Глава 6
Глюк вцепился ему в лодыжку и пытался сосать, вонзив в кожу маленькие трубочки-хоботки. Лео Булеро вскрикнул – и вдруг перед ним неожиданно возник Палмер Элдрич.
– Ты ошибался, – сказал он. – Я не нашел Бога в системе Проксимы. Но я нашел кое-что получше.
Он ткнул глюка тростью. Тот неохотно втянул хоботки и, свернувшись, отцепился от Лео. Подгоняемое Элдричем, существо упало в траву и скрылось.
– Бог, – сказал Элдрич, – обещает вечную жизнь. Я могу сделать нечто лучшее: я могу ее дать.
– Каким образом?
Дрожа и чувствуя слабость, Лео опустился на траву и сел, тяжело дыша.
– Благодаря лишайнику, который мы продаем под названием чуинг-зет, – ответил Элдрич. – Он лишь отчасти напоминает твой продукт, Лео. Кэн-ди устарел – что он дает людям? Несколько мгновений бегства от действительности, ничего, кроме фантазий. Кому это нужно? Кому это будет нужно, когда от меня можно будет получить нечто подлинное? Ты сам это сейчас ощущаешь, – добавил он.
– Я так и предполагал, – сказал Лео. – И если ты думаешь, что люди будут платить за такие переживания… – Он показал на глюка, который все еще таился неподалеку, следя как за ним, так и за Элдричем. – Ты потерял не только тело, но и разум.
– Это особый случай. Я хотел тебе доказать, что все это правда. А для этой цели ничто так хорошо не годится, как боль и страх. Глюки доказали тебе, вне всяких сомнений, что это – не галлюцинация. Они могли тебя даже убить. И если бы ты здесь погиб, то умер бы на самом деле. Не так, как после кэн-ди. – Все это явно забавляло Элдрича. – Когда я открыл этот лишайник в системе Проксимы, я не мог поверить в свое счастье. Лео, я уже прожил в системе Проксимы сто лет, принимая его под руководством их медиков. Я принимал его внутрь, внутривенно, в виде свечей… Я сжигал его и вдыхал дым, делал из него водный раствор и нюхал его пар. Я принимал его всевозможными способами, и со мной ничего не случилось. На проксов он действует слабо, нет никакого сравнения с тем, что он вытворяет с нами. Для них это стимулятор более слабый, чем их лучший табак. Хочешь услышать больше?
– Не особенно.
Элдрич сел рядом, положил свою искусственную руку на колени и задумчиво покачивал тростью, внимательно поглядывая на глюка, который еще не ушел.
– Когда мы вернемся в прежние тела… Заметь, что я употребляю слово «прежние», чего не сделал бы в случае кэн-ди. Я говорю это не без причины, поскольку, когда ты вернешься, ты обнаружишь, что время остановилось. Мы могли бы оставаться здесь в течение пятидесяти лет, и все было бы точно так же. Мы оказались бы в моем имении на Луне и не нашли бы никаких изменений, а наблюдающие за нами люди не заметили бы у нас потери сознания, которая наступает после приема кэн-ди, какого-либо транса или апатии. Ну, может быть, дрожание век, длящееся доли секунды. И все.
– Чем определяется время пребывания здесь? – спросил Лео.
– Нашим желанием. Не величиной дозы. Мы можем вернуться в любой момент. Таким образом, количество наркотика остается…
– Это неправда. Я уже давно хочу выбраться отсюда.
– Но это не ты, – сказал Элдрич, – создал эту… среду. Это сделал я, и она принадлежит мне. Я создал глюков, этот ландшафт… – Он сделал жест тростью. – Все, что ты здесь видишь, включая твое тело.
– Мое тело?
Лео пригляделся к себе. Это, несомненно, было его старое, знакомое тело, известное ему до самых интимных подробностей. Его, не Элдрича.
– Я пожелал, чтобы ты появился здесь точно таким же, какой ты есть в своей Вселенной, – объяснил Элдрич. – Видишь ли, именно это убедило Хепберн-Гилберта, который, естественно, буддист. Переселение души в любое тело, какое ты себе выберешь или какое будет тебе выбрано – как в данном случае.
– Так вот почему ООН проглотила эту наживку, – сказал Лео.
Это объясняло очень многое.
– С помощью чуинг-зет человек может проживать жизнь за жизнью, быть насекомым, учителем физики, ястребом, простейшим, моллюском, уличной девкой из Парижа тысяча девятьсот четвертого года или…
– Глюком, – сказал Лео. – Кто здесь из нас глюк?
– Я же тебе сказал: я создал его из части самого себя. Ты тоже мог бы что-нибудь создать. Ну давай – передай фрагмент собственного «я». Он сам примет материальную форму. То, что ты ему даешь, – это логос. Запомнил?
– Запомнил, – ответил Лео.
Он сосредоточился, и вскоре неподалеку материализовалась сложная конструкция из проволок и решеток.
– Что это, черт побери? – спросил Элдрич.
– Ловушка для глюков.
Элдрич откинул голову назад и рассмеялся:
– Очень хорошо. Только, пожалуйста, не делай ловушек для Палмера Элдрича. Я еще не все тебе сказал.
Вместе с Лео он смотрел, как глюк, подозрительно принюхиваясь, приближается к ловушке. Глюк вошел внутрь, и ловушка с громким треском захлопнулась. Глюк был схвачен и уничтожен. Короткое шипение, маленькое облачко дыма, и он исчез.
Воздух перед Лео задрожал, и в сиянии появилась книга в черном переплете, которую он взял в руки, перелистал и с удовлетворением положил на колени.
– Что это? – спросил Элдрич.
– Библия короля Якова. Я думаю, что она может меня защитить.
– Не здесь, – сказал Элдрич. – Это мое королевство.
Он сделал жест рукой, и Библия исчезла.
– Однако ты можешь владеть своим собственным королевством и заполнить его библиями. Каждый это сможет. Как только мы развернем свое дело. Мы будем, конечно, делать наборы, но это будет позже, когда мы начнем нашу деятельность на Земле. Впрочем, это и так лишь формальность, ритуал, облегчающий перемещение. Кэн-ди и чуинг-зет будут поступать на рынок на равных условиях и свободно конкурировать друг с другом. Мы не будем говорить, что чуинг-зет обладает какими-то свойствами, которых не имеет кэн-ди. Мы не хотим отпугнуть людей, мы не хотим также затрагивать чьих-либо религиозных чувств. Впрочем, попробовав несколько раз, они убедятся в двух вещах: в отсутствии течения времени и, что, может быть, еще более существенно, в том, что это не галлюцинация, что они действительно переносятся в другую Вселенную.
– Многие испытывают это и после кэн-ди, – заметил Лео. – Они действительно верят, что переносятся на Землю.
– Фанатики, – с отвращением сказал Элдрич. – Это обычная иллюзия, поскольку не существует ни Подружки Пэт, ни Уолтера Эссекса, а их воображаемый мир ограничивается артефактами, из которых состоит набор. Они не могут пользоваться машиной для мытья посуды, если ее миниатюрная копия не была предварительно установлена в модели кухни. А человек, который не участвует в сеансе, а только наблюдает, видит, что обе куклы никуда не перемещаются. Никто в них не перевоплощается. Можно доказать…
– Однако тебе не так-то просто будет переубедить этих людей, – сказал Лео. – Они останутся верны кэн-ди. Собственно говоря, нет никого, кто был бы недоволен наборами Подружки Пэт. Зачем им отказываться…
– Я объясню, – ответил Элдрич. – Каким бы чудесным ни было перевоплощение в Подружку Пэт и Уолта, в конце концов приходится возвращаться в барак. Ты представляешь себе это, Лео? Как-нибудь попробуй. Проснись в бараке на Ганимеде после двадцати – тридцати минут свободы. Этих ощущений ты никогда не забудешь.
– Гм…
– И есть еще кое-что – ты знаешь что. Когда этот короткий промежуток свободы кончается и колонист возвращается, он не в состоянии вести нормальную повседневную жизнь. Он полностью деморализован. Но если бы вместо кэн-ди он принял… – Он замолчал.
Лео не слушал, он был занят сотворением чего-то нового. В воздухе перед ним появилась лестница, ведущая к светящемуся облаку. Конец лестницы скрывался в сиянии.
– Куда она ведет? – сердито спросил Элдрич.
– В Нью-Йорк, – ответил Лео. – Я вернусь по ней в «Наборы П. П.». – Он встал и подошел к лестнице. – У меня такое впечатление, Элдрич, что с этим чуинг-зет что-то не в порядке. И мы вовремя этого не обнаружим.
Он начал подниматься по лестнице и вдруг вспомнил девочку Монику. Он подумал о том, будет ли ей хорошо здесь, в мире Палмера Элдрича.
– А что с девочкой? – Он остановился. Внизу виднелась маленькая фигурка Элдрича, все еще сидевшего на траве с тростью в руке. – Глюки ее не схватили?
– Этой маленькой девочкой был я, – ответил Элдрич. – Именно это я и пытаюсь тебе объяснить. Именно поэтому я утверждаю, что чуинг-зет означает настоящее перевоплощение, триумф над смертью.
Лео заморгал и сказал:
– Так вот почему она показалась мне знакомой… – Он замолчал и еще раз взглянул вниз.
Элдрич исчез. Вместо него на траве сидела маленькая Моника, держа в руке чемоданчик доктора Смайла. Теперь все было ясно.
Он говорил – она говорила, они говорили – правду.
Лео снова медленно спустился по лестнице на траву.
– Я рада, что вы не уходите, мистер Булеро, – сказала Моника. – Очень приятно поговорить с человеком столь умным и столь эволюционировавшим, как вы. – Она похлопала по стоявшему рядом с ней чемоданчику. – Я вернулась и забрала его. Он до смерти боялся глюков. Я вижу, вы придумали кое-что, чтобы с ними расправиться. – Она кивнула в сторону его ловушки для глюков, ожидавшей новую жертву. – Это очень изобретательно. Мне это не пришло в голову. Я просто убегала со всех ног. Инстинктивная паническая реакция.
– Ты Палмер, правда? – спросил, поколебавшись, Лео. – Я имею в виду – там, внутри.
– Возьмем, к примеру, средневековую доктрину формы и содержания, – мягко сказала Моника. – По форме я ребенок, но по содержанию, так же как в случае облатки и вина…
– Ладно, – сказал Лео. – Ты Элдрич, я тебе верю. Но тем не менее это место мне не нравится. Эти глюки…
– Не обвиняй в этом чуинг-зет, – сказала девочка. – Это моя вина. Это творение моего разума, а не лишайника. Разве каждая Вселенная должна быть красивой? Мне нравятся глюки, в них есть что-то притягательное.
– Допустим, что я хотел бы создать свою собственную Вселенную, – сказал Лео. – Может быть, и во мне кроется какое-то зло, какая-то черта моей личности, о которой я ничего не знаю. В результате я сотворил бы нечто еще более отвратительное, чем ты.
С наборами Подружки Пэт дело, по крайней мере, ограничивалось тем, что было помещено в них заранее, как это отметил сам Элдрич. И поэтому они были более безопасны.
– Чем бы оно ни было, его можно было бы ликвидировать, – безразличным тоном сказала девочка, – если бы ты обнаружил, что это тебя не устраивает. А если устроит… – она пожала плечами, – тогда можешь оставить. Почему бы и нет? Кому это мешает? Ты один в своей… – Она внезапно замолчала, закрыв рот рукой.
– Один, – сказал Лео. – Ты хочешь сказать, что каждый переносится в свою Вселенную? Значит, это не так, как с наборами, когда каждый из группы принимающих кэн-ди переносится в мир набора; мужчины становятся Уолтом, женщины – Подружкой Пэт. Однако это означает, что тебя здесь нет.
«Или, – подумал он, – что меня здесь нет. Однако в таком случае…»
Девочка внимательно смотрела на него, пытаясь оценить его реакцию.
– Мы не принимали чуинг-зет, – спокойно сказал Лео. – Все это результат гипноза. Полностью воображаемая псевдообстановка. Мы и шагу не сделали из исходной точки. Мы так и находимся в твоих владениях на Луне. Чуинг-зет не создает никакого нового мира, и ты это хорошо знаешь. Он не вызывает никакого настоящего перевоплощения. Это одна сплошная галлюцинация.
Девочка молчала, не отрывая взгляда от Лео. Она смотрела на него, не мигая, холодными темными глазами.
– Ну продолжай, Палмер, – сказал Лео. – Как на самом деле действует чуинг-зет?
– Я тебе говорил, – хриплым голосом ответила девочка.
– Это в еще меньшей степени реально, чем мир Подружки Пэт после приема нового наркотика. И остается еще открытым вопрос, что лучше – подлинность переживаний или сложность галлюцинаций. Думаю, что, бесспорно, первое.
– Это не галлюцинация, – сказала девочка. – И лучше поверь в это, в противном случае ты не выберешься из этого мира живым.
– В вымышленном мире невозможно умереть, – сказал Лео. – Так же как нельзя второй раз родиться. Я возвращаюсь в «Наборы П. П.». – Он снова начал подниматься по лестнице.
– Ну что ж, иди, – отозвалась девочка за его спиной. – Меня это совершенно не волнует. Подожди немного и увидишь, чем все это кончится.
Лео поднялся по лестнице и прошел через светящееся облако.
Его захлестнул поток ослепительного, горячего солнечного света, он отскочил с улицы в тень ближайшего подъезда.
Его заметило реактивное такси и спустилось с крыши близлежащего небоскреба.
– Едем, сэр? – спросил автомат. – Лучше быть в помещении. Уже почти полдень.
С трудом ловя воздух, почти задыхаясь, Лео сказал:
– Да, спасибо. Отвези меня в «Наборы П. П.».
Он с трудом забрался в такси и сразу же вытянулся в кресле, наслаждаясь прохладой, которую обеспечивала термозащита машины.
Вскоре такси приземлилось на посадочной площадке главного здания его фирмы.
Войдя в приемную, он сказал мисс Глисон:
– Немедленно свяжитесь с Майерсоном и выясните, почему он ничего не сделал, чтобы спасти меня.
– Спасти вас? – испуганно спросила мисс Глисон. – Что случилось, мистер Булеро?
Она пошла следом за ним в кабинет.
– Где вы были и каким образом…
– Вызовите ко мне Майерсона.
Он с облегчением сел за свой стол. К черту Палмера Элдрича, подумал он и полез в ящик за любимой английской трубкой и полуфунтовой банкой голландского табака.
Он разжигал трубку, когда открылась дверь и появился Барни Майерсон, выглядевший усталым и слегка обалдевшим.
– Ну? – спросил Лео, энергично раскуривая трубку.
– Я… – начал Барни и повернулся к мисс Фьюгейт, которая вошла следом. Он сделал неопределенный жест, снова повернулся к Лео и сказал: – Во всяком случае, вы вернулись.
– Конечно, вернулся. Я построил себе лестницу. Ты не хочешь мне рассказать, почему ты и пальцем не пошевелил? Думаю, что не хочешь. Однако, как я понимаю, обошлось без твоей помощи. Теперь я уже кое-что знаю об этом новом продукте, чуинг-зет. Он определенно хуже, чем кэн-ди. Могу это заявить с чистой совестью. Без всяких сомнений можно сказать, что он вызывает галлюцинации. Теперь к делу. Элдричу удалось убедить ООН в том, что чуинг-зет вызывает настоящее перевоплощение, что соответствует религиозным убеждениям большей половины членов Генеральной Ассамблеи, в том числе этого индийского вонючки Хепберн-Гилберта. Это обман, поскольку чуинг-зет подобным действием не обладает. Однако худшее свойство чуинг-зет – это его солипсизм. Принимая кэн-ди, ты делишься своими переживаниями с другими… – Он замолчал, а потом раздраженно спросил: – В чем дело, мисс Фьюгейт? На что вы так уставились?
– Извините, мистер Булеро, – пробормотала Рони Фьюгейт, – но у вас под столом какое-то существо.
Лео наклонился и заглянул под стол.
Из щели между основанием стола и полом вылезло нечто и посмотрело на него немигающими зелеными глазами.
– Убирайся отсюда! – рявкнул Лео и сказал Барни: – Найди какую-нибудь линейку или щетку, чтобы его прогнать.
Барни вышел из кабинета.
– Черт с ним, мисс Фьюгейт, – сказал Лео, затягиваясь. – Я даже думать не хочу, что это может быть и что это означает.
Поскольку это могло означать, что Элдрич – в лице маленькой Моники – был прав, говоря: «Меня это совершенно не волнует. Подожди немного и увидишь, чем все это кончится».
Существо выползло из-под стола и побежало к двери. Там оно пролезло в щель по дверью и исчезло.
Оно было еще хуже, чем глюк. Лео хватило всего лишь одного взгляда, чтобы понять это.
– Ну вот и все, – сказал он. – Мне очень жаль, мисс Фьюгейт, но вы можете возвращаться к себе. Нет никакого смысла дискутировать о том, какие действия следует предпринять в связи с неизбежным появлением чуинг-зет на рынке. Ведь, в сущности, я ни с кем не разговариваю, просто сижу тут и болтаю сам с собой.
Он был подавлен. Он был полностью во власти Элдрича, который только что продемонстрировал ему реальную или, по крайней мере, видимую ценность чуинг-зет. Сам Лео принял галлюцинацию за действительность. Только кошмарное насекомое, созданное – намеренно – Палмером Элдричем, открыло ему истину.
«Если бы не это, – подумал Лео, – я мог бы застрять здесь навсегда. Провести всю жизнь, как сказал Элдрич, в этой эрзац-Вселенной. Боже мой, – подумал он, – Палмер меня победил».
– Мисс Фьюгейт, – сказал Лео, – не стойте здесь, пожалуйста. Возвращайтесь в свой кабинет.
Он встал, подошел к холодильнику и налил себе минеральной воды в бумажный стаканчик. Нереальное тело пьет нереальную воду, подумал он. На глазах нереальной сотрудницы.
– Мисс Фьюгейт, – спросил он, – вы в самом деле любовница Майерсона?
– Да, мистер Булеро, – кивнула мисс Фьюгейт. – Я вам уже говорила.
– И не хотите быть моей, – покачал головой Лео. – Поскольку я слишком старый и слишком эволюционировал. Вы знаете… а впрочем, не знаете, – что в этой Вселенной у меня есть кое-какие возможности. Я мог бы сменить свое тело, стать молодым.
«Или, – подумал он, – сделать тебя старой. Как бы тебе это понравилось?»
Он выпил воду и швырнул стаканчик в мусоропровод. Не глядя на мисс Фьюгейт, он подумал: «Вы в моем возрасте, мисс Фьюгейт. Даже старше. Ну да, вам сейчас около девяноста двух лет. По крайней мере, в этом мире. Ты здесь постарела… время побежало для тебя быстрее, поскольку ты мне отказала, а я не люблю, когда мне отказывают. Тебе даже больше, чем сто лет, – продолжал думать Лео, – и ты старая, сморщенная, худая, беззубая и слепая. Ты чудовище».
За его спиной послышался тихий, хриплый стон. Дрожащий, писклявый голосок, будто крик перепуганной птицы:
– О, мистер Булеро…
«Я передумал, – подумал Лео. – Ты такая же, как прежде, я все возвращаю обратно, ладно?»
Он обернулся и увидел Рони Фьюгейт, вернее, нечто стоящее там, где он только что видел ее. Худая, морщинистая, едва держащаяся на ногах фигура… он увидел лицо, ввалившиеся щеки и глаза, напоминавшие два сгустка белой слизи, из которых сочились клейкие, тягучие слезы, – глаза, которые пытались умолять, но не могли, поскольку не в состоянии были его увидеть.
– Ты такая же, какая была, – хрипло сказал Лео и зажмурился. – Скажи мне, когда все будет в порядке.
Шаги. Мужские. Барни возвращается в кабинет.
– Боже мой, – сказал Барни, останавливаясь.
– Она еще не такая, как раньше? – спросил Лео, не открывая глаз.
– Она? Где Рони? Что это?
Лео открыл глаза. Это была не Рони Фьюгейт, даже не ее столетнее подобие. Это была лужа какой-то непонятной жидкости, которая жила своей собственной жизнью, и в ней плавали какие-то серые, острые обломки.
Густая, тягучая слизь медленно вытянулась, потом задрожала и сжалась. Куски твердого серого вещества в ее середине соединились, образовав шарообразную выпуклость со спутанными зелеными прядями волос на макушке. Обрисовались неясные очертания глазниц – пустых. Возникал череп чего-то, чему лишь предстояло стать живым существом. Подсознательное желание Лео, чтобы девушка испытала самые жуткие стороны процесса эволюции, вызвало к жизни это чудовище.
Челюсти, клацнув, открылись и закрылись, как будто ими управляли невидимые веревочки. Плавая по поверхности лужи, череп проквакал:
– Видите ли, мистер Булеро, она так долго не прожила. Вы об этом не подумали.
Голос принадлежал явно не Рони Фьюгейт, а Монике – хотя он и плохо его помнил; голос доносился как будто из-за толстой стены.
– Вы заставили ее преодолеть столетний рубеж, а она доживет только до семидесяти. Так что она была мертва уже тридцать лет, но вы приказали ей жить. Вы этого хотели. А что еще хуже… – беззубые челюсти клацнули, а лишенные глаз глазницы неподвижно смотрели на него, – она эволюционировала не при жизни, а в земле.
Череп замолчал, после чего медленно развалился, его куски снова плавали по поверхности лужи.
Некоторое время спустя Барни сказал:
– Забери нас отсюда, Лео.
– Эй, Палмер! – сказал Лео. Он не владел своим голосом, его трясло от страха. – Эй, слышишь? Я сдаюсь, действительно сдаюсь.
Ковер в кабинете сгнил под его ногами, превратившись в кашу, после чего выпустил живые, зеленые ростки. Лео обнаружил, что это трава. Стены и потолок рухнули и рассыпались в пыль – дождь бесшумно осыпающегося пепла. Над головой Лео появилось голубое спокойное небо.
Сидя на траве с тростью в руке и чемоданчиком – доктором Смайлом – рядом с ней, Моника сказала:
– Может быть, вы хотели, чтобы мистер Майерсон остался? Я решила, что нет. Я позволила ему уйти вместе с остальными, которых вы создали. Все в порядке? – Она улыбнулась.
– В порядке, – сдавленно сказал он.
Оглядываясь вокруг, он видел теперь только зеленую равнину. Даже пыль, из которой еще недавно состояли «Наборы П. П.», здание фирмы и ее персонал, исчезла, оставив лишь тонкий слой на его руках и пиджаке; он задумчиво стряхнул ее.
– Из праха ты возник, человек, – сказала Моника, – и в прах…
– Понятно! – громко сказал он. – Я все понимаю, можешь не разжевывать. Значит, все это было нереально – ну и что? Ты доказал свое, Элдрич, пусть будет так; ты можешь здесь сделать все, что хочешь, а я – ничто, я только фантом.
Он почувствовал глубокую ненависть к Палмеру Элдричу.
«Если только мне когда-нибудь удастся отсюда выбраться, – подумал он, – если мне удастся сбежать, ты, выродок…»
– Ну-ну, – сказала девочка, в глазах ее плясали искорки. – Вы не будете здесь больше употреблять такие слова, действительно не будете, потому что я вам не позволю. Я даже не скажу, что я сделаю, если вы не перестанете, но вы меня знаете, мистер Булеро. Правда?
– Правда, – ответил Лео.
Он отошел на несколько шагов, достал платок и вытер пот со лба, шеи и углубления чуть пониже адамова яблока, которое всегда так трудно было выбрить.
«Господи, – подумал он, – помоги мне. Поможешь? Если ты это сделаешь, если тебе удастся добраться до этого мира, я сделаю все, что ты пожелаешь. Я не просто напуган, я болен. Это убьет мое тело, даже если это только фантом тела, творение эктоплазмы».
Он согнулся пополам, и его вырвало на траву. Это продолжалось долго – ему казалось, что долго, – а потом он почувствовал себя лучше. Ему удалось повернуться и медленно подойти к девочке, сидевшей рядом с чемоданчиком.
– Условия, – бесстрастно сказала девочка. – Мы разработаем подробную систему взаимоотношений между твоей фирмой и моей. Мы нуждаемся в твоей прекрасной сети спутников, в транспортной системе, состоящей из современных межпланетных кораблей, в твоих многочисленных плантациях на Венере; нам нужно все, Булеро. Мы будем разводить лишайники там, где ты сейчас выращиваешь кэн-ди, перевозить их на тех же кораблях, продавать колонистам с помощью тех же опытных торговцев, услугами которых пользуешься ты, рекламировать их с помощью таких профессионалов, как Аллен и Шарлотта Фейн. Кэн-ди и чуинг-зет не будут конкурировать друг с другом, поскольку будет лишь один продукт – чуинг-зет. Скоро ты объявишь, что оставляешь дело. Ты понял меня, Лео?
– Наверняка, – сказал Лео. – Я не глухой.
– Ты сделаешь это?
– Ладно, – сказал Лео. И бросился на девочку.
Он схватил ее за горло и сжал. Она смотрела ему прямо в лицо, надув губы, но не говоря ни слова, не пытаясь вырываться, царапаться или сопротивляться. Он душил ее так долго, что ему показалось, будто его руки приросли к ее шее навсегда, словно кривые корни какого-то старого, больного, но все еще живого растения.
Когда он отпустил ее, она была мертва. Ее тело наклонилось вперед, потом изогнулось и упало на бок, вытянувшись на траве. Никакой крови. Даже никаких следов борьбы, кроме темно-красных пятен на шее.
Он встал, думая: «Неужели я это сделал? Действительно ли он – она или оно, что бы это ни было, – мертво?»
Однако вымышленный мир продолжал существовать. Лео надеялся, что он исчезнет вместе с его – Элдрича – смертью.
Озадаченный, он стоял, не двигаясь с места, принюхиваясь и прислушиваясь к далекому шуму ветра. Ничего не изменилось, кроме того, что девочка умерла. Почему? Где была ошибка в его рассуждениях? Невероятно, но он ошибся.
Он наклонился и включил доктора Смайла.
– Объясни, в чем дело, – потребовал он.
– Здесь вы его убили, мистер Булеро, – послушно объяснил металлический голос Смайла. – Но на Луне…
– Ладно, – грубо перебил его Лео. – Скажи, как мне отсюда выбраться. Как мне вернуться на Луну и… – Он пожал плечами. – Ты знаешь, что я имею в виду. Как мне вернуться к действительности?
– В данный момент, – объяснил доктор Смайл, – Палмер Элдрич, весьма обеспокоенный и рассерженный, вводит вам в вену препарат, снимающий действие ранее введенного чуинг-зет. Вы скоро вернетесь.
Потом добавил:
– Естественно, понятие «скоро» относится к течению времени в вашем мире. Что касается этого мира, – захихикал он, – то здесь это может продолжаться достаточно долго.
– Как долго?
– О, это могут быть годы, – сказал доктор Смайл. – Однако вполне возможно, что и нет. Дни? Месяцы? Ощущение времени субъективно, так что посмотрим, как это ощутите вы.
Присев рядом с телом девочки, Лео устало вздохнул, опустил голову, коснувшись подбородком груди, и приготовился долго ждать.
– Я составлю вам компанию, – сказал доктор Смайл, – если мне это удастся. Однако боюсь, что без оживляющего присутствия мистера Элдрича… – Лео почувствовал, что металлический голос слабеет и говорит все медленнее. – Ничто не сохранит этого мира, – тихо сказал чемоданчик, – кроме мистера Элдрича. Так что боюсь, что… – Голос умолк.
Наступила тишина. Стих даже шум ветра.
«Как долго?» – спрашивал себя Лео.
Потом он подумал о том, не удастся ли что-нибудь сделать, как раньше.
Вдохновенно жестикулируя и размахивая руками, словно дирижер, он попытался сотворить в воздухе реактивное такси.
Наконец появились нечеткие очертания машины, но они оставались нематериальными – бесцветными, почти прозрачными. Лео встал, подошел ближе и еще раз попытался изо всех сил. В какое-то мгновение, казалось, такси начало приобретать цвет и реальную форму. Внезапно все кончилось, и оно развалилось на куски, будто пустая хитиновая скорлупа. Бесформенные, в лучшем случае двумерные обломки разлетелись во все стороны. Лео повернулся и угрюмо пошел прочь.
«Ну и дрянь», – с отвращением подумал он.
Он шел все дальше, без всякой цели. В какой-то момент он заметил в траве какое-то мертвое существо. Он осторожно подошел ближе.
«Вот, – подумал он, – окончательное доказательство того, что я сделал».
Он пнул носком ботинка мертвого глюка. Ботинок прошел его насквозь, и Лео с отвращением отдернул ногу.
Он пошел дальше, сунув руки глубоко в карманы и закрыв глаза. Желание, сначала неясное, теперь оформилось окончательно.
«Я доберусь до него в настоящем мире, – подумал он. – Не только здесь, но и там, где об этом будет написано в газетах. Не ради себя, не ради того, чтобы спасти «Наборы П. П.» и торговлю кэн-ди, но…»
Он знал, ради чего. Ради всего человечества. Поскольку Палмер Элдрич – пришелец, захватчик и мы все так кончим, в мире мертвых предметов, которые являются не чем иным, как случайно выбранными фрагментами целого. Вот оно, «перевоплощение», обещанное Хепберн-Гилберту.
Какое-то время он бродил вокруг, постепенно возвращаясь к чемоданчику, который был доктором Смайлом.
Кто-то склонился над чемоданчиком. Человек или почти человек.
Увидев Лео, существо резко выпрямилось. Захваченное врасплох, оно уставилось на него, блеснув лысиной, потом подпрыгнуло и бросилось прочь.
Прокс.
Глядя вслед убегающему существу, Лео подумал, что кусочки головоломки наконец сложились вместе. Палмер Элдрич населил свой мир такими созданиями. Он все еще был с ними сильно связан, даже теперь, по возвращении в родную систему. То, что появилось сейчас, позволило заглянуть в самые глубокие уголки души Элдрича, который мог и не отдавать себе отчета в том, что населил воображаемый мир проксами, присутствие которых могло оказаться неожиданностью и для него.
Разве что это действительно была система Проксимы.
Может быть, стоило пойти следом за тем проксом.
Лео так и сделал. Он шел, казалось, много часов, но никого не заметил: травянистая равнина была пуста до самого горизонта. Наконец он увидел впереди какой-то предмет. Он поспешил к нему и вдруг оказался перед стоящим кораблем.
Лео остановился, удивленно разглядывая его. Это наверняка был не земной корабль, но это не был и корабль проксов.
Он просто не принадлежал ни к одной из двух систем.
Точно так же и два лежащих рядом с ним существа не были ни землянами, ни проксами; он никогда таких прежде не видел. Высокие, худые, с тонкими конечностями и гротескными яйцевидными головами, которые даже с этого расстояния казались удивительно хрупкими. Высокоразвитая раса, оценил Лео, однако родственная землянам, – они были больше похожи на них, чем на проксов.
Он подошел к ним, подняв руку в приветственном жесте.
Одно из двух существ повернулось в его сторону. Заметив его, оно разинуло рот и толкнуло локтем товарища. Оба вытаращили глаза. Наконец первый сказал:
– Боже мой, Алек, это одна из древних форм. Ну, знаешь, недочеловек.
– Да, – согласился второй.
– Подождите, – сказал Лео. – Вы говорите на земном языке, на английском двадцать первого века, – значит, вы должны были уже раньше видеть землянина.
– Землянина? – удивился тот, кого назвали Алеком. – Это мы земляне. А ты кто, черт побери? Ошибка природы, вымершая много веков назад, вот кто. Ну, может быть, не много веков, но все равно очень давно.
– Вероятно, где-то здесь сохранилась какая-то популяция этих созданий, – заметил первый и спросил Лео: – Сколько здесь еще таких, как ты? Ну, иди сюда, приятель, мы ничего тебе не сделаем. У вас есть какие-нибудь женщины? Вы можете размножаться? – Потом сказал второму: – Это только так кажется, что прошли столетия. Надо просто помнить, что мы эволюционировали со скоростью сто тысяч лет за год. Если бы не Денкмаль, эти примитивные люди все еще…
– Денкмаль, – пробормотал Лео.
Значит, таков был конечный результат э-терапии. Его отделяли от них всего лишь десятилетия, однако, так же как и им, ему казалось, что между ними лежит пропасть в миллион лет. Он знал, что это лишь иллюзия, он сам мог выглядеть так же, пройдя курс терапии. Только у этих не было хитиновой оболочки, которая была одним из основных признаков эволюционировавших людей.
– Я бываю в его клинике, – сказал он. – Раз в неделю. В Мюнхене. Я эволюционирую, терапия проходит нормально.
Он подошел ближе и внимательно пригляделся к ним.
– А где хитиновая оболочка? – спросил он. – Чтобы защищаться от солнца?
– А, этот период мнимого потепления уже закончился, – сказал Алек. – Это была вина проксов, сотрудничавших с Ренегатом. Ну, ты знаешь. А может быть, и не знаешь.
– С Палмером Элдричем, – сказал Лео.
– Да, – кивнул Алек. – Однако мы до него добрались. Именно здесь, на этом спутнике. Теперь здесь святое место… Не для нас, а для проксов. Они тайком приходят сюда, чтобы поклониться. Видел кого-нибудь из них? У нас приказ задерживать каждого, кто нам попадется. Эта территория принадлежит ООН.
– Это спутник какой планеты? – спросил Лео.
Оба эволюционировавших землянина улыбнулись.
– Земли, – сказал Алек. – Это искусственный спутник. Он построен много лет назад и называется «Сигма четырнадцать-бэ». Неужели в твое время его не существовало? Должен был уже быть. Он действительно очень старый.
– Кажется, был, – сказал Булеро. – Значит, вы можете забрать меня на Землю?
– Конечно. – Оба землянина кивнули. – Собственно говоря, мы стартуем через полчаса. Мы возьмем тебя с собой – тебя и остальных из твоего племени. Только скажи, где вы живете.
– Я здесь один, – раздраженно сказал Лео, – и в любом случае я не из какого-то племени. Я вовсе не из доисторических времен.
Он думал о том, каким образом он оказался здесь, в будущем. А может быть, это тоже была галлюцинация, созданная мастером иллюзий Палмером Элдричем? Почему он должен был считать этих двоих более реальными, чем маленькая Моника, глюки или синтетические «Наборы П. П.», которые он посетил – посетил и видел, как здание рассыпалось в пыль? Это Палмер Элдрич придумывал будущее, это были творения его блестящей творческой мысли, в то время как он, Лео, ждал в его владениях на Луне, пока пройдет эффект внутривенной инъекции чуинг-зет. И ничего больше.
Собственно говоря, даже стоя там, он различал нечеткую линию горизонта за кораблем, который был чуть прозрачным, но вполне материальным. А эти двое эволюционировавших землян… Их очертания были слегка искажены; это напоминало ему период, когда он страдал астигматизмом, пока ему не пересадили вполне здоровые глаза. Эти двое казались здесь чужими. Он протянул руку первому землянину.
– Я хотел бы пожать тебе руку, – сказал он.
Землянин Алек тоже протянул руку и улыбнулся. Рука Лео прошла сквозь руку Алека, как через воздух.
– Эй, – сказал Алек, нахмурившись и резко отдергивая руку. – В чем дело? Этот тип не настоящий, – сказал он своему товарищу, – чего и следовало ожидать. Он… как это называется? Которые жуют этот дьявольский наркотик, открытый Элдричем в системе Проксимы. Ах да: жевун. Он призрак. – Он со злостью посмотрел на Лео.
– В самом деле? – слабым голосом сказал Лео, понимая, что Алек прав. Тело Лео Булеро осталось на Луне, здесь его не было.
Но кто в таком случае создал этих двоих эволюционировавших землян? Может быть, это были не творения мысли Элдрича: может быть, они были настоящими? Тем временем Алек внимательно разглядывал его.
– Знаешь что? – сказал он своему товарищу. – Этот жевун кажется мне знакомым. Я уверен, что видел его фотографию в газетах. Как тебя зовут, жевун? – обратился он к Лео, глядя на него еще более грозно и пристально.
– Лео Булеро.
Оба землянина подскочили от удивления.
– Эй! – крикнул Алек. – Ничего удивительного, что он показался мне знакомым. Это тот тип, который убил Палмера Элдрича! Ты герой, приятель, – сказал он Лео. – Могу поспорить, что ты ничего об этом не знаешь, поскольку ты только жевун. И ты вернулся сюда, на это историческое место, где…
– Он не вернулся, – перебил его товарищ. – Он из прошлого.
– Но он еще может вернуться, – сказал Алек. – Это его второе появление вне его собственного времени. Он вернулся… подожди, дай мне сказать, хорошо? – Он повернулся к Лео: – Ты вернулся сюда, на это место, потому что оно связано со смертью Палмера Элдрича. – Он повернулся и побежал к кораблю. – Я сообщу репортерам, – крикнул он, – может быть, они тебя сфотографируют! Дух с «Сигмы четырнадцать-бэ»! Теперь сюда действительно хлынут туристы. Подожди, – оживленно жестикулировал он, – может быть, дух Элдрича, его жевун, тоже здесь появится. Чтобы отомстить.
Эта последняя мысль его явно не обрадовала.
– Он уже вернулся, – сказал Лео.
Алек остановился, потом медленно подошел к нему.
– В самом деле? – Он беспокойно оглядывался по сторонам. – Где он? Где-то недалеко?
– Он мертв, – ответил Лео. – Я убил его. Задушил.
Он ничего не чувствовал, кроме страшной усталости. Как можно радоваться чьей-то смерти, особенно смерти ребенка?
– Они, должно быть, повторяют это целую вечность, – прошептал Алек, оглядываясь на него с восхищением и ужасом, и покачал своей большой яйцевидной головой.
– Я ничего не повторял, – сказал Лео. – Я сделал это впервые.
И подумал: «В действительности этого не было. Мне еще предстоит это сделать».
– Ты хочешь сказать, – начал Алек, – что…
– Мне еще предстоит это сделать, – сквозь зубы сказал Лео. – Однако один из моих консультантов-ясновидцев утверждает, что это произойдет уже скоро. Вероятно.
Это вовсе не было неизбежным, и он никогда об этом не забывал. Элдрич об этом тоже знал, что полностью объясняло все его усилия. Таким способом Элдрич препятствовал – или по крайней мере надеялся, что препятствует, – собственной смерти.
– Идем со мной, – сказал Алек, – я покажу тебе памятник в честь этого события.
Лео неохотно пошел за землянами.
– Проксы, – бросил через плечо Алек, – постоянно пытаются… ну, ты знаешь. Обесчистить его.
– Обесчестить, – поправил его товарищ.
– Да, – кивнул Алек. – Вот он.
Он остановился.
Перед ними возвышалась внушительного вида имитация гранитной колонны. На уровне глаз к ней была прикреплена медная табличка. Зная, что совершает ошибку, Лео прочитал надпись:
НЕДАЛЕКО ОТ ЭТОГО МЕСТА В 2016 ГОДУ ВРАГ СОЛНЕЧНОЙ СИСТЕМЫ ПАЛМЕР ЭЛДРИЧ БЫЛ УБИТ В ЧЕСТНОМ БОЮ ГЕРОЕМ НАШИХ ДЕВЯТИ ПЛАНЕТ ЛЕО БУЛЕРО С ЗЕМЛИ
– Ого! – воскликнул Лео. Он прочитал еще раз. И еще. – Интересно, – вполголоса сказал он, – видел ли это Палмер?
– Если он жевун, – сказал Алек, – то наверняка да. Чуинг-зет вызывает эффект, который сам Элдрич назвал «временны́м эхом». Вот почему ты здесь, в точке, отстоящей на годы от момента твоей смерти. Мне кажется, что ты уже умер. Лео Булеро уже умер? – спросил он своего товарища.
– Конечно, черт возьми, – ответил тот. – Уже несколько десятилетий назад.
– Кажется, я читал… – начал Алек и замолчал, глядя на что-то за спиной Лео. Он толкнул локтем товарища. Лео тоже обернулся.
К ним приближался худой, неопрятного вида белый пес.
– Твой? – спросил Алек.
– Нет.
– Он выглядит как пес-жевун, – сказал Алек. – Смотри, он чуть просвечивает.
Все трое смотрели на пса, который подошел к ним и направился к памятнику.
Алек поднял камень и швырнул в пса. Камень пролетел сквозь него и упал на траву. Это был действительно пес-жевун.
На глазах всех троих пес остановился перед памятником, казалось, какое-то время разглядывал медную табличку, а потом…
– Осквернитель! – заорал Алек, покраснев от ярости. Он побежал к псу, размахивая руками и пытаясь пнуть его ногой, потом потянулся к лазерному пистолету у пояса, но никак не мог расстегнуть кобуру.
– Это Палмер Элдрич, – сказал Лео.
Элдрич демонстрировал свое презрение к памятнику и отсутствие страха за свое будущее. Такого памятника никогда не будет. Пес не спеша удалился, провожаемый яростными проклятиями обоих эволюционировавших землян.
– Ты уверен, что это не твой пес? – подозрительно спросил Алек. – Насколько я знаю, ты здесь единственный жевун. – Он смерил его взглядом.
Лео пытался ответить, объяснить им, что произошло. Было важно, чтобы они это поняли. Внезапно, без всякого предупреждения, оба исчезли; травянистая равнина, памятник, удаляющийся пес – все перестало существовать, как будто кто-то выключил устройство, которое их создало и поддерживало их жизнь. Он видел только пустое белое пространство, светящуюся бездну, будто из голографического проектора вынули пластинку.
«Это свет, – подумал он, – который вызывает явление, именуемое нами действительностью».
Вдруг он обнаружил, что сидит в пустой комнате у Палмера Элдрича на Луне, напротив стола и стоявшего на нем электронного устройства. Это устройство или аппарат – чем бы оно ни было – сказало:
– Да, я видел памятник. Он существует в сорока пяти процентах вариантов будущего. Это меньше одного шанса из двух, так что меня это не слишком волнует. Угощайся. – Устройство еще раз протянуло ему зажим с сигарой.
– Нет, – сказал Лео.
– Я собираюсь тебя отпустить, – сказало устройство, – на какое-то время, скажем на двадцать четыре часа. Можешь вернуться в свой кабинетик в своей убогой фирме на Земле, а когда ты там окажешься, я хочу, чтобы ты хорошо подумал. Ты уже познал силу чуинг-зет. Ты понимаешь, что твой допотопный продукт кэн-ди не может с ним конкурировать. Более того…
– Дерьмо, – сказал Лео. – Кэн-ди во много раз лучше.
– Ну подумай, – убеждал электронный прибор.
– Хорошо, – сказал Лео.
Он с трудом встал. В самом ли деле он побывал на искусственном спутнике Земли под названием «Сигма 14-Б»? Это была задача для Феликса Блау, этим займутся эксперты. Сейчас об этом не было смысла беспокоиться, сейчас его волновали другие проблемы. Ему все еще не удалось освободиться из рук Палмера Элдрича.
Он мог освободиться лишь тогда – если вообще мог, – когда Элдрич захочет его отпустить. Такова была реальность, хотя согласиться с ней было необычайно трудно.
– Я хотел бы обратить твое внимание на тот факт, – сказало устройство, – что я проявил к тебе милость, Лео. Я мог бы, скажем так, поставить точку в той фразе, которая включает в себя твою довольно короткую жизнь. И я могу сделать это в любой момент. В связи с этим я надеюсь, что ты очень серьезно отнесешься к моему предложению, и настаиваю на этом.
– Я уже сказал, что подумаю, – ответил Лео.
Ему было немного не по себе, как будто он выпил слишком много кофе; хотелось как можно скорее уйти. Он открыл дверь и оказался в коридоре. Когда он начал закрывать за собой дверь, электронная игрушка сказала:
– Если ты не примешь моего предложения, Лео, я не буду ждать. Я убью тебя. Мне придется это сделать, чтобы спасти себя. Понял?
– Понял, – ответил Лео и закрыл за собой дверь.
«И я тоже, – подумал он. – Должен тебя убить… Почему мы оба не можем выражаться иносказательно, например так, как говорят о животных: усыпить?
И мне придется это сделать для того, чтобы спасти не только себя, но и все человечество, и в этом мое оправдание. Я должен это сделать хотя бы ради тех двоих эволюционировавших солдат, которых я встретил у памятника. Чтобы им было что охранять».
Он медленно шел по коридору. В другом его конце стояла группа репортеров. Значит, они еще не улетели, даже еще не взяли интервью – времени прошло немного. Так что в этом отношении Палмер был прав.
Присоединившись к репортерам, Лео расслабился и почувствовал себя значительно лучше. Может быть, теперь ему удастся уйти. Может быть, Палмер Элдрич в самом деле собирается его отпустить. Он будет жить и снова дышать, видеть и пить в настоящем мире.
Однако где-то в глубине подсознания он знал, что это не так. Элдрич никогда бы его не отпустил, сначала один из них должен был погибнуть.
Лео надеялся, что это будет не он. Однако, несмотря на памятник, у него было жуткое предчувствие, что он может проиграть.
