Глава 15
Тринлейн.
Лотта появилась на рассвете. Радостная и уставшая.
— Не поняла. Ты словно с праздника, — сказала я, наблюдая, как она кружится по комнате.
— Вот!
Она подняла рукав мятой грязной туники, и я охнула. На руке сверкал серебряный браслет с сапфирами.
— Обручальный! — выдохнула я.
— Ага.
— Расскажешь, как вы с ректором до такого дошли?
Лотта забралась ко мне на постель, блаженно улыбнулась.
— Сначала ругались.
Сдается, долго и со вкусом.
— Нарис заявил, что я безответственная и взбалмошная. И да, вытрепала ему все нервы. Попробуй с ним после этого не ссориться. Верно?
Я хмыкнула. Вопрос-то риторический.
— И?
— Сначала терпеливо слушала.
Воображение тут же нарисовало, как это происходило. Лотта сидела, сложив ручки на колени, строя из себя жертву и награждая несчастного магистра, попавшего в ее сети, красноречивыми взглядами.
— А Нарис все говорил и говорил. Я и не выдержала. Взяла да сказала: пусть тогда на мне женится, раз я такая эта… безответственная и взбалмошная.
Да уж… В логике Лотте точно не откажешь.
— И магистр Нарис согласился? Так вот просто? — неверяще уточнила я.
А что? Может, подруга магистра пытала?
— Ну…
Лотта покраснела и смутилась.
— Он разозлился. Аж весь побелел… Я хотела его успокоить, воды в стакан налить. Подруга вздохнула.
— Что помешало?
— Нарис как стукнет по столу. Я испугалась… Вместо ручья ливень получился. У него какие-то важные бумаги промокли.
Я хихикнула, и Лотта улыбнулась.
— А дальше? Опять кричал?
— Было дело. Только зря он… Ты же знаешь, когда со мной так…
— Ты еще сильнее злишься, а не чувствуешь себя виноватой, — заметила я.
Лотта вздохнула.
— В этот раз было еще хуже.
— Да куда уж больше?
— Я сказала Нарису, что он при всей своей мудрости и силе глуп.
— Что? — воскликнула я. — Так прямо и…
— Увы. Ох, он и разозлился! Я от него даже сбежать попыталась. Догонял…
Подруга мечтательно улыбнулась, явно вспоминая прекрасные моменты погони.
— Теперь мебель в его кабинете менять придется, — вздохнула Лотта. — Жаль, конечно, она мне нравилась. Особенно стол. Удо — обный!
Я хихикнула. Значит, магистр Нарис подругу догнал. И, судя по — всему, удачно.
— А браслет он мне недавно надел, — подруга ласково коснулась серебряного ободка со сверкающими камнями в цвет ее глаз. — Сказал, у него терпение закончилось, и на мне, действительно, лучше жениться, чтобы рядом была. Да и наказывать так приятнее.
Лотта рассмеялась, и я вместе с ней.
— Когда свадьба?
— Через год.
— А он не передумает?
— Нет, Трин. Мы в Храм Морского Бога переносились. Нарис клятву дал, что меня любит и женится. Оказывается, я ему давно небезразлична.
— Почему же он раньше не сказал? — поразилась я, вспоминая, что ректор никак за два с лишним года не выдавал своих чувств. Да что уж там! Мне он всегда казался ледяной непробиваемой скалой, пока не познакомилась с ним поближе.
Нет, я понимала, за что его любят и уважают студенты: магистр Нарис заботился о каждом, вникал в проблемы, помогал, но… Репутация она, видимо, и есть репутация. Если зарекомендовал себя строгим и беспристрастным, то сложно заставить кого-то разглядеть в тебе другие черты и изменить чужое мнение.
— Лотта, ты не ответила на мой вопрос, — напомнила я, заметив, что подруга витает в облаках.
— Нарис хотел соблюдать приличия. Мол, негоже ректору за студенткой ухаживать. Держался от меня подальше и думал, что дождется, когда я Академию закончу, а потом уже начнет действовать. Веришь — нет, даже собирался со мной договор на свою защиту заключить.
Лотта захихикала, я тоже улыбнулась. Сложно представить бесстрашного главу Волчка, нуждающегося в охране. Но тактику он бы избрал верную. Лотта — всегда рядом, никаких кавалеров к ней он не подпустит, а остальное… Сдается, ухаживать ректор умеет. С размахом и шиком. Иначе бы Военно — морская Академия не выглядела так по — строгому красиво, вызывая чувство зависти глав других учебных академий. Все гобелены с вышивками, картины, изображающие древние битвы добра со злом, изящные светильники создавали какой-то необъяснимый уют, желание сюда вернуться.
Я вспомнила, как ошеломил меня этот замок, когда впервые его увидела. Остроконечные шпили, белые шершавые стены, мозаичные полы… Я чувствовала себя здесь долгожданной гостьей. Или… как будто вернулась домой после разлуки. И все такое… родное, что ли. Только там, откуда сбежала, у меня совсем не оставалось выбора. Работа от зари до заката, постоянные напоминания, кем я являюсь, стыд, заливающий щеки… И сколько ни старайся — все не так. Еще был страх… Жуткий, необузданный. Переборола, конечно, но и расплатилась за это сполна.
В Волчке же… все казалось другим. И отношение тоже иное. Если поступил — достоин. Вечная муштра, тренировки, учеба — от такого, разумеется, никуда не деться. Но я выбрала это сама. И теперь не жаловалась и не плакала, лишь ценила то, что давали. И да, глава Военно — морской Академии сыграл в этом немалую роль. Вспомнить только, что он каждый день появлялся среди студентов, интересуясь их делами и проблемами, и напоминал, что к нему можно прийти в любое время. Все лучше, чем творить глупости. Поэтому и казалось странным его поведение в отношении Лотты.
— Трин, ты сомневаешься в его чувствах ко мне? Но богам нельзя солгать, — заметила подруга.
— Прости, Лотта. Ты мне дорога, и я за тебя переживаю. Ваши отношения такие быстрые, как горный поток.
— И такие же чистые, — усмехнулась подруга.
— Да. Просто неожиданно, что ректор не стал сразу действовать. Мне магистр Нарис казался из тех, кого будут мало волновать традиции, — заметила я, поглядывая на сияющую от счастья Лотту. — Но любовь заставляет робеть и сомневаться даже сильных…
— Ты, конечно, права, Трин. Я тоже Нарису сказала, что он поступил опрометчиво. Только мой жених не хотел, чтобы обо мне кто-то дурно отзывался, поэтому… сразу и заключил помолвку, обещая ухаживать и наверстать упущенное.
— Лотта! Это чудесная новость! — улыбнулась я. — Только я все равно за тебя волнуюсь.
— Ох, Трин! Понимаю. У меня тут проблем будет с этой свадьбой…
— Ты о чем?
— Как отцу-то сказать?
— Время подумать еще есть.
Я обняла счастливую Лотту.
— А что Ал?
Вздохнула и рассказала.
— Может, не будешь на себя накручивать? Дай ему шанс, Трин! Знаю, недавно советовала не торопиться… Но время так неумолимо! Ты можешь погибнуть, не испытав счастья быть любимой.
Я в той схватке с разбойниками это поняла. И да, твердила, если выживу — признаюсь Нарису в любви, и будь что будет! — Лотта смущенно улыбнулась. — И видишь, как все обернулось. Ал тоже заслуживает попробовать завоевать твое сердце. Только позволь ему это сделать.
— Не могу. Хочу, но все в душе переворачивается… от страха.
— Ты же знаешь, я долго не могла подойти к Нарису, держалась на расстоянии. Ректор же, дистанцию нужно соблюдать, даже с Гансом сошлась, но… Когда мне выпало стать жертвой Морского Бога, я поняла, как коротка жизнь. Нужно каждый миг ценить, радоваться, наслаждаться. Просто представь, что Ал умрет…
— Лотта!
— Аты представь… И сразу поймешь, насколько он тебе дорог.
На этом разговор прервался, так как прогудел колокол.
Тренировка утром была ужасной. Целительские снадобья, которые заставил вчера выпить ректор Нарис, действовали безотказно, снимая боль в мышцах и залечивая синяки, но щадить нас преподаватели перестали. Если раньше я думала, будто Ал строг на занятиях, то ошибалась. Когда поймали преступников, преподаватели Волчка, поняв, что уроки Апарина действенные, стали на него равняться.
На завтрак я не шла, ползла, напоминая побитого краба. Такая же красная, еле передвигающаяся и голодная. Студенты стонали и ворчливо поминали морскую бездну. Магистр Тара, услышав наши сетования, довольно хмыкнула и напомнила, что магия — это не все. И да, нам нужно больше стараться — осваивать боевые приемы, учиться прикрывать друг друга и узнавать новое.
Я доела омлет, взяла пирог с капустой и заглянула в расписание.
— Медитация, можешь не смотреть, — зевнула Лотта, у которой ничто настроения не испортило.
Еще бы! Наша комната, благодаря стараниям магистра Нариса, теперь напоминала сад. Повсюду вазы, которые за неимением своих, пришлось собирать с этажа. Все подаренные ректором цветы, что примечательно, разных оттенков синего. Невольно понимаешь: магистр Нарис вспоминал глаза подруги и хотел ей сделать приятное. Аромат у цветов смешивался, играл теплыми нежными нотками, и Лотта мечтательно улыбалась.
— Не грусти. Алэрин наверняка занят вчерашним происшествием, поэтому не был на тренировке.
Я смутилась.
— Мне надо держаться от него подальше.
— Трин! Мы же все утро обсуждали с тобой эту тему.
— Знаю.
И что ж ты такая упрямая!
Мы поднялись, покинули столовую и отправились в аудиторию. К нам тут же подошли Гир и Леон.
— Прогуляться в выходные не хотите? Или снова заняты?
— Как тебе сказать… Я помолвлена, — заявила Лотта, ухмыляясь.
— И когда успела? Кто хоть счастливчик?
Лотта мечтательно улыбнулась и ничего не сказала.
— А ты, Трин? — уточнил Леон, сверкая глазами.
— Нашел время! — воскликнул Гир. — Тренировался бы лучше больше!
Однокурсник закатил глаза.
— Тоже мне, блюститель нравов! С каким пор стал занудой?
— А про турнир ты, поди, забыл, — закатил глаза маг.
— Вы о чем? — переспросила Лотта.
— Ох, вы же не знаете. У нас два раза в год проводится турнир.
— Зачем? Маги сами решают, кому служить.
— Да потому что цель иная — показать мастерство, — ответил Гир.
Хм…
Мы с подругой переглянулись.
— И какой приз для победителя?
— Меч.
— Меч? — удивленно переспросила Лотта.
— Да. Но не думайте, что обычный. Зачарованный магами четырех стихий. С ним не страшна любая нечисть.
Если ты умеешь владеть оружием.
— Главное, победить в турнире. У меча магия своеобразная. Он дастся тому, кто смел, — ответил Гир. — Мы с Леоном хотим поучаствовать.
— А раньше не пробовали?
— Говорю же, состязания для магов, — ворчливо напомнил Гир.
— Выглядит странно. Мы только два месяца проучились. Какие тут умения?
— И это говорит та, что в одиночку победила гидру! — хмыкнул Леон.
Я закатила глаза.
— Там главное не твои навыки, а смекалка, выносливость, сила воли.
— Погоди, я не поняла. Турниров два. Один в середине года, другой — в конце? — уточнила Лотта.
— Да. А что не так?
— У воинов только одно соревнование — в конце года. И приз там…
— Лучший хозяин, — тихо закончила я.
— Так аристократы тоже хотят и на магов посмотреть. Вдруг да уговорят им служить. Не все тут имеют богатство. Семья Крама, к примеру, живет на грани бедности. Мы все ему помогаем, как можем, ректор поддерживает, да и сам Крам подрабатывает при любой возможности, но ситуацию это не спасает.
Хм…
— Он наверняка согласится принести клятву верности какому-нибудь графу.
Отчасти Леон прав. Это сейчас нас бесплатно кормят, одевают, дают над головой крышу, а потом? Я вспомнила графа Ритэ и похолодела. Не хочу ему служить. А что если никто, как он и обещал, не согласится? Глупая, Трин! Думала, станешь магом
— обретешь свободу, а все осталось по — прежнему, не поменялось.
— В любом случае меч не помешает. Тем более воздушникам тяжелее…
— Крам повелевает ветрами? — пораженно воскликнула я, прерывая.
— Ты как с Луны свалилась, Трин! — рассмеялся Гир. — Впрочем, вы с Лоттой Крама только на общих тренировках и видели. Остальные занятия у воздушников и водников отличаются.
Я посмотрела на Крама, который о чем-то переговаривался с Аром, угрюмым и молчаливым парнем. Зато воином был превосходным, как выяснилось в схватке с гидрой. Именно он отрубил две головы, защитив Гира. Тем временем Крам улыбнулся и покинул аудиторию.
— А сколько всего воздушников в Волчке? — спросила любопытная Лотта, скидывая камзол и потягиваясь.
— Да их мало. Человек пятнадцать на все курсы. Редкий дар. Жаль, что я не могу управлять ветрами, как Рэмстин.
— Напарник Верховного мага? — удивленно уточнила я.
— Ага, он самый. Его потоки воздуха слушаются беспрекословно. Он и духов, говорят, усмирить может. И ищейка из него превосходная. Многие удивляются, зачем он принес клятву верности Апарину, — ответил Гир.
— Что? — пораженно воскликнули мы с Лоттой.
— Вы и этого не знаете? — рассмеялся Леон.
— Да откуда? — застонала подруга.
— И точно… все время забываю, что в вас дар не сразу проснулся.
Гир взъерошил волосы, послал нам очаровательную улыбку.
— Так что там с клятвой верности, — напомнила я.
— Ах, да. Мало кто знает, что Ал его вытащил из такой…
— Гир, нельзя выражаться при леди! — возмутился Леон.
— Ты не магистр Лаванда, чтобы замечания делать.
Парнишка фыркнул, ничего не сказал.
— Что за история про клятву верности? Так и будете тянуть русалку за хвост? — не удержалась я.
Лотта закашлялась, и я, поняв, что сказала, смутилась.
— Алэрин два месяца в Военно — морской Академии проучился, с первого дня стал любимчиком у преподавателей и однокурсников. От девчонок, говорят, вообще отбоя не было.
Какими судьбами его занесло в неблагополучный район Кардоса, который обычно все нормальные люди избегают, понятия не имею.
— Он маг, — лениво напомнил Леон.
— Это верно. И плевал Алэрин на правила.
— А зачем он туда пошел? — поинтересовалась Лотта, расплетая косу.
— Кто его знает! Захочешь — спроси. Только вряд ли ответит. Там он и столкнулся с Рэмстином. Тот дрался с пятеркой головорезов за кусок рыбы.
Я глупо заморгала, не понимая.
— Он голодный был.
— Эм…
— У Рэмстина мать умерла от чумы, а отчим, взявший его на попечение, заставлял воровать, — добавил Гир.
— Мальчишка и взбунтовался, — задумчиво сказал Леон. — На улицу ушел. И в той драке умер бы, если не Алэрин.
— Он его спас? — почти шепотом переспросила Лотта.
— Боюсь, подобный поступок сложно назвать спасением, — заметил магистр Нарис, появляясь в аудитории. — Безрассудством или благородством. А может, всем вместе.
Хм…
— Эта парочка пришла в Академию в таком виде…
Ректор весело фыркнул.
— Носы разбиты, локти и колени содраны в кровь, на скулах сверкают синяки. Сложный вопрос, кто кого там защищал. А когда Алэрин мне еще и заявил, что несправедливо оставлять Рэмстина на улице…
Магистр Нарис снова усмехнулся, вглядываясь в лица студентов, которые прислушивались к разговору.
— Пришлось разбираться.
— И?
— Отчима Рэма арестовали, оштрафовав и отправив в тюрьму, мальчишку оставили учиться в Военно — морской Академии. Куда от него денешься? Дар налицо, да еще и Алэрин заявил, что Рэм — единственный нормальный человек, с которым можно общаться. Мол, ему на аристократические замашки…
Ректор оборвал предложение, вздохнул.
— Спорить было бесполезно и себе дороже. И наверное, любой на моем месте тысячу раз после шалостей, что творили Алэрин и Рэмстин, пожалел, что оставил их вдвоем в одной Академии.
— А вы не пожалели?
— Ни на мгновение. Истинная дружба так и рождается… Вроде бы и случайно, но на всю жизнь.
Магистр Нарис тепло улыбнулся, а потом велел рассаживаться и медитировать.
Я привычно нырнула на поляну с озером, рассматривая дом на берегу. Но спокойствия она не дарила. Лишь напоминала о родных местах, и тоска хлынула в сердце. Сейчас я отчетливо осознала, что никогда туда не вернусь. Не моя это судьба. И дом с заколдованным озером начал засыпать снег. Он падал хлопьями, оседая на темных треугольниках елок. По озеру полз лед, а затем он покрыл стены дома, делая их почти прозрачными. Нет больше этого места даже в моей памяти. Пусть исчезнет, утонет в метели, растворится…
— Трин!
Голос встревоженной Лотты ворвался в сознание, я открыла глаза и испуганно на нее уставилась. Волосы у подруги покрылись инеем, губы посинели.
— К-ка — ак ты э-то сде — ела — ла? — простучал зубами Леон.
— Отойдите, адепты. Я сейчас сниму заклинание.
Ректор Нарис был спокоен и невозмутим, хотя его волосы и камзол покрывал снег.
Зеркала в аудитории превратились в куски льда, стены разукрасил сотнями причудливых узоров иней. А с потолка падали снежинки. Самые настоящие! И не таяли. Под дверью даже сугробы намело.
И я даже не сразу поняла, кто именно этому виной.
— Н — не пер — режи — ивай.
Лотта попыталась улыбнуться.
Магистр Нарис что-то шептал, но комната не менялась, напоминая забытое королевство зимы.
Он опустил руки, вздохнул и посмотрел на меня.
— Самой придется, Дарэ.
— Что произошло?
Алэрин, не здороваясь, влетел в аудиторию, оглядел снежное царство и поймал мой взгляд. Нахмурился, обернулся к ректору.
— Не знаю, что она сотворила. Мне ее чары почему-то не поддаются.
Простите, я не хотела.
Видимо, в моем голосе звучал испуг, потому что даже раздраженные и недовольные лица однокурсников смягчились.
— Полагаю, пару можно считать законченной, — сказал магистр Нарис. — Расходитесь, студенты. Дарэ, вы останьтесь.
— А мне можно…
— Нет, — ответил Лотте Алэрин, не спуская с меня глаз.
Подруга вздохнула и покинула аудиторию последней.
— Нарис, я бы хотел…
— Чтобы я тоже ушел, — вздохнул он. — Угадал?
Алэрин кивнул. И едва за ректором захлопнулась дверь, бросился ко мне и обнял.
— Прости, я…
— Ты меня так напугала, что я сорвался с Совета Магов, — вздохнул он. — Не думай, не упрекаю.
Ал расслабил объятья, заглянул в глаза.
— Откуда столько боли, Трин?
— Ты знаешь, о чем я думала?
Мой ужас стал таким огромным, что в глазах потемнело.
— Нет, конечно. Ты не даешь постоянно читать мысли. Лишь когда думаешь, что находишься в опасности. Это, кстати, неимоверно, раздражает.
Я облегченно вздохнула, на миг прикрыла глаза.
— Зачем от меня прячешься, как жемчуг в раковину? Не понимаю! Я же клятву дал, Трин! И твое прошлое — это всего лишь прошлое. Но в тебе столько недоверия, сомнений, страха… Объясни почему. Дай возможность это изменить.
— Ал…
Меня начало трясти.
— Кто тебя так обидел, сокровище, что ты забыть не можешь? Каждый раз пытаюсь достучаться…
Ал посмотрел на испуганную дрожащую меня, вздохнул.
— Ладно, раз не хочешь говорить, давай исправлять то, что сделала.
— Ты собираешься мне помочь? — удивилась я.
— Да. Разве не должен?
— Это связь… наша связь для тебя, словно цепи, — прошептала я, чувствуя, как очередная снежинка тает на губах.
Странно все же стоять с Алом в центре комнаты, покрытой чуть ли не льдом, и разговаривать. Обо мне.
— Раньше я тоже так думал, Трин. Но сейчас… я не настолько глуп, чтобы отрицать очевидное. И даже если рисунок артефакта исчезнет, тебя это от меня не избавит. И да, морская бездна, я готов дать тебе свободу! Совершай ошибки и принимай собственные решения. Но не надейся ни на минуту, — Ал наклонился, приподнял мой подбородок, заглядывая в глаза, — что я оставлю тебя с их последствиями.
Так вот, наверное, и влюбляются. До безрассудства, беспамятства. Когда надышаться не можешь, насмотреться не в силах. И больно от одной мысли, что Алэрина вдруг не будет рядом.
— Глаза закрывай.
Я подчинилась.
— А теперь ищи другое спокойное место. То, что тебе понравится, принесет мир в душу. Оно есть, даже не сомневайся.
Воображение отказывало. Вернее, рисовало не то…
— Трин, твою ж, русалочий хвост!
Я открыла глаза. По аудитории гуляла метель. Поднимала подушки, крутила, швыряла в стены. Волосы Алэрина спутались, почти закрывая лицо. Он их небрежно скрутил в узел и закрепил лентой, что вытащил из кармана.
— А как я ее создала?
— Самому любопытно. Снег еще объяснить можно, все-таки одно из состояний воды. Но северный ветер… Это ж сколько силы надо, чтобы его призвать!
— Я не заметила. Не почувствовала…
— Это как раз тот случай, когда я говорил, что магию нужно контролировать, — спокойно ответил Ал, явно намекая на цунами. — Да не пугайся ты! Я же рядом.
Конечно! Только метель как кружила по аудитории, швыряя снег, так и кружит. А я даже не ощущаю холода, что, ну очень, странно.
— Значит, так. Закрываешь глаза и представляешь, что я говорю. Ясно?
— Да.
— Если будет неуютно…
В Кардосе начнется преждевременная зима. Но приказ мага послушно выполнила.
— Берег моря, — скомандовал он. — Не бурю представляй, даже не думай о ней! — прокричал Ал.
— А что?
— Ясное небо и солнце. Ощути его жар на лице и руках, согрейся. И мелкий песок под ногами. Горячий, но приятный.
Хм…
— Ощущения нормальные?
— Да.
— Хорошо. А теперь дом за спиной.
Я дернулась и запаниковала.
— Тихо, — Ал вдруг оказался рядом, прижал к себе. — Не думал, что дело в нем. Просто смотри на море, сокровище. Вода синяя, как глаза твоей подруги. И по ней гуляют блики, манят. Как-нибудь надо научить тебя их ловить. Жаль, что скоро зима.
Голос мага звучал ласково, спокойно. Я неожиданно почувствовала умиротворение. В его объятьях было так уютно, что невольно Ал оказался в выдуманной картинке на берегу, так же обнимая меня за плечи и шепча что-то на ухо.
— Умница.
Я распахнула глаза. Аудитория хоть и напоминала побоище, лишилась снега.
— Порядок будете сами наводить, — заметил магистр Нарис, невозмутимо стоя на пороге со скрещенными руками.
— Хорошо, — покладисто согласился Алэрин.
Я только вздохнула, закатывая рукава рубашки.
— И пока не забыл… Ал, у тебя сегодня два занятия с этими желторотиками. Научил бы их не только ледяное оружие создавать, но и чему-нибудь интересному.
Нарис почему-то мне подмигнул, когда Алэрин кивнул.
— Есть идеи?
Я удивленно посмотрела на водного мага.
— С метелью ты справилась, значит, положена награда. Не будешь же сыт одними наказаниями, — усмехнулся Ал.
— А молнии можно?
— Молнии? — удивленно переспросил ректор.
— Да. Хочу поймать и…
— Что? Откуда такая глупость, Дарэ! Вы можете изо льда копье сделать, мечи, ножи, но настоящую молнию при вашем даре, невозможно! Да их никто не создаст!
— Алэрин так уничтожил духа, — заявила я, чувствуя себя весьма глупо. — И если появится еще один, я хочу уметь себя защищать!
Ректор недоверчиво перевел взгляд на Алэрина.
— Она не лжет, так понимаю?
— Нет, — Ал ответил коротко, явно разозлившись.
— Кто еще знает?
— Рэм.
— Я в этом и не сомневался! Все?
— Да.
— Мне ты, я смотрю, не доверяешь…
— Нарис!
— Не я ли был для тебя все эти годы едва ли не наставником! И ты счел нужным, мне не сказать!
Ректор развернулся и ударил кулаком стену. Я, вытаращив глаза, удивленно на него смотрела.
— А о чем речь? Я что-то не то сказала? — прошептала я, оборачиваясь к Any. Вздрогнула. Его глаза светились ярко — голубым.
— Дарэ, отправляйтесь на занятия. И держите рот на замке об этих чудесных способностях Алэрина создавать молнии. Ясно?
— Да. Я и не собиралась…
— Алэрин, я желаю, чтобы ты со мной прогулялся, — едко заметил магистр Нарис, покидая аудиторию.
Ал глубоко вдохнул, как-то виновато опустил голову и вышел, не прощаясь и ничего не объясняя. Опять у него из-за меня будут неприятности! Ругая себя, я снова оглядела разгромленную моим колдовством аудиторию, а потом, решив пропустить пару по пению, принялась за уборку.
Алэрин.
— Не злись, — попросил я Нариса, стряхивая с камней водоросли и швыряя гальку в бушующее море.
Друг призвал стихию, выплескивая отрицательные эмоции. Вода привычно откликнулась, обрушилась на берег, оставляя следы на песке.
— Я же хотел как лучше. Со мной и так было хлопот. А беречь тех, кто дорог от… Нарис повернулся, сощурился.
— Что же ты за меня-то решил!
— Да пойми ты, опасно такое знать!
— Мальчишка! Глупый, несмышленый…
— Нарис!
Он вздохнул, сел на соседний камень. Я зацепился взглядом за его шрам на щеке. Из-за меня получил, защищая от гидры. Яд-то вывели, а вот рана… затянулась, но не исчезла. Напоминала, как Нарис подставился.
— Сам давно знаешь?
— Мать, когда принес клятву Морскому Богу, рассказала.
— Жалеешь?
— О том, что она осталась жива? — я горько усмехнулся. — Нет, конечно. Еще бы женить меня не пыталась.
Нарис задумчиво посмотрел на море. Серое, как тучи на горизонте. Еще немного — и снова начнется буря. Настроение у повелителя водных глубин в последнее время часто менялось.
— Своей девчонке, я так полагаю, ты правду не сказал.
— Нет. Да и с молнией той вышло случайно.
— Красовался?
— Скорее злился.
— И что за причина была?
— Трин оказалась на берегу, а я это допустил. Все летит в морскую бездну!
Нарис потер виски, вздохнул.
Можно было попросить Рэма…
— Нельзя. Я артефакт Трин. Забыл?
— Умеешь ты находить неприятности на свою голову, Ал! Хоть представляешь, как повернется дело, если Морской Бог узнает о твоем выборе?
— У меня есть двадцать возможных вариантов развития…
— Двадцать возможных вариантов! Ты лучше с отцом поговори. Сколько можно…
— Нет. Если сам не позовет, не стану напрашиваться.
Нарис, не стесняясь выражений, выругался.
— Упрямый, несмышленый…
— Ты повторяешься, — усмехнулся я.
— Знаешь, я просто сгораю от желания навестить твою матушку…
— Не смей!
— И поболтать с ней по душам.
— Нарис!
— И магистра Тару пригласить.
— Только не говори, что она стала сплетницей! — возмущенно воскликнул я, понимая, что Нарис намекает на то недоразумение с Трин в кабинете преподавательницы Волчка.
Друг рассмеялся.
— Девчонку на зимние каникулы заберешь, так понимаю?
— Не выйдет, — отозвался я.
— Думаешь, не согласится?
— Я отправляюсь за море.
— Мне стоит интересоваться причиной твоего отъезда?
— Хочу узнать о прошлом Трин. Сама она рассказывать не хочет, а давить…
— Не боишься, что все разрушишь?
— Знаешь, когда сегодня я попросил ее представить дом, она создала метель. Значит, причина ее страхов и сомнений — в этом.
— Или в том, что Тринлейн, как любая другая девушка, впервые влюбившись, просто боится своих чувств, — ответил Нарис. — Ухаживать бы лучше попробовал, чем искать ветра в поле.
Я вздохнул, покосился на тучи, подбиравшиеся все ближе.
— А почему искать будешь именно за морем?
— Рэм призывал ветра.
— И?
— Те шепчут только, что ответы на другом побережье.
— Ясно. Удачи, тогда!
— Спасибо. Приглядишь за…
— Разумеется. Куда же я денусь-то. Но сознаюсь, планы у меня были другие.
Нарис мечтательно улыбнулся, наверняка вспоминая Лотту, а я поднялся. Сейчас у меня пары. И да, на них будет Трин! А остальное? Подождет.
