Марина ПАНФИЛОВА 

* * *

Цикады реют в синих сумерках,
Жасмин дурманит и горчит,
И грусть со мной играет в жмурки —
Невидимая, но звучит…

И месяц тонкий и прозрачный,
И звезды светят высоко,
Вот капелька росы покачиваясь
В ладонь упала — так легко!..

И ночь дыханием согрета
И тени две слились в одну…
За этой ночью будет лето, —
А значит… будет жаль весну…

В СТАРОМ ДОМЕ

В старом доме, в старом доме:
Карты веером — гаданье,
Чаепитья и признанья —
Руки легкие грустят…

О весне никто не вспомнит, —
Где тюльпанов лепетанье,
Где воскресные свиданья
Электричкою гудят!..

Это было, было, было
Поцелуи и объятья,
Взмах ресниц и фиолеты
Распахнувшихся зрачков,

А теперь она застыла
И не верит ни в приметы,
Ни в погоды обещанья,
Ни в цветы вчерашних снов!..

НА ПАСХУ

Город пахнет свежими булками,
Свежей зеленью и цветами,
И звенит во всех переулках,
И гудит под всеми мостами!

Входишь в парк — как закрыли заслонку, —
Тишина накрывает слух.
Город — как мальчишка влюбленный, —
То молчит, то хохочет вдруг!

* * *

Будут белые яблоки
Падать в саду,
Будет небо усыпано
Искрами звезд, —
Жди меня, этой ночью
К тебе я приду,
Чтобы снова смеяться,
Смеяться до слез…

Я люблю хохотать над собой, —
Я — смешна!
Я — слепая наивность,
Я верю в любовь!
Словно влажные листья
Темнеет душа, —
Что ж язви, усмехайся,
Гони, прекословь.

Будут влажные губы,
И стихнет твой смех,
Буду петь и грустить
На качелях в саду,
Будет небо нагим, забывая
Про грех,
Забывая про страх,
Я к тебе подойду…

АПРЕЛЬ

Когда от Солнца хочется зажмуриться,
С березы белой капает слеза, —
Растаяли дворцы ее на улицах,
И ей страшней забытая гроза!..

А карусель — как водяная мельница,
И словно сны — по небу облаку,
И в контролера мне совсем не верится,
Когда пуста в троллейбусе рука!..

Работаю в театре кукол… зрителем, —
Актеров в гастрономе узнаю —
И нету счастья большего любить их,
И очередь им уступать свою!

АВГУСТ

Базаров восклицательные знаки —
Букеты гладиолусов пестры,
Хозяйки, дворники, коты, зеваки
Пропахли горьковатым и сырым!

Укропа горки, дальше помидоры
Почтенно приосанили бока,
Я дыню сладкую несу и скоро
Я с нею улечу на облака!

Блаженство выбора, где яблоки и груши
Взирают к осени пронзительно–светло
Я испытаю в час, когда нарушу
Всех этих форм и красок торжество!

* * *

Можно просто идти по дороге,
не зная, куда
Чтоб стеклянное небо разбить
изумрудной слезою,
Чтобы тонкой травинкой зрачка
поразить города,
И зеленою флейтой напиться —
как будто водою…

Почему же знаменами
черные свечи горят,
И вжимаются в грудь
и под ребрами злобно хохочут,
Почему же березы хрустальные
в сумраке спят?!
И никто, и никто, и никто
разбудить их не хочет!!!

* * *

Мне кажется, — что Время — серебро,
Блестящее от солнца на воде, —
Так Жизнь моя дрожит среди тревог, —
Не исчезая в сумрачном нигде…

Мне кажется, что боль уходит в утро,
Где птицы гимны светлые поют,
Так тишина перетекает в мудрость, —
И вот уже нам дорог Дом, уют…

И слушаем их речи, улыбаясь, —
И дарим детям доброту и нежность,
И кажется вот так — тепло и бережно
Растим, растим цветок, над ним склоняясь...

Где лепестков мы видим молоко, —
Появятся плоды потом легко…

* * *

Я люблю украинские песни —
Но не осенью… На Рождество!
Когда пудель — дворник развесит
Белокурое ухо свое!

А акация тоненький прутик
Вновь мизинцем протянет к окну, —
Примирить все мои перепутья
Превратить их в дорогу одну…

Обступили смутные тени —
Ни гнезда, ни песни не свить, —
Но выносят меня из смятенья
Окончаний мягкое пенье —
Интонаций ласковых нить!..

…Будет дом, будет людно и тесно,
А хозяин легко смешлив
И опять по–украински песню
Запоет, заплетая мотив!..

* * *

Нежность — это неприкасанье,
И неузнанность и невзрыв,
Лишь два взгляда на расстоянье,
Точка в точку, и вдруг — порыв!

Там в глубинах ума смятенье
Неосознанное на миг, —
Нежность — это шуршат поленья, —
Их огонь еще не постиг.

И порою я верю в чудо, —
Что потом, когда мы сгорим
Бог подарит еще секунду —
Когда смотрим и просто молчим…

* * *

Купать ребенка и кормить собаку, —
Не это ли простое ремесло,
И ведать путь, встречать судьбу без страха
Когда она дождем стучит в стекло,

И заставляет прятаться и плакать.
Велит от невеличья своего, —
Но спит ребенок и у ног собака, —
И в этом жизнь — вот только и всего…

* * *

В храме ночного города
Исповедь моя звучала,
Неба темнели своды,
Лампами звезды качались…

Ветер — хмурый священник,
Платье шуршит длинное,
— Будет ли мне прощенье,
Во тьму грехи мои сгинут?

Грех лишь один, единственный
Нечего мне замаливать —
Встреч тех немного таинственных
Любви зеленое марево.

Имя твое — это скрипки звуки,
Той маленькой, задумчивой скрипки,
Что звучала мне в часы разлуки
Под смычком Тоски–невидимки.

Имя твое — в серенадах цикад,
Опрокинувшихся в полночь,
Иисус, любовью моей распятый,
И зовущий кого-то на помощь!

Имя твое в лепестках цветка
Нежности цветка души моей,
И поступь по цветку тому так легко
Твоего удивительного имени!..

* * *

В последних листьях силуэт
Давно потерянного звука…
То скрипка? Может быть и нет,
То в ганце мечется разлука.

Вот гордо бубен подняла,
Звенят и серьги, и мониста,
А где-то там колокола
Запели отрешенно–чисто!

Туда уходят поезда,
Где ты виски бинтуешь снегом,
Где чутко спит огонь — беда,
И крепко спит священник — небо!..

Из цикла «НА СМЕРТЬ ШУТА»

Шут и Палач всегда нежны
Друг с другом и с короной,
Точились издавна ножи, —
Где Шут сидел у трона.

Ну, Шут, повесели народ,
Когда он жаждет казни, —
Ты Палача который год
Встречал как–будто Праздник.

Глаза — как лезвия, Палач
Ведь убивал с любовью, —
Подкрался Шут снял маску — Плач,
За шутки плата кровью…

И завтра казнь объявят здесь
У мраморного трона
Палач взлелеет эту месть,
И ублажит Корону…

 

Отправить