из «Стихов об Армении»
Целый день над сырой Эриванью,
Целый день над сырой Эриванью,
Длинноухим мохнатя бока,
Неприязненной серою рванью
Дождевые ползли облака –
Не затем ли, чтоб нам на прощанье
Поднести, как на золоте плод,
Этот вечер и с ним обещанье
От Армении новых щедрот?
На окраине
Как поднимешься в старый город,
Перепрыгнешь пенный поток,
Из проспектов и парков скоро
В вековой перейдёшь восток.
Здесь ветшающие балконы
Всем узором своих затей
Тени вписывают в наклоны
Облупившихся плоскостей.
Здесь отпасть зеркала не успели
В сталактитовых потолках,
Опрокинувшие постели
С заплатами на тюфяках.
Здесь под аркой былой мечети
Несмолкающий гам игры,
Койки ржавчина, чан из меди,
Поистёршиеся ковры.
А там, по безлюдью сухому
У последних лачуг на слом,
Где безликий небесный омут
Перерезан косым стволом,
По каменьям бредя из упорной
Городской базарной жары,
Ослик тащится черномордый
В лёгкий воздух своей горы.
Кондитер
Над уступом скалы, на белёсом пути к Канакеру
За камнями ограды — ручьём перерезанный сад,
Где чинар сановитый, где персики сладки не в меру
Где топорщатся смоквы и мреет серебряный пшат.
Здесь кондитер живёт. Он потеет над тестом и кремом
Целый день в Ереване. Вернётся домой Арташес,
Гостя сам зазовёт, — к философским склонен он темам.
Прочитает стихи, а супруга очистит дюшес.
Как-то в день выходной, под скалою, где сад Арташеса,
Брёл я в гору — и вижу: кондитер, до пояса гол,
Мерно ломом долбит вековечную толщу отвеса:
Вырубает ступени, уже до четвёртой дошёл.
Я приветствовал друга. В поту и в пылище знакомо
Улыбнулся кондитер: — «К полудню закончу ступень.
Остаётся шестнадцать. По лесенке ближе до дома». –
Лом на солнце блеснул и в горячий вонзился кремень.
