Глава 11
РУНЫ
Пальцы дрожат, отказываясь держать карандаш. Но задание выполнить необходимо, не так уж часто на травоведении нам приходится отвечать письменно. А провалить самостоятельную работу по одному из любимых предметов будет обидно, поэтому собираю волю в кулак и расписываю целебные свойства синей метлицы, начав с ее корневища, а в конце указав наилучший период и время сбора.
Второе задание — определить испорченные травы в пакете из темной бумаги — выполняю бездумно. Мама с детских лет приучала тщательно осматривать, нюхать и порой жевать травы, из которых планирую приготовить зелье, мотивируя тем, что когда-нибудь это убережет моего пациента от проблем со здоровьем. И в последние годы, давая поручение устроить сортировку в хранилище, она уже не проверяла мою работу.
Третье задание связано со вторым: проверенные травы необходимо рассортировать по группам, из которых можно приготовить определенные лекарства, какие именно, надо вспоминать самостоятельно.
Увлекшись, забываю о пережитом утром и сносно завершаю работу, которую оценивает преподаватель в конце пары.
Благодаря тому, что лекции по этике прочитаны, уже вторую неделю в пятницу вместо пяти пар у нас четыре. При этом занятия сдвинуты по времени, чтобы не было «окна». И это, разумеется, радует.
Основы анатомии пролетают быстро: и по этому предмету ставят проверочную работу, на которую уходит треть пары.
Я сижу, словно подо мной парочка вертлявых ежей, и это замечает не только соседка по столу Диволика Лисова, но и искусница Юдиль. Бросая на меня строгие взгляды, она тем не менее не требует сидеть спокойно. И я мысленно посылаю ей слова благодарности.
Как вскоре выясняется, зря.
— Адепты! Позвольте мне поздравить вашу группу с первым серьезным профессиональным успехом, — неожиданно говорит она за несколько минут до перемены.
Я разделяю недоумение сокурсников. Когда это мы успели отличиться? Или, наоборот, провиниться, и нас сейчас изощренно оскорбляют?
Озираюсь, ища подсказки. Наверное, у меня на лице такое же непонимание, как и у всех. Только выражение растерянности и любопытства пропадает с него быстрее, чем у остальных, когда подчеркнуто восторженная искусница Юдиль открывает рот:
— Это беспрецедентный случай! Первокурсница принята в команду по стрипу «Аквилон»!
Поднявшийся шум заглушает стучащая в ушах кровь. Я словно не здесь, в другом месте, где спокойно и хорошо, где нет раздражающих факторов в виде одногруппников и преподавательницы, которая, как я теперь понимаю, на самом деле возмущена моим успехом.
— Хорошенько поздравьте Близард, она заслужила!
Вслед за колкой фразой звучит медный рог, сообщая о начале перемены, и Юдиль нас оставляет.
Напряжение, испытанное во время экзамена, возвращается накрывающим сознание валом.
— Эй, Соннэя! Ты в обморок решила грохнуться от счастья?
Следующее, что осознаю, — руки Диволики, пихающие в лицо флягу с каким-то резко пахнущим настоем.
— Пей! — требует она.
Я подчиняюсь. И рот, а затем и пищевод обжигает лава. Дыхание перехватывает.
Не настой, настойка! Притом на ядреном самогоне, не на спирту!
— Что это?! — ужасаюсь, вытирая слезы.
— Успокоительное по рецепту моего деда, — хитро улыбается соседка по парте. — Вмиг приводит в чувство нежных барышень.
— Ненавидит нежных барышень твой дед…
— Близард, ожила? — влезает в наш диалог нетерпеливая Элизара. — Может, тогда расскажешь, как получилось, что ты вошла в состав стрип-команды? Притом команды герцогского внука!
Мне хочется зажмуриться и отрицательно покачать головой. То, что произошло утром, так называемый экзамен, а на самом деле пытки, испытание на прочность рассудка и магического резерва, вспоминать не хочется.
А придется. Группа — вся, совершенно вся, никто не выходит из аудитории на перемену! — рассаживается вокруг и теперь буравит меня нетерпеливыми взглядами.
— Вогар условился с ректором, что если я смогу стать целителем стрип-команды, то получу комнату в общежитии. Утром, перед занятиями, я сдала этот экзамен.
Диволика, пискнув, внезапно начинает меня обнимать:
— Вот это да!
— Наша группа лучшая на потоке! — смеются в один голос сестрички Дианейские.
— Молодчина! — расщедривается на комплимент Адам Вернош.
— Поздравляю, — удивляет искренностью задумчивая Элизара. — Это действительно достижение. Никогда не слышала, чтобы первакам хотя бы мечтать о стрипе разрешали. Это же такая ответственность!
Не верю. Глазам и ушам своим не верю… Неужели на меня в кои-то веки не злятся?! Облегчение придает сил.
Святая Виржия, до чего же я боялась негативной реакции сокурсников! В их глазах я и так выскочка, а тут еще игра…
— А знаете, почему Юдиль взъелась на Соннэю? — хихикает всезнающая Риммади. — Наша с Агнешкой соседка по комнате рассказывала, что племянника искусницы в «Аквилон» не взяли, а он лучший на всем четвертом курсе. Соннэя, дай я тебя обниму!
— Ты наша героиня! — радуется вторая сестричка.
Пока есть время до начала практического занятия по рунологии, приходится рассказывать, как проходило испытание. Если честно, повествование получается скупым — сознание все еще как в тумане.
…Я пришла в академию рано утром, за три часа до начала занятий.
В условленном месте ждала госпожа Ирис, секретарь ректора. Она повела меня в лечебницу, в крыло для студентов. И там в большом зале началось испытание.
Вопросы задавали двое незнакомых мне целителей, не соизволивших представиться. Декан Вогар и искусник Зеймор скромно сидели в уголочке и слушали. Госпожа Ирис несолидно примостилась на подоконнике и запечатлевала ход экзамена на записывающий кристалл.
Позже я узнала, что Зеймор — главный целитель лечебницы академии, именно его слово стало решающим, когда совещались, засчитывать мне испытание или нет.
Вначале меня засыпали вопросами, сложными вперемешку с легкими. Сосредоточиваться не позволяли, приходилось отвечать мгновенно, фактически не думая. Как я и предполагала, в основном спрашивали по «травме» — вывихи и переломы, ушибы и раны, ожоги и обморожения, шок и сотрясение мозга… и прочее.
После теории настал черед практики: не успела я перевести дух, как на носилках доставили троих раненых. Это были молодые мужчины, явно не наши студенты, скорее всего боевики гарнизона. Они спали, спеленатые целительным сном, но более серьезной помощи им еще не оказали. И мне пришлось самой заниматься ими: диагностировать пищевое отравление у первого, множественные переломы и незначительное повреждение внутренних органов — у второго, физическое и магическое переутомление — у третьего.
До конца жизни буду помнить ощущение растерянности: несколько секунд, казавшихся вечностью, я не знала, к которому пациенту подойти первому.
Наблюдатели молча следили за моими действиями, делая вид, что, если я ошибусь, несчастному они не помогут. И я на некоторое время предалась панике.
Мысль о том, что провалю испытание, быстро сменилась отрезвляющим страхом за жизнь и здоровье пациентов. Это-то и помогло собраться, совладать с ворохом встрепанных чувств. И я взялась сначала за парня с переломами, затем за жертву несвежей трактирной похлебки и в конце — за изможденного. С последним пришлось повозиться — все же магическое истощение не так просто убрать.
После практики меня снова гоняли по теории, но даже под пытками не вспомню, что конкретно спрашивали…
Когда заканчиваю рассказ, Элизара насмешливо хмыкает:
— Да, Близард, негусто! — И уже серьезно: — Но все равно ты молодец. Поздравляю!
Умеет рыжая удивлять. Даже не знаю, что ей сказать на похвалу, притом искреннюю.
Что-либо говорить и не доводится — звучит медный рог, возвещая о начале рунологии.
Предпоследняя пара тянется вязкой мазью на основе смолы. И сейчас это для меня мука. А тут еще очередное истязание от искусника Тиданка — гадание на ближайшее будущее.
— Есть желающие приоткрыть завесу над своей судьбой прилюдно? — Взгляд голубых глаз преподавателя с ведического факультета медленно обводит аудиторию. — Нет? Никто не желает? Тогда попрошу подойти к моему столу… попрошу подойти…
Он смолкает, светлые глаза торжествующе блестят, и я понимаю, чья фамилия сейчас прозвучит.
— Попрошу подойти Близард! Смелее, адептка, я не кусаюсь. — Губы рунолога нехотя растягиваются в фальшивую улыбку.
Сейчас он невероятно похож на хорька, случайно наткнувшегося на гнездо с птенцами.
Сил спорить нет, вдобавок у нас с Тиданком и так плохие отношения, поэтому я подчиняюсь.
— Однако не забудьте свои руны, адептка, — останавливает он меня.
Я возвращаюсь. Мешочек с камешками тяжел, наверняка им здорово бить в лоб надоедливого преподавателя… Шэйш, какие странные мысли лезут в голову!
Тиданк указывает рукой на свой стол:
— Прошу, Близард, начните с самого простого гадания — вопрос трем рунам. Приступайте.
Высыпаю руны на стол. Медленно провожу по ним рукой, стараясь почувствовать тепло холодных камней. Установилась между нами связь или нет, не знаю, но все равно собираю их обратно в мешочек. Затем трясу его, мысленно спрашивая, как спасти родителей и Мирнана.
Преподаватель, как и ребята, молчит — гадающего отвлекать нельзя.
Первая руна — влияние прошлого, которое поспособствовало сложившейся ситуации. Вторая — настоящее, совет, как быть дальше. Третья — то, что может быть, если следовать подсказкам камешков.
Сердце сжимается, когда первой на стол ложится руна «райдо». Перевернутая! Затем на столе оказываются руны «альгиз» и «тейваз» — и я успокаиваюсь. Не самый плохой расклад.
— Близард, помните значения? — интересуется Тиданк. — Сами прочитаете знаки? Или помочь?
Я не успеваю ответить, что воспользуюсь помощью книги, как он решает за меня. И зачем было спрашивать?!
— «Райдо», знак пути, говорит, что у адептки сложная ситуация, возникшая по непредвиденным причинам. Они спровоцировали ее путешествие, которое, как утверждает перевернутая руна, не очень удачное.
Тиданк несколько мгновений молчит, позволяя в полной мере осознать услышанное студентам и мне, «неудачнице». Да только я и так знаю, что ситуация моя — шэйш шэйшский.
— «Альгиз», руна защиты, утверждает, что Близард под чьим-то покровительством. — Брови недовольного Тиданка удивленно ползут на лоб. — Совет вопрошающему: быть осторожнее в поворотных моментах. Правильное поведение — иногда единственное, что послужит защитой. Не стоит забывать, что «альгиз» — руна дружбы, поэтому правильно выбирайте друзей, Близард.
Почему-то его улыбочка мне совсем не нравится. Липкая какая-то… Но долго анализировать ощущения не удается — Тиданк поднимает вверх последний камень.
— Руна воина «тейваз» — это один из величайших и мощнейших знаков победы. Олицетворяет дух соревнования. Обычно «тейваз» указывает на честную игру, светлую силу, открытость и отсутствие ухищрений. Если Близард готова бороться за то, во что верит, ее ждет успех. Сила воли и целеустремленность приведут ее к победе. — Рунолог вновь улыбается, на этот раз хитровато, довольно прищурившись. — А еще это доброе предзнаменование во всех вопросах любви.
Мои сокурсницы смущенно смеются — наконец-то Однако переходит к самому интересному.
По моим наблюдениям, все девушки в группе воспринимают гадание как возможность открыть сердечные тайны, словно важнее любви ничего больше нет. Беззаботные, счастливые… Порой я им завидую.
— «Тейваз» — в основном руна сильного пола, представляющая в раскладе избранника. Руна указывает на самого важного мужчину в жизни адептки Близард. Это новый человек, входящий в ее жизнь. Любовник и друг… А теперь давайте посмотрим, что это за мужчина!
И Тиданк сам достает руну. Хотя я его об этом не прошу!
Я киплю от возмущения. Искусник переходит всякие границы, взявшись гадать на слишком личное, не спросив моего разрешения! Клянусь, будь руны сейчас у меня в руке, он точно получил бы тяжелым мешочком в лоб!..
Я правда ничего не делаю… Не вспоминаю никаких заклинаний!..
Но преподаватель вдруг, побледнев, вздрагивает. Руна выпадает из пальцев.
— Надежный, сильный, очень сильный… слегка замкнутый, справедливый человек. Он знает, что ему нужно, и добивается поставленных целей. Ответственен за тех, кто рядом. — Глаза его закрыты, лоб покрывают бисеринки пота, рука крепко сжимает край стола.
Мне становится страшно, но что-либо предпринять не успеваю — Тиданк вновь говорит, и голос его глух:
— Быть ведомой или идти самой? Разделить путь — значит, довериться до конца, забыв о части своей личности…
Покачнувшись, рунолог открывает глаза. Его взгляд пустой, блуждающий. Проходит, вероятно, с полминуты, прежде чем он осознает, где находится, кто мы такие и почему смотрим на него испуганно.
— Занятие окончено, адепты, — сипло выдает он. — На следующей паре рассмотрим «чистые» руны, или, как их еще называют, «руны пустоты». До свидания!
Тиданк торопливо уходит, хотя до конца пары еще далеко.
Когда дверь закрывается, мои сокурсники сходят с ума.
— Ого!..
— Вот это да!
— Я впервые такое вижу!
— И я!..
— Святые покровители! Настоящее предсказание!
— Близард, свинство, тебе везет! — Слова Элизары вырывают меня из состояния странного оцепенения. — Опять везет!
— Почему?
Рыжая раздраженно смеется:
— Ты что, не поняла, святая простота? Это было предсказание! Не рунное, а истинное!
Пожав плечами, искренне удивляюсь:
— Да? А прозвучало, как какой-то бред.
Элизара, закатив глаза, поворачивается ко мне спиной. Вот и весь разговор.
Ажиотаж вокруг глупого предсказания сходит на нет, потому что я всем видом выражаю скепсис, а это охлаждает не хуже ведра ледяной воды. И только глубоко в душе вспоминаю про обещанный успех. Выходит, я спасу родных? Как ни хорохорюсь, ни клянусь сделать для этого все возможное, а ответ рун добавляет капельку уверенности в своих силах. За что Тиданку огромное спасибо.
— Так, девчонки, раз занятие завершено, можете покинуть аудиторию и сбегать в общагу кому надо, — заявляет Адам, староста нашей группы. — Поешьте или отнесите ненужные вещи. Или же сходите в библиотеку.
Вздыхаю — облегчить сумку я бы тоже не отказалась, потому как «Травник» Аройна и «Анатомический атлас» Петраша довольно-таки тяжелы. Ничего, ректор обещал комнату, значит, скоро и я сэкономлю кучу времени и денег, отказавшись от флигеля Совкиных.
— Ну или можно уже идти на полигон, — влезает с предложением Диволика. — Вдруг снова повезет и увидим тренировку боевиков?
Некоторые девушки краснеют: та тренировка проходила в закрытом теплом помещении, и старшекурсники щеголяли голыми торсами.
Вернош одаряет мою соседку хмурым взглядом — Диволика выдерживает его, сохраняя невозмутимый вид.
— Можно пойти и на полигон, — наконец соглашается он. — Искусник нас отпустил, оставшимся временем распоряжаемся, как сами хотим.
Собираюсь неторопливо, спешить-то некуда. Диволика предлагает меня подождать, но, узнав, что планирую взять книгу в библиотеке, убегает на полигон.
Да только поймать на себе грозный взгляд госпожи Мыловой, заранее подозревающей любого студента в порче библиотечного имущества, сегодня мне не суждено.
— Близард, задержитесь.
Искусник Тиданк все еще бледен. И весьма серьезен.
Я замираю у порога. Преподаватель входит в аудиторию, не закрывая до конца дверь.
— Да, искусник?
Отчего-то мне становится страшно. Вдруг в этом истинном предсказании он увидел больше, нежели рассказал?.. Как известно, в минуты озарения некоторые прорицатели могут утаивать открывшееся, если считают, что оно может навредить.
— Адептка, руны подсказали, что у вас сложная жизненная ситуация. — Преподаватель загадочно умолкает и скорбно поджимает губы.
Мое сердце сдавливает холодная рука тревоги.
Я права! Он здесь, чтобы рассказать остальную часть предсказания. И почему-то ничего хорошего уже не жду: мою «сложную жизненную ситуацию» использует себе во благо не один человек. Тетя, ирдийский шпион, Совкина, мэтр гильдий…
— Я могу и хочу вам помочь, — наконец продолжает Тиданк. — Вы не сдадите сами зачет по рунологии, а ведь в следующем семестре предмет посложнее — исцеление рунами.
Вместе с облегчением испытываю острое желание засмеяться. Что за бред? Я сдаю экзамен, который по силам не всякому третьекурснику, а он говорит о незачете по рунам?!
Как все-таки сильно пройденные испытания поднимают самооценку! Еще две недели назад я бы стушевалась, поверила бы ему… но не сейчас.
Нет, я не настолько безнадежна, как он говорит. Да и учусь я не на ведическом, а на факультете целителей, травников и зельеваров. И руны здесь по большому счету не важны. Не поставит зачет — буду требовать пересдачи в присутствии других преподавателей.
Так решительно думаю, пока Тиданк печально перечисляет, почему я полная бездарь по его предмету.
А затем он говорит то, ради чего все и затевалось:
— Но я, так и быть, готов подтянуть вас. Начнем дополнительные занятия этим вечером. Мой дом находится на Звездной улице, одиннадцатый, запишите, чтобы не забыть.
Преподаватель говорит адрес скучным голосом, но при этом напряженно, оценивающе смотрит в глаза.
— Благодарю за помощь, — сильно волнуюсь, и мои ногти впиваются в ладони, — но я не приду.
Он усмехается и вкрадчиво угрожает:
— Тогда вы не сдадите зачет.
Возмущение заполняет изнутри, мешая свободно дышать и говорить.
— Вам — возможно. Но еще есть комиссия.
— Комиссия? — Рунолог презрительно смеется. — Мое слово против твоего? Не смеши меня, девочка!
Я хочу напомнить о вездесущем Оке, но не успеваю.
— И мое. Уж моему-то слову поверят, искусник?
От ледяного тона Каррая сводит зубы. Он стоит на пороге, скрестив руки на груди. Желваки играют на скулах.
И хотя его убийственный взгляд обращен на рунолога, мне не по себе. Умом понимаю, что глупость, и все-таки опасаюсь, что решит, будто это я подтолкнула Тиданка сделать двусмысленное предложение. Что подумает, будто я его спровоцировала… Ох, и почему он не закрыл дверь?! Каррай прошел бы мимо!
— Искусник Каррай, вы все не так поняли! — Рунолог бледен, как молоко, с которого собрали сливки.
— Что я не так понял? — цедит боевик сквозь зубы. Его взгляд продолжает буравить собеседника, такое ощущение, что меня для него не существует. — Вы домогаетесь внимания студентки. Снова.
Снова?! Я зажимаю ладонью рот, сдерживая рвущееся восклицание.
— Н-нет… Мои намерения чисты, я всего лишь хочу помочь ей понять мой предмет…
Каррай нетерпеливо взмахивает рукой, останавливая лживые оправдания:
— Не стоит. Я слышал достаточно. И потому сообщу ректору о вашем поведении.
Наверное, вся кровь приливает к лицу рунолога:
— Не утруждайтесь! Вы добились того, чего давно хотели! Я увольняюсь!
Каррай кривит губы:
— Нет, так легко не отделаетесь. Я не позволю. Вы подпишете бумаги, что больше не будете преподавать, и в течение трех дней покинете Вышеград.
Ненависть Тиданка, кажется, обретает плотность, и ее можно пощупать руками. Мне очень хочется попятиться, но знаю: нельзя. Отходом продемонстрирую свою слабость, свой страх, чем переключу внимание опального преподавателя на себя.
— Да как вы смеете такое требовать?!
— Повторить для тугодумов? Мне нужен магически подтвержденный договор о прекращении преподавательской практики, Тиданк. И чтобы через три дня вас в Вышеграде не было.
Рунолог мелко дрожит от злости, но кивает. Разворачивается и уходит. Так и не взглянув на меня, виновницу кардинальных перемен в его жизни.
Я не успеваю за себя порадоваться, как взор болотных глаз обращается на меня.
— Близард, приятно удивили. В очередной раз, — негромко говорит Каррай, и мороза в его голосе больше нет.
А я… хм, я удивляю саму себя, когда просто, без страха, спрашиваю:
— Что случилось с адепткой?
Ему не нужны уточнения — и так ясно, что я о той, на кого обратил свое внимание Тиданк до меня.
Каррай, вздохнув, закрывает дверь.
— Боюсь, их было несколько, Тиданк перевелся к нам из ПУЧа. Он навязывался только тихим, скромным первокурсницам, чаще всего со слабым даром, сиротам, которые молчали, чтобы избежать позора. — Желваки вновь играют на скулах моего защитника. — То есть задевал тех, кого считал жертвами. С вами вышла осечка. Вы по сути своей боец, хоть порой и ведете себя как жертва.
Заливаюсь краской от похвалы и в то же время негодую: так поэтому я его удивила? Он иногда видит во мне жертву?
Хотя о чем я? Так и есть. Защитить себя удается редко…
— О том, что Тиданк незаслуженно придирается к адептке с факультета прикладной магии, бытовику с маленьким резервом, но с огромным желанием учиться, рассказала моя студентка. Она пришла ко мне в надежде, что я смогу помочь ее землячке. Я поговорил с Тиданком, и он прекратил нападки. К сожалению, мне пришлось уехать на несколько недель в Пандур. — Каррай, рассказывая, отстраненно смотрит куда-то вдаль, поверх моего плеча. — А когда вернулся, узнал, что девушка забрала документы из академии и вернулась домой, в маленькую деревеньку в долинной части герцогства.
О том, что бытовичка побывала в доме на Звездной улице, догадываюсь сама. Уступив домогательствам искусника, она не смогла больше здесь учиться и предпочла сбежать домой. Бедная, наверняка она умирала от стыда…
А Каррай себя, получается, не простил, раз выжидал, пока Тиданк присмотрит новую жертву. И случайно обнаружил, что его выбор пал на меня. Так вот какова ловля на живца?..
Нет, мне не стало неприятно или обидно. Наверное, я бы на его месте поступила так же. В конце концов, Каррай появился именно тогда, когда нужен был больше всего.
— Близард, никогда не делайте того, за что будете ненавидеть себя. — Слова искусника окрашены горечью. — Сделки с совестью не проходят даром. Лучше раз пересилить страх, чем всю оставшуюся жизнь корить себя за слабость духа.
Я киваю. Мама тоже так говорит: сделки с совестью всегда выходят боком.
Воспоминания о маме, когда рядом находится Каррай, отзываются легкой болью. И я их задвигаю подальше, переключая свое внимание на другое.
— Искусник, спасибо, что стоите на страже интересов адепток, потенциальных жертв. — Приправленная неловкой шуткой благодарность тоже получается неловкой. — Это очень благородно с вашей стороны.
Он качает головой:
— Вздор. Это нормально — вмешаться, когда попирают закон и мораль. Ненормально желать несовершеннолетнюю, к тому же магичку, у которой только раскрывается потенциал.
Открыв рот, тотчас закрываю его. Мне нечего сказать.
— Близард, время, — вдруг напоминает преподаватель. — Вам пора.
Киваю. И, крепче стиснув свои вещи, выскакиваю за дверь.
«Ненормально желать несовершеннолетнюю, к тому же магичку, у которой только раскрывается потенциал…» Шэйш! Какой все-таки замечательный у нас преподаватель! Даже стыдно, что одно время я ненавидела и боялась его.
В библиотеку не успеваю, поэтому иду сразу на полигон. Найдя группу, отмечаю недовольство на лицах девушек и откровенную ухмылку на физиономии Верноша.
— Что случилось? — шепотом спрашиваю у Диволики.
— Нас прогнали с занятий старшекурсников, хоть и сидели мы тихо, — огорченно признается она и тотчас настороженно вскидывается: — Когда уходили, повстречали Тиданка, он искал тебя. Еще одно предсказание, да?
Морщась, цежу сквозь зубы:
— Нет, он забыл поведать, какая я бездарность в рунологии.
Почти правда…
— Ой, Однако такой придирчивый! — фыркает Диволика и вновь возвращается к обиде, нанесенной противным искусником, который не пустил любопытствующих целителей к тренирующимся боевикам. — А тебе везет — целая команда по стрипу будет… Налюбуешься!
— Обязательно, — улыбаюсь я, зная, что Диволика все же больше шутит, чем говорит всерьез о любовании парнями. Ее забавляют такие разговоры и реакция окружающих на них.
Каррай появляется за минуту до сигнала рога. Открыв двери нынешней тренировочной комнаты, пропускает моих сокурсников.
— А вы, Близард, сегодня практикуетесь не здесь, — прищурив каре-зеленые глаза, заявляет он.
— А где?..
— Полигон АД-шесть. Своей команде вы нужнее, на следующей неделе у «Аквилона» игра.
Не спорю, хоть и удивлена, почему об этом он сообщает только сейчас, мы же виделись ранее. Впрочем, это мудрое решение — отправить на тренировку на глазах у сокурсников, чтобы не придумывали лишнего.
— Понимаю, искусник.
Меня провожают любопытные взоры и подмигивания Диволики.
Не заблудившись только потому, что встречаю Виктора, помощника Каррая, который любезно указывает правильное направление, нахожу нужный полигон. И замираю у двери с табличкой «АД-6».
Что я вообще знаю о стрипе в теории? Кроме того что это популярнейшая игра за последние лет пятьдесят и в Кронии, и в Ирдии? И ее придумал один из иномирцев, назвав словом из родного языка «стрип», то есть «лента, полоса»? По сути, не очень много, хотя брат прожужжал все уши. Мало слышать, нужно видеть.
Сделав успокаивающий нервы вдох-выдох, открываю дверь.
И становлюсь свидетельницей скандала.
— Нет, искусник! Я все-таки не пойму, почему не я! — забывшись, кричит смутно знакомый парень. — Я лучший целитель на курсе!
— Этого недостаточно, Тодерик, — спокойно отвечает Зеймор.
Ни преподаватель, ни адепт (вспоминаю его, когда слышу имя), который должен был снять похмелье с команды Гардена, меня не замечают, и я замираю на пороге. Подслушивать плохо и порой вредно, но влезать в диалог, когда студент негодует, страшновато.
— А что нужно? Быть смазливой девчонкой? Которая нравится Фрайду?!
— Вы забываетесь, адепт Юдиль! — повышает голос искусник Зеймор.
А я, осознав, что могу услышать много не самого приятного о себе, вдобавок незаслуженно, закрываю дверь. Громко.
Мужчина и юноша вздрагивают и наконец замечают меня. У племянника преподавательницы анатомии краснеют уши.
— Здравствуйте, искусник Зеймор. Меня к вам направил искусник Каррай.
— Проходите, Близард. Посидите там, подождите, пока я закончу.
Присаживаюсь в указанное кресло. Но прежде, проходя мимо Тодерика, успеваю шепнуть: «Может, нужно выполнять обязательства, особенно когда берешь аванс?»
Смешавшись, он стискивает зубы, и мне его немного жаль. Обидно, когда дорогу переходит неопытная малявка.
Зеймор тихо распекает крикуна, впрочем, сейчас тот изображает из себя молчуна, а я пытаюсь настроиться на очередное испытание. Не много ли беру на себя, становясь целителем «Аквилона», когда есть более достойные?
Много, да. Но не я набивалась сюда, это Гарден придумал, а преподаватели подхватили. И раз на кону стоят более комфортное проживание в общежитии и общение с Эйнаром, то я приложу усилия, чтобы не подвести ни нового знакомого, ни Каррая, ни себя саму.
В кресле сидеть удобно и даже как-то уютно, словно здесь мое место. Чуть освоившись, осматриваюсь.
Длинная комната. Вокруг прямоугольного массивного стола стоят три кресла, неподалеку — две низкие лавки. Вдоль одной из стен выстроились деревянные шкафчики для вещей. Точно такие есть в раздевалках при тренировочных залах.
На столе лежат две стопки журналов в темно-синих кожаных обложках. Медицинские карты игроков. Любопытно взглянуть, но…
— Адептка, можете просмотреть карты игроков, — неожиданно разрешает Зеймор, заметив мой взгляд.
И я тотчас тянусь к документации «Аквилона». Сразу определяю, что меньшая стопка, из трех журналов, это карты запасных игроков. В стрипе замена возможна до начала игры. Если во время нее кто-то получает серьезную травму и выбывает, играют без него. По словам Мирнана, запасные практически никогда не выходят на полосу, только тренируются, что очень обидно для тех, кто помешан на стрипе.
Даже не взглянув на эти карты, придвигаю к себе другую стопку, более важную.
Шесть активных игроков. Я — седьмая, и один из журналов практически чист. Четким летящим почерком выведены мои имя и фамилия — и все. Негусто.
О том, что нужно вести карты, задумываюсь только сейчас. Как их заполняют? Справлюсь ли?
Сомнения тускнеют под напором интереса, и я открываю карту Эйнара Гардена. Хорошие показатели силы и выносливости для чистокровного человека. Удивительно, что и двигается он плавно, как оборотень. Бегло просмотрев, с сожалением откладываю карту Гардена — позже изучу детальнее.
Следующий — Ричард Рорк Лайнет. Чистокровный оборотень. Тут все отлично.
Как и предполагала, следующие игроки, Гарик, Март и Урман, — дети гайрусов и людей, но имеют способности к обороту.
На десерт — граф Фрайд. И он меня удивляет, потому как тоже полукровка. В строчке «раса» отмечено, что его мать — оборотень, отец — человек без примесей чужой крови. Сам парень оборачиваться в гайруса не умеет.
Вот как бывает! И внешностью, судя по портрету деда в галерее славы академии, он пошел в род Монтэм, и способностями. Но, думаю, какие-то возможности ему все-таки достались — острое зрение или тонкое обоняние, к примеру.
Подняв голову, замечаю пристальный взгляд Зеймора. Тодерика уже нет, мы с искусником одни.
— Чем-то удивлены? — сухо пытает целитель.
— Простите?..
— Нашли что-то необычное в картах игроков? — Зеймор стоит, сложив руки на груди.
И меня осеняет. А ведь не просто так до меня в команду не брали постоянного целителя! Уверена, временным карты игроков не доверяют… И Каррай, тренер «Аквилона», еще делает акцент на моем умении держать язык за зубами. Вот почему он соглашается на мою кандидатуру! Другой адепт, тот же скандалист Тодерик, опытный, более взрослый и потому имеющий больше друзей, чем я, однажды может похвастаться, что аквилонцы — сплошь оборотни! Ну не верю я, что Эйнар — чистокровный человек! Сравнив, например, его умение двигаться с теми же манерами Ричарда.
В старых правилах, которыми порой потрясают проигравшие, есть пункт, что команда не может состоять из одних оборотней, вампиров, демонов или полукровок, в нее непременно должны входить чистокровные люди. Якобы иначе игра в стрип перестанет быть интересной…
Получается, искусники идут на вероятное нарушение? Вряд ли ради победы — сильный некромант или боевик вполне успешно обыгрывает любого представителя других рас. Нет, скорее всего, тут как-то замешано то, что герцог Монтэм приставил к единственному внуку телохранителей-оборотней. Их маскируют! Да, теперь я уверена, что Гарик, Март и Урман — телохранители. Вполне вероятно, что и Ричард тоже. А вот Эйнар… скорее всего, нет. Может, просто друг Фрайда? Если в первый день знакомства мне показалось, что их отношения натянуты, то события у галереи заверяют в обратном: они неплохо ладят и даже стоят друг за друга горой. Специфические отношения. Но каких только разных людей не связывают дружеские чувства…
— Адептка, так вы нашли что-то необычное в картах? — терпеливо повторяет искусник.
Слабо улыбнувшись, качаю головой:
— Нет, целитель Зеймор, ничего странного.
Выражение настороженности пропадает с его лица, и он просит:
— Подойдите, пожалуйста, ко мне, Соннэя.
Без охоты покидаю уютное кресло.
— Дайте руку. Другую.
Протягиваю ту, на которой браслет. Целитель касается своим перстнем металлической полоски на моем запястье. Раздается щелчок, затем второй, третий…
— Я снимаю с вас часть ограничений в сфере исцеления, наложенных на первокурсников.
Еще не веря своему счастью, осторожно уточняю:
— В части травматического целительства?
— Не только. Ознакомьтесь со списком, он лежит в вашей карте в самом конце.
Уже ради одного этого можно стать целителем «Аквилона»! Потому что каждый раз, занимаясь лечением по требованию Фликса, опасаюсь облавы, во время которой меня опознают как адептку ВАМП, несмотря на отсутствие браслета, и накажут за нарушение правил.
— Я верю в ваше благоразумие, Соннэя, — строго произносит Зеймор. — Ну а сейчас давайте перейдем непосредственно к делу. Я объясню, что в первую очередь должен проверять целитель у команды после тренировки и какие диагностирующие заклинания и амулеты, — искусник открывает ящик стола, демонстрируя последние, — лучше всего использовать.
С полчаса он объясняет и показывает, дает важные наставления.
— Я все не упомню так сразу, — признаюсь честно.
— А все и не нужно, первое время я буду рядом, — успокаивает искусник и исправляется: — Уж сегодня точно буду, подскажу, если потребуется.
Легкая тревога отпускает: мне не хочется в первый раз проводить осмотр игроков одной, пускай я знакома с ними и даже устраивала молниеносный опохмел.
Поблагодарив от души, внимательно выслушиваю объяснения.
— А теперь повторите.
— Сердечно-сосудистая и дыхательная системы, состояние кожных покровов, скрытые травмы, желудочно-кишечный тракт, затем…
Пока называю первоочередные пункты осмотра, мой экзаменатор одобрительно кивает.
— Завершаем оценкой эмоционально-психологического состояния.
Внезапно Зеймор настороженно поднимает вверх указательный палец, требуя тишины. После чего обращает внимание на свой амулет связи, висящий на шее.
— Да, — отрывисто бросает он, сжимая его в кулаке. Более дорогой артефакт, чем тот, который вручил мне Фликс, он позволяет разговаривать с вызывающим всегда, а не только в экстренных случаях. — Хорошо, уже иду. Простите, Соннэя, остаться и поддержать вас не выйдет.
— Я понимаю, искусник.
Ужасно разочарована, огорчена и даже немного напугана. Но не устраивать же из-за этого истерику? Зеймор занятой человек, стоило ожидать того, что он нарасхват. Удивительно, что искусник вообще занимается командой, но тут, вероятно, пошли навстречу желаниям герцога Монтэма.
После ухода преподавателя внимательно осматриваю свое рабочее место, перебираю амулеты и аптечку. Листаю карты, сидя в глубоком кресле, настолько большом, что в нем можно прятаться.
А еще я довольно любуюсь браслетом адепта академии, который теперь позволяет чувствовать себя гораздо увереннее. В общем, занимаюсь всякими глупостями, только бы не думать о том, как пройдет встреча с ребятами в качестве их целителя.
Я жду появления «Аквилона», жду с нетерпением и холодком страха в животе. И все же пропускаю момент: дверь резко распахивается, в комнату вваливается шумная ватага, которая меня не замечает.
— Обманный уход в синем секторе был лишним. — Мокрые светлые волосы Гардена сейчас кажутся темно-русыми.
— Согласен, только время потратил, — кивает Лайнет, доставая из шкафа штаны.
— Чуть-чуть не рассчитал, — не соглашается Фрайд, надевая на шею цепочку с амулетом. — В другой раз может и прокатить.
Разговаривающие парни после душа расслаблены, беспечны и всецело заняты содержимым шкафчиков — это меня и спасает. От позора. Щеки опаляет жар — боевики обнажены, если не считать полотенец на бедрах.
И если я срочно не предупрежу о своем присутствии, то увижу то, что еще не готова видеть…
Применив самое мощное заклинание успокоения, которое вмиг убирает прилившую к щекам кровь, громко кашляю:
— Кхе-кхе! Целителя вызывали?
Гарден, застегнувший рубашку и уже снимающий полотенце, застывает. Затем, потуже затянув его на бедрах, резко разворачивается:
— Соннэя?!
Судя по всему, ему тоже не мешает успокоиться. Впрочем, как и Фрайду, у которого румянец четко выделяется на бледном лице. Лайнет и остальные оборотни остаются невозмутимы. Еще трое парней, двое из которых — далеко не приятная неожиданность! — это братья Рауллы, тоже отнюдь не выглядят смущенными.
— Ты ведь только завтра должна была прийти на тренировку? — удивляется граф, преодолевая ступор раньше Гардена.
Тренировка еще и завтра? Вот так новость!
— Когда сказал Каррай, тогда и пришла, — спокойно объясняю я.
— А где Зеймор?
— Я за него, — мило улыбаюсь растерянному Гардену.
Ох, что-то мне это напоминает — полуголые люди и я в роли целителя.
