Глава 24
Тринлейн.
Глаза у Алэрина сверкающие, но уставшие. И дна в этих озерах нет, а тонуть так сладко, что до сих пор не верится в произошедшее.
Ал наклонился, притянул к себе, обнял. Я вдохнула горьковатый запах ирисов. Мой маг и, правда, здесь.
Почти сутки от шипа розы спать будет? Ал справился с чарами, о которых говорила Лотта, меньше чем за час. Иначе как бы он оказался на Заброшенном Острове?
— Как ты жалок, Алэрин! Прервал ритуал ради никчемной бездарной девчонки! — раздался голос незнакомки.
Он выпустил меня из объятий, усмехнулся, поднялся и помог мне встать. Голова кружилась, а спина ныла.
— Этой бездарной девчонке стихия дала силу, Азелера!
Кто? Я уставилась на нее, все еще не веря в то, что услышала. Да быть такого не может! Богиня — и сама проводить ритуал. Зачем ей это? И чтобы она так запросто появилась… Не понимаю. И надо бы, наверное, склонить голову, как полагается в таких случаях, но я вспоминаю холодный расчетливый взгляд, боль, от которой чуть не потеряла рассудок, и положенных перед богами почтения и страха нет. И восхищения при взгляде на Азелеру тоже. Есть только дикое желание защитить Ала. От всего мира. Интересно, что ей от него надо? И откуда они знакомы? Или супруга Морского Бога знает всех, кто дал клятву верности ее мужу?
— Да и та же стихия нанесла мне рисунок артефакта на спину. И я буду Трин защищать, — сказал Ал, обрывая мои мысли. — Никакие чары не помогут и не сдержат это обязательство.
Про свои чувства ко мне Ал говорить не стал, но хватило одного прикосновения, бережного и уверенного, чтобы понять, как сильно меня любят. И сердце затопила нежность.
Азелера расхохоталась. И смех ее был громким, но каким-то неприятным.
— Стихия, может, силу и дала. А насчет того, что именно она сделала тебя артефактом, ошибаешься.
Азелера величественно опустилась на камень, щелкнула пальцами. Перед нами оказалась старуха с горбатым носом. Черный балахон ее делал костлявой, белые волосы растрепались, а губы напоминали тонкую нить.
Я с трудом подавила вскрик. Глупая, глупая, Трин! Пешка в чужой игре, которую тебе не понять. И я бессильно сжала ладонь.
Успокоиться. Взять эмоции под контроль. Но их столько, что я теряюсь. Лишь Ал рядом и держит, успокаивает.
— И что же ты хмуришься, Алэрин? Твоя девчонка меня сразу признала.
— Трин? — он развернулся ко мне, встревоженный и растерянный.
— Я когда в озеро нырнула за артефактом, в пещеру попала. Атам…
— Я.
Азелера снова щелкнула пальцами, возвращая себе привычный облик.
— Поверь, мне было совсем несложно произнести нужное заклинание, чтобы привязать тебя…
— Зачем?
Азелера небрежно откинула прядь волос, зевнула.
Почему она так спокойна? Ал ведь прервал ритуал, спутал ее планы. Хотя я до сих пор не понимаю, для чего она все это затеяла. Но в любом случае богиня должна злиться и гневаться. Но Азелера стоит, напоминая прекрасную статую, усмехается. И нет в ней ни капли света. Я это интуитивно чувствую. И снова возникает страх, давит изнутри. Что она с нами сделает? Безумная и сильная. А таким чужие жизни
— ничто. Разменная монета. Вспомнить хотя бы гидр на берегу…
— Девчонка бы тебя погубила. Хотя, признаться, я с удовольствием наблюдала, как ты тонул в море, когда проявлялся рисунок. Даже бурю специально наслала. Аты…
— Выжил, — Ал сжал мою ладонь. — И что, все не успокоишься, Азелера? Я никогда не желал тебе зла.
Она не ответила, лишь достала нож, покрутила и отбросила к камням. Затем приторно вздохнула, повела плечом. А оно такое белое, будто мраморное, едва прикрываемое платьем. И для кого этот спектакль? Видно же, что она играет. И в глазах Азелеры вдруг на мгновение полыхнула ярость.
Все же себя выдала. Происходящее ей небезразлично. И на моего жениха смотрит так, будто готова всадить нож в сердце. И мне страшно. До темноты в глазах.
И вопрос, что ей нужно от Алэрина, не дает покоя. Чем не угодил? Откуда эта вражда? Не понимаю.
— Честно? — спросила богиня, усмехаясь. — Поначалу хотелось, чтобы ты умер.
— А теперь?
Надо же… Ал даже не поинтересовался причиной такого желания. Значит, она ему известна.
— Теперь… Когда ты мучаешься, это доставляет мне большее удовольствие.
Мерзость! Противно до тошноты от ее слов, голоса и даже того, как она поправляет волосы. Если бы ненависть не была разрушающим чувством, я бы по отношению к ней его точно испытывала. А что еще заслуживает та, кому чужая боль дарит наслаждение?
Я сжала ладонь Ала, который вдруг напрягся. Азелера тоже встревожилась, вглядываясь в небо, с беспокойством оглянулась.
— Предлагаю честный поединок, Алэрин.
Что? Да как она смеет! Он же изначально будет несправедливым! У нее есть огромная сила, а у Апарина…
— Честный — это какой? — уточнил он.
Силы моря! Неужели он…
— Ал…
Но мой шепот он не услышал.
— Победишь — отпущу, проиграешь — убью.
— Прекрасное предложение, — едко заметил Алэрин. — Согласен!
Мне показалось, что я ослышалась. Неужели он настолько безрассуден?
— Трин, побудь здесь.
Ал погладил мои дрожащие руки, заглянул в глаза, пытаясь успокоить.
— Что? Ты с ума сошел! Ты… ты…
— Я никогда не был трусом, Трин.
— Это верно, — рассмеялась Азелера, с ненавистью смотря на Алэрина.
— Зачем соглашаться? И что ты ей такого сделал?
— О, как все запущенно! Смотрю, девочка даже не знает, кто ты на самом деле. Неожиданно, Алэрин.
Она о чем?
— Сам скажешь или я?
— Не смей!
Азелера рассмеялась. Ал вздохнул, повернулся ко мне.
— Морской Бог — мой отец.
Я глупо моргнула. Неверяще. И даже не сразу поняла, что он сказал. Но вспомнила, каким Ал был, когда бился с духом, защищая меня, и осознала, что он не лжет. Да и магию, что используют русалки, он преодолел слишком быстро. Теперь я понимаю почему. Полубог. И этим все сказано.
Это что же получается, Азелера — мачеха Ала? Тогда сразу становится понятна ее ненависть. Какой женщине понравится, что ей изменил муж? Особенно, если считать себя лучшей. А тут Морской Бог даже не с богиней, а с человеком завел интрижку. И для Азелеры неважно, как все было. Хотела ли такого внимания мама Ала или нет. Сдается, она просто не могла отказать. Все-таки Бог. И сила его велика. Но он… наигрался с ней, как ветер с волной, и забыл. И Алу пришлось принести клятву, чтобы спасти маму.
В чем он виноват? В том, что родился?
— Трин…
Я посмотрела ему в глаза.
— Боишься? — уточнил Алэрин.
— Чего?
Страх затаился где-то в глубине и сейчас не показывался.
— Меня, — как-то удивленно ответил он.
— А должна?
И с этим простым вопросом боль из его глаз исчезла. Нет, Ал что, правда, думал, будто я от него откажусь, узнав, кто он?
— Трин…
Он вздохнул и растерянно на меня посмотрел.
— Для меня имеет значение только то, что мы друг к другу чувствуем.
И взгляд Ала смягчился. Он улыбнулся, заставляя сердце бешено биться. Как я могла без него жить?
— Какая милая картина! Противно до тошноты!
Я обернулась на Азелеру. Злоба исказила ее лицо. Оно уже не было прекрасным, стало хищным. Богини бы еще когти, чтобы терзать жертву.
— Ты обещал поединок, Алэрин!
— И свое слово сдержу.
Водный маг снова развернулся ко мне.
— Жди здесь, Трин.
— Ал…
— Пожалуйста. Верь мне.
Легко сказать, но трудно сделать.
Алэрин меня отпустил, скрылся за деревьями следом за Азелерой.
Я села на камень, пытаясь унять дрожь в руках. Происходящее все еще казалось сном. Страшным и неправильным.
Но что я могу? Ничего. И бессилие сводит с ума.
Я выдержала минут десять, а потом рванула к берегу. Бежала, задыхаясь и боясь не успеть… чего? Зачем Ал согласился на поединок? Не понимаю. Или же просто богиня бы не ушла? Но даже если победит, она не успокоится! В ней столько ненависти и гнева, что на вечность хватит.
Я упала, споткнувшись, тут же вскочила, потирая колени.
Небо превратилось в серое месиво. Ударила молния, прорвалась как игла сквозь клубки туч, утонула в темной воде. Море призывно отозвалось, зашипело и обрушилось на берег, сбивая с ног.
Подняться я не успела. Что-то холодное придавило к земле. И страх пополз маленькими жалящими змейками по венам. Больно не было, лишь леденели руки и ноги. Я смутно знала, что такое уже со мной происходило, но мысли путались. И ужаснее этого ничего нет.
Звук грома чуть не заставил кричать. Неожиданный и страшный. В сказке про Морского Бога, которую каждый в Кардосе знал наизусть, повелитель воды разъезжает на своей серебряной колеснице. И ее колеса, наполненные магией, гремят так, что создают гром. Молнии Морской Бог тянет из неба, швыряет в пучину. Забавляется?
Очередной раскат — и холод почти не позволяет шевелиться. И как же страшно! Даже не от того, что со мной происходит. Ал… Где он? Что с ним? Как он? Знаю, нельзя сомневаться в единственном для тебя мужчине, но любовь все переворачивает с ног на голову.
И я боюсь, что Ал умрет. Если не от руки мачехи, так есть еще и отец. Ритуал-то маг сорвал…
Надо встать. Что-то сделать. Но перед глазами туман. Такой густой, что заслоняет берег, море и даже небо.
Дух?
Магистр Тара всегда говорила, если ты боишься, надо сразу же смотреть страху в лицо.
— Не шевелись, Трин!
— Рэм?
Откуда он здесь взялся? И мне слышится шепот. Громкий, отчетливый, но все слова незнакомы. И холод отступает.
Я вскочила, пошатнулась, призвала стихию, создавая копье, но туман почти растаял. Рэм с закрытыми глазами стоял неподалеку, тяжело дыша. Плаща на нем не было, а белая рубашка разорвана так, будто по ней скользили когти.
Он вздохнул, открыл глаза.
— Ты как?
— Жива. Спасибо, что усмирил духа. Я забыла о твоем даре и защитном артефакте.
— Пожалуйста, — усмехнулся воздушник. — Не ожидал целой пятерки, их сложно подчинять разом.
Я нервно сглотнула. Так много на меня одну?
Рэм устало вытер мокрый лоб, сел на песок, посмотрел на сверкающее молниями небо.
— А что ты здесь делаешь? — уточнила я.
— Пришел помогать друзьям, — усмехнулся он.
— Ал…
— Не знаю, — вздохнул воздушник. — Ветра почти не откликаются. Боюсь, нам остается только ждать. С Морским Богом бьется?
— С Азелерой, — прошептала я, подходя ближе.
— Так и знал, что без этой ведьмы не обошлось! Говорил ведь Алэрину…
— Он слишком на меня обижен.
Я обернулась и удивленно уставилась на мужчину, стоявшего на берегу. Волосы белые как лунный свет, глаза пронзительно — синие, но какие-то серьезные. И одет… странно. В черные, напоминающие чешую, штаны.
Незнакомец посмотрел прямо на меня, и я почувствовала силу, что от него исходит. Рэм вскочил, загородил меня собой и отвесил поклон.
Мужчина сделал легкий взмах рукой, позволяя воздушнику выпрямиться, снова повернулся в мою сторону. И вместо того чтобы склонить голову, я посмотрела ему в глаза. И показалось, будто на меня обрушилась стихия. Заставила пригибаться к земле, застыть в нелепой позе.
И такая злость взяла, что незнакомый мужчина, вынудил оказывать ему почтение, что я глубоко вдохнула и выпрямилась, не дожидаясь разрешения. Он нахмурился, шагнул и… Копье в моей руке появилось само. Я даже не прилагала усилий. Будто бы магия стала моей частью, защищала в трудную минуту, а незнакомец был опасен. Я понимала, что исходящая угроза — не повод убивать. Но непонятная обида жгла внутри, смешиваясь со злостью. И эмоции я откидывала с трудом. Словно и не мои они, чужие, но почему-то такие знакомые!
Едва мужчина шагнул, я швырнула оружие, не задумываясь.
— Трин!
Я оглянулась на Рэма. Его взгляд был ужасен. Будто я копье в Морского Бога бросила.
А то летело, грозя попасть в цель. Мужчина спокойно вытянул руку, поймал мое оружие…
Силы моря!
Разломал пополам, словно ветку, и обломки льда упали на песок.
— Трин, — застонал Рэм.
Ответить я не успела. Очередная волна обрушилась на берег, и на песке оказался Алэрин. Наполовину раздетый, волосы почти синие, и голубые нити силы скользят по телу, обвивают, словно лиана. Полубог в истинной ипостаси. Но для меня это не имеет значения. Ал живой. Вернулся. И сердце от радости ухнуло вниз. И я бы забыла обо всем на свете, бросилась к нему, обняла… Но Ал держал за волосы Азелеру. Богиня выглядела… не богиней. Потрепанная, с порванной одеждой и злющими сверкающими глазами. Она вызывала жалость, не больше.
Алэрин подтащил Азелеру к незнакомцу, кинул к его ногам. Богиня даже не посмела шевелиться.
— И долго это будет продолжаться? Твоя жена даст мне жить спокойно?
Бездна! Темная нерушимая бездна! Я швырнула копье в Морского Бога. И дикий страх затопил сознание. Что делать? Время же не повернуть. Молить о пощаде? Жить-то хочется! Но гордость не позволяет… О чем я думала? Почему инстинкты взяли верх?
— Алэрин… — устало сказал Морской Бог. — Я разберусь.
— И желательно побыстрее. Я бы стерпел духа — убийцу, отец. И полчище гидр на побережье. И даже банду Черных Коршунов, которым она дала кровь своих прислужниц. Защищать Кардос — моя работа, и я с ней справлюсь. Но граф Ритэ, которого твоя жена, — Ал выделил последние слова интонацией, — околдовала, заставив взять Слезу Моря, стал последней каплей!
— Все сказал?
Морской Бог не удивился и не разозлился. Он казался спокойным и безмятежным. Другой бы на его месте меня испепелил, а Алэрина убил за унижение супруги. Но Морской Бог ничего подобного явно делать не собирался. Наверное, слишком давно живет, умеет усмирять эмоции. Да и мудрости у него сполна.
— Я никому не позволю обидеть Трин! — заявил Ал.
Я открыла рот и пожелала провалиться сквозь землю.
— Она чересчур дерзкая, — ответил Морской Бог. — Эмоциональная и где-то даже безрассудная. Но не глупа, что радует. И храбрости ей не занимать. Редкий случай, уникальный.
Морской Бог задумчиво посмотрел на меня, заставляя сжиматься от страха. Только глаз я не опустила. Сейчас это проявление слабости.
Ал нахмурился.
— И посмела кинуть в меня копье, — пояснил он. — Я так полагаю, что связь между вами окончательно установилась. Вы оба сделали свой выбор. Сначала девчонку от смерти спасал ты, а теперь тебя защищает она. И связь эта неплохо закреплена, никуда уже от нее не денешься.
— Ты о чем?
— О рисунке защитного артефакта у тебя на спине. Думаешь, не чувствую?
Морской Бог усмехнулся.
— И с чего ты решил, что связь…
— С того, что когда она, — он показал кивком на меня, — создавала копье и бросала его в меня, не особо думая, что делает…
— Отец! — непонятно чему возмутился Ал.
— Это были твои эмоции, сын, не девчонки. И злость, и обида, и гнев… А я-то, возвращаясь из своего маленького путешествия по Северным Морям, всего лишь хотел познакомиться с избранницей сына. Хороша встреча!
М — да… Что тут скажешь? И все присутствующие молчат.
— Ты посмел обидеть Трин? — в голосе Алэрина послышалась угроза.
Он, видимо, решил, что Морской Бог не стерпел удара и отомстил.
И я прикусила губу, чтобы не застонать.
Отец Ала запрокинул голову и расхохотался.
— Знаешь, сын, мне всегда было интересно, каким ты будешь, когда полюбишь. Мои ожидания оправдались. Со свадьбой не вздумай тянуть, нельзя упускать такую сильную и смелую девочку. Это же надо! Не захотела склонить передо мной головы! Еще и копье…
— Отец! — снова воскликнул Ал.
И я опять почувствовала гнев и злость.
Впрочем, сейчас я понимала любимого мужчину, как никогда. Морской Бог, который был его отцом, помог спасти мать только после того, как Ал принес клятву верности. А когда водный маг не стерпел несправедливости, понимая, сколько горя и смертей принесут Слезы Моря людям, всеми силами пытался не допустить договора. И снова за это расплатился — собственный отец в качестве наказания отправил его вершить на Заброшенный Остров ритуал. Не было ему дела до того, что чувствует Ал. Никогда. И пусть Морской Бог не виноват в нападениях на Кардос духа — убийцы, гидр и банды разбойников, но предвидеть, что Азелера не успокоится, он мог. Не первая же стычка! Не стал. Или не захотел?
Удивительно, но Морской Бог не сердится из-за того, что Ал разорвал договор на Слезы Моря, не назначает наказание. Знал, к чему все шло? Предвидел? Или просто решил проявить мудрость? Алэрин ведь уже не мальчишка, который наверняка в запале, узнав о договоре на камни, исполняющие желания, наговорил ему неприятного. Он повзрослел и через многое прошел.
А Морской Бог… нет, смешно верить, что он изменился и стал лучше. Слезы Моря давали ему силу, потому что совершались жертвоприношения. Но ведь стихия всегда требует отдачи. Хватит ли исполненных желаний? Сомневаюсь.
Но в любом случае с проклятыми камнями Ал покончил, и теперь для Морского Бога в качестве подпитки сил остаются людские молитвы и дары на алтарях. И сейчас он бессилен это изменить.
— Нам ни к чему война, сын.
Надо же, а я оказалась в своих предположениях права.
— Азелера, — Морской Бог посмотрел на богиню, лежащую у его ног, — вас больше не побеспокоит. Договор на Слезы Моря ты уничтожил, а приносить в жертву единственного сына, я не намерен, как бы ни была велика сила.
И соблазн.
Ал фыркнул.
— То, что шептало море, было ложью? Я про твой гнев.
— Нет. Все это было и теперь ушло. Я рад, что ты повзрослел. Позови, когда окончательно успокоишься и захочешь поговорить. Нам есть о чем.
С этим словами Морской Бог поднял Азелеру, подошел к морю, где его подхватила волна, и исчез.
Я, дрожа, посмотрела на беспросветную даль. Снова послышался гром, засверкали молнии, тяжелые капли коснулись лица.
Дождь хлынул стеной.
— В пещеру, — крикнул Рэм.
Ответить я не успела. Ал подхватил меня на руки, позволяя ни о чем не думать. Я уткнулась в его плечо, сгорая от желания провести по нему губами. Потерлась носом, вдохнула привычный запах и успокоилась.
В пещере было сыро и темно. Рэм запустил магические огоньки, достал откуда-то одеяла.
— Дров не осталось? — уточнил Ал.
— Есть немного. Я разожгу костер.
— Сначала высуши нам одежду, пожалуйста.
Водный маг потерся о мою макушку, садясь на ворох пальмовых листьев. И едва Рэм призвал свою магию, развернул к себе.
Что он сейчас чувствует? Злится на меня?
Коснулся легким поцелуем губ и тихо уточнил:
— Ты как?
— Мы вместе, — прошептала в ответ.
— Ничего не болит?
— Нет.
— Хорошо. Мне придется наведаться в Кардос.
— Я сам отправлюсь в город, Ал. Пусть все утрясется, прежде чем вы вернетесь. Да и вам нужен отдых. Сдается, и Трин ночь не спала.
Это имеет значение? Хоть какое-то?
— Спасибо, — отозвался Апэрин.
— Еды принесу. Что-то еще надо?
— Скажи, чтобы Лотта не волновалась, — попросила я.
— Да уж придется. Сдается, русалка Нариса с ума свела.
Он усмехнулся, добавляя в огонь веток, поднялся.
— Когда будешь говорить с отцом, не забудь упомянуть, что он лишился еще пяти духов по милости Азелеры.
— Что? Она посмела…
— Ал…
Я притянула его к себе, поцеловала и почувствовала дикую усталость. Вроде бы все хорошо и правильно, но сил не осталось. И внутри выжжено и пусто. Ал же… единственная ниточка, за которую я цепляюсь и не отпускаю.
— Спи, сокровище.
Он положил меня на лежанку, провел пальцем по щеке.
— А ты?
— Я побуду рядом.
И как бы ни было страшно закрыть глаза, я это сделала.
Я проснулась, когда солнце скользило к горизонту. Алэрина в пещере не было, но костер еще тлел, неподалеку стояла корзина с едой. Я встала, потянулась. Ни усталости, ни тревоги не чувствовала. На душе было спокойно и мирно.
Я поела и вышла из пещеры. Дождь давно закончился, буря стихла. Пахло свежестью и сладостью цветов. На Заброшенном Острове они яркие и красивые, только совсем уж непривычные. Порхают возле пальм мотыльки, весело щебечут птицы. И от заходящего солнца разливается тепло. Лучи касаются макушек деревьев, чуть влажного после ливня песка, моих щек. Чудесное место — Заброшенный Остров, даже несмотря на то, что здесь проводились ритуалы. Время унесет произошедшее, как волна камни. И останется эта красота с вечным летом. Я глубоко вдохнула и улыбнулась. Душа все равно просит пьянящего аромата цветущих яблонь и вишни, а взор цепляется за горизонт, словно отсюда можно разглядеть шпили Военно — морской Академии. Странно устроен человек.
Я села на песок, наслаждаясь сияющим в лучах солнца морем, на миг прикрыла глаза, чтобы услышать:
— Ты до невозможного прекрасна.
Алэрин легко соскользнул с волны на берег, подошел, и я смутилась. Понятия не имею, о чем с ним сейчас говорить. Столько нужно обсудить, но не хочется. Гораздо приятнее наслаждаться тем, что есть, и не торопиться.
— Я поговорил с отцом, — сказал Алэрин, присаживаясь рядом.
— Помирились?
— Скорее попытались друг друга понять.
Сдается, было непросто. И до хороших отношений им далеко, как до Луны. Еще и Азелера…
Ал притянул меня к себе, запустил руку в волосы, погладил затылок, позволяя запрокинуть голову и наслаждаться этой неожиданной, но приятной лаской. Я даже глаза закрыла и чуть не начала мурлыкать.
Он опрокинул меня на песок, припал к губам, заставляя весь мир исчезнуть. Поцелуи пьянили, обжигали, тая в себе блаженство. И руки у него скользили, лаская. Ал слегка приподнялся, стянул с меня платье.
— До рассвета не выпущу, — прошептал он, обещая исполнить давнюю угрозу.
— Согласна, — ответила я, снова ощущая сладость его губ.
Алэрин.
Сколько мне всего хотелось сделать с Трин за то, что отправилась на Заброшенный Остров вместо меня, только небо знает! Но увидел ее — и все чувства: страх, беспокойство, злость, отчаяние переплавились, сливаясь в одно «люблю».
И это придало сил в схватке с Азелерой. Просто когда ты знаешь, что тебя ждут, невозможно проиграть. Магия от любви только мощнее становится, а стихия отзывается охотнее. И я знал ради чего метаю молнии, а мачеха… В чем-то мне ее даже жаль. Столько ненависти и злобы, которая рушит изнутри. И ведь этого сама не понимает.
Наверное, мы бы бились долго, но стоило ей упомянуть, что все последние напасти на Кардос, ее рук дело, а Трин она желала убить, причинив тем самым мне боль, я перестал играть в благородство. Азелера сама напросилась.
И отец так вовремя вернулся.
На ненависть к нему не осталось ни сил, ни желания. Хотелось мира в душе. Его несла Трин. И допустить, чтобы с ней из-за моей проклятой гордости что-то случилось… Я никогда не умел строить отношения с близкими, а придется. Как ни крути — они моя семья. И если кто-то из них поступает неправильно, от этого они не перестают быть моими родственниками.
Непросто с таким смириться, но я попытаюсь. Ради Трин.
Как же не хотелось ее оставлять одну даже на минуту! Но и просьбу отца, я игнорировать не мог.
Странно было с ним встретиться и просто… разговаривать. Чаще всего мы ругались, не слыша друг друга. Вечная проблема всех отцов и сыновей — непонимание. И на свадьбу его нужно пригласить, хочу я того или нет. Ради мира.
Бракосочетание с Трин у нас совсем скоро. Она, правда, еще не знает. Но больше я не вытерплю, слишком долго ждал. Лишь зацветут яблони, засыпят белым землю, состоится церемония. И Трин будет прекрасна в наряде невесты…
Она и сейчас, задумчиво сидящая на берегу, пленит мое сердце. И я клянусь, что буду любить ее вечность. А может быть, и дольше. Кто знает?
