Глава 3
Контрабанда
— Мы высадимся здесь, миссис Данлап.
Рамон Сантос, кошмар вашингтонского Министерства иностранных дел и полудюжин консульств в Нью-Йорке, воткнул булавку в расстеленную на столе карту Центральной Америки.
— Повстанцы встретят нас там… — Он помолчал и добавил: — Но сначала мы должны добыть деньги, моя дорогая сеньора, много-много денег…
Сантос был смуглым, темноглазым, с черной эспаньолкой, высоким и прямым, как стрела. Теперь он с пристальным вниманием глядел не на карту, а на саму Констанцию. Каждая черточка ее лица, каждый завиток волос, каждый изгиб фигуры, которую скорее подчеркивала, чем скрывала тонкая ткань, разжигали все больший огонь в его пылких взглядах.
Рамон слегка прикоснулся к другой булавке, пометившей маленькую, почти микроскопическую точку — остров из группы Карибских островов.
— Наш план — простой план, — с сильным иностранным акцентом продолжал он. — На этом острове будет фабрика, чтобы печатать бумажные деньги, чеканить серебряные монеты. С этими деньгами мы высадимся, заплатим нашим людям, когда это будет необходимо. Потом надо будет собрать силы, захватить города, ограбить таможни. Стоит начать, и дальше будет легко.
Констанция быстро подняла глаза.
— Но вы станете фальшивомонетчиками! — воскликнула она.
— Нет, — возразил Сантос. — Это военная мера. Мы… временное правительство… Просто станем чеканить собственную монету. Кроме того, это будет сделано не в вашей стране. И не будет подпадать под ваши законы.
Он замолчал, чтобы понаблюдать за тем, какой эффект произведут на женщину его слова.
Констанция чувствовала в этом человеке некий захватывающий магнетизм. Инстинктивно она поняла, что его уверенность в успехе зиждется не только на чистом энтузиазме.
— Хотя мы и не фальшивомонетчики, — продолжал Сантос, — мы не знаем, в какой момент противники пустят по нашим следам здешние секретные службы. И тогда — прощай надежды. Кроме того, мы должны иметь деньги… Сейчас же… Чтобы покупать машины, оружие, боеприпасы. Мы должны найти того, — он понизил голос, — кто сможет уговорить американских банкиров и торговцев пойти на риск и заключить контракты с молодым государством. — Сантос говорил быстро и серьезно. — Мы готовы дать вам, сеньора, половину тех денег, которые вам удастся собрать ради нашего дела.
Этот солдат удачи определенно был красивым мужчиной в расцвете лет, но Констанция отвернулась от него и стала смотреть в окно своей гостиной. К ней пришли с деловым предложением, эмоции здесь были неуместны.
Она наблюдала, как по реке и по заливу движутся взад-вперед огоньки. Сюда приходили суда со всех концов земли. Констанция размышляла о романтических тайнах, скрывающихся в пассажирских лайнерах и грузовых пароходах. Уж конечно, они не могут быть более романтичными, чем предложение, которое сделал ей Сантос.
— Вы нам поможете? — поторопил Рамон, подавшись к Констанции Данлап над расстеленной на столе картой, чтобы прочесть ответ по ее лицу.
После того как Констанция рассталась с Мюрреем Доджем, одинокая жизнь в Нью-Йорке стала тяготить ее еще больше. Однако, поддавшись чарам огромного города с его бесчисленными возможностями найти приключения, она не смогла заставить себя уехать. Поэтому Констанция сняла квартиру в тихом пансионе с видом на гавань.
Один из постояльцев особенно заинтересовал ее — латиноамериканец Рамон Сантос. Констанция заметила, что он редко появляется за завтраком или обедом, зато часто спускается к ужину и заказывает столько, сколько обычно люди просят принести им в семь часов утра, а не в семь вечера. Он был загадкой, а загадки ее интересовали. Он что, работает всю ночь, а днем спит? Чем же он занимается?
Констанция удивилась, когда спустя несколько дней после ее появления в пансионе к ней заглянул тот самый загадочный мужчина, который ночь превратил в день.
— Пардон… за беспокойство, — начал он вежливо, протягивая свою визитную карточку. — Но я наслышан о вашем уме, сеньора Данлап. Друг из импортирующей фирмы рассказал мне о вас — мистер Додж.
Констанция вздрогнула, услышав это имя. Мюррей и вправду прислал маленькую записку, в которой выражал свою полную уверенность в мистере Сантосе. Несмотря на деловой тон письма, Констанции показалось, что между строк она прочла те же чувства, какие Мюррей Додж выразил при их расставании…
Сантос не дал ей времени мысленно вернуться в прошлое.
— Понимаете, миссис Данлап, — объяснил он, переходя к непосредственной цели своего визита, — пришло время низвергнуть режим в Центральной Америке… Пришло время для революции, которая объединит все латиноамериканские страны в союз вроде старых Соединенных Штатов в Центральной Америке. — Он расстелил на столе карту и добавил: — Только новое государство мы назовем Веспуччия.
— «Мы»? — переспросила Констанция.
— Да… Мои… коллеги… как вы выражаетесь… У нас уже есть военное правительство со штаб-квартирой на Саут-стрит — здесь, в Нью-Йорке.
Сантос показал на карте план компании.
— Мы нанесем удар, который с самого начала парализует врага! — воскликнул он, стукнув кулаком по столу так, будто удар был уже нанесен. И после паузы настойчиво спросил: — Вы поможете нам собрать деньги?
Констанции уже давно нечем было заняться. А в такой романтичной просьбе было почти невозможно отказать.
Кроме того…
Но нет, она с самого начала выкинула из головы мысли о привлекательности молодого солдата удачи. Зато дух непокорности и сопротивления закону и установленному порядку имел над ней сильную власть. Вот и всё.
— Да, — ответила она. — Я помогу вам.
Сантос подался к ней и грациозным жестом, которому Констанция не смогла воспротивиться, галантно поднес кончики ее пальцев к губам.
— Благодарю, — сказал он с галантной улыбкой. — Мы уже победили!
На следующий день Рамон представил Констанцию остальным членам военного правительства. Было ясно, что он — лидер не только формальный, но и фактический. Его «коллеги» не были похожи на обычных вкрадчивых интриганов-революционеров, собирающихся за круглыми столами в закоптелых задних комнатах кафе на Саут-стрит, деля между собой золотые галуны, должности и доходы. Эти заговорщики показались Констанции совсем другими.
— Позвольте представить вам капитана Ли Гордона с «Аррайо», — заявил Сантос, подходя к приземистому, дочерна загорелому человеку, в котором сразу можно было распознать англосакса, много времени проводящего под тропическим солнцем. — «Аррайо» — корабль, перевозящий оружие и оборудование на тот остров… из Бруклина. Мы выбрали Бруклин потому, что там тише… На улицах по ночам меньше людей.
Капитан Гордон поклонился, не спуская глаз с Констанции.
— Меня, как и вас, миссис Данлап, привлекли к делу совсем недавно, — объяснил он и с энтузиазмом добавил: — По-моему, план замечательный! С ним мы завоюем страну!
Он смахнул пепел с сигареты с таким видом, словно имел дело всего лишь с легальной оппозицией.
Было ясно, что Констанция произвела на капитана большое впечатление, но сама она почувствовала к этому человеку инстинктивную антипатию. В его фамильярности было нечто оскорбительное, особенно в сравнении с почтительным дружелюбием Сантоса.
Констанция со всей энергией взялась за работу. Честно говоря, ее с самого начала удивило, что под революцию можно собрать деньги. Но вскоре она выяснила, что в Нью-Йорке это сделать легче, чем где бы то ни было.
Она встречалась с разными людьми, и почти всегда успешно. Было в ней нечто вызывающее доверие и привлекающее сердца. Констанция начала понимать, что женщина в таком деле имеет громадные преимущества перед мужчиной. Женщине куда легче убедить скептиков в том, что их деньги вернутся с процентами, если революция победит. Больше того — Констанция быстро выяснила, что лучше ходить на встречи одной, потому что ее личность ослабляет завязки кошельков не меньше, чем обещания уступить монополию на табак, соль, телеграф, телефон.
В первую же неделю она отчиталась о своих успехах: ей удалось получить поручительства дать на революцию тысячи долларов не расписками, а живыми деньгами.
— Как вы этого добились? — с неприкрытым восхищением спросил Сантос, когда Констанция рассказала о достигнутом.
— Дипломатия доллара, — засмеялась она, довольная произведенным впечатлением. — Скоро мы превратим американские доллары в веспуччийские пули.
Они сидели одни за столом в пыльном, затянутом паутиной маленьком корабельном складе на Саут-стрит, где находилась штаб-квартира военного правительства.
За минувшую неделю пылкие дружеские чувства, которые Рамон Сантос питал к Констанции, явно превратились в нечто большее.
— Позвольте показать, что сделал я, — сказал он. — Я начал собирать все для фальшивомонетной фабрики, как вы это зовете.
По мере поступления средств Рамон заказывал прессы, матрицы и приспособления для вырезки насечек на краях монет.
— Бумагу, чернила, слитки металла мы закажем теперь. Это уже можно, — объяснил он, опираясь подбородком на руку. — Все будет заказано у фирм, поставляющих материалы для чеканки монет иностранным правительствам. Гравер уже работает над изготовлением эстампов для копирования банкнот. Он делает гравюры с помощью фотогравировального процесса — точно так же, как те, кто изготавливает эстампы для печати настоящих банкнот. А потом, конечно, будут изготовлены формы для отливки монет. Чеканить мы будем из серебра, и будут они стоить вдвое дороже металла в слитке. Вот почему, — жарко добавил он, — еще несколько успешных дней, сеньора, и у нас появится и оружие, и снаряжение.
В замочной скважине повернулся ключ, и Сантос тут же вскочил с места. Пришел Гордон.
— А, добрый вечер! — приветствовал капитан.
Он явно не упустил из виду тот факт, что Констанция и Рамон сидят на складе вдвоем и о чем-то очень серьезно беседуют.
— Могу я присоединиться к вашему заговору? — улыбнулся капитан. — Между прочим, мне только что рассказали о грузе в тысячу новехоньких винтовок, которые можно купить за гроши.
Сантос, все еще радуясь недавним успехам, торопливо рассказал о достижениях Констанции.
— Нам нужно закупить эти винтовки в ближайшие же дни! — воскликнул он.
— Хорошо, — согласился Гордон и игриво погрозил пальцем Констанции. — Но не позволяйте командующему монополизировать все ваше время! Помните — сейчас вы нужны нам всем. Сантос, это была очень удачная мысль — привлечь миссис Данлап на нашу сторону.
Констанция почему-то чувствовала себя неловко в присутствии Гордона. И ей подумалось (или просто показалось), что при последних словах Гордона Сантос слегка нахмурился.
Они вышли и зашагали по улице.
— Вы собираетесь в Бруклин? — спросила Констанция Рамона, когда они стали прощаться у подземки.
— Нет, сегодня мы будем работать допоздна, — ответил он.
На том они и расстались. Сантос вместе с Гордоном отправились заключать сделку на партию ружей, а Констанция поехала домой, чтобы составить планы на завтра.
— Неплохое начало, — поздравила она себя, когда позже в своей комнате изучила список имен комиссионеров, занимающихся поставками продукции в Южную Америку.
Раздался стук в дверь, и Констанция быстро убрала список в ящик стола.
— Там пришел джентльмен, который хочет вас видеть, мэм! — объявила служанка. — Он ждет внизу.
Констанция спустилась вниз, и, когда раздвинула портьеры, ее сердце сделало скачок — она увидела Драммонда.
— Миссис Данлап, — начал коварный детектив, от глаз которого, казалось, ничто не укрывалось (хотя он редко смотрел на что-нибудь в упор). — Думаю, вы припоминаете наши прежние встречи.
Констанция прикусила губу.
— И чему обязана новой? — отрывисто спросила она.
— Меня проинформировали, — холодно продолжал Драммонд, не обращая внимания на ее резкость, — что в этом доме проживает постоялец по имени Сантос… Рамон Сантос.
Он говорил вкрадчиво-вопросительным тоном.
— Вы можете справиться об этом у хозяйки пансиона, — ответила Констанция, теперь полностью овладев собой.
— Миссис Данлап! — раздраженно выпалил он. — Какой прок ходить вокруг да около? Вы же знаете, кто такой Сантос на самом деле!
— Мне это совершенно безразлично, — парировала она.
— А мое предупреждение не будет вам безразлично? — вопросил детектив.
Констанция продолжала стоять так, будто хотела положить конец их беседе.
— Я пришел сюда, — продолжал Драммонд, делая вид, что не понимает намека, — с намерением кое-что вам предложить. Миссис Данлап, вы снова угодили в трудную ситуацию. Но на сей раз у вас есть шанс выпутаться легко и просто. Думаю, мы можем говорить откровенно, ведь мы понимаем друг друга?
Его манеры внезапно изменились, и Констанцию осенило, зачем он пришел. Если раньше ее возмущала фамильярность детектива, то теперь она почувствовала к нему неописуемое отвращение, поняв, что Драммонд надеется уговорить ее предать своих товарищей. Щеки Констанции обожгло от прихлынувшей крови.
— Хотите знать, что я думаю? — презрительно спросила она и, не дожидаясь ответа, заявила: — Я думаю, что вы презренный шантажист и плут! Вот какого мнения я о таких частных детективах, как вы.
Непокорность маленькой женщины изумила Драммонда. Вместо того чтобы задрожать, как перепуганная жертва, Констанция Данлап вела себя храбро, словно она не жертва, а охотник.
— Хватит водить меня за нос! — Детектив, обозлившись, шагнул к ней. — Я знаю одураченных вами банкиров. Я знаю, как вы их обработали!
— Одураченных? — холодно переспросила она, изобразив удивление. — А кто сказал, что я их одурачила?
— Вы отлично знаете, что я имею в виду… Я имею в виду революцию! Заварушку, в результате которой появится новое государство Веспуччия. Так называют его ваши друзья Сантос и Гордон?
— Какая Веспуччия? Какой Сантос? Какой Гордон?
— Да! Веспуччия, Сантос и Гордон! — закричал детектив. — И это еще не все! Я скажу вам еще кое-что, хотя вы наверняка не жаждете это услышать.
Драммонд подался к Констанции. Он любил напускать на себя устрашающий вид, имея дело со слабыми женщинами. Вся злоба человека-ищейки как будто сосредоточилась в его взгляде.
— Кто подделал чеки «Карлтон Реалти»? — прошипел он. — Кто сыграл на делишках Дюмона и Беверли, чтобы обелить умного вора Мюррея Доджа? Кто использовал фальшивомонетчика и авантюриста, чтобы надуть честных американских банкиров и бизнесменов так, как… Вам, кажется, нравится слово «плут»? Так, как их никогда бы не надул ни один плут-мужчина?
Констанция встретила этот натиск спокойным взглядом.
— О, полагаю, вы намекаете на меня! — беззаботно рассмеялась она.
— Не намекаю, — сквозь зубы выговорил Драммонд. — Я утверждаю это. Я обвиняю вас!
Констанция пожала хорошеньким плечиком.
— Должен предупредить — меня наняли консульства Центральной Америки в этом городе! — выпалил Драммонд. — И дело сейчас лишь за одним — за ордером. Как только будет получен ордер на конфискацию того, что находится на старом корабельном складе на Саут-стрит — вы понимаете, что я имею в виду, — все будет кончено. И тогда уже я явлюсь к вам не один. Вам придется иметь дело со всей мощью секретной службы Соединенных Штатов, моя умница.
— И что с того?
— А это страшная сила. Я предупреждаю — не работайте с Сантосом. Он… Вы… Вам не сделать ни единого хода, о котором бы мы не узнали.
«Почему Драммонд пришел со мной повидаться?» — задала себе вопрос Констанция.
Вместо того чтобы запугать ее, высокомерие этого человека, наоборот, пробудило в ней бойцовский дух. Детектив рассчитывал нагнать на нее страху? Напрасно!
— Благодарю за предложение, — ледяным тоном бросила Констанция. — В нем нет необходимости. Спокойной ночи.
И, развернувшись, она быстро вышла.
Когда Констанция Данлап очутилась у себя, напряжение слегка ее отпустило, она принялась нервно расхаживать взад и вперед. Должна ли она бросить Сантоса и спасаться? Но теперь ее помощь нужна ему больше, чем когда-либо. Констанция видела, что за минувшую неделю он влюбился в нее так, как мог влюбляться только испанец. Это возбуждало ее, но не ослепляло.
Что ж, она может вступить в схватку с детективом, как бы тот ни был умен. И Сантоса следовало предупредить.
Часом позже Констанция, задыхаясь, вбежала в штаб-квартиру заговорщиков. Кроме Сантоса и Гордона, там никого больше не было.
— В чем дело? — быстро спросил Рамон, пододвинув Констанции стул.
Гордон с восхищением уставился на маленькую женщину, но не произнес ни слова. Она заметила, что капитан бросает на нее и на Сантоса косые взгляды. Хотя все они находились в дружеских отношениях, ей было ясно — Гордон доверяет Рамону не больше, чем любой подозрительный англосакс доверяет иностранцу, когда в дело замешана женщина.
— Секретная служба! — воскликнула Констанция. — Мне только что нанес визит частный детектив, нанятый одним из консульств. Им слишком многое стало известно. Он угрожал рассказать все секретной службе, имел даже наглость предлагать мне предать вас.
— Подлец! — энергично вскричал Сантос.
— И вы не боитесь? — быстро спросил Гордон.
— Наоборот! Я ожидала чего-то подобного — правда, не от этого человека… Что ж, я могу с ним потягаться.
— Отлично! — воскликнул капитан.
В его голосе было нечто заставившее Констанцию быстро посмотреть на него. Сантос тоже заметил необычную экспансивность Гордона, и лицо его стало мрачным и зловещим.
Констанция знала, что происходит с этими двумя мужчинами. Она оказалась между молотом и наковальней. И Сантос, и Гордон в нее влюбились.
Конечно, это не могло ее не взволновать. Но в то же время Констанция очень практично взвесила все плюсы и минусы создавшегося положения. Она должна была придумать, как сдержать Драммонда до тех пор, пока не будет вывезено все лежащее на складе оборудование. И ей предстояло искусно сыграть на ревности соперников, чтобы держать их подальше друг от друга.
Далеко за полночь, давно покинув штаб-квартиру, Констанция хорошенько все обдумала. Сейчас было не время идти на попятный, это ясно.
Настойчивые знаки внимания Гордона казались ей оскорбительными, хотя она не могла как следует разобраться — почему. Оттого только, что Сантос нравится ей больше? Но, в конце концов, кто такой для нее этот испанец?
Однажды, во время сотрудничества с Мюрреем Доджем, Констанция уже позволила своим чувствам зайти слишком далеко. В данном случае она будет осторожной. Сейчас нельзя допустить, чтобы все вышло за рамки чисто делового предприятия.
Кризис наступил раньше, чем предполагала Констанция.
Через день после визита Драммонда, когда она была в штаб-квартире заговорщиков одна, туда явился Гордон. Именно такой ситуации Констанция и боялась. Она безошибочно чувствовала, что на уме у этого человека.
— Миссис Данлап, — начал Гордон, наклоняясь к ней.
Констанция задрожала от нахлынувших эмоций, и это не ускользнуло от Гордона, но он неверно истолковал ее чувства.
— Вы можете читать в моей душе, как в раскрытой книге, — торопливо продолжил капитан. — И, без сомнения, знаете, какого я высокого мнения о вас… Как сильно я вас…
— Нет, нет! — перебила она умоляюще. — Не говорите так. Помните — нас ждет работа. После того как все закончится… Тогда…
— Работа! — презрительно перебил Гордон. — Что значит по сравнению с вами судьба всей Центральной Америки?
— Капитан Гордон! — Констанция встала и повернулась к нему лицом. — Вы не должны так говорить. Послушайте, вы не понимаете… Пожалуйста, очень вас прошу, оставьте меня. Дайте мне время подумать!
Не желая отвечать на его чувства, она не осмелилась немедленно их отвергнуть.
Казалось, Гордон сверхчеловеческим усилием взял себя в руки. Он так и остался на месте.
А вдруг Сантос обнаружит, что Гордон разговаривает с ней наедине? Что тогда сделает лидер заговорщиков, известный своим огненным темпераментом? Ей нужно было выиграть время.
— Через неделю, — пробормотала Констанция. — Когда настанет пора отплытия «Аррайо»… В ту ночь я дам вам ответ.
Гордон бросил на нее странный взгляд. Он то ли сомневался в ее словах, то ли просто удивился. Но Констанция, воспользовавшись его замешательством, не стала ждать и быстро вышла.
Покинув штаб-квартиру, она мельком увидела в конце улицы знакомый силуэт. Наверное, то был Драммонд. За каждым ходом заговорщиков и вправду следили.
Вернувшись в пансионат, Констанция не спала всю ночь в ожидании Сантоса. Она должна была с ним поговорить. Час тянулся за часом, а Констанция придумывала один план за другим.
Уже почти под утро Сантос, увидев, что у нее горит свет, осторожно постучал в ее дверь.
— Сегодня вечером вас не было в штаб-квартире, — заметил он.
В тоне его слышались ревность и подозрительность.
— Нет, я приходила. Но мне нужно кое-что сказать вам здесь, где никто не помешает, — ответила Констанция.
Сантос сел. Она тоже села, расправив складки тонкого домашнего платья. Рамон невольно придвинулся ближе, и глаза их встретились. Констанция чувствовала, как в сидящем рядом мужчине разгорается страсть.
— Сегодня я снова видела Драммонда, — начала она. — А капитан Гордон…
Ее испугала жгучая ненависть, полыхнувшая в глазах Сантоса. Что случилось бы, если бы она встретилась в штаб-квартире не с Гордоном, а с Сантосом? Констанция не знала. Но теперь пора было принять меры предосторожности. И она видела только один способ, как это сделать.
Констанция встала и положила ладонь на руку Рамона Сантоса. Взгляд его тут же изменился. Что ж, у нее был единственный путь: надо было заставить этого человека подумать, будто они понимают друг друга без слов.
— Вы должны немедленно доставить оборудование для фабрики на тот остров… Немедленно… И в одиночку. Не рассказывайте об этом никому, пока все не будет сделано. Вы собирались отослать все оборудование на следующей неделе на «Аррайо», но это судно вообще не должно покинуть Нью-Йорк. Весь груз надо перевезти по железной дороге, а потом — по морю из Нового Орлеана. Вы должны…
— Но… А как же Гордон? — хрипло вопросил Рамон.
Констанция посмотрела на него долгим настойчивым взглядом.
— Я о нем позабочусь, — сказала она тоном, так много сулившим Сантосу. — Нет, Рамон, нет. После революции — возможно… Кто знает? Но не сейчас! Нас ждет работа.
Когда Сантос ушел, у нее вырвался долгий вздох облегчения. Наконец-то она может сесть и отдохнуть! Ей удалось выиграть эту битву, но что будет потом?
В течение следующих нескольких дней Сантосу удалось отправить оборудование, хранившееся на складе, по железной дороге. Он не сказал ни единой живой душе, что все было отослано на юг. В старом, затхлом помещении остались лишь коробки и бочки, к которым явно давно уже никто не прикасался.
Следующую партию оружия и амуниции тоже тайно переправили в Новый Орлеан, а вместо них в штаб-квартиру революционеров привезли похожие с виду ящики. Никому, в первую очередь Драммонду, не положено было знать, что планы заговорщиков изменились.
Пока Сантос работал, заказывая печатные станки, прессы, эстампы и остальные еще не доставленные части оборудования для производства фальшивых денег, Констанция выуживала средства из жадных до уступок бизнесменов. В свободные часы она часто посещала склад и всю неделю видела, что там кипит работа.
Хотя Констанция оказалась между двух огней, она никогда еще не наслаждалась вкусом приключений так, как сейчас. Ей доставляло острое удовольствие обставлять Драммонда. Всякий раз, когда возникало очередное якобы непреодолимое препятствие, она с ним справлялась. Куда труднее, однако, было балансировать между Сантосом и Гордоном. Для этого требовалась куда более тонкая игра, чем для схватки с профессиональным детективом. Чем больше Констанция старалась избегать Гордона, с тем большим рвением капитан ее преследовал. То был запутанный клубок романтических отношений и интриг, и Констанция азартно распутывала его.
Наконец все было готово. В ночь перед тем, как Сантос должен был отправиться на юг, Констанция решила в последний раз поговорить с ним в той самой комнате, где они встретились впервые.
— Я притворюсь, будто готовлю груз для отправки на «Аррайо», — сказала она. — Дайте мне знать при помощи условного кода, когда все будет сделано.
Сантос смотрел на нее, явно не замечая больше ничего вокруг. Когда он взял ее за руку, Констанция поняла: настал момент, к которому она готовилась.
— Поедемте со мной! — внезапно попросил Сантос, подавшись к ней.
Констанция почувствовала на своей щеке его горячее дыхание. То была финальная борьба. Если она не совладает с собой, все рухнет.
— Нет, Рамон, — мягко сказала она, но не отняла руки. — Так нельзя… Послушайте!
Это было очень и очень непросто — сдерживать человека столь бешеного темперамента.
— Я присоединилась к вашему делу ради… ради денег. Теперь они у меня есть. Мы собрали почти сорок тысяч долларов, двадцать тысяч вы отдали мне в счет моей доли.
Констанция сделала паузу. Рамон Сантос не обращал внимания на ее слова, сосредоточившись лишь на ее лице.
— Во мне, Рамон, любовь умерла… — продолжала Констанция, устало вынув руку из его пальцев. — Умерла. Я слишком многое повидала в жизни. Теперь ничто меня больше не завораживает, кроме приключений и денег.
Рамон снова ласково взял ее руку и быстро поднес к губам, как сделал во время первой встречи.
— Вы принадлежите мне, — прошептал он. — А не ему!
На этот раз Констанция не убрала руки.
— Нет… Не вам и не ему… Никому.
В это мгновение авантюристы поняли друг друга до конца.
— Не ему! — неистово пробормотал Рамон и страстно обнял Констанцию.
— Никому, — выдохнула она, быстро обняла его в ответ и тут же высвободилась.
Ей удалось подчинить своей воле не только Рамона Сантоса, но и себя саму.
На следующее утро Сантос под стук колес уже мчался на юг.
Теперь Констанции следовало направить все силы и энергию на то, чтобы сохранить в секрете новый план вплоть до его успешного выполнения. До Драммонда не должно было дойти ни единого намека на то, что замыслы заговорщиков изменились. Что же касается самих революционеров, Констанции не следовало их бояться — все они безоговорочно верили Сантосу… Все, кроме Гордона. С последним все обстояло очень и очень непросто.
В последующие два дня Констанции удавалось хранить секрет и вести себя так, будто ничего не произошло. Сантос оставил своим товарищам короткую записку, в которой говорилось, что он ненадолго отлучится, чтобы закончить дела по закупке оружия. Поскольку в штаб-квартиру прибыли ящики (об этом позаботилась Констанция), никто ничего не заподозрил. И все-таки она тревожно ждала весточку от Сантоса.
В день, назначенный для отплытия «Аррайо», наконец-то пришла телеграмма: «Купил кукурузу, овес, пшеницу. Продал хлопок». То был код, гласивший, что ружья благополучно прибыли, что патроны и станки для фальшивомонетчиков, хоть и с небольшим опозданием, тоже доставлены в Новый Орлеан. «Продал хлопок» означало «Отплываю нынче вечером».
Подходя к штаб-квартире, Констанция заметила, что за ней следует Драммонд. Она должна была любой ценой сохранить секрет до следующего утра.
Констанция поспешила к пыльному складу — и нашла там Гордона.
— Доброе утро, миссис Данлап! — крикнул он. — Вы-то как раз мне и нужны! Где Сантос? Наши планы что, изменились?
Констанции показалось, что в голосе капитана прозвучали ревнивые нотки. Как бы то ни было, Гордон вел себя с ней душевнее, чем когда-либо.
— Думаю, Сантос в Бриджпорте, — как можно небрежнее ответила Констанция. — Вы же сами знаете — ваше судно отплывает сегодня ночью. Сантос послал мне весточку, прося распорядиться, чтобы все перевезли со склада на тележках в Бруклин. Но планы остались прежними, никаких изменений. Бумаги будут подписаны в течение дня, и отплытие судна состоится поздним вечером, с приливом. Разве что какие-нибудь придирки могут вас задержать. Корабль должен оставаться у пирса, пока мы не прибудем. Сантос доверил все это вам как человеку, который лучше любого другого может справиться с такими делами.
Гордон подошел ближе. В роли воздыхателя он внушал Констанции отвращение, но она не должна была его обижать… Пока.
— А ваш ответ? — спросил капитан. — Каков он?
В его лице и повадках было нечто такое, от чего Констанция чуть было не отшатнулась.
— Я дам его сегодня ночью… на пристани, — пробормотала она, заставив себя улыбнуться.
Вскоре после наступления темноты по улицам города, через мосты начали двигаться тележки с грузом. Посланцы, расставленные на пути их следования, должны были сообщать о благополучном продвижении тележек в сторону Бруклина.
Констанция выскользнула из пансиона и прошла по опустевшим улицам к порту. Перед уходом она попросила, чтобы любое адресованное ей послание отправили с надежным рассыльным на пирс.
Ночь была туманной, над водой лежала дымка — идеальная ночь для контрабанды оружия. Констанция с облегчением узнала, что пока все идет как по маслу. Что ж, ничего удивительного, рассудила она. Драммонд, даже если бы его не перехитрили, вряд ли вмешался бы в игру до наступления решающего момента.
На «Аррайо» все были взвинчены и раздражены. Под палубой механики и их помощники проверяли машины. На улицах были расставлены люди, которые должны были предупредить Гордона, если заметят что-нибудь подозрительное. С буксира на реке наблюдали — не появится ли полицейский катер.
На пристани раздавались лишь звуки шагов Гордона и его помощника из числа заговорщиков.
Ожидание было ужасным, и Констанция плотнее закуталась в пальто, дрожа на ночном ветру и пытаясь собраться с духом в ожидании неприятностей.
Наконец ночную тишину нарушил долгожданный стук колес тяжело груженных повозок — они двигались по улице к реке.
И тут же, как по волшебству, из корабельного трюма выскочили несколько мужчин. Ящики один за другим стали грузить на борт. Люди лихорадочно работали в свете боевых фонарей — больших ламп с рефлекторами, расположенными так, чтобы светить только туда, куда нужно, и никуда больше. На борт «Аррайо» подняли несколько дюжин похожих на гробы деревянных ящиков, а еще коробки размером поменьше, но тяжелее, и много мешков. Все трудились молча и проворно.
То была рискованная работа — таскать тяжелый груз в полутьме, в напряженной спешке. И вот раздалось приглушенное восклицание: уронили ящик, и один из людей упал со сломанной ногой.
Подобные ситуации были не впервой для перевозящих оружие контрабандистов, команда «Аррайо» была к такому готова. Пострадавшего нельзя было отослать в больницу на берегу, поэтому его просто перенесли в сторонку (так осторожно, как только могли отнести столь грубые руки) и положили на землю. Раненый молча ждал корабельного хирурга, которого наняли как раз для таких экстренных случаев. Констанция нагнулась над пострадавшим и постаралась устроить его как можно удобнее. Он ни разу не застонал, только с благодарностью молча смотрел на нее.
Из-за несчастного случая заговорщики потеряли всего несколько мгновений. Вот уже погрузили последние ящики, и буксир ушел вверх по реке и быстро скрылся из виду. Вот уже пустые тележки одна за другой исчезли в туманной тьме с тем же негромким стуком колес, с каким и появились.
И тут туман на реке пронзил яркий свет фонарей. За углом зловещего черного пакгауза раздался звук торопливых шагов.
Заговорщики были окружены. С одной стороны — полицейский патрульный катер. С другой — Драммонд. И там и здесь — подкрепление из секретной службы. Их застали врасплох.
Констанция повернулась к Гордону, но тот исчез.
Не успела она шевельнуться, как кто-то схватил ее сзади.
— Где Сантос? — хрипло и требовательно спросили ее в ухо.
Констанция оглянулась и увидела Драммонда.
Она крепко сжала губы, не собираясь выдавать свой секрет. Она не скажет, что Рамон в этот миг уже далеко, там, где его не достать.
Вглядевшись в туман, Констанция разглядела в мутном свете фонарей чей-то знакомый силуэт. Гордон?
Да, так и есть! Вон он, рядом с агентами секретной службы.
Констанция поняла, что ее самые зловещие подозрения оправдались, и не сдержала улыбку. Среди всего этого шума, суматохи, криков, приглушенных проклятий она вела себя спокойнее всех.
Она не обратила никакого внимания даже на «допрос третьей степени» Драммонда.
Начали вскрывать ящики с надписями «Соль» и «Кукуруза».
Громкий треск ломающихся под топорами досок вдруг заглушило восклицание Гордона:
— Будь все проклято! Они обставили нас!
В ящиках с надписями «Соль» и «Кукуруза» и вправду были соль и кукуруза. Ни единого ружья, ни единого патрона так и не оказалось в арестованном грузе, ни в одном из ящиков, которые один за другим крушили топоры.
Из тумана вынырнул рассыльный из отеля — он принес телеграмму для Констанции. Драммонд схватил пакет, вскрыл и прочитал: «Купил хлопок».
То был код, означающий: «Мне удалось благополучно скрыться».
Наживка сработала. Констанция, улыбаясь про себя, думала о деньгах — своей доле, которую она припрятала. Против нее не было ни единой, даже самой маленькой улики. Все доказательства Сантос увез с флибустьерской экспедицией, уже покинувшей Новый Орлеан. Ее слово против слов всех потерпевших, вместе взятых, в любом суде из жюри присяжных.
— Вы думали, что меня испугает ваше предупреждение? — воскликнула она, повернувшись лицом к Драммонду. В глазах ее вспыхнуло презрение при виде Гордона, прячущегося за спиной детектива. — В следующий раз наймите провокатора, который сможет заставить в себя влюбиться! И не забывайте про то, что вы, детективы, так презираете, — про женскую интуицию!
