никого… В общем, начнем с самого начала. Я рад находиться у вас в гостях, леди Гордон!.. Мое имя вы уже знаете, поэтому дальнейшие формальности можно опустить…

Она звонко рассмеялась, потом бросила взгляд на часы и спросила:

— Тебе завтра утром нужно на работу?

— Да, конечно.

— Тогда сейчас принесу подушку и одеяло, а ты можешь идти в душ. Сегодня у тебя был тяжелый день, отдыхай. Утром вставай, во сколько тебе нужно, на кухне нормально позавтракаешь. Все, иди!

Когда я вернулся из душа (шел одетый, если что), свет в гостиной был уже погашен, и Джек ушел ночевать в другую комнату. Только Васька сидел на спинке дивана, сверкая в полутьме своими зелеными глазами.

— Охраняй меня, ладно? — сказал я ему, лег и моментально «вырубился», как будто щелкнули выключателем…

Среди ночи мне вдруг показалось, что кто-то нежно погладил меня по щеке, я приоткрыл глаза — вроде бы никого, наверное, кот хвостом задел, шарится тут в темноте по дивану, спать мешает…