из «Коктебельских стихов»
Бухта забыла о жизни. Как полно и пусто!
Вытерты ветрами горных расщелин плащи.
Здесь остывает сует непоседливых усталь, –
Здесь и камней у вечерней воды не ищи.
Крепость молчанья от века холмы образуют.
Искрятся слюдами оползни пепельных лав.
Скинешь одежды, — одни лишь одежды связуют
Цельность твоих первобытных раскованных прав.
Даже и слово на воздух ложится как бремя,
Сумрачный ветер аканфом*) сухим шелестит.
Похолодели пески, и теряется время, –
Ты не заметил, что лунным потоком залит.
Коктебель
У самых скал, отвесных и суровых,
Едва заметная скользит ладья.
В утёсах тайный смысл читаю я, –
Но взором не достичь вершин терновых.
Мрак нам идёт навстречу. Бухт лиловых
Волнуются пустынные края:
Нечеловеческого бытия
Покой в их озареньях вечно-новых.
Мы нашим криком, брошенным с зыбей,
Вспугнули крылья диких голубей,
Смутили речью ночь береговую…
В той трещине, сквозь кварц и сардоникс
Вы видите мерцанье? — это Стикс…
О повернём назад ладью живую!..
из «Феодосийских сонетов»
Немолодой мне женщиной предстала.
Ты в доме родовом своём таишь
Страстей и крови каменную тишь.
Состарилась от них, но не устала.
Давно сошла достойно с пьедестала
И вдовствующая теперь молчишь.
Но в складке губ невольно различишь
Величье дней, когда и ты блистала.
Ты царственно отцом наречена.
Пусть летопись твоя помрачена
И о тебе безмолвствуют витии.
Но у фонтана из-за тощих плеч
С кувшинами, мне греческая речь
Доносит знойный ветер Византии.
А иногда предстанешь сердцу ты
А иногда предстанешь сердцу ты
Четырнадцатилетней, полной страсти,
Но сдержанной, уж знающей отчасти
Жизнь, терпкую, как и твои черты.
Тогда к тебе безумствуют мечты,
И силы нет бороться против власти
Суровых рук, без золотых запястий,
И строгих глаз — их умной черноты.
И ты сама не знаешь, как смесила
Мне чувства все младенческая сила,
Как сладостно разбить влюблённый стих
Об твой разгорячённый, нежный камень,
Рассыпать жарко пепел свой и пламень
На ласковую грудь холмов твоих.