Николай АНИСИМОВ 

* * *

Álbo lapillo diém notáre

Между черным камешком и белым —
все узоры берега морского,
между гарью и арбузом спелым —
запахи сезона золотого.

Между прошлым и наставшим летом —
целый год из белых дней и черных,
как между закатом и рассветом
ночь полна и вещих снов, и вздорных…

Между первым днем и днем последним —
только жизнь промчится белой птицей —
промелькнет прочитанной страницей,
лучезарной, словно отпуск летний…

КРАСНОДАРСКИЙ СНЕГ

Серебристым пунктиром
мерцает в окне
долгожданный,
нежданный,
нечаянный
снег…
Отодвинуты шторы —
у грани стекла
позабыты на миг
и хула, и хвала!
и в домах, и в сердцах —
тишина:
вот и брезжит надежда,
и глуше — вина…
Что за снег, что за снег —
ни пятна, ни следа!
А с утра,
точно в марте,
заблещет вода…

* * *

О, Русь моя, одна шестая суши!
Постигну ль я путь нелегкий твой?
Уже ль твоих аборигенов души
с моей имеют вечное родство?

Уже ль их боль покорно отступает
у плещущего зеркала реки,
когда буксира дальние гудки
подбрасывают в небо птичью стаю?

Прошедших лет заветные надежды
им так же светят до тех пор, пока
потомки извлекут из сундука
для смерти припасенные одежды?

И так же ли повсюду проклинают
вражды безумной ржавые мечи,
во тьме которых ненависть слепая
живет, дымя пожарами в ночи?

А с пепелищ, как перекати–поле,
под безутешный плач вагонных сот
вновь держит горький путь за лучшей
долей
твой Богом не обласканный народ!..

Ответы соберу ли по крупице
за годы, что подарит мне судьба,
которая, как цапля за Кубань,
за грань тысячелетия стремится!?.

ЭТО БЫЛО В ДЕТСТВЕ

Я представлял себе «хрущобы» раем,
когда за старым глиняным сараем
шелковицу на завтрак собирал
и воду пил из гулкого ведра…

Туманный отсвет быстрых ног девичьих
я принимал как оперенье птичье
среди открытий, совершенных мной,
тем летом, что прошло давным–давно…

И в рифму я писал о красном флаге
на белой разлинованной бумаге
лишь потому, что флаг был жизни частью,
и мне она в тот миг
сулила счастье!

ЗИМА

Отсеребрилась тень акаций,
погасло разноцветье дня —
довольно лету зазнаваться,
уже зовет зима меня!

И вот она идет по свету —
зима — хандра, зима — беда…
По воле северного ветра
струится белый снег в садах.

По воле северного ветра
природы суть обнажена —
июльской лаской не согрета,
вдруг стала подлинной она!

Стал свет берез еще белее,
чернее — глубина воды,
и купол вечера алеет
огнем рождественской звезды.

Отправить